Прежде чем он загрустит

«Значит, велика вероятность того, что следующей жертвой станет Уокер», - сказал он.

«Да, мы тоже так считаем», - согласилась Маккензи.

«А как же Диксон? Думаете, он убил его просто по стечению обстоятельств? Я имею в виду, убийца должен был как-то заполучить пикап».

«Это ещё один вопрос, на который мы должны найти ответ», - сказал Эллингтон.

Они втроём стояли вокруг стола, позволив тишине повиснуть между ними. Однако молчание длилось недолго. Дентри закончила разговор и медленно повернулась к ним. Судя по выражению её лица, у неё были плохие новости.

«Я разговаривала с Роджерсом и криминалистами, - сказала Дентри. - В хранилище не было отпечатков».

«Ни одного?» - спросил Райзинг.

«Так они говорят. На одной из картонных коробок был фрагмент отпечатка, но он такого плохого качества, что они вряд ли смогут идентифицировать его».

«А что насчёт пикапа?» - спросила Маккензи.

«В грузовике было несколько отпечатков. Но, учитывая то, насколько чистым был блок, почти все специалисты ожидают заключения о том, что их оставил Брайан Диксон».

«Когда мы получим результаты?»

«Рано утром», - ответила Дентри.

«И пожалуйста, примите к сведению - сказал Райзинг. - Учитывая облаву на наркоторговцев, а также необходимость выставить патрули около всех складов, мы не сможем предложить вам больше людей».

«Возможно, нам придётся позвонить в округ Колумбия и пригласить ещё нескольких агентов оттуда, - сказал Эллингтон. - Может быть, найти одного-двух агентов в Сиэтле».

«Неплохая идея», - сказал Райзинг.

«Я позвоню МакГрату», - предложил Эллингтон.

Взгляд, который он бросил на Маккензи, многое говорил о его состоянии. Позвонить МакГрату значило признать, что это дело оказалось им двоим не по зубам... а ведь это было их последнее совместное дело. Она думала отговорить его от этого звонка; если бы жизнь женщины не висела на волоске, она бы так и сделала. Но сейчас, она была готова усмирить своё эго. Сейчас самое главное - найти убийцу или Дейзи Уокер.

Эллингтон вышел из кабинета, оставив Маккензи с двумя помощниками. Она посмотрела на беспорядок на столе: папки, распечатки, фотографии с места преступления, затем на доску, на все заметки и каракули, которые были записаны за последние несколько дней.

Всё это должно что-то значить, верно? подумала она. Это должно иметь смысл. Ответ кроется именно в этих заметках и папках. Я просто должна найти его.

Но тут её осенила другая мысль.

А что, если у нас ещё нет всей информации? Что, если нужно найти что-то ещё?

Именно эта мысль, жужжащая, как насекомое, летающее вокруг её головы, заставила Маккензи выйти из конференц-зала. Она что-то упустила, что-то проглядела. Может быть, из-за ссоры с Эллингтоном, а может быть, из-за того, что это дело по какой-то неведомой причине, не давало ей покоя. Или, может быть, она была слишком занята свадьбой, или тем странным чувством, которое испытывала с тех пор, как они приземлились в Сиэтле.

Было множество причин, по которым она могла проявить невнимательность, но уважительных среди них не было. К тому же она никогда не искала себе оправданий.

Что мы ещё не знаем? Что мы не заметили?

«Ты в порядке?»

Она едва сознавала, что блуждает по коридорам, погруженная в собственные мысли. Голос Эллингтона прозвучал у неё за спиной.

«Да, сказала она. - Просто нужно подумать. Что сказал Макграт?»

«Он спросил, какие задачи будут поставлены перед дополнительными агентами. Я ответил ему, что они нужны будут, чтобы помогать местной полиции в розыске убийцы и поиске Брайана Диксона и Дейзи Уокер, а также для работы на месте преступления. Поскольку у нас очень скудное описание человека за рулём пикапа, он сомневается, отправлять ли нам подкрепление. Однако, он пообещал позвонить в отделение в Сиэтле, и постараться организовать нам помощь оттуда. Надеюсь, он успеет к завтрашнему утру».

