Приятного аппетита, ваше величество!

Эта добрая женщина пропихнула бессознательной мне в пищевод чью-то кишку (натурально кишку, как-то специально засушенную и обработанную) и закачала через нее смесь воды, угля и белой глины, которой меня через какое-то время снова вывернуло.

Короче говоря, в сознание я вернулась, но теперь у меня болело ВСЕ. Желудок, диафрагма, поцарапанное распухшее горло. Слезились глаза, и текло из носа. Полный конец обеда!

Зато осталась жива. А поскольку трое суток валялась в задней комнате старушкиного жилища, откуда она выгнала даже миньонов (спасибо ей за это большое, риск спалиться был нешуточный), я не видела казнь отравителя. Одному из молодых поваров, смазливому парню чуть старше Лиу, отрубили голову, выстроив всех слуг в одном из внутренних дворов замка. Оказалось, этот поганец пытался отравить герцога в тот раз, а теперь вот и меня.

Во всяком случае, так звучала официальная версия. Не знаю, кто вел расследование и насколько ему можно было доверять, я могла только радоваться тому, что не видела всего этого своими глазами и вообще не присутствовала при жуткой сцене. Мне хватило сине-зеленых миньонов с остановившимся взглядом — даже Лиу пробрало, что уж о мелких говорить? Мы с матушкой Барброй целый вечер их откачивали и отпаивали успокоительными чаями. Я еще шаталась, как былинка в поле, но отказалась уходить, поскольку Бори и Наталь, самые мелкие и впечатлительные, едва очухавшись, вцепились в мою рубашку и смотрели так, что ноги не шли.

Уф-ф-ф… короче говоря, ночевать мы пошли к себе на пятый этаж, оставив матушку Барбру отдыхать спокойно. Я клятвенно пообещала ей внеплановую помощь на грядках, но она от меня отмахнулась, только посмотрела как-то странно внимательно. А потом, уже перед самым уходом, я, оглянувшись, увидела, как она что-то тихо сказала замешкавшемуся на ее крылечке Лиу. Что-то такое, от чего он сначала побледнел, потом покраснел, а потом ответно вытаращился на бабку, как если бы у нее вместо головы выросла репка.

— Что тебе сказала матушка? — первым делом спросила я, когда мы в нашей комнате сложили ширму и задвинули ее в уголок, чтобы расстелить матрасы из комнаты младших прямо на полу. Сегодня я решила в виде исключения разрешить всем переночевать у меня.

— Чтобы меньше смотрел, ослепнет. И руками не трогал. А то беды заполучит, — выдал вдруг с расстеленного матраса Гусь. А я только теперь обратила внимание, что он так и таскается с моими миньонами и спать тоже собрался у меня под боком.





Глава 34




Я лежала в темноте, слушала, как сопят на полу подкидыши-миньоны, среди которых был насильно вымытый и постиранный Гусь, и с тоской думала о том, что, во-первых, если приспичит среди ночи, в туалет придется бежать вниз, в общую уборную, а во-вторых, сматываться надо из этого змеюшника, и чем раньше, тем лучше.

Как только исчезнет завеса, исчезну и я. Ни дня не задержусь. Жаль, непонятно, как скоро это произойдет. Вот только… да что ж за зараза такая? Почему я чувствую себя так, словно бросаю ну если не собственных детей, то… не знаю, знакомых детсадовцев? В пасть тигру, ага.

По идее, жили парни без меня, и не так плохо. И дальше проживут. Может, даже лучше. Потому что я нюхом чую, как сгущаются тучи. Конечно, Лиу сказал, почему меня отравили, и заверил, что, дескать, господа герцоги во всем разобрались и покарали кого надо.

Только мне от этого не легче. Герцоги в верхних покоях, и брюква их знает, что они там думают. На такое заступничество рассчитывать глупо. Кухня от господских залов далеко, к каждому поваренку охрану не приставишь, и вообще… сегодня травят, завтра обвинят — кукарекнуть не успею.

