Поток

И всё это только ради сообщения о прибытии полукровки? О том, что у Грааля появилась дочь?

И что врата снова открыты. Путь к Потоку.

Ход начала говорить. Громко и чётко. Её слова эхом разносились между каменными стенами. Хирке пришлось сосредоточиться, чтобы разобрать сказанное сквозь шум пульсирующей в ушах крови и колотящегося в груди сердца. Ход вещала о том, что они долго ждали. О том, как жили без Потока. О предательстве. О судьбе Грааля. Хирка многое понимала, а значение незнакомых слов легко угадывала. Само существование путешественницы между мирами долго было лишь слухом, и теперь Ход подтверждала этот слух. И обещала, что это станет началом конца.

Конца? Какого ещё конца?

Хирка взглянула на остальных, но те стояли, как воины, выпрямив спины и сложив за спиной руки. Никто из них ей не поможет.

– Так могущественна наша кровь, – изрекала Ход, – что даже в изгнании, без детородного органа и Потока, Грааль зачал дочь. Его кровь вернулась. Его наследница. Его гнев. И принесла с собой сердце предателя. Принесла сквозь врата. И сквозь врата понесёт его вновь.

Хирка задрожала и сжала челюсти, чтобы не стучать зубами. Слова Ход когтями пронзали её.

– Мы ждали тысячу лет. Но в этом году мы отправимся к Потоку. Дни Маннфаллы сочтены. Слушайте, Умпири: я, Ход из дома Ход, первого дома, даю вам Хирку, дочь Грааля, сына Рауна из дома Модрасме, седьмого дома.

Девушке рассказали, что требовалось сделать. Не так уж много. Это было не сложно. Но прямо сейчас она ничего не могла вспомнить, сражаясь с собственными ногами, которые помимо воли несли её в сторону Ход. Та открыла крышку ларца, и по толпе пронеслась волна ликования. У Хирки появилось ощущение, что она наблюдает за событиями со стороны. Как будто ничего этого в действительности не происходит.

Она погрузила руки в лёд и сжала холодное мясо. Сердце Наиэля. Мужчины, который дорого обошёлся своему народу, отняв у них то, в чём они нуждались. Сердце брата отца. Наиэль предал и Хирку, но она никогда не желала ему смерти. Она любила его.

Когда девушка поднимала сердце над головой, перед глазами проносились воспоминания. Куро, ворон, который отыскал её у расселины Аллдьюпа. Наиэль на полу в теплице. Стенания Стефана по поводу того, что слепой отказывается одеваться. Трус, ползающий по полу церкви у ног Грааля. И худшее воспоминание из всех: дядя падает замертво от рук того, кого она любит. До сих пор.

Хирка поборола слёзы, понимая, что нужно сделать, и решительно подняла сердце Наиэля высоко над головой. Ликование превратилось в один сплошной крик, в бессмысленный рёв, от которого болели уши. Услышав вопли слепых, можно было подумать, что ты оказался в обители сумасшедших воронов.

У Хирки закружилась голова. Девушка смотрела на происходящее сквозь пелену слёз. Факелы кровоточили огнём, и она всё поняла. Впервые поняла, что означает война.

Этот рёв ярости невозможно было остановить никакими силами. Нельзя утихомирить или вступить в переговоры. Он казался животным, первобытным и всепоглощающим.

Колкагги! Колкагги способны их остановить! Ример и Свартэльд.

Хирка подумала, что надеется на тех, кого ненавидела больше всего на свете. На убийц. На воинов. Но кто, кроме воинов, способен остановить войну? Хотя это будет не война. Это будет истребление.





Каменная песнь




Ример поднял меч и, прищурившись, посмотрел на острый край. Результат становился заметнее. Затем переменил позу, прижал лезвие к точильному камню и твёрдой рукой продолжил дело. Вперёд и назад. Вперёд и назад. Как дыхание. Клинок издавал особенный звук. Его песня становилась всё звонче и звонче по мере того, как Ример менял грубые камни на более мягкие.

Он вновь намочил точильный брусок. Вода уже превратилась в серое молоко. Пол был испачкан. На досках виднелись следы грязных ног. Нужно будет вымыть, когда закончит. Ример находился сейчас в хижине Свартэльда. А тот не потерпел бы, чтобы жилище выглядело подобным образом. Хорошо, что он спит в Шлокне и не видит грязи. И не увидел конца того, ради чего жил. Не увидел своих учеников мёртвыми.

Раздвижные двери были открыты, за ними виднелась тропа. Тела Колкагг с закрытыми масками лицами лежали по обе её стороны насколько хватало глаз и казались чёрными холмиками. По мёртвым барабанил дождь.

Ример подтянул тряпку, которая защищала его руку от острого края меча, и обмотал её вокруг побелевших костяшек. Он точил. Вперёд и назад. Вперёд и назад.

Раздались чьи-то шаги. Так косолапо ступал только Стиар. Он встал в дверях и молчал, пока не поймал взгляд Римера.

– Кетиль вернулся, мастер. С ним ещё трое. Одного я знаю. Свейн.

