Прекрасные

– Моя кожа стареет и плохо держит цвет, можете ли вы это поправить?

– Как думаете, в этом сезоне будет модной маленькая грудь или большая?

– Мне нравилось сочетание смуглой кожи со светлыми глазами, станет ли это снова модно?

– Знаете ли вы, как увеличить срок действия процедур?

Я не успевала ответить на один вопрос, как мне тут же задавали следующий. Лица и голоса смешались в один водоворот.

Вдруг одно лицо выделилось из всей толпы.

Юноша, которого я встретила у ворот.

Он похож на карликового дракона: громкий, внушительный и полный огня. Придворные девушки не спускали с него глаз. Некоторые хихикали, прикрывши рот ладонями в ажурных перчатках и разукрашенными веерами, другие задавали ему вопросы, которые он оставлял без внимания. Он подошел к началу очереди, и люди перед ним расступились. Мой взгляд перепрыгнул с сапфирово-синего галстука на королевский герб у него на груди: два корабля, плывущих вдоль стебля хризантемы. Он был одним из сыновей Министра Морей.

Сердце бешено застучало. Я старалась не смотреть на него и не замечать, что он не сводит с меня глаз. Я решила притвориться, что не помню его.

Сын Министра Морей собрался кинуть монетку в корзину у моего помоста, но рука остановилась на полпути. Его взгляд обжигал мне кожу, краска прилила к моим щекам.

– У вас есть вопрос? – спросила я.

– О, она разговаривает. – Тембр его голоса был густым как шоколад. Он прикрыл ладонью улыбающиеся губы.

– Я не кукла.

– Я этого и не говорил. – Он взял меня за руку. Его тепло просачивалось сквозь кружевную перчатку.

Я отвела руку.

Стражник сделал шаг вперед.

– Касаться запрещено.

Он поднял ладони.

– Я не хотел ничего дурного. Я Огюст Фабри, сын Министра Морей, безобидный моряк. Просто хочу принести Леди, – он вытянул шею, читая мерцающую табличку с моим именем, – Камелии мои искренние извинения. Я расстроил ее своим поведением.

Я прикусила губу и постаралась, чтобы уголки губ не дрогнули в улыбке.

– Итак? Я очень занята, а за вами длинная очередь, – сказала я, пытаясь выглядеть сердитой.

– Очень хорошо. Как вы думаете, должны ли мужчины быть такими же красивыми, как и женщины? – Вопрос окутал меня словно дым, проскользнув сквозь платье по коже и под нее. В его словах был вызов на поединок, который я намереваюсь выиграть.

Женщины вокруг моего постамента притихли. Я почувствовала, как внутри меня что-то задрожало.

– Мне кажется нечестным, что женщины должны расхаживать словно павлины, в то время как мужчинам это не обязательно. Необходимо прикладывать одинаковые усилия.

Левый уголок рта Огюста приподнялся в улыбке.

– Но не должны ли женщины быть красивее мужчин, чтобы их красотой восхищались?

– Разве женщины – это перья, телетропы или новые экипажи? – Мои щеки залил румянец, а он все не отводил взгляд.

Женщины энергично обмахивались веерами и обменивались вздохами и приглушенными репликами, смотря то на меня, то на него.

– Разумеется, нет. – Огюст спрятал улыбку. – Кажется, я узнал, какие слова использовать, чтобы вас разозлить.

– Кажется, вы знаете, какие слова использовать, чтобы говорить глупости.

– Однако это был вопрос, а не утверждение.

Я вздохнула, хотя словесная баталия пришлась мне по душе. Споры с сестрами проходили совсем по-другому.

– Последний вопрос, – сказал он и поднял руку с монетой.

– Мне кажется, вы задали уже достаточно вопросов и задержали мою очередь.

– Только один. Вы позволите мне? – Он надул нижнюю губу, словно ребенок на грани истерики. Женщины загалдели, вынуждая меня согласиться.

– Задавайте, – поторопила я, изображая раздражение.

– Если бы вы могли что-то изменить во мне, что бы вы сделали?

– Вам придется записаться на личный прием, чтобы мы могли обсудить варианты.


– Я так понимаю, этот ответ означает, что вы бы все оставили как есть?

Дамы, захихикав, заворковали и осыпали его комплиментами. Огюст ухмылялся, купаясь во всеобщем внимании. Я сдержала в груди зарождающийся смех, чтобы ему не досталось даже улыбки. Ему не следует знать, что он способен меня рассмешить.

– Но если вы хотите мою монету… – Он потер рукой подбородок, приподняв темную бровь. – Вам придется сказать мне. Ведь я собираюсь за вас проголосовать. – Он снова занес монету над корзиной. – А может, и нет.

– Оставьте себе свою монету, у меня их и так уже много, – сказала я. – Мои сестры так же талантливы.

– Но разве они так же прекрасны?

Ближайшие дамы зашептались.

Я покраснела.

– Мне кажется, из вас может выйти интересная фаворитка. Вдобавок я предпочитаю ставить на победителя. – Огюст бросил монету как раз, когда корзины подняли, чтобы унести, и растворился в толпе. След его самодовольства остался, словно запах духов, отвлекая меня от наплыва новых вопросов. Я поискала его глазами, мне очень хотелось ответить, что я здесь не для того, чтобы он оценивал мою красоту, а для того, чтобы помогать миру. Я не какое-то там украшение.

Королева вернулась на трон и кивнула Министру Красоты.

– Время пришло, – сказала Министр Красоты в громкоговоритель.

Новые алые почтовые шары пролетели через комнату, сияя боками с гербом Прекрасных. Они кружили над Министром Красоты, как овсянки в поисках гнезда. Королева протянула руку к одному из шаров и сняла с ленты карточку.

– Первым номером идет Валерия Борегард.

Валерия сделала шаг вперед.

– Ты вернешься в Красный Дом Красоты.

Валерия поклонилась. Вернувшись на платформу, она уставилась в землю, стараясь сдержать льющиеся из глаз слезы.

Мы все ей похлопали.

Министр Красоты достала следующую карточку. Я едва сдерживаюсь, чтобы не вцепиться в подол платья.

– Эдельвейс Борегард, – сказала она.

– Да, – вырвалось у Эдель до того, как она успела прикрыть рот ладонью. Министр Красоты улыбнулась ей.

– Моя дорогая, ты отправишься в Чайный Дом Огня на Огненных Островах, – сказала она.

Эдель присела в реверансе.

– Хана Борегард.

Хана резко выпрямила спину. Она вышла с помоста, пряча пальцы в подоле платья. Она не смотрела на Министра Красоты, опустив взгляд в пол. Несколько лепестков вишни выпали из ее прически. Она сделала глубокий вдох.

Министр Красоты изучила карточку.

– Ты будешь работать в Стеклянном Чайном Доме на Стеклянных Островах.

Хана выдохнула, сцепила пальцы и поклонилась.

– Падма Борегард, ты займешь место в Шелковом Чайном Доме в Шелковом Заливе, – сказала Министр Красоты.

Подбородок Падмы упал на грудь. Слезы потекли из ее глаз, и она постаралась их незаметно вытереть. Она всхлипнула, прикрыв рот рукой. Служанка, стоящая рядом с ней, погладила ее по спине и что-то прошептала на ухо.

Над головой Министра Красоты, описывая друг за другом идеальные круги, летали два оставшихся шара.

Вот и все.

Я посмотрела влево, на Амбер. Она подмигнула мне. Я послала ей воздушный поцелуй и скрестила пальцы за нас обеих. Я повторяла себе: «Если выберут не меня, то я порадуюсь за нее», и надеялась, что она думает так же. Я старалась не слушать тихий шепот внутри меня, который твердил: «Ты врешь».

Министр Красоты потянулась к карточкам с нашими портретами. Я выпрямилась и сжала кулаки в предвкушении ее слов. Сестры застыли в ожидании.

– Камелия Борегард, – сказала она.

Я вышла вперед. Страх и волнение поползли по коже, словно виноградные лозы. Ладони чесались, а лицо залила краска. Меня подташнивало и в то же время хотелось кричать. Я слышала, как бьется мое сердце.

– Ты будешь работать в Чайном Доме Хризантемы, в Розовом Квартале нашего Имперского Города Трианон.

Мои щеки вспыхнули, я как будто со стороны видела, как они стали ярко-клубничного цвета. Сердце ухнуло вниз и разбилось. По спине потек пот.

– Но… – начала я, но взгляд Дюбарри заставил меня замолчать.