Потерянный ребенок
Часть 37 из 39 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Ребекка посмотрела сперва на Айрис, затем вниз, на маленькую книжку в красном кожаном переплете.
– Это ее дневник? Откуда он?
– Лежал в бомбоубежище. Должно быть, его нашла Джесси. Я еще не успела прочитать до конца, но знаю, что именно муж Сесилии виноват в том, что она полжизни провела в лечебнице. Он сказал Гарриет, что тебя бы не отдали Сесилии, даже если бы она покинула Гринуэйс. А если бы Гарриет кому-то рассказала правду, он бы отдал тебя на усыновление за границу. Это был очень влиятельный мужчина, которому не хотелось, чтобы разразился скандал подобного масштаба, а мужья в те годы, увы, вполне могли держать жен за решеткой. Гарриет любила Сесилию. Она всю жизнь оставалась в «Сивью», надеясь, что однажды та поправится и сможет вас разыскать.
– Стало быть, под скандалом ты имеешь в виду то, что у Сесилии и моего отца был роман?
– Я не дочитала до конца, но, похоже, да, твоим отцом был Джейкоб.
Ребекка подняла на Айрис глаза, полные слез, и с нежностью провела по обложке дневника рукой.
– Можно, ты пойдешь со мной вместе? К Сесилии?
– Конечно же, – кивнула Айрис и встала, протягивая матери руку.
В коридоре их ждали детектив-инспектор Галт и Харви.
– Где Джесси? – спросила Ребекка у бледного от усталости Харви.
– С ней Адам. Она в порядке. Ей уже подыскивают комнату матери и ребенка в Брайтоне.
– Рада слышать, – улыбнулась Ребекка. – Я бы хотела с ней позже увидеться, ты не против?
– Конечно, нет. Сейчас она спит, но мы рассказали ей, что ты спасла Элизабет жизнь, и мы очень… мы хотели бы сказать тебе спасибо. Я никогда не смогу тебе за это отплатить.
– Харви, она же моя дочь. Не стоит, что ты.
– И еще я должен извиниться перед тобой, Ребекка. Я так виноват за все то, что с ней произошло.
– Я просто хочу разделить свою жизнь с Джесси и внучкой… Мы обе этого хотим, – добавила Ребекка, посмотрев на Айрис. Та мягко улыбнулась Харви и подмигнула:
– Только мне потребуется от вас эксклюзивное интервью, иначе я останусь без работы!
Харви устало рассмеялся.
– Наверное, это меньшее, что я могу сделать.
– Ребекка, кажется, вам нужно кое с кем познакомиться, – вежливо напомнила ей Галт. – Боюсь, у нас осталось мало времени. Ей трудно разговаривать, поэтому, боюсь, вы не о многом сможете поговорить. С ней ее сиделка по имени Рози.
Ребекка кивнула.
– Мы знакомы, – тихо ответила она, и они зашагали по коридору.
Наконец они оказались у двери в палату Сесилии, и детектив-инспектор Галт осторожно постучала и открыла дверь.
На кровати, откинувшись на подушки, сидела пожилая женщина в кислородной маске. Ее длинные седые волосы падали ей на плечи. Она открыла глаза и посмотрела на Ребекку; ее глаза оказались зелеными. Осторожно сняв маску, она приветливо ей улыбнулась.
– Здравствуй, Ребекка. Мне передали, что тебя вызвали на операцию. Спасибо, что принесла мне медальон.
Глава тридцать восьмая
Ребекка
22.45, среда, 19 ноября 2014 года
Ребекка стояла у двери. Когда она подошла к кровати, на нее вдруг накатила странная волна спокойствия. В комнате царила атмосфера безмятежности, и она сразу почувствовала облегчение от того, что вовремя добралась до Сесилии.
Девушка, сидевшая на стуле рядом с кроватью, встала.
– Хотите здесь сесть? – тихо спросила Рози. – Ей несколько минут назад сделали укол морфия, она еще довольно сонная.
