Приключения Реверса

— Не знаю. Дай посмотреть!

— Нет, подожди, нужно кое-что проверить. — я запустил камеру и увидел звезду хаоса.

— На, держи. Опиши что видишь кроме своего отражения.

— Я не вижу отражение, тут появилась надпись, что он ведёт запись.

— Глаза вместо камеры, вот это техника!

— Да что это за хрень?

— Айфон, наверное. Во всяком случае нечто, им вдохновлённое.

— Что такое «Айфон»?

— Ох, это долгая тема. Если промотать к сути, эта штука погубит ваш мир лет за десять.

— Как эта мелочь может погубить мир? — удивилась Эльза.

— Ломать — не строить. Мир — это люди, общество. Эти зеркала изменят всё, к чему вы привыкли, а изменения, ну, не зря же бога перемен зовут Смерть.

— Пустая философия.

— Если бы. Но чтобы понять, что к чему, придётся вернуться к началу рассказа об айфоне.

— Торопиться нам вроде бы некуда. — возбуждающе-холодно ответила Эльза. Ироня во всю осваивала новую игрушку, кривлялась перед зеркальцем как обезьянка. Отлично, будет «ненаглядным пособием». Интересно, здесь тоже будут мерить производительность волшебных зеркал в «попугаях», раз уж я вспомнил этот старый мультик?

— Эльза, у тебя родители есть?

— Да.

— Писала им письма через храмы Грамматика?

— Да.

— Так вот, если такое зеркало попадёт в руки твоих родителей, и в твои, то посредством нехитрых манипуляций вы сможете установить связь. Я точно не знаю, какую именно, но скорее всего всякую — переписку, разговор, иллюзию присутствия. Не важно, главное скажи, тебе это понравилось бы?

— Мы не очень близки, но я понимаю к чему ты. Зеркала захотят все.

— Ироня, а ты уже научилась делать картинки с собой?

— Нет, а что, можно?

— Более чем уверен. Так вот, Эльза, эта штука может рисовать лучше любого художника, за считаные секунды.

— Тоже полезно.

— А теперь самое страшное. Здесь есть браузер.

— Круто.

— Я понимаю, что ты не понимаешь. Смотри, представь себе картинную галерею настолько огромную, что не пройти за день. Тебя интересует в ней всего одна картина. Может быть, она будет висеть напротив входа?

— Ну нет, такой удачи не бывает.

— Удачи не бывает вообще. Бывают трюки, фокусы, обман. В нашем случае — подтасовка. Как будто ты договорилась с хранителем галереи, чтобы он повесил нужную тебе картину первой. Браузер делает примерно то же самое, что хранитель, тебе только нужно объяснить ему что ты хочешь.

— Я хочу понять, как это уничтожит мир!

— А вот. Хранитель тебя внимательно выслушает, и потом расскажет тому, кто его создал о твоих интересах. Несомненно, он повесит первой картиной ту, что ты заказала, а по бокам от неё те, что ему прикажет повесить создатель.

— Предатель! Нахер он такой нужен вообще, со своей странной галереей! И почему туда захожу только я? А как создатель успевает выслушать хранителя и придумать, что показать?

— Придётся добавить в аллегорию немного технических деталей. Во-первых — в галерею с картинками ходят все, у кого есть зеркала. Во-вторых, для каждого зеркала своя дверь, за которой висит лично их первая картина. А галерея общая, но в ней неограниченное количество места и копий картин — если тысяча человек желает видеть одно и то же, это не станет проблемой. Картины и галерея — они как магическая иллюзия, не настоящие. Дальше, зачем нужен хранитель-предатель? Он же в зеркале, и у тебя нет выбора. Можешь не пользоваться галереей, или пользоваться, но через стучащего на тебя хранителя. А как не пользоваться, если там можно на голую Ироню посмотреть? Или на Тайлера, так ведь твоего мужа звали?

— Откуда они там?

— Их подкупили, или они сами захотели, чтобы на них могли смотреть все желающие, или… Короче, мотивов может быть много. Как я уже сказал, зеркала создают картинки очень быстро и качественно, чтобы сдавать их в галерею.

— Так, неприятно, конечно, но гибель всего мира?

— Две боковые картины. Вот они-то мир и уничтожат.

— Да как, нахрен, картинки могут уничтожить мир?


— Твоё платье, как зовут производителя?

— Жонни.

