Прекрасные

– Не такая уютная и больше ориентирована на продажу вина, но да. Атмосфера схожая.

– Ты любил эту работу?

– Не уверен, что «любил» – подходящее слово, – ответил я, расслабленно усаживаясь на диван. – Но было круто увидеть весь процесс от виноградника до погреба, понимать, почему они делали определенные сорта вин, и как малейшие колебания температуры и уровня влажности влияют на конечный продукт.

– Плюс, сам понимаешь – бесплатное вино, – добавила она, подняв бокал.

Со смехом я поднял свой:

– Сейчас я бы ценил это больше.

– Трудно себе представить вас с Уиллом вместе в универе. Вы оба сейчас зрелые и взрослые, но когда я смотрю на тебя, вижу тень безумия.

– Типа ауры? – со смехом спросил я.

– Где-то там прячется твоя дикая сторона, – ответила она, показав вокруг моей головы.

– А я-то надеялся всех одурачить стрелками на брюках и свитерами.

Пиппа покачала головой.

– Только не меня.

Вокруг нас велись такие же неторопливые разговоры, и я почувствовал, что моя сестра наблюдает за нами со своего места за столом.

Я провел пальцем по брови, стараясь отогнать неловкость.

– Когда мы с Беккой стали жить вместе, от безумств почти ничего не осталось, – ответил я. – А вот до этого сам не знаю, как нам удавалось провести хотя бы одни выходные без арестов или без того, чтобы наши родители нас прикончили.

– Расскажи что-нибудь еще о том Дженсене, – с восторгом попросила она.

Открыли следующую бутылку вина, и Пиппа с благодарностью взяла предложенный ей дегустационный бокал. Еще чувствуя действие первого, я сделал глоток выбранного мной острого зинфанделя. В животе тут же потеплело, руки и ноги отяжелели, и я немного подался вперед, достаточно близко, чтобы почувствовать легкий аромат ее цитрусового шампуня.

– Тот Дженсен был идиотом, – сказал я. – И по непонятной причине поддерживал большинство жутких идей Уилла.

– Нельзя говорить такое и не уточнять, – настойчиво проговорила она.

Я вспомнил летние каникулы, которые мы проводили у меня дома, праздники. Всегда подозревал, что Уилл был таким же сорвиголовой и в школе, а жизнь вдали от дома, плюс возможность покупать выпивку, – ни за что нельзя было поручиться.

– Однажды на втором курсе Уилл уговорил меня покурить бонг на балконе, а дверь захлопнулась. Надо уточнить, что на дворе был ноябрь, на часах около двух ночи, а мы оба были в трусах.

– Кажется, эта история будет еще лучше, чем дартс-путешествие, – замечает она. – Хотя не могу представить тебя под кайфом, – оглядев меня, она добавила: – В одних трусах гораздо проще.

Я рассмеялся в ответ на ее ненавязчивый флирт.

– К сожалению, я не был настолько потрясающим, учитывая то, каким паинькой стал, – я показал на свою рубашку и отполированные туфли. – Большинство людей становятся расслабленными или хохочут, или на них нападает жор, правильно? – Пиппа кивнула. – А я под кайфом нервничаю, – ухмыльнувшись и сделав паузу, я добавил: – В смысле, еще больше.

– И как вы выбрались?

– Незадолго до этого у нас появилась новая симпатичная соседка, а балкон у нас был смежный. Уилл нашел несколько камешков, пивную крышку и банку из-под газировки, и мы швыряли все это ей в окно, пока наконец она не вышла. Потом он пофлиртовал с ней, и она согласилась нам помочь.

– Помочь вам? Интересно, как? – с широкой улыбкой переспросила Пиппа.

– Опасаясь перспективы, что два полуголых парня перелезут к ней на балкон, она предложила кого-нибудь позвать. По понятным причинам, нам не хотелось объяснять охране кампуса, как мы оказались запертыми на балконе в одном нижнем белье, с бонгом и пакетиком травы. А я был дико напуган. В своем воображении я уже пропустил два учебных года из-за тюремного срока в одной камере с каким-нибудь толстым папиком, – вспоминая, я покачал головой. – В общем, оказалось, что наша соседка тоже изучала право и заставила нас практически произнести речь, как в суде, прежде чем согласилась впустить к себе. Никто из нас двоих в жизни так не хитрил и не изворачивался, ни до этого, ни потом.

Положив руку на спинку дивана, Пиппа с восторгом слушала мой рассказ.

– Уверена, вы все сделали превосходно, Дженсен Бергстром, эсквайр.

Я пожал одним плечом.

– Я перечислил бы тебе свои аргументы, если бы помнил хоть слово.

– Как я понимаю, вас все-таки впустили?

– Ага. Это было неуклюже и сопровождалось воплями, что мы упадем и помрем, но нам удалось преодолеть метровое расстояние между балконами. Сейчас, когда я вспоминаю об этом, думаю, Уилл какое-то время виделся с ней… Ха, может, это было частью соглашения? – почесав плечо, я улыбнулся ей. – В любом случае, пора сворачивать воспоминания.

– Конечно же, нет. Я здесь, чтобы забыть про Придурка. И у тебя отлично получается, – Пиппа посмотрела на меня, а потом кивком показала на Зигги. – Не заставляй меня расспрашивать Ханну. Уверена, из нее можно вытрясти множество интересных историй, но это не займет больше времени, чем потребуется на бокал или два. Наверное, в ее случае это будет даже меньше одного.