Ребекка села. На мгновение все затихло. От каждого вздоха что-то хрипело в груди Сесилии; она снова закрыла глаза. У стен незаметно пищали аппараты, качая кислород и наполняя комнату тихим свистом.
Впервые в жизни Ребекка смотрела на лицо Сесилии, изучая каждую маленькую деталь. Она хотела запечатлеть в памяти как можно больше. Несмотря на светлые волосы, кожа Сесилии была оливкового оттенка, как и у нее самой. Ее стройная фигура и ярко очерченные скулы тоже казались ей знакомыми. Ребекка видела, что, даже лежа на смертном одре, Сесилия была красавицей.
Она медленно протянула руку, коснувшись ее ладони. В ту же секунду Сесилия чуть сжала ее в ответ.
Когда она заговорила, ее голос был медленным и хриплым, но достаточно громким, чтобы Ребекка могла ее услышать.
– Я так долго ждала, чтобы снова подержать тебя за руку, – сказала она, с трудом вдыхая воздух.
Ребекка улыбнулась ей и повернулась к Рози и Айрис.
– Вы не могли бы нас оставить ненадолго?
– Конечно, – ответила Рози. Айрис ободряюще кивнула матери, и две женщины остались в палате наедине.
Первой заговорила Ребекка.
– Мне жаль, что мы так долго не могли найти друг друга.
– Слышала, ты спасла внучке жизнь, – улыбнулась Сесилия, глядя дочери в глаза. – Я так тобой горжусь, Ребекка.
– Не думаю, что ты бы мной гордилась, если бы узнала меня получше, – произнесла дрожащим голосом Ребекка, и на руку Сесилии упала слеза.
– Я знаю тебя лучше, чем тебе кажется, – сказала Сесилия и снова тяжело закашлялась. Ребекка терпеливо ждала, когда она сможет снова продолжить. – Я вынашивала тебя девять месяцев, помнишь? Я знаю, что ты никогда не сдаешься. Тебе пора простить себя.
Ребекка нахмурилась, не сводя с матери глаз. После глубокого вдоха та продолжила.
– Мне жаль, что тебе пришлось увидеть все это той ночью, Ребекка… Что тебе пришлось это сделать.
– Ты все видела?!
– Да, я стояла у окна и видела все. Тебе не за что себя винить.
Ребекка в смятении покачала головой.
– Ты видела, как я застрелила отца? – Она вдруг вскочила с кресла и подошла к окну.
– Да, и я очень тобой горжусь. Я видела, как он избивал Гарриет, но струсила и не решилась ему помешать. Я ненавижу себя за то, что оставила тебя одну, но, когда раздался звук сирен, я запаниковала… Меня сломили в лечебнице. Я была в ужасе от одной мысли о том, что со мной сделают.
– Как ты можешь гордиться тем, что я убила человека? – Ребекка в изумлении повернулась к Сесилии. – Каждую, каждую секунду, даже когда я смеюсь на вечеринке или спасаю жизнь своей внучки, я неизменно думаю об этом. – Всю свою жизнь я боялась, что судьба меня еще накажет за это, что что-то ужасное случится с тем, кого я люблю. Именно поэтому я пошла учиться на врача – я хотела искупить свою вину. Потому что я плохой человек, и ничто этого не изменит.
– Нет, это неправда. Ты была ребенком. Ты долгие годы жила в страхе, тебе приходилось смотреть, каким жестоким он был с Гарриет, – возразила Сесилия.
Ребекка посмотрела в ночное небо.
– Он избивал ее так яростно, что даже не заметил, как я вошла в комнату. Его пистолет лежал на столе. Он однажды показал мне, как с ним обращаться, на случай если кто-то ворвется в дом. Я даже не колебалась. Он стоял над ней, и с его лба струился пот, так сильно он ее бил. Я подошла к нему, приставила к его виску пистолет и нажала на курок. – Ребекка посмотрела на свое отражение в окне. Она все еще помнила отдачу пистолета. Запах пороха. Кровь. Так много крови. – Я даже не думала выставлять все так, будто он сделал это сам, но пистолет выпал из моих рук. Я только хотела, чтобы он оставил ее в покое. Но было уже слишком поздно, – сказала она и закрыла лицо руками.