Ример снова посмотрел на острый край меча.

– Какой лагерь?

– Брейфьелль, мастер.

Трое из Брейфьелля. Шестнадцать выживших. Пока.

– Хорошо. Что с мечами?

Стиар шагнул в хижину, чтобы спрятаться от дождя.

– Эрлендр ещё считает, мастер.

Ример приложил сталь к камню и позволил им продолжить песню.

– Как Орья и другие больные?

– Они… их до сих пор тошнит, мы всё испробовали, но…

– Спасибо, Стиар. Припасы?


– Мы сделали, как ты велел. Всё сожжено. Провизия. Чай. Ракнар и Од оленя завалили. Их сменили другие парни, они ушли в лес за добычей.

Стиар беспокойно переминался с ноги на ногу. Он был на пару лет старше Римера. Хороший мужчина. Послушный, но всегда какой-то нервный.

– Мозг возвращается из Маннфаллы, мастер. Он скоро прибудет с новостями.

Ример кивнул, понимая, что лишь получит подтверждение того, что и так знал. Он отложил меч, взял камень помягче, обернул бумагой и приложил к стали. Стиар стоял на месте. Новый мастер Колкагг, не глядя на него, спросил:

– Что-то ещё?

– Ты ничего не ел с тех пор, как…

– Я справлюсь.

Стиар сделал шаг в его сторону. Пшеничного цвета волосы намокли.

– Эрлендр беспокоится и говорит, ты не…

Ример поднял глаза. Собеседник тут же замолчал, попятился и удалился вниз по тропинке между трупами. Эти мужчины остались бы живы, если бы Ример не покинул Имланд. В лагере сейчас звучали бы проклятия, он был бы полон измождённых потных воинов. А Даркдаггар гнил бы в шахтах.

На металле начали явственно проступать детали. Жёлоб для стекания крови. Слой более прочной стали ближе к острому краю. Ример крепко держал меч и водил камнем по лезвию. Вперёд и назад. Новая песня.

Совершенство требует времени. Но вот времени у него как раз и не было. Рано или поздно клюв потребует своё. Хозяин потребует ответа у раба. А тот потерял Совет. Потерял Колкагг. Он – сломанный меч. И больше не представляет никакой ценности для Грааля. Возможно, с помощью Римера даже не получится надавить на Хирку.

Хирка…

Она ненавидит его за то, что он сделал. И возненавидит ещё больше за то, что он сделает.

– Мастер?

К двери приближался Мозг. Его башмаки хлюпали, он насквозь промок. Ример жестом пригласил посланца войти. Тот поклонился, уселся на пол и снял капюшон. Наморщил лоб, что придало его лицу такое же испуганное выражение, как у Стиара.

– Ты выходил наружу после моего отбытия? – неуверенно поинтересовался мужчина.

– Что творится в Маннфалле?

Мозг почесал лоб.

– Всё, как ты и предупреждал. Имлинги болтают разное, но никто толком не знает, что случилось и кто выжил. Даркдаггар с семьёй перебрался за стены Эйсвальдра, и, судя по всему, Тирме, Саухле и Фрейд поступили так же. Большинство утверждает, что Эйр мертва, а причин её смерти называют столько же, сколько жителей в Маннфалле. Дом Ярладина пуст, а значит, он либо предал нас и присоединился к Даркдаггару, либо… – Колкагга провёл рукой по мокрым волосам, – пустился в бега.

В голосе его не было надежды.

Ример смочил острый край лезвия и продолжил точить.

– А Линдри? Торговец чаем?

Мозг помотал головой.

– Пожар…

Горе и гнев царапались в груди Римера, пытаясь прорваться сквозь ледяной холод, которым окружил себя юноша в последние дни. Он не впустил чувства. Пусть замерзают до смерти в пустоте. Для них ещё придёт время.

Мозг встал.

– Но это не означает, что торговец мёртв. Он мог…

– Он мёртв.

– Или его кто-нибудь приютил?

– Оглядись! – Ример отбросил точильный камень в сторону, и тот ударился о стену. – Колкагги мертвы! Все, кто был мне верен, мертвы! Все, кто поддерживал меня в Совете. Линдри. Ярладин. Моя семья давным-давно сбежала из города, несмотря на то что я несколько лет практически не виделся с ними. Слуги? Скорее всего, тоже мертвы. Нет никакой пользы от того, что мы станем думать иначе!

Мозг уставился в пол.

Ример собрался, закрыл глаза и слился с холодом.

– Иди помоги Стиару подготовить сожжение. У нас нет столько дров, так что устроим костер для мёртвых в их в хижинах.

– А мы можем сжечь так много? Это ведь… Дым будет виден из Маннфаллы, мастер. Он поймёт, что мы выжили. – Ример посмотрел на Мозга и молча улыбнулся. Тот сглотнул и отступил на шаг. – Ты хочешь, чтобы он об этом узнал.

Юноша не ответил. Он взял в руки следующий точильный камень и зажал его между мечом и большим пальцем. Вперёд и назад. Вперёд и назад.

Песня камня и стали выгнала Мозга из хижины. Он скрылся в темноте.