— Вот, Жонни приходит к Грамматику — создателю волшебных зеркал — и говорит, что было бы неплохо, чтобы его зеркала изредка показывали, какие красивые и удобные платья он шьёт. Желательно с описанием, почему они стоят своих денег. А Грамматик ему и отвечает: я могу показывать их тем, кто никогда в жизни не сможет купить у тебя платье, а могу тем, кто почти созрел. Что выберет модельер?

— Наверное, тех кто созрел.

— На самом деле он выберет и то, и другое, заплатит дважды. Но после получит в десять раз больше, чем отдал Грамматику. Но у меня для него плохие новости: теперь объём продаж определяет в основном Грамматик. И если возникнет причина, то создатель волшебных зеркал покрутит волшебный краник, который регулирует подачу кислорода к бизнесу Жонни. Просто потому, что может, ну. Отныне Жонни — его божий раб. И так будет с каждым, кто хоть что-то из себя представляет.

В углу кто-то захлопал в ладоши.

— Отличное объяснение! Но ты рассказал только про левую картинку. А есть ещё правая, и вот она будет указывать, что думать, во что верить, что любить, кого ненавидеть, кто настоящий бог, кто шерстолапый пидор.

— Андрей! Как ты тут оказался?

— Никак. Это проекция, сложнее чем влезть в сон раз в сто, но при желании, как видишь, можно. Ирина, брось каку, мир к такому ещё не готов. А эта очаровательная особа?

— Эльза. Будущая королева Хобритании — сказал я.

— Эм, тут такое дело… короче, я решил эту страну уничтожить.

— Ты Тайный Князь? Я согласна на любую другую страну.

— Ладно, посмотрим, как пойдёт. Но в любом случае, наша сделка с Реверсом не меняется: сначала дело, потом награда, без авансов. Тебе я могу предложить такую же.

— Что от нас требуется? — согласилась Эльза.

— Замок прибудет через пять часов. Чтобы уничтожить страну с точки зрения системы, нужно достигнуть определённой отметки кризиса идентичности, то есть уничтожить то, что объединяет народ. Короля, государственный аппарат, веру в бога, ещё по мелочи. Для большей эффектности это нужно сделать одновременно, за одну ночь, например. За эту ночь. Чиновников и мелочи уничтожать долго, зато король мёртв. Я хочу, чтобы вы помогли мне с храмом. У меня тут всего десять машин, по два бойца в каждой, но, как говорят на родине Реверса, «нас мало, но у нас взрывчатка».

— Нет, у нас говорят…

— Именно так и говорят! Во всяком случае те, кто реальными боевыми действиями занимаются. Вот, вы берёте храм под контроль, я высаживаю бойцов, они его быстро минируют и идут заниматься всем остальным. Как вам план?

— Сделаем.

— Ну, не буду мешать. — сказал Андрей, одетый в парадный синий мундир с золотыми пуговицами, и испарился.

Вот так. Орлы прилетели и говорят: «Эй, Ара, мы вот прылэтэли, но ты сам сэбя спасы, у нас лапкы, вах!». Орёл — птица горная, значит и говорить должна как будто вчера с гор спустилась. И всё же кое-что поменялось. Теперь смысл есть не только в том, чтобы убегать, даже наоборот, проще продержаться до прибытия подкреплений. Десять машин, двадцать человек — водитель и стрелок. Как только Грамматик узнает, что я сбежал, и что у него в храме посторонние, он сразу сложит два и два. Припрётся лично, скорее всего, а даже при всём моём скепсисе касательно божественности местного пантеона я понимаю, что в бою с ним не проживу и десяти секунд. Да и сейфовая дверь его не удержит. И что делать?

Для начала следует учесть, что я всё ещё намерен победить: помочь Андрею закончить квест Системы и занять его место. Значит, храм должен быть уничтожен, а для этого нужно держать мятежного бога подальше. Он знает, что его заговор раскрыт, и ожидает удара от Андрея. Вот только об истинной мотивации Тайного князя похоже никто, кроме меня, не в курсе. Призыв «героев» из иных миров — это здесь национальная забава, никто не верит в серьёзность моей миссии. Но ведь игры кончились, Андрей бросит все силы на борьбу с замыслом Грамматика, а не на завершение своего — такой вывод сделает любой, кто посмотрит на ситуацию со стороны.

