Приказано жениться
Часть 23 из 30 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Возможно, мне поведет в любви? — слегка заплетающимся языком произнес он, окидывая Настю страстным взглядом.
— Возможно в другой раз, — девушка торопливо поднялась. — Простите, государыня зовет.
Это была наглая ложь, но мужчина, уже вновь погруженный в карты, не обратил на это никакого внимания. Отойдя от столика, Настя поискала глазами Дарью, но та была занята, старательно флиртуя с игроками и то и дело прикрывая лицо веером их карт.
Варя, напротив, нахмурилась, стараясь просчитать карты. Судя по небольшой горке украшений у ее руки, игра была для фрейлины достаточно успешной.
Не желая отвлекать подруг и не зная, у кого спросить совета, Настя просто отошла к одному из зеркал, устало наблюдая за своим отражением.
— Это поначалу тяжело, потом привыкните! — раздалось над ухом.
Насте повернула голову. Статс-дама Головина с насмешкой смотрела на новую фрейлину.
— Да, я все-таки рискнула выйти, несмотря на насмешки, все лучше, чем сидеть в комнате, зная, что другие веселятся, — подтвердила статс-дама, в ее голосе слышалась грусть, и девушка опять ощутила стыд за свой поступок. — Впрочем, не будем об этом. Насмешники скоро утихнут, а я хотела бы поблагодарить вас за помощь и попросить прощения за те слова, которые наговорила на крыльце.
— Это пустое, — отмахнулась Настя.
— Наоборот, для меня это очень важно, — Головина задумчиво похлопала расписным веером по ладони. — Видите ли…
Женщина замолчала, к какой-то тоской рассматривая разряженную толпу. Настя вздохнула. Спертый воздух, пропахшим различными духами, потом людских тел и прогоревшим воском, ударил в нос.
— Вы, верно, злитесь на меня за Белова, — продолжала тем временем Головина, — Признаю, я вела себя недостойно. Мне следовало бы прекратить преследовать его… но я…
— Послушайте, может не стоит вести беседу здесь? — Настя тревожно огляделась.
— Именно здесь и можно! Все слишком увлечены игрой, чтобы слышать что-то еще, — рассмеялась статс-дама. — Запомните это, моя милая!
Девушка внимательно посмотрела на соперницу. Её настораживала дружелюбность той, кто еще с утра готов был вцепиться в волосы.
— Возможно, вы считаете меня порочной, но… видите ли я… полюбила… — Головина судорожно выдохнула. — Мой муж… ему уже пятьдесят. Знатен и достаточно богат, увидев меня в свите императрицы, Николай Павлович посватался ко мне и родители с легкостью дали свое согласие на этот брак. Так моя участь была решена…
Настя еще раз взглянула на статс-даму. Было что-то, что мешало девушке полностью поверить Головиной и сопереживать юной особе, которую выдали замуж за старика.
— Елисавета Петровна была столь добра ко мне, что оставила в свите и… закрывает глаза на мои шалости… ких визитов в мою спальню,
— А ваш муж? — поинтересовалась девушка.
Собеседница наигранно рассмеялась.
— О, моему мужу достаточно лишь редких визитов в мою спальню… что же касается меня… Да, я признаюсь вам, что я отнюдь не добродетельна, но кто бы хранил верность, будучи на моем месте! — статс-дама подозвала лакея и взяла с подноса бокал с вином, второй протянула насте, но та покачала головой. — Видите, я откровенна перед вами, поскольку думаю, что мы вполне сможем подружиться!
— Вам бы этого хотелось? — изумилась девушка.
Дружба с бывшей полюбовницей жениха, пусть даже неугодного душе, казалась неправильной.
— Конечно! Я хорошо знаю Григория, и если вы уж на него нацелились, могу помочь вам завоевать его расположение! — Головина с преувеличенным дружелюбием смотрела на соперницу, но в голубых глазах таился холод.
Представив, те советы, которые может дать эта женщина, Настя в ответ покачала головой.
— Не думаю, что у нас получится… извините, — она поспешила отойти от соперницы и смешаться с теми, кому не достались места за карточными столиками. Не желая больше встреч ни с кем, Настя забилась в самый темный угол.
Глаза слипались, в голове шумело, а ноги гудели. Не привыкшая к ночному бдению, девушка желала лишь одного: чтобы её дежурство поскорее закончилось.
Даша, заметив, что подруга устала, предложила ей пойти во фрейлинскую, но Настя упрямо покачала головой: она не желала оставаться одна, опасаясь коварства Головиной или же еще каких неприятностей, на которые был так щедр императорский двор.
