Поверхностное натяжение

Скиммер с легкостью парил в полуденном небе, таком же иссиня-черном, как только что разлитые на белой бумаге чернила. Сила тяжести на Марсе была столь низкой, что летать могло практически все, что угодно, при наличии достаточной мощности; на Земле этот скиммер держался бы в воздухе с таким же успехом, что и простой булыжник.

На Земле Карен тоже не чувствовала особой легкости, но здесь, на Марсе, она весила всего двадцать два килограмма и испытывала огромное удовольствие, паря в воздухе. Как бы она хотела сохранить этот марсианский вес, когда вернется на Землю, однако прекрасно понимала, что потеря веса была всего лишь временным явлением.

Высокопоставленный офицер, пристегнутый к своему сиденью справа от нее (ведь она была первым корреспондентом с Земли, прилетевшим сюда за последние полтора года, поэтому сопровождал ее не абы кто, а старшее должностное лицо Порт-Ареса), уже продемонстрировал признаки своей уверенности в том, что вес Карен, каким бы он ни был, и так довольно удачно распределен. И осознавать это тоже было чертовски приятно.

– Сейчас мы летим над самой что ни на есть пустыней, вот он, настоящий Марс, – говорил он приглушенным из-за кислородной маски голосом. – Видите оранжево-красный песок? Этот гематит, разновидность железной руды. Как и практически во всей ржавчине, там содержится малое количество воды, так что марсианские лишайники могут до нее добраться корнями. К тому же из-за этого гематита здешние песчаные бури выглядят просто потрясающе.

Карен ничего не записывала – все это она и так знала до того, как стартовала с мыса Кеннеди. Как ни странно, ее больше интересовал гражданский пилот скиммера – Джо Кендрикс. Полковник Марголис был мужчиной хоть куда: молодым, мускулистым, высококвалифицированным, скромным, но целеустремленным, что весьма ценилось в персонале Астрокорпуса. Как и все здешние астронавты, он выглядел так, словно проводил большую часть своей службы под стеклянными куполами Порт-Ареса. Кендрикс, напротив, казался опытным и закаленным жизнью.

Похоже, Джо Кендрикс не горел желанием уделить ей хоть толику внимания. Он полностью сконцентрировался на скиммере и пустыне. Кендрикс тоже был журналистом из службы кабельного телевидения, но так как он находился на Марсе еще со времен второй высадки, то судьба его сложилась точь-в-точь как у любого местного репортера: сначала он стал своим, затем его попросту перестали замечать. Возможно, по этой причине или же из-за его черствости или одиночества или и того и другого, а может, еще почему-либо, его статьи в последнее время насквозь пропитывал цинизм по отношению ко всем марсианским начинаниям.

Наверное, появление такого отношения было неизбежным. Тем не менее, когда он озаглавил свою еженедельную колонку «Марсианские шутки от Джоки», в издательстве вежливо усмехнулись и послали Карен в дорогостоящую командировку за семьдесят семь миллионов километров, чтобы она разобралась, в чем дело. Ни пресса, ни Астрокорпус не желали, чтобы налогоплательщики относились к жизни на Марсе как к какой-то хохме.

Кендрикс резко остановил скиммер и показал вниз.

– Кошка, – сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Ага, – полковник Марголис взял свой бинокль.

Карен последовала его примеру. Смотреть в бинокль было нелегко из-за очков кислородной маски, к тому же практически невозможно было навести фокус из-за тяжелых перчаток, но большая барханная кошка внезапно предстала перед Карен во всем своем великолепии.

О, как она была прекрасна! Барханная кошка, как писали в энциклопедиях, – это самое большое животное Марса, длина от носа до копчика (у кошек не было хвоста) составляла метр двадцать сантиметров. Узкий разрез глаз с дополнительной мембраной, защищавшей от парившего в воздухе песка, придавал ей отдаленное сходство с обычной домашней муркой, как и трехцветная шубка (оранжевая с сине-зелеными вкраплениями, которые на самом деле являлись одноклеточными паразитическими растениями, снабжавшими кошку дополнительным кислородом); однако кошкой это животное вовсе не было. Несмотря на брюшную сумку, как у кенгуру или опоссума, этого зверя нельзя было отнести и к сумчатым. В некоторых гоняющихся за дешевыми сенсациями энциклопедиях говорилось, что животное могло быть потомком давно вымерших строителей марсианских каналов, но так как эти строители не оставили после себя ни рисунков, ни костей, подобное допущение нельзя было принимать всерьез.

Кошка грациозно скакала по ржавым барханам, двигаясь практически по прямой, по-видимому, направляясь к ближайшему оазису. Джо Кендрикс последовал за ней. Очевидно, зверь еще не заметил скиммера, который практически бесшумно перемещался в тонком, как на Эвересте, воздухе.

– Настоящее приключение, мисс Чэндлер, – сказал полковник Марголис. – На Марсе ведь особо не с кем воевать, но кошачьи прыжки весьма впечатляют. Джоки, у тебя есть фляга, которой можно пожертвовать?

