Потому что ты мой

– Он сказал: «Я бы мог тебя убить, понимаешь? Представляешь, что будет, если я продолжу стискивать тебе горло?» Я была абсолютно уверена, что тот тип меня прикончит, а потом он вдруг взял и кончил. Я отрубилась. А когда пришла в себя, его уже не было.

Эта исповедь потрясает. Неожиданно для себя самой Грейс переносится на ту вечеринку. Видит, чувствует, как это было. Она сползает с шезлонга, опускается на колени… И вот она уже рядом с шезлонгом Ли и обнимает ее за плечи, утешая.

– О, Ли. Это, наверное, было… у меня нет слов… – Грейс обвивает подругу руками, укачивая, словно Луку после ночного кошмара. – Почему ты ничего не рассказывала? Кто-нибудь знает?

Ли качает головой.

– Ты не думала о том, чтобы заявить на него в полицию?

– И как ты себе это представляешь? – всплеснув руками, спрашивает Ли. – Я понятия не имела, кто он. Все произошло в темноте. В самой настоящей кромешной темноте. Я тогда напилась в зюзю. Пыталась потом вспомнить, может, я с кем познакомилась, может, с кем флиртовала, но без толку. Помню только, что он мне сказал.

– И он ни разу не дал о себе знать?

– Нет, – опустив взгляд, отвечает Ли.

Грейс, запинаясь, задает следующий вопрос:

– Как скоро ты поняла, что беременна?

– Только через пять месяцев, – вздыхает Ли.

– Что? – Грейс смотрит на нее, ошарашенная. – Как такое вообще возможно?

– Я отказывалась замечать очевидное. – Руки Ли крутят прядь волос на затылке. – Живот почти не рос, к тому же мне просто хотелось забыть все, как страшный сон. К тому времени, как я узнала, уже было поздно что-либо делать.

– Боже! – Грейс обеими ладонями закрывает рот.

Она так живо представляет себе то тяжелое дыхание. Собственное распластанное по полу лицо. Руки, душащие за шею, шлепки плоти о плоть. Горькое осознание, что носишь в чреве ребенка того, кто тебя изнасиловал. Ужин подкатывает к горлу, и она срывается с места в ванную. Признание Ли разрывает ей сердце. Грейс выворачивает в унитаз. Такое чувство, будто желудок изнутри ободрали наждачкой, с губ капают остатки рвоты. Она встает – ноги как ватные, – плещет в лицо холодной водой, моет руки. Нашаривает дверь и, распахнув ее, видит перед собой высокую, худую фигуру Ли на фоне лунного света.

– С тобой все в порядке?

Грейс, дрожа, подходит к подруге. Следовало бы задать Ли этот же вопрос. Как после такого признания самой рассказать правду? Руки Ли находят ее в темноте, и Грейс разрешает себя обнять. Правильные слова не приходят на ум.

Отстранившись, она вытирает под глазами тушь.

– Прости. Съела что-то нехорошее. Давай выйдем наружу.

Непослушными пальцами Грейс пытается поправить одежду.

Они с Ли спускаются по ступеням террасы и заворачиваются в уютные коконы из одеял. Грейс поднимает лицо к ночному небу. На чернильном бархате мерцают звезды.

– Ох, Ли, я так тебе сочувствую! Пройти через такое… Даже представить не могу, что ты почувствовала, когда узнала о беременности.

– Да, я была в смятении. Ты права, – кивает Ли и поднимает на нее взгляд. – Господи, какое облегчение, что после стольких лет я все же с тобой поделилась. Я так боялась, что ты меня осудишь.

– С какой такой стати? Я как подумаю, что ты прошла через все это одна-одинешенька, так у меня сердце разрывается. Жаль, я не знала раньше.

Ли встает и вновь заключает Грейс в объятия.

– Я так сильно тебя люблю, – помолчав, шепчет она. – Без тебя я не продержалась бы и дня. Спасибо, ты самая лучшая подруга на свете.

К глазам подступают слезы, но Грейс лишь крепче прижимает Ли к себе.

– Спасибо на добром слове. Для меня это очень многое значит.

– Ох, какие мы с тобой плаксы. – Утерев слезы, Ли возвращается под одеяло. – Прямо психотерапия сплошная.

– Серьезно? – смеется Грейс, закутываясь плотнее. – Ну что ж, уважаемая, тогда с вас триста долларов за сеанс.

– Накладненько.

– А то.

– Спасибо, что дала мне выговориться, – улыбается Ли. – И я не забыла, что ты тоже хотела что-то рассказать.

О черт! Грейс подумывает, а не подождать ли еще день. Ли в нужном месте. Ли ей доверяет. Ли подпустила ее к себе ближе. Нет, либо сейчас, либо никогда, третьего не дано.

– Ну хорошо. Не знаю, как лучше начать, поэтому просто скажу как есть. – Грейс закрывает глаза.

Щеки холодит ветерок. Костер почти догорел, но на дне ямы еще пляшут огоньки.

– Не тяни резину, – просит Ли. – Меня это убивает.


– Я беременна.

Гнетущая тишина. Мучительными неделями утаивая правду, Грейс столько репетировала, как держать себя среди бури эмоций, и вот он, решающий момент. Признание сделано. Слово вылетело. Первый шаг пройден.

