Потерянная

Чудище лежало на спине, область паха кровоточила, а волчица была у него на груди.

Он выпустил волчицу, пытаясь подняться, когда Уолш встал на одно колено и перерезал ему глотку, быстро и чисто.

И пока тролль-фейри обмякал, волчица прерывисто хватала ртом воздух…

Толпа взбесилась, кто-то свистел, кто-то ликовал, пока волчица восстанавливала раздавленную трахею или что он там ей нарушил. Ком у меня в горле становился менее болезненным, и вскоре я смогла дышать нормально. Из рук в руки передавались деньги, а Трип пристально смотрел на волчицу с Уолшем через прутья решетки.

Мы только что убили двух его призовых бойцов, но он дал слово. Это должно что-то значить. Когда всем заплатили, он подошел к нам, звеня золотыми монетами в кармане.

– Я думаю, теперь вы должны нам заплатить, сэр? – бесстрашно сказала Сейдж, нервно поглядывая на Уолша и мою волчицу, пока те, хромая, выбирались из клетки, которую только что открыли. Уолш крепко держался за рану, сквозь его пальцы продолжала сочиться тонкая струйка крови.

– Моему слову можно верить, – прорычал Трип. – Приведи лошадь, – сорвался он на одного из своих лакеев.

По выпуклости монет в его кармане, я бы сказала, он мог позволить себе даже больше.

Я откашлялась.

– И освободите волчицу-Паладина.

Он взглянул на меня глазами чернее нефти.

– И это.





* * *


Десять минут спустя я стояла на коленях над обмякшим истекающим кровью Уолшем, пока он сжимал бок от боли. Волчица-Паладин свернулась калачиком у моих ног. Когда Трип открыл ее клетку, она пряталась в углу, дрожа. Сейдж попыталась осторожно выманить ее, но это не сработало. Так как Уолш находился при смерти, я начала терять терпение. Но когда вытянула руку и твердым голосом скомандовала подойти ко мне, она сдвинулась с места. Она не обернулась в человеческую форму, и я была не против, потому что сначала нам надо побеспокоиться о Уолше.

Уолш стонал, и мои руки тряслись, пока я копалась в аптечке в поисках чего-то, что могло бы оказаться полезным. У меня вырвался всхлип отчаянья, и Паладин у моих ног сжалась. Я нахмурилась, глядя на нее, а волчица, сидевшая в задней части повозки, в которой мы ехали, оглядела всех испытующим взглядом. Мы собирались избавиться от Паладина, как только выберемся отсюда, но что-то с ней было не так. Она казалась слишком кроткой, и ее бы съел койот или схватил темный фейри. Кроме того, Сейдж была полностью сосредоточена на Уолше, чтобы думать о заклятом враге ее семьи.

Сейдж ехала на переднем сиденье телеги, держа в руках поводья, пока лошадь скакала по пыльной дороге через лес.

– Может, мне попробовать зашить его? Почему он не исцелит сам себя? – спросила я, хватая хирургический набор.

Глаза Уолша распахивались, закрывались, снова распахивались и снова закрывались. Я сказала Сейдж увезти нас подальше от амбара, на случай, если кто-то попытается отомстить. Трип сдержал слово и отпустил нас, но это не означало, что не найдется кого-то, кто бы мог нас преследовать.

Она покачала головой.

– Швы не помогут, если это терзает его изнутри. Лезвие пахло магией, потому что оно и было магическим. Магия препятствует нашему быстрому исцелению. – Ее голос надломился, и я позволила себе выругаться. – Просто прижимай рану, пока мы не доберемся до фейри-целителя.

Мои глаза выпучились от удивления. Фейри-целители были светлыми фейри, а Сойер сказал, что сейчас они не наши союзники. А еще они жили в других землях. У нас не было столько времени.

– Светлые фейри больше не с нами, – напомнила я, наблюдая, как слезы катятся по щекам Сейдж.

Я видела, как сжались ее челюсти, красивое лицо изменяли слой пыли, решимость и паника.

– У нас нет других вариантов. Он истечет кровью до того, как я довезу его до Ведьминых земель.

– Он истечет кровью еще до того, как мы покинем Территорию темных фейри! – закричала я, надеясь, что подруга внемлет голосу разума. Я не хотела оказаться здесь единственной, кто принимает трудные решения, но могла воткнуть раскаленный металлический стержень в его рану, если придется. Я должна что-то сделать, я не могла позволить ему умереть.

Осторожно наклонившись, я отняла руку Уолша от его живота и задохнулась от всхлипа, когда вязкая темная кровь с булькающим звуком полилась наружу. В этот момент последнее сознание покинуло его, и его глаза закатились, тело обмякло.

– Нет! – закричала я сдавленно.

Зачем я это сделала? Я лишь хотела оценить его повреждения. Его пырнули ножом, пока он защищал мою тупую задницу, и я не могла позволить ему умереть.

– ОСТАНОВИСЬ! – прокричала я Сейдж.

Тряская езда никак не могла нам помочь, и сейчас мы были достаточно далеко. Она оглянулась, увидела тело Уолша и побледнела, дергая за поводья. Мы резко затормозили, и я, повинуясь инстинкту, воткнула два пальца в его рану, морщась от ощущения влажной теплой плоти.

– Не смей умирать, Уолш, – прорычала я.