– Мне так жаль, – прошептала Сесилия.
– Я никому раньше об этом не рассказывала. Я должна пойти в полицию, – в смятении произнесла она и посмотрела на мать.
– Что ж, можешь идти, если ты действительно этого хочешь. Но ты пыталась спасти матери жизнь. Ей нужно было забрать тебя, уехать из «Сивью» и никогда к нему не возвращаться…
– Думаю, она осталась, потому что хотела, чтобы ты смогла нас найти. – Ребекка обернулась и снова села рядом с Сесилией. – Есть кое-что, что ты должна знать. Гарриет не крала меня у тебя. На самом деле у нее не было выбора, ее заставил Чарльз. Теперь я знаю, что она очень тебя любила.
Сесилия подняла глаза к потолку, и слезы заструились по ее щекам.
– И я любила ее.
Ребекка наклонилась к Сесилии – ее зеленые глаза были точно такими же, как и у Ребекки – и вытерла ей слезы.
– Мне так жаль, что я совсем не знала тебя.
– Но я всегда была с тобой. Сердцем я всегда была рядом, в бухте Уиттеринг. Туда я сейчас и направлюсь, – с трудом произнесла она.
Ребекка заплакала, больше не в силах сдерживать все то, что копилось в ней, сколько она себя помнила.
Сесилия выдавила слабую улыбку:
– Я люблю тебя, дорогая. Мне так жаль, что я бросила тебя, моя малышка, моя прелестная Ребекка.
Ребекка застыла, глядя, как ее мать делает свои последние вздохи.
– Обещай, что простишь себя, я тоже себя прощу. Пообещай мне, Ребекка. Тебе пришла пора двигаться дальше, ты заслуживаешь быть счастливой.
– Обещаю, – Ребекка сжала ее руку.
– Я люблю тебя, – сказала Сесилия.
– И я тебя люблю, – тихо повторила Ребекка сквозь слезы.
– Это ее дневник? Откуда он?
– Лежал в бомбоубежище. Должно быть, его нашла Джесси. Я еще не успела прочитать до конца, но знаю, что именно муж Сесилии виноват в том, что она полжизни провела в лечебнице. Он сказал Гарриет, что тебя бы не отдали Сесилии, даже если бы она покинула Гринуэйс. А если бы Гарриет кому-то рассказала правду, он бы отдал тебя на усыновление за границу. Это был очень влиятельный мужчина, которому не хотелось, чтобы разразился скандал подобного масштаба, а мужья в те годы, увы, вполне могли держать жен за решеткой. Гарриет любила Сесилию. Она всю жизнь оставалась в «Сивью», надеясь, что однажды та поправится и сможет вас разыскать.
– Стало быть, под скандалом ты имеешь в виду то, что у Сесилии и моего отца был роман?
– Я не дочитала до конца, но, похоже, да, твоим отцом был Джейкоб.
Ребекка подняла на Айрис глаза, полные слез, и с нежностью провела по обложке дневника рукой.
– Можно, ты пойдешь со мной вместе? К Сесилии?
– Конечно же, – кивнула Айрис и встала, протягивая матери руку.
В коридоре их ждали детектив-инспектор Галт и Харви.
– Где Джесси? – спросила Ребекка у бледного от усталости Харви.
– С ней Адам. Она в порядке. Ей уже подыскивают комнату матери и ребенка в Брайтоне.
– Рада слышать, – улыбнулась Ребекка. – Я бы хотела с ней позже увидеться, ты не против?
– Конечно, нет. Сейчас она спит, но мы рассказали ей, что ты спасла Элизабет жизнь, и мы очень… мы хотели бы сказать тебе спасибо. Я никогда не смогу тебе за это отплатить.
– Харви, она же моя дочь. Не стоит, что ты.
– И еще я должен извиниться перед тобой, Ребекка. Я так виноват за все то, что с ней произошло.