Игра продолжилась до самого рассвета, после чего государыня отправилась к заутрене, а потом — в Монтплезир почивать.
Фрейлины остались в Большом дворце. Как объяснили Насте подруги, с императрицей следовали статс-дамы, а если что-то было надо, то присылали одну из горничных девок.
— Даст бог государыня заснет быстро, и нас не будет дергать, — зевнула Варя. — Насть, ты вздремни, а то еле на ногах стоишь!
— Её франк утомил! Так глазищами и сверкал! — фыркнула Даша, потягиваясь. — А я сегодня, девочки, пять сотен выиграла! Будет на что платий купить!
— Если потом не проиграешь, — заметила Варя.
— А жалования не хватает? — Настя старательно подавила зевок.
— Жалование она тетке отсылает. Та Дашиных сестер воспитывает.
— Как так? — сон как рукой сняло.
— Да так, — вздохнула Даша. — Я ж сирота. Меня во фрейлины в пятнадцать приписали, как матушка умерла. Вот и бегаю уже четвертый год. Подай, принеси, расчеши, обслужи, коль надо!
— Тише ты, — шикнула на нее Варвара. — Здесь у каждой стены уши имеются!
— Да и беда, если услышит кто, — отмахнулась Дарья. — Я ж не жалуюсь. Ладно, спать давайте!
— Здесь? — изумилась Настя.
— Конечно. Мы до полудня здесь находиться должны, забыла, что ли?
— Так платье же снять надо! Корсет распустить.
— И не вздумай! Мало ли Елисавете Петровне понадобится что, а ты час одеваться будешь? Или в исподнем побежишь?
— А как же спать?
— Вот так, — Дарья откинулась на спинку кресла так, чтобы не помять прическу, и прикрыла глаза. — Притомилась я что-то…
Варя последовала её примеру, и вскоре обе фрейлины сладко спали. Настя с завистью взглянула на подруг, и постаралась не шевелиться, чтобы ненароком не разбудить. Сама она и помыслить не могла, чтобы спать вот так, в затянутом корсете и с волосами, полными шпилек.
От нечего делать девушка взяла лежащее на столе святое писание, но буквы так и рябили в глазах, совершенно не желая слагаться слова. Настя отложила книгу и прислушалась. Было непривычно тихо. Весь дворец, казалось, притих, чтобы при пробуждении императрицы вновь взорваться шумом и гомоном.
Где-то за стенкой скреблись мыши. Понимая, что все равно не заснет, девушка встала и подошла к окну. Солнце уже показалось на небе, его лучи отражались в золоте статуй каскада, переливались в струях воды. Фонтаны не выключали даже на ночь. Впрочем, это было и не нужно: спроектированные кудесником, фонтаны Питерхоффа работали без каких-либо механических приспособлений. Настя слышала, что вода для них поступала из Храпши — небольшого поселения, где били родниковые ключи.
Внезапно девушка вновь почувствовала на себе звериный взгляд. Чужой, голодный, он заставлял тело покрываться мурашками. Настя невольно затаила дыхание, всматриваясь в темную зелень деревьев, окружавших канал с фонтанами. Показалось, или между деревьев мелькнула серая тень.
Девушка попыталась успокоить себя, что это мог быть кто-то из преображенцев, несших караул, но страх не отступал. Настя чувствовала, как Сила охватывает её, но на этот раз она была какой-то другой. Будто чужой, с привкусом горечи и прелых листьев.
Девушка быстро отошла от окна и вновь опустилась в кресло. Рука сама потянулась к святому писанию, словно оно могло защитить от злого умысла. Губы зашептали слова, которые когда-то Настя произносила вместе с матерью. Они мало напоминали молитву, но девушка всегда верила в их чудодейственность. Не подвели они и сейчас. Беспокойство схлынула, оставив желчную горечь.
Настя выдохнула и выпустила книгу из рук, с изумлением взглянула на страницу, где от пальцев остались темные пятна, точно от огня. Ранее такого никогда не случалось. А все это проклятый дворец.
Разряженные люди, всеми правдами и неправдами ищущие расположения императрицы, гуляния до утра и амурные похождения в темных коридорах. Слишком скоро вовлеченная в вихрь событий, девушка ведь даже забывала помолиться, как ей наказывала мать Мария.
Охваченная раскаянием, Настя подошла к образам, висевшим в углу, опустилась на колени и зашептала покаянную молитву.
Молилась она долго. Наконец, почувствовав, что мысли прояснились, а на душе стало легко, девушка вновь присела в кресло, закрыла глаза и провалилась в тревожный сон.