– Что? – Ли качает головой, подается вперед и смотрит на Грейс, не веря собственным ушам. – Давно?

– Восемь недель. Ты же понимаешь, я молчала из-за своего возраста и множества рисков… даже Лука не знает.

– Постой-ка, постой-ка. – Ли взмахивает руками. – Притормози. Кто отец-то? Ты ведь ни с кем вроде не встречаешься. Господи, неужто Чэд?

– Я еще не во всем призналась. – Грейс прерывисто вздыхает. – Это Ноа.

Лицо подруги искажено потрясением. Рот открыт. Глаза не моргают. Крошечные ноздри гневно раздуты. Вены на шее набухли. Грудь ходит ходуном. Пальцы сжались в бледные кулачки.

Наконец она поднимается, сбрасывая одеяло на пол.

– Что? – Ее вопль пронзает ночь, и Грейс осознает: сейчас разразится буря. – Мой Ноа?! То есть Ноа Бэнкс, терапевт моего сына? Мужчина, к которому я питаю романтические чувства, – этот Ноа?

Грейс тянет напомнить, что именно она их познакомила, что сама знает Ноа куда дольше.

– Слушай, я знаю, тебе трудно понять… – Она физически чувствует происходящие в Ли изменения, как та ершится – а что ей еще остается делать?

– Вначале я тебе не говорила, потому что… ну, я хотела удостовериться в серьезности отношений. Мы с Ноа знакомы целую вечность, так что я понятия не имела, выйдет у нас что-нибудь или нет.

Лицо подруги окаменело, и Грейс торопливо продолжает:

– К тому же, когда мы начали встречаться, я была не в курсе, что ты положила на него глаз. Клянусь! А когда поняла, все уже довольно далеко зашло. Я не хотела ранить твои чувства. Прости.

– Положила глаз?! Да ты понятия не имеешь, о чем говоришь! Все куда серьезнее, Грейс. Он мне как родной! Ты же знаешь, что я к нему чувствую!

Ноа уже давно хочет рассказать Ли об их с Грейс отношениях, но Грейс полагала, что должна это сделать сама. Беременность вынудила поторопиться, и вот к чему все привело.

– Ли, прости меня, пожалуйста! Мы ничего такого не планировали. Просто дружили, а затем… ну, влюбились друг в друга.

– Как ты могла так со мной поступить? Ничего не сказала, хотя видишься со мной каждый день! Почему Ноа сам мне ничего не сказал? – Несмотря на то что Ли миниатюрная, ее голос разносится по всему двору, того и гляди перебудит всех в округе. – О боже! Термосы! У вас одинаковые термосы с кофе, потому что это один термос, один на двоих!

– Что? – недоуменно встряхнув головой, переспрашивает Грейс.

– Зеленые термосы, черт бы их побрал! Ноа пришел с ним на днях, и я не могла понять, где уже такой видела. Так это был твой! И вы оба у меня на кухне притворялись друзьями. – Ли на мгновение отворачивается, а потом, резко крутанувшись, продолжает, глядя в лицо Грейс: – Боже, наверное, вы оба держите меня за конченую идиотку. Как ты могла утаить от меня такое?

– Мы боялись, что ты все это воспримешь болезненно, потому и молчали.

Кроме всего прочего, Грейс ощущает злость. Ну почему, почему мир непременно должен вращаться вокруг Ли? Нет бы хоть раз в центре оказаться самой! Нет бы лучшая подруга порадовалась за нее, поняла, проявила участие. Это же грандиозная новость. Счастливая. Почему она, Грейс, всегда на втором плане, а на первом плане вечно Ли с ее трагедиями, гневом и беспросветностью.

– А как, по-твоему, еще я должна была воспринять? Ноа мне нравится, Грейс, и ты это знала!

– Теперь знаю. Вот почему столько тянула: ждала подходящего момента.

Ли упирает руки в бока и прожигает ее живот убийственным взглядом.

– Что ж, надеюсь, ваша сладкая парочка создаст крепкую семью! Мои надежды на семью вы уже разрушили!

– О, пожалуйста, хватит драм! – Грейс встает, все ее тело напряжено. – При чем тут ты? Мы с Ноа и впрямь привязаны друг к другу. Мы уже почти семья, и тебе ничто не мешает создать свою.

– Черта с два не мешает!

Они стоят в темноте лицом к лицу. Внезапно Грейс чувствует, что силы ее полностью оставили.

– Я больше не могу. Давай продолжим этот разговор утром. Я – наверх.

Не дожидаясь возражений, она попросту уходит с террасы, оставив Ли одну. Да, устала от этого детсадовского поведения.

Поднявшись наверх, Грейс прислушивается, но не улавливает голосов Элис и Кэрол, а в их комнате темно и тихо. Она умывается, надевает пижаму и ложится в постель, но еще долго не может унять грохот сердца. К глазам подступают слезы, но будь она проклята, если доставит Ли такое удовольствие! Нужно успокоиться, в ее возрасте стресс особо опасен для плода. Заставляя себя дышать глубоко и медленно, Грейс посылает Ноа эсэмэску: желает спокойной ночи и кратко пересказывает разговор с Ли. Дожидается его доброго ответа и одобрения. Он на ее стороне, и если нужно – поможет. Грейс лежит в темноте целую вечность, наконец дыхание выравнивается, и приходит сон.





24

Ли