Репортер кивнул, выполнив поворот таким образом, чтобы машина описала большую дугу над кошкой, пока Карен размышляла над словами полковника. Не с кем воевать? Одна статья в энциклопедии характеризовала барханную кошку как «сильную и быструю, однако ведущую замкнутый образ жизни и совершенно безобидную для людей». В статье еще говорилось, что ученые так и не выяснили, чем она питается.

Джо Кендрикс вытащил плоскую флягу с водой, слегка ослабил крышку и, к изумлению Карен – ведь вода здесь была на вес золота, – бросил флягу через борт скиммера. Из-за малой силы тяжести фляга падала медленно, как во сне, а при ударе на небольшом расстоянии перед кошкой ослабленная крышка отскочила.

В мгновение ока весь песок вокруг кошки пришел в движение из-за копошения вылезающих на поверхность существ. Они бежали, струились, к быстро испарявшемуся пятну воды, поэтому казалось, что вся земля в радиусе пяти метров от фляги внезапно ожила.

Большая часть этих существ была так мала, что их невозможно было разглядеть четко даже с помощью бинокля. Однако, к своей радости, Карен четко разглядела две особи.

Каждая составляла примерно треть метра в длину и казалась форменным кошмаром: некой отвратительной помесью сколопендры и скорпиона. И в то время, как остальная живность устремилась к лужице воды, эта парочка нацелилась на барханную кошку.

Кошка дралась с ними яростно и бесшумно, нанося размашистые удары одной лапой; в другой лапе, как казалось Карен, в слабом, но источающем зной солнечном свете, блестело что-то металлическое. Животное не обращало внимания на клешни этих существ, даже пропустило в первые секунды несколько болезненных захватов, от которых на шерсти выступила кровь. Кошка остерегалась их жал. Карен тут же подумала, что они наверняка ядовиты.

Ясно было, что ее спутники вполне разделяли это мнение.

Ярость схватки обещала долгую битву, однако прошла буквально пара мгновений, прежде чем кошка аккуратно откусила жало врага, а другое страшилище вбила на полкорпуса в песок. Тут же быстрым скачком она очутилась возле фляги и выпила до последней капли все разлившееся жидкое золото.

После этого она вихрем умчалась вдаль, ни разу не взглянув наверх. Теперь на поле боя не происходило ничего интересного, кроме копошения каких-то маленьких сверчков, которые начали проявлять несказанный интерес к двум поверженным неудачникам.

Когда к Карен вернулось дыхание, она поняла, что в азарте совершенно забыла о том, что нужно сделать хотя бы пару снимков. Полковник Марголис возбужденно хлопнул Джо Кендрикса по плечу.

– За ней! – воскликнул офицер. – Надо загнать этот шар в лузу, Джоки. Врубай движок на полную!

Даже через кислородную маску выражение лица Кендрикса казалось холодным и отстраненным, однако скиммер послушно рванул за удаляющейся барханной кошкой. И как бы быстро она ни бежала, уйти от скиммера было невозможно.

– Высади меня в миле прямо по ее курсу, – сказал Марголис. Он расстегнул кобуру и достал пистолет.

– Полковник, – сказала Карен, – вы что, собираетесь убить кошку? После столь трудной схватки?

– Нет, конечно, – искренне сказал Марголис. – Собираюсь лишь получить небольшую плату за воду, что мы ей дали. Вон там, за барханами, подходящее место, Джоки.

– Это незаконно, – неожиданно сказал Кендрикс. – И ты это знаешь.

– Закон – это анахронизм, – спокойно ответил полковник. – Он в этих местах не работает уже много лет.

– Уж ты-то должен это знать, – сказал Кендрикс. – Тебя ведь прислали сюда, чтобы ты обеспечивал его выполнение. Ну ладно, выходи. Я прикрою, если что.

Офицер Астрокорпуса выпрыгнул из зависшего на месте скиммера прямо на ржавый песок, и Кендрикс поднял машину повыше, облетая полковника.

Взобравшись по склону и увидев человека, кошка остановилась, но, бросив короткий взгляд на кружащийся в небе скиммер, не стала убегать прочь. Полковник достал пистолет, однако не спешил никуда прицеливаться.

– Мне хотелось бы знать, – сказала Карен тихим, опасно вкрадчивым голосом, – что сейчас здесь происходит.

– Банальное, никому не интересное браконьерство, – ответил Кендрикс, потупив взгляд. – В сумке кошки лежит одна вещица. И сейчас наш герой ее заберет.


– Что же там такое? Какая-то драгоценность?

– Да, нечто очень ценное для кошки, и достаточно ценное для полковника. Видели когда-нибудь марсианский ароматический шарик?

Карен действительно попадались такие шарики. Уже несколько лет как они вошли в моду, став лучшими подарками, какие только могли предложить ухажеры своим пассиям. Пушистая сфера размером примерно с виноградину. Женщины опускали ее в свое декольте, после чего нагревшийся шарик источал сладкий, воистину неземной мускусный аромат. Карен воспользовалась таким шариком только однажды, вместо духов. Несмотря на легкий аромат, это вещество было подобно слабому наркотику, под воздействием которого любая дама отвечала «возможно», хотя имела в виду твердое «нет».

