Прекрасные

– Официальной? – переспросила я.

– Ты официальная Прекрасная Чайного Дома Хризантем, Камелия, – сказала Мадам Клэр. – Я оставлю вас, чтобы вы могли обсудить процедуры Даниэлы.

Даниэла забралась на маленький стульчик со спинкой в виде крыльев. Она болтала ногами и стучала пятками.

– Ты новая Прекрасная? – У нее оказался тоненький голос, под стать хрупкой фигурке.

– Да. – Я села на стул напротив девочки. Она уставилась на меня огромными ореховыми глазами, быстро моргая, как будто я могла исчезнуть в любую минуту.

– Камелия, – сказала она.

– Леди Камелия, – поправила ее мать.

Я дотронулась до ее руки.

– По-моему, тебе не нужно ничего исправлять на твоем личике. Можно мне посмотреть на тебя поближе?

Даниэла подскочила со стула, и я рассмотрела ее со всех сторон, вращая, как маленькую юлу.

– Ты уверена? – Даниэла приложила ладошку к моему уху. – Мама говорит, что я выгляжу просто кошмарно, – прошептала она.

Девочке требовалось лишь небольшое обновление: нанести новый слой кожной пасты, сделать глаза чуть ярче и укрепить текстуру волос.

– Мы можем сделать тебе хвостик, а может, и усы, чтобы вы выглядели как одна команда. – Я указала на карманного льва, лижущего ее ногу.

Даниэла подняла его на руки и потерлась лицом о шерсть.

– Правда?

– Глупости, – сказала Леди Жокар. – В последние дни у нее ужасный вид. Разве не видите, какие у нее нос и глаза? С ними всегда были проблемы. Это врожденный дефект.

Глаза Даниэлы располагались чуть глубже, чем нужно, и напоминали два воробьиных яйца в гнезде, а нос был слегка изогнут влево. Мне хотелось объяснить Леди Жокар, что небольшая кривизна носа подчеркивает характер девочки, ее индивидуальность, которую работа Прекрасной может уничтожить. Еще я хотела напомнить, что кости Даниэлы всегда будут возвращаться в первоначальную форму, а некоторые из них менее податливы, чем другие. К тому же отличительные черты лица Даниэлы придают ей милый и любознательный вид.

– Я попросила бы вас затемнить ей волосы на несколько тонов и поработать с ее лицом, – сказала Леди Жокар. – Возможно, нам стоит даже обсудить, не нужно ли ей полностью обновить лицо.

– Она прелестная девочка…

Женщина, усмехнувшись, достала мешочек из кармана и позвенела им.

Между нами повисла продолжительная пауза. Я посмотрела Леди прямо в глаза.

– Мне нравится, когда моя дочь выглядит определенным образом. Она должна научиться достойно держать себя. Даже в таком возрасте. – Леди Жокар щелкнула пальцами своему сопровождающему. – Вот палитра, которую я составила. Я бы хотела покрасить ее кожу в цвет ночного неба, но с оттенком синего. Я буду посыпать ее блестками, которые носит певица Женевьева Гаро. Вы видели ее портрет в «Трианон Трибьюн»? Она просто сверкает. Не сомневаюсь, что это новый тренд, а моя семья будет первой, кто его подхватит.

Ее сопровождающий передал мне палитру. На изображение Даниэлы были нанесены мазки краски. По периметру портрета приклеили образцы волосяных текстур: завитые, прямые, жесткие, вьющиеся волнами, тонкие, кудрявые, распушенные и гладкие. В углу палитры я увидела портреты других детей придворных.

Я перевела взгляд на Даниэлу, а потом на ее мать. Вот бы Леди Жокар могла видеть ее моими глазами.

– Мне очень понравился стиль, который Леди Элайза Сент-Жермен из дома Гарланд выбрала для своих близнецов. Знаете, их портреты крупным планом попали в бьютископ, причем дважды. Она обновляет их с идеальным вкусом.

– А вы не думали оставить…

Она подняла ладонь.

– Я пришла сюда не спорить о том, что лучше для моей дочери. Я пришла, чтобы потратить деньги. Я с легкостью могу обратиться в Шелковый Чайный Дом и сделать так, чтобы мои друзья из числа придворных достоверно узнали об опыте, который им придется перенести здесь, с вами.

Мои щеки запылали, и сердце, кажется, пропустило удар. Я выдавила из себя извинения.

– Я бы предпочла, чтобы вы начали работу. Оставьте любезности.

Ее слова прозвучали как пощечина.

– Разумеется. Пройдемте для начала в ванную комнату, – сказала я.

Даниэла решила не отпускать меня ни на шаг. Я отвела ее в купальню. Фонарики летели вслед за нами. В трех бассейнах плавали маленькие свечи. Первый наполнили розовыми лепестками, вода во втором была густой от добавленной в него настойки алоэ, а из третьего с растворенной смесью из соли и серы поднимался пар. Вдоль стены стояли четыре кабинки для компрессов, суля вошедшим излечение от боли при помощи красной глины, дубового угля, граненого аметиста и голубого оникса. Даниэла окунулась в каждый бассейн и заглянула в каждую кабинку. Когда мы вошли в процедурный салон, она взяла меня за руку. Ее мать неотступно следовала за нами.

Длинный стол разрезал помещение, словно нож. Слуги взбили подушки и перевернули одеяла.

– Ей потребуется больше чая, – сказала Леди Жокар. – К сожалению, у нее низкий болевой порог.

– Бри, принеси, пожалуйста, еще, – попросила я.