Когда Настя открыла глаза, был полдень. Вернее, до него оставалось не более получаса. Девушка потянулась, разминая затекшее тело, и посмотрела на проснувшихся подруг. Те уже сидели за столом, попивая кофе и заедая пирожками с мясом, от запаха которых рот наполнился слюной.
— Ну ты и спать, — заметила Варя, подвигая Насте блюдо с пирожками. — Мы тебя будили-будили, а ты ни в какую!
— Думали водой обливать, — подхватила Даша. — Хорошо государыня спит еще! Не то влетело бы тебе!
Настя поморщилась и протянула руку за пирожком. Она как раз закончила завтрак, когда двери распахнулись и в комнату ворвалась Лизетта в сопровождении еще двух фрейлин.
— Девочки! Тут такое случилось! — начала она без предисловий. — Солдата в нижнем парке зверь загрыз!
— Что?
— Откуда знаешь?
— Насмерть?
Жаждущие подробностей девушки обступили фрейлину. Настя, напротив, отошла к окну, вдруг вспомнив неприятный взгляд, все еще тревоживший мысли.
— В госпитале он. Говорят, что плох… посты все усилены, на карауле по трое стоят! Причем преображенцев с семеновцами поставили — дескать чтоб от греха подельше.
— Да ты что? — ахнула Дарья, — Стало быть, думают, что кто-то из преображенцев виновен?
— Либо, наоборот, подозрения хотят отвесть! — пробасила одна из незнакомых Настасье фрейлин. — Ежели подполковник Бутурлин сам приказ отдал…
— А кто ж его знает? Приказ государыней подписан, — авторитетно заявила Лизетта. — А еще приказано особам женского полу самим по парку не ходить, лишь в сопровождении кавалеров, да в кусты за уединением не лезть!
— Только группами что ли можно? — хихикнула еще одна фрейлина. — так это ж Гоморра! А коль с желудком приспичит?
— Гальюны для того имеются! — фыркнула Лизетта, — А тот полезешь в кусты, а там… Зверь! Сраму то не оберешься!
— Зато он сам убежит!
Девушки захихикали, представив себе эту картину.
— Или насмерть зажрет! Не впервой, чай! — глубокомысленно заметила Лизетта.
Смех оборвался.
— Лиз, хватит пугать! — одернула её Дарья. — Нам к дому пора! Сегодня еще бал с фейерверхом, хоть выспаться, да платье сменить!
— Возможно в другой раз, — девушка торопливо поднялась. — Простите, государыня зовет.
Это была наглая ложь, но мужчина, уже вновь погруженный в карты, не обратил на это никакого внимания. Отойдя от столика, Настя поискала глазами Дарью, но та была занята, старательно флиртуя с игроками и то и дело прикрывая лицо веером их карт.
Варя, напротив, нахмурилась, стараясь просчитать карты. Судя по небольшой горке украшений у ее руки, игра была для фрейлины достаточно успешной.
Не желая отвлекать подруг и не зная, у кого спросить совета, Настя просто отошла к одному из зеркал, устало наблюдая за своим отражением.
— Это поначалу тяжело, потом привыкните! — раздалось над ухом.
Насте повернула голову. Статс-дама Головина с насмешкой смотрела на новую фрейлину.
— Да, я все-таки рискнула выйти, несмотря на насмешки, все лучше, чем сидеть в комнате, зная, что другие веселятся, — подтвердила статс-дама, в ее голосе слышалась грусть, и девушка опять ощутила стыд за свой поступок. — Впрочем, не будем об этом. Насмешники скоро утихнут, а я хотела бы поблагодарить вас за помощь и попросить прощения за те слова, которые наговорила на крыльце.
— Это пустое, — отмахнулась Настя.
— Наоборот, для меня это очень важно, — Головина задумчиво похлопала расписным веером по ладони. — Видите ли…
Женщина замолчала, к какой-то тоской рассматривая разряженную толпу. Настя вздохнула. Спертый воздух, пропахшим различными духами, потом людских тел и прогоревшим воском, ударил в нос.
— Вы, верно, злитесь на меня за Белова, — продолжала тем временем Головина, — Признаю, я вела себя недостойно. Мне следовало бы прекратить преследовать его… но я…
— Послушайте, может не стоит вести беседу здесь? — Настя тревожно огляделась.
— Именно здесь и можно! Все слишком увлечены игрой, чтобы слышать что-то еще, — рассмеялась статс-дама. — Запомните это, моя милая!
Девушка внимательно посмотрела на соперницу. Её настораживала дружелюбность той, кто еще с утра готов был вцепиться в волосы.