– Ароматический шарик как-то соотносится с организмом кошки? Или это какой-то амулет, или сокровище, или нечто подобное?

– На твой вопрос нелегко ответить. Эксперты называют его «органом спячки», без него кошка просто не сможет перезимовать. Шарик никак к ней не прикреплен, но кошки всегда ведут себя так, словно понятия не имеют, где достать другой шарик или как его вырастить, не знаю уж, что они там с ним делают.

Карен сжала кулаки:

– Джо, спусти меня вниз.

Он хмыкнул, бросив на нее косой взгляд.

– Я бы не рекомендовал. Ты ничего не сможете сделать, поверь, уж я-то знаю. Напрасная попытка.

– Джо Кендрикс, не знаю, как еще можно назвать то, что происходит там внизу, но я точно знаю, как, впрочем, и ты, что это – отличный материал для статьи, и я должна его заполучить.

– Ты никогда не сможешь улететь с этой планеты, – сказал он. – Ну что же. Вниз так вниз.

Когда они подлетели ближе, кошка уже стояла на задних лапах и, похоже, протягивала что-то полковнику, стоящему спиной к ним. Поскольку кошка располагалась ближе к вершине бархана, она казалась ничуть не ниже человека. Спустя мгновение полковник Марголис откинул голову назад и захохотал. На таком расстоянии голос его был совершенно не слышен.

– Не ароматический шарик, – прошептал Джо Кендрикс, не дожидаясь вопроса Карен. – Она пытается выкупить свою жизнь осколком. Они всегда так делают.

– Что это за оск…

– Камень с надписями строителей каналов.

– Джо! Но это же ценная вещь!

– Гроша ломаного не стоит; планета усеяна ими. Строители исписали каждый свой кирпич. Кошка может найти такой обломок прямо там, где стоит. Никто так и не смог расшифровать ни строчки. Не обнаружено ни единой привязки к земным языкам.

Теперь кошка заметила и их; она слегка повернулась и протянула осколок камня Джо Кендриксу. Полковник Марголис окинул их раздраженным взглядом.

– Не пойдет, кошка, – резко сказал он. – Ты договариваешься со мной. И мне твой камень не нужен. Вытряхивай сумку.

Скорее всего, он не ожидал, что барханная кошка поймет его слова, но в сложившейся ситуации и грубого, наглядно выворачивающего жеста обеими руками было более чем достаточно. Кошка все поняла.

Еще одно легкое движение – и раскосые глаза – два сапфира – впились в Карен тигриным взглядом. Ломким голосом, болезненно пытаясь сымитировать нечто похожее на человеческую речь, барханная кошка сказала:

– Миссс семмммлянка, купи?

И протянула никчемный кусок кирпича, предлагая его для спасения своей жизни. Взгляд кошки был полон гордости, а вытянутая лапа нисколько не дрожала.

– Я бы рада купить, – ответила Карен, протянув свою руку в ответ. – Полковник Марголис, пусть Господь и Астрокорпус помогут вам, если вы сорвете мою сделку.

Рука в перчатке коснулась оранжевой лапы. Взгляд, продлившийся не более мгновения – и марсианка бросилась наутек.



Всю дорогу до Порт-Ареса полковник Марголис молчал, но по возвращении сразу же вызвал обоих репортеров к себе на ковер, разумеется, в свой личный кабинет. Полковник очевидно пребывал в ужасном настроении, частично из-за того, Карен была в этом абсолютно уверена, что пришлось идти на поводу у журналистки. Что ж, так устроен мир, полковник, каждый поступок имеет свои последствия… Даже на Марсе.

– Я не могу вести себя так, словно ничего не произошло, – сказал он голосом, которому попытался придать оттенок доброжелательности. – Кошки достаточно умны, чтобы рассказать друг другу об этом случае, поэтому понадобятся целые месяцы, чтобы вбить им в головы, что ваш поступок ничего не значит. Но если вы пообещаете не распространяться об этом, мне не придется принудительно отправлять вас обратно со следующей ракетой.

– Которая стартует через пять месяцев, – добавил Джо Кендрикс.

– По мне, лучше, если этот случай действительно будет что-то значить, если он действительно станет новым началом, – сказала Карен. – Думаете, женщины и дальше будут использовать эти ароматические шарики, когда узнают, откуда они и какой ценой добываются? Об этом будет рассказано.

Последовало короткое молчание. Затем Кендрикс сказал:

– Одна статья не станет поводом для скандала.

– Даже если в ней будет замешан командующий?

Полковник мягко улыбнулся.

– Я могу надеть маску злодея, если колонии действительно это нужно, – сказал он. – Можете поставить меня к позорному столбу, если угодно. Любопытно будет узнать, сколько людей на Земле поверят вашему слову против моего.

– Я никогда никого не выставляла на посмешище, и мои редакторы это знают, – сказала Карен, – но это не имеет никакого отношения к делу. Дело не в одной конкретной статье. Вся торговля ароматическими шариками – вот это скандал.

Полковник внезапно отвернулся и взглянул в окно на купола колонии – символ борьбы с этим ужасным миром, обширной всепланетной пустыней, о которой Карен абсолютно ничего не знала. Он сказал: