Повелитель войн

– Обогрейся и отдохни немного, – велел я воину. – А мы с Финаном разомнем коней.

– У нас для этого слуги есть, – проворчал ирландец.

– Только ты и я, – был мой ответ.

– Что, если Этельстан пришлет за тобой?

– Значит, обождет, – бросил я и приказал моему слуге Алдвину седлать коней.

Затем при налетающем порывами ветре и моросящем дожде мы с Финаном поскакали на север. На моем друге, как и на мне, была боевая кольчуга, кожаная поддевка которой от дождя стала сальной, холодной и сырой. Я надел шлем, а на боку у меня висел Вздох Змея. Вокруг раскинулись шатры и шалаши воинов Британии, которые собрались скрепя сердце по призыву Этельстана.

– Погляди на них, – сказал я, пока наши лошади выбирали дорогу. – Этих людей собрали здесь, чтобы заключить мир, но все они до единого ждут войны.

– Ты тоже? – спросил Финан.

– Война грядет, и что я намереваюсь сделать, так это укрыться за стенами Беббанбурга и отгородиться от всего остального мира.

– И ты думаешь, мир оставит тебя в покое? – буркнул Финан.

– Нет.

– Твои земли разграбят, скот перебьют, усадьбы предадут огню, а поля опустошат, – перечислил он. – Какой тогда тебе прок в высоких стенах?

– Ты полагаешь, Этельстан на самом деле передал Беббанбург Элдреду? – спросил я вместо ответа. Этот вопрос не давал мне спать ночью.

– Он дурак, если так поступил, – проворчал Финан. – Неужели ты нужен ему в качестве врага?

– У него тысячи воинов, – отозвался я. – А у меня сотни. Чего ему бояться?

– Тебя, – напомнил ирландец. – Меня. Нас.

Я улыбнулся и повернул на восток. Мы ехали вдоль северного берега реки Лаутер, которая вздулась благодаря буре. Вода, бурля и пенясь, бежала по ее каменистому руслу. Лагерь Гутфрита, съежившийся под холодным дождем и ветром, лежал слева от нас. Людей там видно было мало, большинство укрылось от непогоды. С полдюжины женщин тащили в деревянных ведрах воду из реки. Они с опаской посмотрели на нас, потом понесли тяжелую ношу туда, где дымили пережившие ночной дождь костры. Я осадил скакуна и обвел взглядом палатки Гутфрита.

– Мне Этельстан приказал взять всего тридцать человек, – обратился я к спутнику. – А сколько народа у Гутфрита, как думаешь?

Финан пересчитал крыши:

– Сотня по меньшей мере. – Он поразмыслил, потом нахмурился. – По меньшей мере сотня! Тогда что мы тут торчим? – Ирландец ждал ответа, но я молчал и только смотрел на лагерь Гутфрита. – Ты из себя мишень решил сделать?

– Для лучника? Ни один лук не выстрелит в такой дождь, тетива намокнет. К тому же вон те парни наблюдают. – Я кивнул в направлении отряда западносаксонских всадников, ждавших на дороге по ту сторону лагеря Гутфрита. Дорога пересекала вброд реку Эмотум, а потом вела на север к шотландским землям. Скорее всего, наблюдали за бродом те самые воины, что остановили нас на пути, – воины, на которых возложена была задача блюсти порядок.

– Поедем дальше на восток, – предложил я.

По ходу нашей прогулки ярость дождя несколько поутихла, ветер уже не задувал с такой силой, а над горами на востоке низко плыли более светлые, чем прежде, облака. Мы следовали реке мимо небольших рощиц и чахлых пастбищ.

– Так, значит, Гутфрит присягнул Этельстану? – произнес я.

– Но все равно будет воевать на стороне Константина, – проворчал Финан.

– Вероятно. – У меня из головы не выходил совет Хивела тщательно выбирать сторону. Мой род владел Беббанбургом в течение без малого четырех веков, хотя нас окружали королевства чужеземцев-северян, данов или норманнов. Теперь Нортумбрия осталась последним государством язычников, и Этельстан с Константином с жадностью взирали на нее, норовя прибрать к рукам.

– Тогда почему Этельстану не проще было взять и убить Гутфрита? – размышлял я вслух.

– Из-за Анлафа, конечно, – уверенно заявил Финан.

Анлаф. Этот человек пока был для меня всего лишь именем, но имя это становилось все более знакомым и пугающим. Молодой норманн, король Дифлина в Ирландии, стремительно заслуживший себе славу, и слава эта говорила о нем как о воине, которого стоит опасаться. Он завоевал большинство остальных норманнских государств в Ирландии, и, судя по донесениям с острова, в его распоряжении имелся флот, способный заполонить море.

– Гутфрит – родич Анлафа, – продолжил Финан. – Если Гутфрит умрет, Анлаф заявит претензии на трон по праву наследия. И перебросит через море свое войско. Ему нужна Нортумбрия.

Я принял немного севернее, укрывшись в рощице. Поглядел в ту сторону, с которой пришли. В небе висела пелена дыма от сотен костров. Финан остановил коня рядом с моим.

– Думаешь, Гутфрит будет преследовать нас? – поинтересовался он.

– Я подозреваю, что вчерашний лучник был одним из его людей.

– Вполне возможно.

– А моя смерть станет подарком Этельстану, – с горечью добавил я.

– Потому что он хочет Беббанбург?

– Он нуждается в нем. Ему нужны крепости по всему северу, и он понимает, что я никогда не уступлю Беббанбург. Никогда.


Финан, со шлема которого дождевые капли стекали на седую бороду, помолчал с несколько ударов сердца. А потом напомнил:

– Этельстан всем обязан тебе.

– Он возвысился надо мной. Он король Британии, а я стар и неуправляем. Ему нужна новая Британия с Инглаландом во главе, и я – мелкий языческий камешек в королевском христианском сапоге.

– Что ты будешь делать?

Я пожал плечами:

– Ждать, когда он меня призовет. Выслушаю его, потом решу. – Я криво усмехнулся. – Если останусь жив.

Я кивнул в сторону запада. Около дюжины всадников, следовавших за нами, появились среди невысоких деревьев на речном берегу. Они были в кольчугах, шлемах, с копьями, мечами и щитами, на которых скалился вепрь Гутфрита.

Мы поскакали дальше на восток, уже быстрее: из-под тяжелых копыт коней полетели комья сырой земли. Справа Лаутер нес свои воды к месту впадения в реку Эмотум, что пряталась за густыми деревьями слева от нас. Другая рощица располагалась впереди, и, оказавшись в ней, мы скрылись от преследующих всадников.

– Пойдем туда? – предположил Финан, указав на север, где берег реки густо порос деревьями. Спрятавшись в этой, более широкой полосе леса, мы получили бы шанс оторваться от погони, но я покачал головой.

– Едем дальше.

– Но…

– Едем!

Я нырнул под низкую ветку и погнал коня по мокрому лугу. Впереди было видно теперь, как сближаются две реки.

– Мы сумеем перебраться через них? – спросил Финан.

– Перейдем через Лаутер при необходимости. – Я махнул в сторону реки справа. Идея не вызывала у меня восторга, так как хотя речка и была мелкой, зато пенилась и бурлила, неся воды по каменистому ложу. – Но я предпочел бы не пробовать, так как стоит споткнуться, и эти ублюдки навалятся на нас. Лучше оставаться между реками.

– Ощущение такое, будто реки сливаются!

– Так и есть.

Финан удивленно посмотрел на меня. Мы оказались на узкой полоске земли, где встречались два потока, а всадники Гутфрита преграждали нам путь обратно к лагерю. До Финана дошло отсутствие озабоченности в моем голосе. Он обернулся, хмуро поглядел на быстро бегущие реки, потом – на густые заросли, все еще тянувшиеся слева от нас, и коротко хохотнул.

– На вепря поохотиться уехали! Ну и пройдоха ты, лорд!

– Да неужели?

Ирландец снова рассмеялся, начав вдруг радоваться тому, что выехал со мной на прогулку под дождем. Мы забрали к северу, в направлении деревьев, а за нашей спиной показались преследователи. Они находились еще далеко, но наверняка уже сообразили, что мы в ловушке между двумя вздувшимися после ливня реками. Я осадил коня и развернулся лицом к погоне. Если Эгила нет в условленном месте, то мы и впрямь в ловушке, но я доверял норманну не меньше, чем Финану.

– Я искушаю Гутфрита, потому что есть тут много такого, что мне не понятно, – пояснил я.

Всадники Гутфрита – я пока не брался сказать, присутствует ли среди них сам король, – растягивались в линию, гоня нас в направлении узкого мыса, где два потока, кружа водоворотами, сливались в один. Преследователи приближались медленно и осторожно, но уверенно, полагая, что бежать нам некуда.

– Не знаю, что Гутфрит и Этельстан пообещали друг другу, но хотел бы это выяснить. – Я помедлил, наблюдая за всадниками. Те находились еще в двух сотнях шагов от нас, тогда до зарослей было шагов пятьдесят. – Вот-вот начнется.

– Ты уверен, что Эгил здесь?

– А какая разница? Их всего двенадцать, а нас двое. О чем тут беспокоиться?

Финан расхохотался:

– И Гутфрит один из них?

– Мы прикончим ублюдка, – сказал я. – Но сначала расспросим его.

Пока я это говорил, наши преследователи пришпорили коней. Они опустили копья и взяли на изготовку щиты, а из-под копыт мощных скакунов летели комья мокрого дерна. Мы тут же погнали лошадей на север, к рощице, как если бы надеялись найти убежище среди деревьев. Переводя жеребца в галоп, я заметил, как в листве блеснул наконечник копья.

И Эгил Скаллагримрсон вышел под знаменем с распростершим крылья орлом. Его конники выскочили из рощи двумя отрядами: один направился прямо на людей Гутфрита, другой стал обходить их, отрезая путь к отступлению. Привстав на стременах, Эгил издал боевой клич и поднял омытый дождем меч Аддер, а рядом с ним ехал его брат Торольф – здоровенный детина на высоком коне с готовой к бою секирой. Норманны жаждали боя, и мы с Финаном развернули коней, чтобы примкнуть к атаке.

Воины Гутфрита не сразу сообразили, что оказались в капкане. Полагая, что это мы загнаны в ловушку, они неслись под бьющим в лицо дождем, когда раздался тревожный крик. Подобно нам, они повернули коней на Эгила, и один из скакунов поскользнулся и упал. Всадник, которому конь придавил ногу, закричал от боли. А потом в них врезались копейщики Эгила и одним махом выбыли троих из седел. Кровь под утренним ливнем. Эгил отвел Аддером копье противника, потом рубанул врага по лицу. Остальные, отрезанные вторым отрядом всадников, уже бросали мечи и копья, прося пощады. Только один пытался сбежать, терзая шпорами бока своего жеребца в стремлении добраться до Лаутера.

– Мой! – Финан бросился в погоню.

– Он нужен мне живым! – крикнул я.

Ножны наездника болтались в такт скачкам лошади по влажному дерну. На миг мне показалось, что это сам Гутфрит, но беглец был слишком худым, а из-под шлема виднелась косица русых волос.

– Живым! – гаркнул я снова, устремляясь за Финаном.

Всадник заставил коня спрыгнуть с обрывистого берега в быстрые воды Лаутера. Конь упирался, шпоры вновь окровавили его бока, потом одно из передних копыт ударилось, видимо, о скрытый под белой пеной камень, и лошадь завалилась. Наездник упал вместе с ней, каким-то чудом не выпустив из рук меч и щит. Он даже высвободил ногу и попытался встать, но спешившийся Финан уже возвышался над ним, приставив Похитителя Душ к горлу. Я остановился у самого берега. Лошадь упавшего выбралась на сушу, а сам он попытался было достать Финана клинком, но успокоился, когда острие Похитителя Душ прокололо ему кожу на шее.

– Ты хотел с ним поговорить, – сказал Финан, наклонившись, чтобы забрать у пленника меч. Им оказался Колфинн, тот самый юнец, что вызвал меня на бой в день нашего приезда в Бургем. Ирландец бросил меч на берег, потом рывком поднял Колфинна на ноги. – Выходи из реки, мальчишка. И щит тебе больше не понадобится.