Правая рука князя Тьмы

Стражник закончил наконец возиться с веревками, и нас оставили в относительном одиночестве. Если, конечно, не считать полную площадь зрителей.

– Тебя за что? – полюбопытствовал парень.

– Известное дело, за ведьмовство, – откликнулась я.

Отчего бы не побеседовать с интересным человеком в нестандартной обстановке?

– Серьезно! – с уважением протянул он. – И что ты натворила?

– Да так, физиономию начистила нескольким идиотам.

– И сразу «ведьма»?

– Такие порядки. – Я бы развела руками, но обстоятельства не позволяли. – А тебя за что?

– За воровство.

– И что, за дело?

– Конечно же нет! – ответствовал Авив с таким видом, что к джипси не ходи: обвинение точно небезосновательно. – Обидно умирать в такую погоду, – посетовал он. – Неужели там наверху для нас не могли устроить хоть какой-нибудь мелкий дождик? Было бы не так тоскливо.

– Погоди волноваться. Мне еще рано умирать, – успокоила я.

– Да мне, в общем, тоже, – по-своему понял меня Авив. – Двадцать четыре – это, знаешь ли, не возраст.

Я улыбнулась.

– Подожди, может, еще выживешь.

– Мне бы твой оптимизм. Да только ребята с факелами, как видишь, очень торопятся.

Это было справедливо. Едва отзвучали слова приговора, как четверо стражников поднесли светильники к хворосту с разных сторон. Просмоленная древесина разгоралась быстро. Запах дыма защипал ноздри. Не самое приятное ощущение, должна отметить. Огонь почему-то быстрее подбирался со спины, будто трус, боящийся заглянуть в лицо даже беспомощному врагу. Становилось горячо, и я услышала, как слева выругался мой товарищ по несчастью. В тот же самый момент на площади заметно потемнело.

Тучи набежали очень быстро, и тоже со спины. Именно поэтому Авив и не обратил на них внимания. А вот теперь они закрыли собой большую часть неба, сменив солнечный день на пасмурный. Дождь хлынул как из ведра. Мы мгновенно вымокли насквозь, волосы прилипли к лицу, одежда – к телу. Люди закричали, заметались, кто-то поспешил прочь с площади, расталкивая прочих локтями, но большинство оставалось на месте, предчувствуя продолжение спектакля. Я, хмурясь, наблюдала за тем, как с пшиканьем затухают последние искры.

Дождь перестал так же быстро, как начался.

– Вот это да… – выдохнул Авив.

– Чудо! Свершилось чудо! – закричал какой-то мужчина, падая на колени.

Несколько десятков зрителей охотно поддержали его в этом начинании.

– Эти люди должны быть помилованы! Сам принц Света решил их судьбу!

– Ну конечно, больше ему заняться нечем, – пробормотала я вполголоса, устремив вопросительный взгляд к небесам.

Происходящее мне совершенно не нравилось. Кажется, судье тоже, но он хорошо уловил, какие настроения царят в народе, и понял, что лучше не идти людям наперекор.

И вот тут-то на площади появились новые действующие лица. Несколько конников, среди которых – Эйтан, пара-тройка воинов не слишком высокого ранга и мужчина, чрезвычайно сильно меня интересовавший. Мой недавний спутник ехал впереди прочих и едва успел остановить коня так, чтобы не задеть никого из присутствующих. Бедное животное почти что встало на дыбы, но всадник сумел удержаться в седле.

– Остановите казнь! – зычным голосом крикнул он, едва разобрался с этой маленькой неприятностью.

И, надо заметить, повелительные нотки в голосе присутствовали. Эйтан вообще выглядел сейчас иначе, чем во время нашего путешествия: изрядно потрепанную одежду сменил приличный наряд и воинские доспехи, вечно перепачканные сапоги были начищены до блеска, да и наличие коня говорило само за себя.

– Подтверждаю! – присоединился к нему второй мужчина, обладавший голосом не менее властным. – Я пересмотрел это дело и считаю, что женщина стала жертвой клеветы. Она помилована.

– Господин граф! – Зритель с площади, первым павший на колени, ловко передислоцировался и теперь стоял в той же позе, но уже лицом к вновь прибывшим. – Случилось чудо! Сам принц Света заступился за эту женщину! Он послал дождь, и вода потушила огонь!

Теперь все прочие затараторили одновременно. Разобрать в этой суете хоть слово было невозможно, но не составляло труда догадаться, что люди на площади стали свидетелями божественного суда.

– Вот как? – Блейд нахмурился, кажется, не разделяя всеобщего восторга. Должно быть, ему не слишком понравилось, что на его территории решения принимает не только он, но и какой-то там принц Света. – Странно: мы не попали под дождь, пока добирались сюда, да и день выдался солнечный с самого утра.

Он обменялся взглядом с Эйтаном и парой других сопровождающих, те согласно кивнули. Однако от внимания графа не могло ускользнуть плачевное состояние одежды собравшихся, мокрые волосы, блестящие после ливня камни мостовой. К тому же и по дровам нетрудно было определить, что они потухли, не успев как следует прогореть.

