Потерянный рай

Коль скоро нам на первое не стоит

Надеяться, то и второе также

Не нужно; что за место, в самом деле,

В Небесном Царстве мы займем, коль скоро

Всевышнего не одолеем мы?

Допустим, что смягчит Он гнев Свой, всех нас

Помилует, коль скоро подчиниться

Ему мы клятву новую дадим;

С какими же глазами нам придется

Стоять пред ним смиренно, покоряясь

Законам строгим, царствие Его

В слащавых гимнах вечно славословить,

По принужденью «аллилуйя» петь

Пред Божеством Его, а Он, Владыка

Наш ненавистный, будет восседать

Торжественно на троне, обоняя

Амброзии цветы и ароматы

Жертв наших рабских алтарю Его?

Вот тот удел, какой найдем мы в Небе,

Вот радости, которые нас ждут!

Сколь тягостно так проводить всю вечность

В хвале и славословии Тому,

Кого мы ненавидим! Нет, не будем

Стремиться мы усильем невозможным

Иль милостью, которой от Него

Не можем мы принять, хотя бы в Небе, —

Достичь опять блистательного рабства!

Поищем своего в самих себе,

Жить станем для себя своею силой,

Свободны, никому не отдавая

Отчета, хоть бы в этой глубине,

И предпочтем суровую свободу

Всей славы рабской легкому ярму!

Величье наше возрастет тем больше,

Чем больше мы сумеем обращать

Ничтожное – в великое, дурное —

В полезное для нас, несчастье – в счастье;

Какое горе ни постигло б нас,


Куда бы ни попали мы – повсюду

Мы облегчим терпеньем и трудом

Свои страданья. Тьмою нас пугают;

Но разве Царь Небесный Всемогущий

Сам часто не скрывается во тьме

Меж туч густых, причем нисколько слава

Его не помрачается, когда

Он этой тьмою своей престол покроет,

И гром грохочет глухо из нея,

Собою гнев Владыки знаменуя,

Уподобляя Аду Небеса?

Как нашей тьме Он подражает, так же

Его мы свету можем подражать:

Пустыня эта скрытые богатства

В себе таит – и золото, и перлы,

А мы умом владеем и искусством,

Которое поможет нам достичь

Великолепья; чем же Небо лучше?

Мученья наши в долготу времен,

Быть может, станут нашею стихией;

Огонь палящий, ныне нам столь тяжкий,

Нам станет мягок и приятен; склад наш

Изменится по складу всей среды,

И мы мучений чувствовать не будем.

Итак, все это клонится к тому,

Чтоб мирное мы вынесли решенье,

Установили здесь порядок свой

И рассудили, как всего удобней

Уладиться нам в бедствии своем,

Сообразив, что мы такое сами

И что нас окружает; о войне же —

Все мысли отложить. Вот мой совет».



Едва он кончил, как всеобщий говор

Наполнил все собранье. Так утесы

Во впадинах удерживают отзвук

Шумящих ветров, долгую всю ночь