— Возможно, вы считаете меня порочной, но… видите ли я… полюбила… — Головина судорожно выдохнула. — Мой муж… ему уже пятьдесят. Знатен и достаточно богат, увидев меня в свите императрицы, Николай Павлович посватался ко мне и родители с легкостью дали свое согласие на этот брак. Так моя участь была решена…
Настя еще раз взглянула на статс-даму. Было что-то, что мешало девушке полностью поверить Головиной и сопереживать юной особе, которую выдали замуж за старика.
— Елисавета Петровна была столь добра ко мне, что оставила в свите и… закрывает глаза на мои шалости… ких визитов в мою спальню,
— А ваш муж? — поинтересовалась девушка.
Собеседница наигранно рассмеялась.
— О, моему мужу достаточно лишь редких визитов в мою спальню… что же касается меня… Да, я признаюсь вам, что я отнюдь не добродетельна, но кто бы хранил верность, будучи на моем месте! — статс-дама подозвала лакея и взяла с подноса бокал с вином, второй протянула насте, но та покачала головой. — Видите, я откровенна перед вами, поскольку думаю, что мы вполне сможем подружиться!
— Вам бы этого хотелось? — изумилась девушка.
Дружба с бывшей полюбовницей жениха, пусть даже неугодного душе, казалась неправильной.
— Конечно! Я хорошо знаю Григория, и если вы уж на него нацелились, могу помочь вам завоевать его расположение! — Головина с преувеличенным дружелюбием смотрела на соперницу, но в голубых глазах таился холод.
Представив, те советы, которые может дать эта женщина, Настя в ответ покачала головой.
— Не думаю, что у нас получится… извините, — она поспешила отойти от соперницы и смешаться с теми, кому не достались места за карточными столиками. Не желая больше встреч ни с кем, Настя забилась в самый темный угол.
Глаза слипались, в голове шумело, а ноги гудели. Не привыкшая к ночному бдению, девушка желала лишь одного: чтобы её дежурство поскорее закончилось.
Даша, заметив, что подруга устала, предложила ей пойти во фрейлинскую, но Настя упрямо покачала головой: она не желала оставаться одна, опасаясь коварства Головиной или же еще каких неприятностей, на которые был так щедр императорский двор.
Игра продолжилась до самого рассвета, после чего государыня отправилась к заутрене, а потом — в Монтплезир почивать.
Фрейлины остались в Большом дворце. Как объяснили Насте подруги, с императрицей следовали статс-дамы, а если что-то было надо, то присылали одну из горничных девок.
— Даст бог государыня заснет быстро, и нас не будет дергать, — зевнула Варя. — Насть, ты вздремни, а то еле на ногах стоишь!
— Её франк утомил! Так глазищами и сверкал! — фыркнула Даша, потягиваясь. — А я сегодня, девочки, пять сотен выиграла! Будет на что платий купить!
— Если потом не проиграешь, — заметила Варя.
— А жалования не хватает? — Настя старательно подавила зевок.
— Жалование она тетке отсылает. Та Дашиных сестер воспитывает.
— Как так? — сон как рукой сняло.
— Да так, — вздохнула Даша. — Я ж сирота. Меня во фрейлины в пятнадцать приписали, как матушка умерла. Вот и бегаю уже четвертый год. Подай, принеси, расчеши, обслужи, коль надо!
— Тише ты, — шикнула на нее Варвара. — Здесь у каждой стены уши имеются!
— Да и беда, если услышит кто, — отмахнулась Дарья. — Я ж не жалуюсь. Ладно, спать давайте!
— Здесь? — изумилась Настя.
— Конечно. Мы до полудня здесь находиться должны, забыла, что ли?
— Так платье же снять надо! Корсет распустить.
— И не вздумай! Мало ли Елисавете Петровне понадобится что, а ты час одеваться будешь? Или в исподнем побежишь?
— А как же спать?
— Вот так, — Дарья откинулась на спинку кресла так, чтобы не помять прическу, и прикрыла глаза. — Притомилась я что-то…
Варя последовала её примеру, и вскоре обе фрейлины сладко спали. Настя с завистью взглянула на подруг, и постаралась не шевелиться, чтобы ненароком не разбудить. Сама она и помыслить не могла, чтобы спать вот так, в затянутом корсете и с волосами, полными шпилек.
От нечего делать девушка взяла лежащее на столе святое писание, но буквы так и рябили в глазах, совершенно не желая слагаться слова. Настя отложила книгу и прислушалась. Было непривычно тихо. Весь дворец, казалось, притих, чтобы при пробуждении императрицы вновь взорваться шумом и гомоном.