– Ну что ж, – проговорил наконец Блейд, – если мое решение совпадает с волей самого принца Света, нет никаких причин для дальнейшей задержки. Немедленно отпустите эту женщину!

Стражник, поклонившись, стал пробираться ко мне через лужи, древесину и пепел.

– Мужчину тоже! – послышались голоса. – Принц Света спас и его! Он мог потушить один костер, но потушил оба! Значит, мужчину тоже надо освободить!

Блейд сжал зубы: похоже, он начинал терять терпение. Однако идти на риск и спорить с божественным вмешательством, видимо, не захотел.


– Какова суть обвинения? – спросил он у мужчины, который прежде зачитывал приговор (уж не знаю, как именно называлась его должность).

– Ограбил карету на лесной дороге, – ответил тот, для верности заглянув в свиток.

– Убийство, членовредительство?

– Нет, ваше сиятельство.

– Хорошо. В таком случае свободен, – великодушно махнул рукой граф. И мстительно добавил: – До следующего случая.

Меня к этому моменту уже освободили. Теперь стражник принялся перерезать веревки, удерживавшие Авива, я же тем временем устремилась к конникам. Не доходя нескольких шагов, опустилась на колени и воскликнула:

– Благодарю вас, граф! Вы спасли мне жизнь. Я никогда этого не забуду, и, надеюсь, однажды вы тоже вспомните обо мне.

Мокрая одежда плотно облегала фигуру, декольте отлично просматривалось сверху, а мой взгляд и призывная улыбка были красноречивее всяких слов. Даже если графу Торнфолкскому нет никакого дела до женщин, он нескоро меня забудет.

– Встань, дитя мое.

Я медленно поднялась, не отрывая глаз от Блейда.

– Ты невиновна, об этом свидетельствовал сам принц Света. – Ирония, конечно, проскользнула в его тоне, но для большинства собравшихся на площади людей это прошло незамеченным. – Я всего лишь восстановил справедливость. Это мой долг как защитника наших земель.

– Да здравствует его сиятельство! – завопил кто-то так громко, что Блейд невольно поморщился.

Потом подтянулись и остальные, а я потихоньку смешалась с толпой. Успев, однако же, заметить высоко приподнятую бровь наблюдавшего за спектаклем Эйтана. Кого-кого, а недавнего спутника мне одурачить явно не удалось. Впрочем, разве же я пыталась?

Час спустя, покинув город и добравшись до безлюдного луга, я вскинула голову и гневно воскликнула:

– Матариэль!

Ветер, изрядно усилившийся за прошедшее время, трепал длинные волосы и подол подсохшего платья. Синева в небесах перемежалась с чернотой грозовых туч.

– Матариэль! – повторила я. – Явись немедленно!

– Да здесь я, здесь, – протянул ангел, материализовавшись посреди луга. – С чего такой шум?

– С чего?! – гневно переспросила я. – Зачем ты вмешался в мои дела?

– А почему сразу я? – наигранно возмутился крылатый. Эта игра явно доставляла ему удовольствие, чего нельзя было сказать обо мне. – Разве тебе не объяснили доходчиво, что это был сам принц Света?

– Не смеши! У принца Света есть дела поважнее.

– Ну, не знаю, может быть, тогда это Пуриэль?

– Хочешь окончательно меня разъярить? Пуриэль самолично подбросил бы в костер пару-тройку веток. Да только он слишком свято блюдет закон о невмешательстве. Ты – ангел дождя, и не пытайся сбить меня с толку!

– Ну ладно, ладно, ты меня раскусила. Я вызвал дождь и спас тебе жизнь. Ну, и что с того?

– А то, что я бы справилась и без твоей помощи.

– И раскрыла себя? А как же тогда твоя миссия? – насмешливо полюбопытствовал он.

– Меня бы освободили. Может быть, ты не заметил, но граф Торнфолкский лично приехал ради этого на площадь.

– Может быть, ты не заметила, но он бы слегка опоздал.

– Он успел бы! Если бы ты не поднял ветер, огонь распространялся бы медленнее.

– Спорный вопрос.

– Я могла схватить насморк из-за твоего ливня! Знаешь, как это неприятно? Впрочем, откуда тебе?

– Честно скажу: не знаю. Но позволю себе предположить, что сгореть заживо – тоже не самая приятная штука. Так или иначе, все позади, и я не заметил, чтобы ты хоть раз чихнула за время нашего разговора. Что же тебя смущает?

Я уперла руки в бока.

– Не верю в твою бескорыстность.

– Да что ты?! Я же ангел! Хотя, если вдуматься… Конечно, я догадывался, что ты захочешь как-то выразить свою благодарность за своевременно спасенную жизнь.

И этот наглец с совершенно невинным, ангельским, видом понюхал ромашку. Я зло прищурилась. Однако деваться было некуда. Факт оставался фактом: жизнь он мне спас, независимо от того, хотела я того или нет. И теперь я в некотором смысле была перед ним в долгу. А демоны долго оставаться в долгу ох, как не любят. Тем более перед ангелами.

– Ладно. Выкладывай, что тебе нужно.

– Может быть, твою душу?