Она весело фыркнула, и я проследил за ее взглядом. Там рядом с моей сестрой стоял Уилл, доливая ей в бокал еще вина и – если я не ошибаюсь – разговаривая с ее грудью.

Трудно сосчитать, сколько раз я ловил их на этом, но впечатление это на меня произвело по-прежнему отвратительное. Я застонал.

– Хотя, судя по всему, – склонив голову набок, заметила Пиппа, – на какое-то время Уилл монополизировал ее внимание.


– Они вечные молодожены, – пояснил я, самую малость приправив свои слова недовольством. – Но думаю, раз уж Уилл сегодня вызвался быть трезвым водителем, он решил ее немного споить. Моя сестра очень смешная, когда под градусом.

– Как это вообще? Странно? Что младшая сестра замужем за твоим лучшим другом?

– Не стану врать, поначалу это было реально странно. Но потом я вспомнил, что сам и настоял на их общении…

– Ты их свел? – спросила она, поднося бокал к губам и улыбаясь. – Большинство мужчин в подобных случаях стали бы препятствовать.

– Я сам не понял, что натворил, – залпом допив остаток вина, ответил я. Поставил бокал на стол и взял оливку. – Но вообще да, я сказал ей позвонить Уиллу. Тогда она была чокнутым трудоголиком. И мне даже в голову не приходило, что он смотрел на нее, на Зигги, всем известную лабораторную крысу, и видел в ней кого-то еще, кроме моей младшей сестры-заучки, – я смотрел на них несколько секунд. Уилл что-то сказал ей, от чего она расхохоталась и прижалась к его груди. Он наклонился и поцеловал ее в макушку. – Но они подходят друг другу. И я еще не видел их такими счастливыми.

Пиппа согласно закивала и посмотрела на другую нашу парочку.

– Я чувствую то же самое, когда речь заходит о Найле с Руби. Она сто лет была в него влюблена, а он о ее существовании даже не подозревал.

– Точно, – сказал я. – Вы же все вместе работали.

– Наблюдать за ними было то весело, то мучительно, но сейчас я так счастлива за них, – помедлив немного, она добавила: – Хотя временами мне хочется окатить их ледяной водой.

Я рассмеялся. Мне были очень понятны ее чувства.

Пиппа откинулась на спинку дивана.

– Наверное, сейчас скажу, словно старая дева, но да останется всем нам хотя бы немного поцелуев.

Выпрямившись, я махнул официанту и встретился взглядом с Зигги, в глазах которой мерцала надежда.

Нам налили еще порцию вина для дегустации.

Пиппа подняла свой бокал.

– За старых дев? – спросила она, и я подумал немного.

– Да останется всем нам хотя бы немного поцелуев! – предложил я.

Пиппа просияла и поднесла бокал к губам.

– За это я обязательно выпью.





5

Пиппа




– Он напоминает мне одного парня, с которым я вместе училась в университете, – пробормотала я, поглядывая на Дженсена через весь зал и задумчиво слизав капельку вина с края бокала. – Дэнни. Дэниел Чарльз Эшворт. Ну и имя, а! Абсолютно нереальное, – я покачала головой. – И трындец какое красивое. Как и он сам. Еще умный и добрый. Забавный и очаровательный… И он никогда ни с кем не встречался.

Руби проследила за моим взглядом.

– Он был стеснительный, что ли, этот Дэнни? – какое-то время мы обе молча наблюдали, как Дженсен, Найл и Уилл о чем-то разговаривали с хозяином винодельни. – Дженсен так точно нет.

Я попыталась сосчитать, сколько вин уже попробовала, но сдалась, и заказала еще бокал этого изумительного шираза. Руби ополовинила свой бокал с вионье, и мы обе как-то криво уселись возле винного бара, пока мужчины обсуждали, какого вина и сколько они купят домой.

– Не стеснительный, – моргнув, я снова повернулась к ней. – Просто невероятно разборчивый, – я покачала головой, чтобы прийти в себя, и протянула руку к миндальным орешкам. – Однажды Дэнни изрядно накачался текилой и признался мне, что ему не нравится заниматься сексом со многими женщинами. Не нравится, – повторила я. – Что он любит секс, конечно же, но это слишком интимное действо, чтобы заниматься им с незнакомкой.

Руби закинула в рот орешек и уставилась на меня:

– Ха!

– Разве это не прекрасно? – спросила я, подумав о трясущейся заднице Марка и о том, что я не знаю и никогда не узнаю имя той женщины под ним. Меня не покидало чувство, что он с легкостью разорвал наши отношения, не особенно держась за них. – Разве это не прекрасно, что даже когда тебе девятнадцать, ты не хочешь заниматься сексом с кем попало? Таких людей уже не осталось.

– Точно.

– Хотя нет, – поправила я сама себя и кивком показала на Найла, – он такой.

Руби засмеялась.

– О нет. Просто в те годы он уже был женат. Я всегда говорю, что если бы Найл не встретил Порцию, то какая-нибудь сексуально раскрепощенная женщина нашла бы его первой и превратила бы в самого очаровательного потаскуна.

– Боже, до чего захватывающий дух образ: сексуальный и ненасытный девятнадцатилетний Найл Стелла, – с придыханием произнесла я.