Рискованно мне тут оставаться. Не знаю я, какими методами здесь принцесс ищут, да и моя маскировка, насколько бы ни была хороша, в таком близком соседстве долго не выдержит. Вон матушка Барбра уже напрямую говорит и смотрит так, что пятки чешутся задать стрекача. А дальше будет хуже. Тем более что добрая аптекарша явно о чем-то догадалась. Вряд ли она поняла, что я принцесса. А вот то, что не парень, — наверняка. Но не выдала. И мне напоследок шепнула, что будет молчать, но я должна быть осторожнее. Эх-х-х… легко сказать.

Первый миньон странно себя ведет. Будь я девчонкой, сказала бы — влюбился. Но я-то… в смысле, он-то думает, что я парень. Неужели о чем-то догадался? Я где-то прокололась? Нет, не похоже.

Почему я так думаю? Потому что бедолагу плющит и таращит, как я не знаю кого. Как пельмень в паста-машине. Как будто он и правда влюбился, но с ужасом понял, что в мальчишку. Что называется, и тянет, и отмораживает одновременно.

Вообще, если подумать, очень похоже, что так и есть. А это значит… это значит, драпать надо еще быстрее, чем я думала. Потому что незачем издеваться над парнем. Открываться я никому не собираюсь, тащить его с собой — куда? От семьи — от брата и дядьки, от стабильного положения, сытости и безопасности? Да-да, по нынешним временам племянник главного повара в королевском замке — положение, лучше которого для простолюдина просто сложно придумать. Да и дворяне бывают голоштанные, в наследство только родительская спесь и дырявый кошелек, утром не знают, будет ли вечером что пожрать.

Я одна на улице как-нибудь не пропаду, хотя и страшно мне, чего скрывать. Но тащить кого-то с собой — глупость, эгоизм и самоубийство.

Значит, решено. Ждем снятия завесы — и ноги в руки. Надо только как-то выцепить у герцога свое золото… или не стоит рисковать? Эх, ж-ж-жадность. Попробую. Скажу, что раз у меня теперь своя комната, то мне есть где его спрятать. Только забирать надо перед самым побегом… или раньше? А, блин! Потом подумаю.

Еще неплохо бы немного запастись провиантом. Желательно чем-то легким, компактным и питательным. Например, орехами. Сушеными яблоками — в отличие от инжира и чернослива их здесь полно, и стоят они дешево. Пришью к штанам внутренний карман и буду по возможности выменивать нужный продукт на другие вкусняшки, которые получится сэкономить. К моим махинациям тут уже привыкли, внимания не обратят, решат, еще что-то от кузнецов хочу.

А, еще надо перед побегом не забыть выкопать дневник прабабушки и зеркало с принцессой — я их вместе «захоронила» поглубже в бурьян.

Слава богу, долго мучиться мыслями и планами у меня не вышло — уснула. А утром таки выпинала всю ораву работать и получила блаженный час в одиночестве плюс одно ведро чуть теплой воды. Не фонтан, но в моем положении — роскошь роскошная.

Долго блаженствовать, впрочем, тоже не вышло. До полудня надо было явиться на кухню и начинать работать. Но я даже туда не дошла, потому что на полдороге меня перехватил незнакомый слуга, сцапал за шиворот и без лишних разговоров куда-то поволок.

Я поначалу слегка ошалела, а потом взвилась дикой кошкой, несмотря на слабость в коленках, которую еще чувствовала.

— А ну, пусти! — Твердый и острый локоть врезался точно в ребра лакея, а носком сапога я метко лягнула его под коленную чашечку.

— Чокнулся, что ли, придурок?! — заорал детина, отбрасывая меня в сторону как царапучего котенка. И занес руку, явно намереваясь отвесить хорошую затрещину. — Господин герцог приказали тебя доставить!

— Сам козел! — Я проворно отскочила подальше и покрутила головой — этот ревностный гонец, волоча меня за шиворот, едва не придушил. — Чего хватаешь, рта нет? Сказал бы словами, что зовут, ходить я сам умею!

А сама внутренне подобралась. Может, не просто позвал, а приказал как-то жестко — мол, тащите гаденыша? Тогда и грубость лакея понятна.

— Буду я еще со всякой соплей разговоры разговаривать! — рявкнул долговязый слуга, потирая дырку на коленке. Ага, у него там штаны продраны и без меня были, и вообще весь он был какой-то нескладно-потрепанный, линялый и противный. — Пошел!