Где-то за стенкой скреблись мыши. Понимая, что все равно не заснет, девушка встала и подошла к окну. Солнце уже показалось на небе, его лучи отражались в золоте статуй каскада, переливались в струях воды. Фонтаны не выключали даже на ночь. Впрочем, это было и не нужно: спроектированные кудесником, фонтаны Питерхоффа работали без каких-либо механических приспособлений. Настя слышала, что вода для них поступала из Храпши — небольшого поселения, где били родниковые ключи.
Внезапно девушка вновь почувствовала на себе звериный взгляд. Чужой, голодный, он заставлял тело покрываться мурашками. Настя невольно затаила дыхание, всматриваясь в темную зелень деревьев, окружавших канал с фонтанами. Показалось, или между деревьев мелькнула серая тень.
Девушка попыталась успокоить себя, что это мог быть кто-то из преображенцев, несших караул, но страх не отступал. Настя чувствовала, как Сила охватывает её, но на этот раз она была какой-то другой. Будто чужой, с привкусом горечи и прелых листьев.
Девушка быстро отошла от окна и вновь опустилась в кресло. Рука сама потянулась к святому писанию, словно оно могло защитить от злого умысла. Губы зашептали слова, которые когда-то Настя произносила вместе с матерью. Они мало напоминали молитву, но девушка всегда верила в их чудодейственность. Не подвели они и сейчас. Беспокойство схлынула, оставив желчную горечь.
Настя выдохнула и выпустила книгу из рук, с изумлением взглянула на страницу, где от пальцев остались темные пятна, точно от огня. Ранее такого никогда не случалось. А все это проклятый дворец.
Разряженные люди, всеми правдами и неправдами ищущие расположения императрицы, гуляния до утра и амурные похождения в темных коридорах. Слишком скоро вовлеченная в вихрь событий, девушка ведь даже забывала помолиться, как ей наказывала мать Мария.
Охваченная раскаянием, Настя подошла к образам, висевшим в углу, опустилась на колени и зашептала покаянную молитву.
Молилась она долго. Наконец, почувствовав, что мысли прояснились, а на душе стало легко, девушка вновь присела в кресло, закрыла глаза и провалилась в тревожный сон.
Когда Настя открыла глаза, был полдень. Вернее, до него оставалось не более получаса. Девушка потянулась, разминая затекшее тело, и посмотрела на проснувшихся подруг. Те уже сидели за столом, попивая кофе и заедая пирожками с мясом, от запаха которых рот наполнился слюной.
— Ну ты и спать, — заметила Варя, подвигая Насте блюдо с пирожками. — Мы тебя будили-будили, а ты ни в какую!
— Думали водой обливать, — подхватила Даша. — Хорошо государыня спит еще! Не то влетело бы тебе!
Настя поморщилась и протянула руку за пирожком. Она как раз закончила завтрак, когда двери распахнулись и в комнату ворвалась Лизетта в сопровождении еще двух фрейлин.
— Девочки! Тут такое случилось! — начала она без предисловий. — Солдата в нижнем парке зверь загрыз!
— Что?
— Откуда знаешь?
— Насмерть?
Жаждущие подробностей девушки обступили фрейлину. Настя, напротив, отошла к окну, вдруг вспомнив неприятный взгляд, все еще тревоживший мысли.
— В госпитале он. Говорят, что плох… посты все усилены, на карауле по трое стоят! Причем преображенцев с семеновцами поставили — дескать чтоб от греха подельше.
— Да ты что? — ахнула Дарья, — Стало быть, думают, что кто-то из преображенцев виновен?
— Либо, наоборот, подозрения хотят отвесть! — пробасила одна из незнакомых Настасье фрейлин. — Ежели подполковник Бутурлин сам приказ отдал…
— А кто ж его знает? Приказ государыней подписан, — авторитетно заявила Лизетта. — А еще приказано особам женского полу самим по парку не ходить, лишь в сопровождении кавалеров, да в кусты за уединением не лезть!
— Только группами что ли можно? — хихикнула еще одна фрейлина. — так это ж Гоморра! А коль с желудком приспичит?
— Гальюны для того имеются! — фыркнула Лизетта, — А тот полезешь в кусты, а там… Зверь! Сраму то не оберешься!
— Зато он сам убежит!
Девушки захихикали, представив себе эту картину.
— Или насмерть зажрет! Не впервой, чай! — глубокомысленно заметила Лизетта.
Смех оборвался.
— Лиз, хватит пугать! — одернула её Дарья. — Нам к дому пора! Сегодня еще бал с фейерверхом, хоть выспаться, да платье сменить!