Она вернулась с подносом чайников и налила чашку Даниэле. Чтобы охладить напиток, она добавила три кубика льда. Девочка подавилась и попробовала сплюнуть.


– Нет уж, глотай. – Мать поднесла чашку к губам Даниэлы и перевернула так, что большая часть жидкости стекла девочке по подбородку. Она заерзала, но мать только усилила хватку. С девочки сняли забрызганный чаем сарафан, и она задрыгала голыми ручками и ножками.

Я положила Даниэлу на процедурную кушетку.

– Ну что, уютно в гнездышке?

Она хихикнула.

– Ты меня сделаешь красивой? Что ты изменишь?

– Это секрет. – Я приложила ладонь к ее уху, чувствуя, как широко она улыбается. – Ты уже очень красивая, а я сделаю тебя самой красивой девочкой на всем свете.

Она восторженно вздохнула и прошептала мне на ухо:

– Я очень этого хочу. Мамочка тоже хочет, тогда она перестанет постоянно переживать.

– Очень надеюсь. – Я взбила ее подушку. – Время начинать. Ты готова?

Она кивнула. Я изучила черты Даниэлы и провела пальцами по ее жестким волосам. Пряди напомнили мне солому в конюшне каретного двора моего старого дома. Коричневый цвет потускнел и приобрел пепельный оттенок у корней. Миллион вариантов перетасовались у меня в голове, как карты в руке фокусника.

– Ты уже начинаешь? – спросила Даниэла.

– Да, – сказала я, пытаясь унять дрожь в руках. – Я думаю. Закрой глаза.

– Но я хочу все видеть, – запротестовала она.

Леди Жокар вышагивала вокруг кровати.

– Делай, что тебе сказала Прекрасная, и немедленно. – Ее голос заставил меня подпрыгнуть.

Я закрыла глаза и заблокировала цокот каблуков Леди Жокар. Мне стало жарко, словно я проглотила горящую звезду. Мама говорила, что мы сделаны из звездной пыли, из самой Богини Красоты, и магия – будто комета, пролетающая сквозь нас.

Ее голос мягко меня направляет. Действуй мягче, делай все медленно. Детям требуется легкая рука. Ты знаешь, как это делается, с самого рождения.

Вены в моем теле надулись и поднялись над кожей рук.

Даниэла появилась в моей голове, словно картина: рыхлая, бледная кожа, тусклые волосы, впалые глаза, искривленный нос, длинное лицо. Мы с Бри посыпали ее бэй-пудрой и затемнили кожу. На ее лицо я поместила размеченную сетку и нанесла новый цвет на каждую прядь ее волос. Я представила ворона, сидящего на плече Даниэлы, и сделала ее волосы столь же черными, как перья в его крыле. Немного потянув, я заставила их вырасти, и скоро они спустились ниже плеч аккуратными завитками.

– Ай. – Девочка поморщилась. На ее лбу выступил пот. Она прикусила губу и зарыдала. Я потрепала свою маленькую пациентку по плечу. Слезы текли по ее щекам, вымочив сетку.

– Может, нам стоит сделать небольшой перерыв? – предложила я ее матери.

– Нет, она в порядке. Она постоянно так себя ведет, – сказала Леди Жокар. – Сейчас она станет самой красивой девочкой. – Она прижала руки Даниэлы к столу, но девочка начала брыкаться и кричать. Пронзительный визг ножом разрезал мое сердце. Слуги бросились помогать.

Я старалась работать быстрее. Корректируя волосы, я добавляла прядям симпатичную волну, сделала их блестящими, как у Падмы, и увеличила толщину у корней. Она завыла еще сильнее и затрясла головой во все стороны. Сетка упала на пол.

– Нужно, чтобы голова была неподвижна.

– Немедленно прекрати это, а не то я прикажу набить чучело из Кисы, – пригрозила Леди Жокар. Даниэла замерла, всхлипывая. Леди Жокар обхватила голову дочери и с силой прижала ее к столу.

Я выдвинула маленькие глазки из впадин, словно вынула яйца из пашотницы маленькой ложкой. Крики Даниэлы стали резкими и полными отчаяния. На самой высокой ноте я вздрогнула. Я выпрямила нос, создав идеальную линию. Кость сломалась с треском. Бри поднесла носовой платок и вытерла тонкую струйку крови у ноздри девочки. Затем я сгладила переносицу.

– Прекрати шуметь, Даниэла, – завопила Леди Жокар. – Прекрати себя так вести. Ты меня позоришь.

– Все готово, – сказала я.

Плач Даниэлы перешел в икоту.

– Это… Я… Это…

– Вытри лицо, – сказала ей Леди Жокар. – Кто-нибудь, принесите зеркало. – Она щелкнула пальцами в сторону Бри.

Бри поспешно вышла и вернулась с зеркалом. Я помогла Даниэле сесть. Кожа ее горела. Даниэла уставилась в зеркало. Ее дыхание было тяжелым, но она все равно попыталась мне улыбнуться.

– Видишь? – Леди Жокар нависла над дочерью. – Ты просто восхитительна. Мне нравится. – Она перевела взгляд на меня. – Вы настоящий талант. Куда лучше, чем остальные Прекрасные в этом чайном доме.

– Остальные? – спросила я.

Служанка прокашлялась. Они обменялись взглядами.

– Кого вы имеете в виду, Леди Жокар?

– Предыдущую Прекрасную, – объяснила она.

– Леди Камелия, – начала служанка. – Ваша следующая клиентка уже прибыла. – Она вывела меня из комнаты, не дожидаясь, пока Леди Жокар закончит говорить.