По его быстро скользнувшему в сторону взгляду я догадалась, что придурок вдруг вспомнил: к герцогу меня зовут не в первый раз. И явно испугался, что наябедничаю. Может, меня гнев сорвать зовут или допросить по-жесткому, а может, и нет.

Трусливый крысеныш не хотел рисковать. Одно дело пнуть того, кто сдачи не даст, совсем другое — подвергнуть опасности свое здоровье и положение.

Полынный герцог сидел в своей комнате среди привычного бардака (оказывается, он никому не разрешает наводить порядок у себя на столе, это только мне наглость с рук сошла) и читал какой-то документ.

— Пришел? Живой? Отлично. Отравлений можешь больше не бояться, этот ядовитый зуб выдран с корнем.

Я молча поклонилась и внутренне передернулась. Даже просто услышать, как парню, с которым я больше двух недель сталкивалась на кухне и даже разговаривала пару раз, отрубили голову… это все не для психики современного человека. Даже если он крутой повар.

— У меня будет к тебе одно поручение. Если справишься, получишь награду, которая в десять раз превысит то, что я тебе уже выдал. — Раймон наконец поднял голову от бумаг и пригвоздил меня к месту таким пронзительным взглядом, что я поневоле попятилась.


Ох, не к добру это все, ох, не к добру…

— Иди сюда.

— Эм-м-м… ваша светлость…

— Живо!





Глава 35




— Ни-ни-ни за что! — Я попятилась к двери так, словно полынный герцог показал мне не пышное шелковое платье, а, к примеру, пыточное кресло с шипами. — Нет, господин герцог! Я не согласен!

— Я разве спрашивал твоего согласия? — Раймон чуть изогнул бровь, глядя на меня с насмешливым неодобрением. — Я сказал, что ты должен сделать. Возражения не принимаются.

— Лучше сразу убейте, — отчаянно замотала я головой, упершись спиной в дверь и лихорадочно размышляя, смогу ли достаточно надежно закопаться в бурьян за конюшней, чтобы переждать там, пока исчезнет чертова завеса. — Зачем вам я?! Да полный замок смазливых горничных, позовите любую!

— Я. Сказал. Не обсуждается! — Герцог так полыхнул глазами, что у меня коленки ослабли, но ладонь сама нашарила кольцо на двери и потянула ее на себя.

— Стоять.

Дверь за моей спиной странно вздрогнула и вдруг превратилась в монолитный камень — ни туда ни сюда. Я даже плюнула на все, развернулась и дернула за бронзовое кольцо обеими руками. Эх… это было все равно что пытаться сдвинуть Великую египетскую пирамиду.

Колданул, сволочуга, чем-то убойно запирающим. Про магию-то я и забыла… Что же делать?

— Прекрати истерить, — спокойно сказал между тем Раймон, возвращаясь к своему столу и начиная перебирать какие-то бумажки. — Это всего лишь небольшой маскарад.

Я, признаться, с трудом сдержала истерический смешок. Такого выверта судьбы не ожидал бы никто. Я переоделась из принцессы в мальчишку-поваренка! И успешно играла эту роль. Только для того, чтобы теперь его светлость Раймон ар’Файер, герцог Браганта, имел возможность приказать мне переодеться из поваренка в принцессу и притвориться ею!

— Ваша светлость, ну дурацкая это затея, — взмолилась я. — Какая из меня принцесса, вы издеваетесь, что ли? Вы мои манеры видели? А походку? А… а руки?! — Я поспешно вытянула в его сторону рабочие лапки с коротко стриженными ногтями, уже честно заработанными мозолями от ножа и кое-как зажившими порезами. — Я уже не говорю обо всем остальном!

— Манерам тебя обучат ровно в том объеме, какой будет нужен для того, чтобы стоять рядом со мной и кивать, — спокойно принялся отметать мои аргументы герцог. — На руки наденешь перчатки. Походку отрепетируешь, я дам тебе достаточно времени. И сам помогу надеть женское платье, там есть нюансы, с которыми без знания тонкостей не справиться.

Час от часу не легче, брюкву ему в зад! Да я холодным потом покрылась от таких перспектив. Ладно, черт с ним, с притворством (двойным!), но, когда этот ухарь начнет надевать на меня «нюансы», он будет последним идиотом, если не заметит, что я таки не мальчик ни разу… а вот это уже настоящая катастрофа. И что мне теперь делать?!