– Я просто хочу разделить свою жизнь с Джесси и внучкой… Мы обе этого хотим, – добавила Ребекка, посмотрев на Айрис. Та мягко улыбнулась Харви и подмигнула:
– Только мне потребуется от вас эксклюзивное интервью, иначе я останусь без работы!
Харви устало рассмеялся.
– Наверное, это меньшее, что я могу сделать.
– Ребекка, кажется, вам нужно кое с кем познакомиться, – вежливо напомнила ей Галт. – Боюсь, у нас осталось мало времени. Ей трудно разговаривать, поэтому, боюсь, вы не о многом сможете поговорить. С ней ее сиделка по имени Рози.
Ребекка кивнула.
– Мы знакомы, – тихо ответила она, и они зашагали по коридору.
Наконец они оказались у двери в палату Сесилии, и детектив-инспектор Галт осторожно постучала и открыла дверь.
На кровати, откинувшись на подушки, сидела пожилая женщина в кислородной маске. Ее длинные седые волосы падали ей на плечи. Она открыла глаза и посмотрела на Ребекку; ее глаза оказались зелеными. Осторожно сняв маску, она приветливо ей улыбнулась.
– Здравствуй, Ребекка. Мне передали, что тебя вызвали на операцию. Спасибо, что принесла мне медальон.
Глава тридцать восьмая
Ребекка
22.45, среда, 19 ноября 2014 года
Ребекка стояла у двери. Когда она подошла к кровати, на нее вдруг накатила странная волна спокойствия. В комнате царила атмосфера безмятежности, и она сразу почувствовала облегчение от того, что вовремя добралась до Сесилии.
Девушка, сидевшая на стуле рядом с кроватью, встала.
– Хотите здесь сесть? – тихо спросила Рози. – Ей несколько минут назад сделали укол морфия, она еще довольно сонная.
Ребекка села. На мгновение все затихло. От каждого вздоха что-то хрипело в груди Сесилии; она снова закрыла глаза. У стен незаметно пищали аппараты, качая кислород и наполняя комнату тихим свистом.
Впервые в жизни Ребекка смотрела на лицо Сесилии, изучая каждую маленькую деталь. Она хотела запечатлеть в памяти как можно больше. Несмотря на светлые волосы, кожа Сесилии была оливкового оттенка, как и у нее самой. Ее стройная фигура и ярко очерченные скулы тоже казались ей знакомыми. Ребекка видела, что, даже лежа на смертном одре, Сесилия была красавицей.
Она медленно протянула руку, коснувшись ее ладони. В ту же секунду Сесилия чуть сжала ее в ответ.
Когда она заговорила, ее голос был медленным и хриплым, но достаточно громким, чтобы Ребекка могла ее услышать.
– Я так долго ждала, чтобы снова подержать тебя за руку, – сказала она, с трудом вдыхая воздух.
Ребекка улыбнулась ей и повернулась к Рози и Айрис.
– Вы не могли бы нас оставить ненадолго?
– Конечно, – ответила Рози. Айрис ободряюще кивнула матери, и две женщины остались в палате наедине.
Первой заговорила Ребекка.
– Мне жаль, что мы так долго не могли найти друг друга.
– Слышала, ты спасла внучке жизнь, – улыбнулась Сесилия, глядя дочери в глаза. – Я так тобой горжусь, Ребекка.
– Не думаю, что ты бы мной гордилась, если бы узнала меня получше, – произнесла дрожащим голосом Ребекка, и на руку Сесилии упала слеза.
– Я знаю тебя лучше, чем тебе кажется, – сказала Сесилия и снова тяжело закашлялась. Ребекка терпеливо ждала, когда она сможет снова продолжить. – Я вынашивала тебя девять месяцев, помнишь? Я знаю, что ты никогда не сдаешься. Тебе пора простить себя.
Ребекка нахмурилась, не сводя с матери глаз. После глубокого вдоха та продолжила.
