Прежде чем он ошибётся

«Вам нравится причинять боль женщинам, верно?» - спросила она.

В толпе раздался ропот. Охранник шагнул вперёд, закрывая от неё Коннора.

«Вы задушили их, верно? Джо Хейли, Кристин Линч…»

«Хватит», - сказал охранник.

«Вы сбросили тело Мари Тотино в реку! Что случилось? Не смогли её контролировать? Не смогли заставить её—»

Внезапно Эрик Коннор рванул вперёд, отбросив охранника в сторону. Маккензи была застигнута врасплох настолько, что не заметила приближения удара. Но атака Эрика Коннора оказалась настолько неудачной, что даже не причинила боль. Очевидно, его хватало только на то, чтобы истязать и душить беспомощных женщин которые были ослеплены его властью.

Маккензи отвела руку назад, готовясь нанести ответный удар, но толпа внезапно расступилась вокруг неё. Она увидела, как справа появилась какая-то фигура. Это был Эллингтон, и он повалил Коннора на землю.

Охрана бросилась на Эллингтона, но он успел вытащить свой значок и удостоверение. Камеры сверкали, как молнии. Теперь Маккензи насчитала четыре, и каждая из них с рвением фиксировала детали ареста сенатора Эрика Коннора.

«Что, чёрт возьми, всё это значит?»

Вопрос прозвучал громко, перекрывая шум сотен людей, которые теперь наблюдали, как Эллингтон надел наручники на Эрика Коннора. Это был Брюс Дамфрис, который выглядел так, будто одновременно испытывал испуг и облегчение.

Маккензи показала ему удостоверение и максимально спокойно сказала: «Если Вы ответите на несколько наших вопросов, то и нам, в свою очередь, будет намного легче ответить Вам».

А потом, как будто лишний раз подтверждая свою вину, Коннор он начал кричать и биться в ярости под Эллингтоном. Но через несколько секунд эти крики сменились смехом, и это был один из самых жутких звуков, которые Маккензи доводилось когда-либо слышать.

И всё же, несмотря на смех, в нём кипел гнев. Она видела, как сверкали яростью его глаза, когда он смотрел на камеры. И там, перед камерами и присутствующими, Эрик Коннор, возможно, впервые в своей карьере потерял самообладание и позволил своему безумию проявиться.





ГЛАВА 27




Как она и ожидала, Макграт пришёл в ярость. Когда через полчаса они прибыли в штаб-квартиру ФБР с Коннором в наручниках, Макграт уже ждал снаружи. Маккензи открыла дверь машины, и он подскочил прямо к ней.

«Я понимаю, что в любой ситуации должен сохранять профессионализм и понимание того, что нельзя проявлять жестокость по отношению к беременной женщине, но я могу просто уволить тебя за это. Затем он посмотрел поверх капота машины на Эллингтона и сказал: «А ты...Ты попёрся туда с ней. Тебе плевать на свою карьеру?»

«Да, я был там с ней, сэр. Но при всём уважении, мы привезли убийцу трёх женщин прямо к двери бюро. Я понимаю Ваш гнев, но давайте сначала сосредоточимся на результатах».

Маккензи с трудом сдержала улыбку. Она никогда слышала, чтобы Эллингтон так пререкался с Макгратом.

Макграт кивнул, уперев руки в бока. Он взглянул на заднее сиденье машины, где сидел Эрик Коннор, сохраняя на удивление спокойный вид и наблюдая за этой перепалкой.

«Надеюсь, ты прав, - сказал Макграт. - Потому что, если ты ошибаешься, ты всех нас сильно подставил».

Он ткнул пальцем в Маккензи, как учитель в нерадивого ученика.

«Я хочу, чтобы ты была у меня в кабинете, как только закончится это дерьмовое шоу. Понятно?»

Маккензи только кивнула. Макграт развернулся и зашагал обратно к зданию, как будто боялся оставаться около машины, когда они будут вытаскивать из неё Коннора. Маккензи оглянулась на Коннора и увидела, что тот улыбается тому, что услышал. Он злорадствовал, давая им понять, что полностью осознает, в какие неприятности они потенциально могут попасть. Он больше не пытался казаться всесильным и уважаемым сенатором, каким мир знал его час назад.

«Давай отведём его внутрь, - сказал Эллингтон. - Нас ждут весёлые и насыщенные часы работы».

Если конечно нас не уволят, подумала Маккензи, ощущая лёгкую нервозность.





* * *




Коннора оформили и отвели в комнату для допросов, где он просидел в одиночестве почти полчаса, прежде чем к нему пришли для проведения беседы. Первыми словами, которые он произнес, была просьба позвонить его адвокатам. Тем временем, за пределами штаб-квартиры, улица была оцеплена полицией из-за массового присутствия средств массовой информации. Репортёры, операторы и журналисты боролись за лучшую позицию, опрашивая всех, кто выходил из дверей, в надежде получить толику сенсационной информации о задержании Эрика Коннора.

Макграт первым пришёл в комнату для допросов, чтобы вытянуть из Коннора хоть слово. Но Маккензи наблюдала за происходящим по видеосвязи и понимала, что Коннор не собирается ничего говорить. После того, как Макграт провозился с ним около пятнадцати минут, Коннор наконец сказал кое-что. И по выражению лица Макграта было ясно, что это не то, что он хотел услышать.

«Я хочу поговорить с агентом Уайт», - сказал он. Затем указал на камеру, установленную в углу, и добавил: - И я хочу, чтобы это было выключено. Кроме того, я не скажу ни слова, пока не приедут мои адвокаты».

«Вы не в том положении, чтобы предъявлять требования», - сказал Макграт.