— Ва-ва-ваша светлость, не надо сами! — Видимо, мой испуг был так откровенно и в красках написан на лице, что герцог снова вопросительно приподнял бровь. — Лу-лучше вы мне словами объясните, чего куда надевать… а дальше я справлюсь!

— Ах, то есть от переодевания ты больше не отказываешься? — хмыкнул паршивый полынный шантажист и запугиватель невинных поваров. — Только переживаешь за свое целомудрие?

— Да все равно ведь не отстанете, — тоскливо и длинно выдохнула я.

— Хорошо, что ты это понял, — кивнул Раймон. — Хотя так и хочется всыпать тебе хороших розог за дерзкий язык.

— И будет у вас принцесса ковылять, как старая кляча водовоза. — Раз уж мне терять было нечего, я решила и дальше придерживаться образа дерзкого на язык мальчишки. До последнего буду притворяться, пусть он хоть лопнет, хоть чем грозится.

— Руки сначала помой, прежде чем за платье хвататься, — криво ухмыльнулся Раймон, глядя, как я боком-боком подобралась к ширме, на которой было развешано одно из шелковых платьев Юйриль.

Я его, кстати, даже узнала — память у меня хорошая, а этот наряд висел в комнате принцессы в тот день, когда эта дурында стала зеркалом.

— Помою… а вы пока рассказывайте эти… ну как их. Короче, чего на кого надевать. — Я сменила курс и довольно долго плескалась в медном тазу, которым была оснащена герцогская тумбочка в углу покоев. — Сам буду переодеваться, не надо меня руками только трогать.

— Ты всерьез считаешь, что твои мослы могут кого-то интересовать? — явно развеселился герцог.

— И знать не хочу, я парень честный. И в жизни до такой стыдобы бы не додумался — в девчонские тряпки рядиться, как эти… тьфу на ва… на них! Видел я таких в трактире. Папаша, небось, на мягком небушке все бока себе извертел и всю бороду по волосу выдрал от такого позорища.

— Ты еще побухти. Смотри сюда. Вот это надевается под платье на голое тело. Потом рубашка. Потом чулки, и вот этим подвяжешь выше колена. Вот это сверху. А шнуровка на спине, поэтому выйдешь сюда, и я сам затяну, понял?

Да чтоб тебя, полынная твоя морда. Каждый шаг как по раскаленной крыше: чуть оступись — и костей не соберешь. Ладно… шнуровка уже на корсаже, под ним тут принято надевать две нижние сорочки и одно нижнее платье, фиг он там чего разглядит в ворохе ткани. Но как, как?! Почему мне настолько не повезло, а?!

Мне даже изображать протест, несчастье и ужас ужасный не пришлось. И притворяться особо было не надо, когда я пряталась от герцога за ширму и бдительно следила сквозь щель, чтобы он сидел там за столом и не приближался, пока лихорадочно сбрасывала свои одежки и натягивала как попало принцессины. Я вполне искренне ругалась шепотом и сквозь зубы, поминая добрым словом господские фантазии и дурацкие бабские тряпки. Но натягивала их так быстро, как только могла, потому что они скрывали тайну моего пола чуть ли не надежнее, чем мужские штаны и рубаха. Потому как слоев было гораздо больше.

— Все. — Наконец я угрюмо вылезла из-за ширмы, придерживая руками завязки юбок и одновременно шнуровку корсажа, которую надо было затянуть на спине. — Ведь говорил! Говорил, что это дурацкая затея.

И для наглядности выразительно потыкала в выпуклости на корсаже, специально скроенные под внушительную грудь. Не знаю, что принцесса подкладывала себе в местное подобие лифчика, апельсины или подушки, но старалась она от души. На моем тощем теле эти пустые чехлы смотрелись до того смешно и жалко, сама бы поржала в другой обстановке.

Герцог, который все это время спокойно читал какую-то книгу, поднял голову и уставился на меня. Молча. Секунду смотрел. Другую…

— Что? — Я по-настоящему занервничала и попыталась одновременно одернуть юбку, поправить воротник и убрать с лица взлохмаченные волосы. — Что?!