– Мне жаль, что тебе пришлось увидеть все это той ночью, Ребекка… Что тебе пришлось это сделать.
– Ты все видела?!
– Да, я стояла у окна и видела все. Тебе не за что себя винить.
Ребекка в смятении покачала головой.
– Ты видела, как я застрелила отца? – Она вдруг вскочила с кресла и подошла к окну.
– Да, и я очень тобой горжусь. Я видела, как он избивал Гарриет, но струсила и не решилась ему помешать. Я ненавижу себя за то, что оставила тебя одну, но, когда раздался звук сирен, я запаниковала… Меня сломили в лечебнице. Я была в ужасе от одной мысли о том, что со мной сделают.
– Как ты можешь гордиться тем, что я убила человека? – Ребекка в изумлении повернулась к Сесилии. – Каждую, каждую секунду, даже когда я смеюсь на вечеринке или спасаю жизнь своей внучки, я неизменно думаю об этом. – Всю свою жизнь я боялась, что судьба меня еще накажет за это, что что-то ужасное случится с тем, кого я люблю. Именно поэтому я пошла учиться на врача – я хотела искупить свою вину. Потому что я плохой человек, и ничто этого не изменит.
– Нет, это неправда. Ты была ребенком. Ты долгие годы жила в страхе, тебе приходилось смотреть, каким жестоким он был с Гарриет, – возразила Сесилия.
Ребекка посмотрела в ночное небо.
– Он избивал ее так яростно, что даже не заметил, как я вошла в комнату. Его пистолет лежал на столе. Он однажды показал мне, как с ним обращаться, на случай если кто-то ворвется в дом. Я даже не колебалась. Он стоял над ней, и с его лба струился пот, так сильно он ее бил. Я подошла к нему, приставила к его виску пистолет и нажала на курок. – Ребекка посмотрела на свое отражение в окне. Она все еще помнила отдачу пистолета. Запах пороха. Кровь. Так много крови. – Я даже не думала выставлять все так, будто он сделал это сам, но пистолет выпал из моих рук. Я только хотела, чтобы он оставил ее в покое. Но было уже слишком поздно, – сказала она и закрыла лицо руками.
– Мне так жаль, – прошептала Сесилия.
– Я никому раньше об этом не рассказывала. Я должна пойти в полицию, – в смятении произнесла она и посмотрела на мать.
– Что ж, можешь идти, если ты действительно этого хочешь. Но ты пыталась спасти матери жизнь. Ей нужно было забрать тебя, уехать из «Сивью» и никогда к нему не возвращаться…
– Думаю, она осталась, потому что хотела, чтобы ты смогла нас найти. – Ребекка обернулась и снова села рядом с Сесилией. – Есть кое-что, что ты должна знать. Гарриет не крала меня у тебя. На самом деле у нее не было выбора, ее заставил Чарльз. Теперь я знаю, что она очень тебя любила.
Сесилия подняла глаза к потолку, и слезы заструились по ее щекам.
– И я любила ее.
Ребекка наклонилась к Сесилии – ее зеленые глаза были точно такими же, как и у Ребекки – и вытерла ей слезы.
– Мне так жаль, что я совсем не знала тебя.
– Но я всегда была с тобой. Сердцем я всегда была рядом, в бухте Уиттеринг. Туда я сейчас и направлюсь, – с трудом произнесла она.
Ребекка заплакала, больше не в силах сдерживать все то, что копилось в ней, сколько она себя помнила.
Сесилия выдавила слабую улыбку:
– Я люблю тебя, дорогая. Мне так жаль, что я бросила тебя, моя малышка, моя прелестная Ребекка.
Ребекка застыла, глядя, как ее мать делает свои последние вздохи.
– Обещай, что простишь себя, я тоже себя прощу. Пообещай мне, Ребекка. Тебе пришла пора двигаться дальше, ты заслуживаешь быть счастливой.
– Обещаю, – Ребекка сжала ее руку.
– Я люблю тебя, – сказала Сесилия.
– И я тебя люблю, – тихо повторила Ребекка сквозь слезы.