«Лучше, чем ничего, я полагаю».

«Именно. - Он сделал паузу, а затем посмотрел ей прямо в глаза. - Мак ... правда. Что происходит?»

«Понятия не имею. Думаю, я просто устала. Очень устала. И в стрессе. Свадьба, это дело, твоя мать, наша ссора, это просто...слишком много всего сразу навалилось. И мне не нравится, что наше личное дерьмо мешает работе».

«Я понимаю, - сказал он. - Я действительно понимаю. Слушай ... уже больше девяти. Почему бы тебе не вернуться в отель и не лечь пораньше спать. Судя по тому, что сказала

Дентри о результатах экспертизы, нам, скорее всего, придётся очень рано вставать».

Она хотела было возразить, но потом поняла, что он прав. Всё, что она могла здесь сделать, это ещё раз просмотреть папки, которые уже почти выучила наизусть, сидеть в ожидании звонков от полицейских с любой информацией об убийце или пропавшей паре.

«Пожалуй, я так и сделаю, - сказала она. - То же самое касается и тебя. Не засиживайся здесь допоздна. Завтра будет долгий день. И ещё, пообещай, что позвонишь, если появится что-то новое».

Эллингтон быстро оглядел холл и, убедившись, что всё чисто, поцеловал её в лоб. - Договорились. Иди поспи».

Он мягко подтолкнул её к вестибюлю. Потом помахал ей рукой и направился обратно в конференц-зал. Маккензи проводила его взглядом, а затем направилась к выходу.






* * *




Обычно Маккензи с трудом засыпала до одиннадцати, но сегодня всё было по-другому. Она почистила зубы, разделась догола и забралась в постель. Мысли о деле роились в её голове, но желание спать оказалось сильнее. Она заснула через пять минут после того, как её голова коснулась подушки, и меньше чем через сорок пять минут после того, как рассталась с Эллингтоном в коридоре полицейского управления Сиэтла.

Ей приснился кошмар. В этом не было ничего особенного, так как её с юных лет мучили дурные сны. Эти кошмары больше не были только об отце. Сны о нём постепенно прекратились после того, как она, наконец, раскрыла дело о его убийстве и смогла продолжить свой жизненный путь.

И всё же время от времени ей снились кошмары, которые отражали полученные ею в прошлом или в настоящем травмы.

Сон, который приснился ей той ночью в Сиэтле, не был исключением.

Хотя её отец уже редко являлся ей, эти проклятые кукурузные поля почему-то всё ещё не давали ей покоя. Как будто стебли и шелуха каким-то образом проникли в её подсознание. Убийца-пугало и связанные с ним воспоминания появлялись теперь редко, так что с этим всё было хорошо. Но когда в своём сне она шла между рядами кукурузы, к ней пришло осознание, что её сны всё ещё ей не принадлежали.

Во сне она вышла с кукурузного поля, в её волосах и на одежде были кукурузные рыльца и шелуха. Поле заканчивалось на открытой грунтовой площадке. Там стоял один-единственный сарай, слегка покосившийся и старый. Небо над головой было тёмно-серым, что указывало на приближающуюся бурю.

Она подошла к сараю и обнаружила, что дверь не заперта. Внутри ничего не было. Ни коробок, ни ящиков, ни даже паутины с пылью. Он был абсолютно пуст.

Но когда она вошла внутрь, всё вдруг изменилось. Она стояла не в грязном сарае, а в доме. Это был не тот дом, в котором она бывала раньше. Это был просто старый заброшенный дом. Стены были выщерблены и потрескались. Мебель была старой, пыльной. Проходя через гостиную, она увидела помощника шерифа, сидящего на заплесневелом диване. Он улыбнулся ей и указал направо. Она посмотрела туда и увидела коридор. Казалось, он тянется бесконечно, такой глубокий и длинный, что заканчивался в какой-то странной точке темноты, как будто она смотрела в длинный туннель.

Она двинулась по коридору и обнаружила, что в нём сотни дверей. Все они были закрыты, и каждая, казалось, скрывала свою тайну. Открыв одну, она обнаружила на полу мёртвую женщину без головы. В следующей комнате была крыса размером с тигра, зарывшаяся в стену.