То есть ключом к мировому господству сейчас являются грузовики, которые вывезут зеркала к железной дороге и оттуда распространят их по всему континенту, по ним и будет нанесён удар! А диверсанты почему-то удерживают бесполезный храм. Отвлекающий маневр или настоящее направление главного удара? Одно из двух. Я могу подсказать врагу, какой вариант он должен выбрать. Появлюсь в другом месте, обозначу интерес к грузовикам или их охране, чтобы Грамматик пропустил высадку машин в городе. Но для этого нужно выйти из сейфа.

— Толпа, наверное, уже ушла. Пора начинать прорыв. — сказал я. Ироня двинулась к двери, снимать блокировку.

— Эльза, ты можешь закрыть проход льдом?

— Зачем?

— Мы разблокируем двери и не будем их открывать. А когда их откроют снаружи, они увидят только ледяную преграду.

— И зачем? Лёд долго их не удержит.

— Долго и не надо. Это нужно только для того, чтобы нас не закидали какой-нибудь дрянью, как только мы начнём открывать дверь. Потом можно взорвать перегородку и выбежать следом. Кабинет у верховного жреца не очень большой, больше шести паладинов только мешать друг другу будут. В лобовом столкновении мы скорее всего победим.

С громким металлическим лязгом дверь была разблокирована. Не теряя времени, Эльза начала запечатывать дверной проём. Паладины действовали профессионально и самоотверженно: они не стали ждать, пока мы сделаем ход, а навалились и открыли дверь сами, секунд через тридцать после снятия блокировки. Громкий хлопок подтвердил моё предположение о бомбе — непонятно только ослепляющей или газовой. Паладинам кошернее использовать свет, значит пусть будет ослепляющая. Да и рубить преграду алебардами они начали почти сразу после взрыва — явно не газ.

Эльза разломала лёд на острые осколки и бросила их вперёд, а сама отошла, пропуская вперёд танка. Я запретил Ироне включать апофеоз — рано. Два паладина завывали, катаясь по полу. Оружие брошено, покрытые порезами руки прижаты к превратившимся в кровавую кашицу лицам, ибо полные шлемы — для слабаков! Но с прошлой встречи, конечно, прогресс: каски до сих пор на месте, привязанные к подбородкам. Прикрытые массивным столом в нас целятся два лучника с короткими луками, но Ироня скользит по ним взглядом как по пустому месту и подставляет спину под обстрел, разворачиваясь к мечникам со щитами. Вдвоём они набрасываются на неё, обходят с флангов, грамотно дожидаясь выстрела лучников. Но этого ждал и я.

Все четверо завязаны боем с одним противником, лучники на перезарядке. Перепрыгиваю тело алебардиста и подхожу к столу, с трёх метров я больше не промахиваюсь. Лучники целятся в меня, но пистолет стреляет быстрее… Первый даже не понял, как погиб, а второй попытался спрятаться за шкаф. Он же не знал, что я могу стрелять и сквозь шкаф, добавляя к пуле выбитые из стенки щепки… Оглянулся посмотреть, что там у девочек. Самый умный паладин, зашедший Ироне в спину потерял обе ноги ниже колена под ударом ледяного клинка, но мучился не долго, в отличии от того, которого до сих пор избивали дубиной по лицу и телу. Эльза перерезала горло безногому и направлялась добить катающихся «безликих». Я проверил лучников, но оба были мертвы.

На крики и верещание, не прекращающиеся на протяжении всех десяти секунд боя прибежала подмога, чисто по-паладински протискивающаяся в комнату через узкую входную дверь по одному. Первому я дал сделать три шага, чтобы не захламлять путь раньше времени, но вот второго подстрелил сразу после первого. Даже до паладинов дошло, что спасать уже некого, так что я ждал следующего всего две секунды, а потом сам выглянул в коридор и разрядил пистолет в перегородивших его щитоносцев. Расстояние было уже не очень прицельным, но я не стал всматриваться, и правильно: в комнату следом за мной залетели три стрелы.

Ироне наконец-то надоело избивать уже прекратившее кричать тело, и она приготовилась начинать зачистку коридора. Эльза юркнула ей за спину, а я привалился к стене, снял перчатки и достал из инвентаря новый магазин. После разбойников их у меня осталось восемь, теперь вот семь. В наступившей тишине мы услышали громкий голос из коридора:

— Кто выстоит до утра?

— ПРАВОВЕРНЫЕ!!! — ответил ему хор таких же надрывных голосов.

— Кто принесёт свет тем, кто отчаялся?

— ТОЛЬКО ПРАВОВЕРНЫЕ!!!