«Меня схватили и обвинили в трёх убийствах прямо на глазах у людей. При этом вы до сих пор не представили мне никаких доказательств моего участия в этих преступлениях. Так что я думаю, что нахожусь в очень хорошем положении».

Самодовольная улыбка на лице Коннора ясно дала понять, что он знает, как работает эта система. Он знал, что если он действительно является главным подозреваемым, то ему дадут всё, что он хочет, лишь бы он заговорил. Макграт постоял на месте ещё секунд тридцать, прежде чем выскочить из комнаты.

Макграт вошёл в маленькую смотровую, где Маккензи и Эллингтон наблюдали за происходящим. Он выглядел раздраженным, но на его лице было также небольшой намёк на облегчение. Это было странное сочетание, но Маккензи знала, что оно означало. Макграт был зол на Коннора за его дерзость, но он также понимал, что задержанный и есть преступник. В поведении Коннора было что-то необычное, его поза и выражение лица сильно изменились в период между задержанием на конференции и доставкой в штаб-квартиру ФБР.

«Ты слышала его, - сказал Макграт, садясь рядом с ней. - Он хочет тебя. Наверное, у него какой-то заскок насчёт уважения к тебе, потому что ты его раскусила. И он хочет, чтобы камера была выключена».

«Сколько осталось времени до приезда его адвокатов?»

«Кто знает? Скоро, будут здесь, я думаю. Такая история, как эта - шумиха в СМИ ... Это просто мечта для любого адвоката».

Шесть минут спустя прибыл не один, а сразу два адвоката. Маккензи стояла снаружи комнаты для допросов. Один из адвокатов вошёл прямо в комнату в сопровождении ещё одного агента. Другой адвокат остался снаружи и сделал всё возможное, чтобы разговорить Маккензи.

«Наш клиент обвиняется в убийстве, не так ли?»

«Трёх».

Адвокат нахмурился и пару секунд разглядывал свои ботинки.

«Он уже говорил с Вами?»

«Нет. Я собираюсь начать допрос сейчас, в Вашем присутствии».

«Понятно. Дайте нам побеседовать с ним пять минут, хорошо?»

«Нет. Я ждала достаточно долго».



С этими словами Маккензи протиснулась мимо адвоката. По выражению его лица было ясно, что он не привык к такому обращению.

«Агент Уайт, я советую Вам—», - начал адвокат.

Но она не обратила на него внимания. Маккензи прошла прямо через дверной проём в комнату, где Коннор спокойно сидел за маленьким столиком, в то время как другой адвокат и сопровождающий агент стояли по обе стороны от него. Другой агент кивнул Маккензи и довольно быстро вышел из комнаты.

Второй адвокат вошёл вслед за Маккензи и почти бегом бросился к другой стороне стола, чтобы шепнуть что-то на ухо Коннору. Что бы он ни сказал, Коннор улыбнулся, хотя всё это время не сводил глаз с Маккензи. Он склонил голову набок и прищурился. Казалось, он пытался понять, как женщина, которая выглядела такой маленькой и малозначащей, могла вычислить его.

Или он просто пытался напугать её.

«Я слышала, Вы хотели поговорить со мной», - сказала Маккензи.

Некоторое время он молчал, продолжая смотреть на неё. Маккензи попыталась определить, как она должна реагировать на это: должна ли она остаться стоять и начать допрос или лучше сесть и принять непробиваемый вид? Решив, что в обоих подходах есть свои плюсы и минусы, Маккензи сделала то, что, по её мнению, могло вывести его из себя, но в то же время успокоило бы адвокатов. Она села прямо напротив Коннора, слегка ссутулившись. Она хотела, чтобы он думал, что она совсем не боится его.

«Гордишься собой?» - спросил Коннор.

«Горжусь ли я собой?»

«Тем, что раскусила меня. И не только этим, а тем, что не побоялась задержать меня».

Оба адвоката выглядели так, словно в комнате взорвалась бомба. Один из них буквально отступил назад, словно не зная, как реагировать на замечание Коннора.

«Сенатор, Вы должны следить за тем, что говорите, - сказал он. - Вот—»

«Это правда, - сказал Коннор, всё ещё глядя на Маккензи сверху вниз. - Это жизнь, это реальность. У меня всё было просто отлично. Он усмехнулся, и в этот момент, Маккензи увидела в его глазах темноту, которая выдавала всех убийц.

«Так Вы убили этих трёх женщин?» - спросила Маккензи.

«Я ничего такого не говорил».

«Вы планировали сделать так, чтобы Дамфрис снова сыграл роль козла отпущения? - спросила она. - Так же, как и в истории с проститутками?»

«Ах, ты, должно быть, думаешь, что гениальна. Да ... Дамфрис заработал каждый цент, который я ему заплатил».

В её голове появились некоторые сомнения. Если Коннор действительно был убийцей, почему Эрл Джексон и его напарник отправлялись в резиденцию Дамфриса, чтобы позаботиться о его жене после того, как он сильно избивал её?

Она пожала плечами и сказала: «Нет, не гениальна. Если бы я была гениальна, я бы начала приглядываться к Вам в тот момент, когда узнала о связи с Хамфри».

«Да...Хамфри. Это прямо смешно. Конечно, одна из вещей, которую ты быстро усваиваешь в политике, заключается в том, что если ты окружаешь себя достаточным количеством дерьма, то на этом фоне кажешься благоухающей розой».

«Это Вы убили тех женщин?»

Он молчал, ухмыляясь ей.

«Дамфрис помогал Вам в этом?- спросила она. - Он был убийцей или просто сообщником?»