Следующая дверь была заперта. Она не могла открыть её. Это было к лучшему, потому что за ней кричала женщина. Она кричала от ужаса и боли. Маккензи почему-то была уверена, что это плачет её мать. Она быстро отошла от этой двери и подошла к следующей.

На этот раз дверь открылась легко. Она вошла в комнату, в которой когда-то уже была. Это была задняя комната в доме, который, как они предполагали, принадлежал убийце. Повсюду были разбросаны коробки и ящики с чайными принадлежностями и куклами. Некоторые куклы валялись на полу. Из них вытекало что-то влажное и липкое, что-то вроде крови, но гораздо более концентрированное.

Посмотрев вниз, Маккензи увидела, что наступила в липкую грязь. Она попала на её ноги и каким-то образом ползла вверх по лодыжке, обвиваясь вокруг её ног.

Она вскрикнула и отступила назад. Когда она это сделала, все куклы на полу перевернулись и уставились на неё. Все улыбались. Одна даже смеялась таким жутким роботизированным смехом.

Маккензи захлопнула дверь и снова оказалась в коридоре. Она подошла к следующей двери и открыл её. Комната была пуста, за исключением одного предмета.

В центре комнаты стояла люлька. Она была переполнена тем же липким веществом, что и куклы. Маккензи тихонько застонала, увидев, как из неё высунулась маленькая розовая ручка.

Она быстро выбежала обратно в коридор и была схвачена знакомыми руками. Она подняла глаза и увидела Эллингтона. Он попытался притянуть её к себе, но она начала отчаянно вырываться, когда увидела его лицо.

Он смотрел на неё стеклянными глазами, которые были вырваны из глазниц одной из кукол в комнате чуть дальше. Этот стеклянный взгляд, казалось, впился в её создание. И когда он всё-таки притянул её к себе, его объятия стали пластиковыми. Он улыбнулся ей, и у него изо рта потекло это липкое вещество.

«Теперь ты в безопасности, - сказал он. - Всё в порядке. Ты в безопасности. Ты…»





* * *




«…в безопасности. Всё в порядке».

Маккензи проснулась, тяжело дыша. Она была в номере мотеля, рядом с ней, положа руку ей на плечо, лежал Эллингтон. Выражение беспокойства на его лице немного смутило её.

Сердце бешено колотилось в груди, ноги дрожали. Она оглядела комнату, моргая и стараясь убедиться в том, что проснулась...и выбросить этот сон из головы.

«Опять кошмар?» - спросил он.

Она только кивнула. Затем она посмотрела на часы и увидела, что было 12:25. «Когда ты приехал?» - спросила она.

«В одиннадцать. Я только заснул, когда ты начала стонать во сне. Хочешь рассказать мне про сон?»

«Боже, нет».

Она снова легла, потому что её снова стало клонить в сон. Она не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала такую усталость.

Только на этот раз, несмотря на сильное желание спать, она не смогла сразу заснуть. Воспоминания о кошмаре будоражили её разум. Она не испугалась, но находилась под сильным впечатлением от увиденного во сне. Поняв, что дело плохо, она сунула ногу под одеяло и провела ею по лодыжке Эллингтона. Это был знак, который она часто использовала в их отношениях - знак того, что у неё проблемы со сном и её нужно обнять. Это было намного проще, чем просить. Маккензи Уайт не из тех, кто говорит: мне нужно, чтобы ты меня обнял или я хочу к тебе прижаться.

Эллингтон сонно подчинился. Он повернулся и обнял её. Она была поражена тем, как быстро успокоилась от его прикосновения. Это было больше, чем объятия. Ей было приятно давление его груди на её спину, его присутствие в постели рядом с ней. Она глубоко вздохнула, наслаждаясь этим ощущением.

Она переплела свои пальцы с его и теперь лежала, окруженная его теплом. Он сжал её руку, всё ещё полусонный, и Маккензи уснула. Следующие полчаса она то засыпала, то просыпалась, периодически видя колыбельку и липкую массу, вытекающую из кукол. Она теснее прижалась к Эллингтону, и он слегка усилил свои объятия.