Ко мне подошла моя волчица, а затем сделалась полупрозрачной. Несомненно, теперь мы должны стать единым целым. Я не могла четко соображать; единение с волчицей могло помочь. Она исчезла в моей грудной клетке, а волчица-Паладин наблюдала за нами своими жгучими желтыми глазами.

Вдруг меня посетила мысль. У нас медицинская аптечка, а Сойер студент-медик.

– Сойер, Уолш был ранен ножом в живот. У нас есть аптечка. Ты можешь объяснить, как его спасти?

Я приготовилась к его бурному ответу, спрашивая себя, способна ли хотя бы наложить швы. К счастью, мои пальцы, похоже, остановили кровотечение, пока что.


Но ответа, в котором я так нуждалась, не последовало. Меня охватил ужас. Он также не ответил мне этим утром. Я подумала, что он просто спал, но сейчас терялась в догадках.

О боже!

Это проблема для будущего. Сейчас же нужно сосредоточиться на Уолше, и делать все придется самой.

– Открой хирургический набор! – закричала я Сейдж, которая стояла над бессознательным телом Уолша и смотрела. Волчица-Паладин возле моих ног поскуливала, мне хотелось, чтобы она дала мне больше пространства, но она, по-видимому, собиралась держаться рядом со мной, как чертов утяжелитель для ног.

Руки Сейдж тряслись, пока она вскрывала хирургический набор, который я бросила возле ног. Мама учила меня пришивать пуговицы, когда мне было двенадцать лет, так что я надеялась, что все получится.

Волчица-Паладин напряглась, и я уже собиралась отпихнуть ее, когда поняла, что она начала превращаться.

Если она не долбаный врач, то я не хотела сейчас с ней разбираться. Пальцы, которые я сунула в живот Уолшу, чтобы кровь не била фонтаном, вызывали у меня все большую тошноту.

Я перевела взгляд на маленькую голую брюнетку, которая сидела, сжавшись в комок и опустив голову, едва посматривая на меня сквозь короткую челку. Я никогда не видела более пугливого и покорного волка. Она что-то тихо пробормотала, слишком тихо, чтобы я расслышала, и я ощутила раздражение.

– Говори громче! – психанула я.

Уолш вот-вот собирался умереть, черт побери, и мне пришлось бы сказать Сойеру, что он умер, спасая меня. В этом моя вина, и я буду нести ее всю оставшуюся жизнь.

– Ты хочешь его исцелить, Альфа? – повторила девушка громче.

Мои глаза метнулись к Сейдж.

Альфа?

Почему она меня так называет? Я вытряхнула из головы эти мысли, сосредотачиваясь на самом важном.

– Да. Хочу. Очень сильно, – сказала я.

Пожалуйста, окажись хирургом-травматологом.

Она кивнула, растирая руки, из-за чего заколыхались ее груди. Казалось, ей наплевать, что она голая; она склонилась над Уолшем. Мой взгляд снова переметнулся на Сейдж, как бы говоря: «Какого черта вообще происходит?».

Она пожала плечами, и мы выжидательно посмотрели на робкую девушку. Я вдохнула, стараясь получше ее считать. Она была безропотной, но я никогда не ощущала столько магии в одном человеке. Теперь, когда у меня было время подумать и оценить ее, я сделала вдох, заметив, что Сейдж делает то же самое.

Надежда забилась у меня в груди, когда запах мощной магии, пахнущей медными раскаленными проводами, ударил мне в ноздри.

Она была целителем? Или собиралась натолкать ему в живот каких-нибудь трав и надеяться на лучшее?

Будто прочитав мои мысли, она громко хлопнула в ладоши, и из ее ладоней вылетели голубые искры.

Твою ж мать.

Сейдж с трудом сглотнула, и я увидела надежду в ее глазах.

Девочка подняла на меня глаза.

– Пожалуйста, убери свои пальцы, Альфа. Я спасу его для тебя.

Я снова удивилась, что она использовала это слово. От нее оно звучало мягко и уважительно, и при этом она казалась уверенной. Сердце заколотилось у меня в груди. Она поняла, кем был мой отец? Могли ли другие Паладины как-то учуять это? Стрела не смог. Только потому что я была наполовину альфой-Паладином, и это не делало меня полностью альфой. Я права?

Я поглядела на Сейдж, думая, стоит ли доверять этой девушке жизнь Уолша.

Она коротко кивнула, и я вытащила пальцы из влажной дыры в его боку. Кровь на ее поверхности запузырилась, и Паладин глубоко вздохнула.

– Бог-Отец, направь мою магию, – прошептала она, и снова я и Сейдж обменялись взглядами.

Пожалуйста, окажись крутым целителем, пожалуйста, окажись крутым целителем, пожалуйста, окажись…

Пресвятая гадюка.

У меня перехватило дыхание, когда голубые искры осветили ее лицо, и лицо Сейдж, и все вокруг. Это была не магия ведьм. Что-то другое. Что-то умопомрачительно красивое.

Ярко-голубые искорки дождем сыпались из ее ладоней, словно переливающийся снег, и падали на живот Уолша. Они покрыли его кожу, вязкую кровь, зияющую рану – все тело, из-за чего он стал выглядеть как раненый единорог-пришелец. Тело Уолша светилось голубым цветом, пока голая девушка глубоко вдыхала и выдыхала, закрыв глаза.

– Защити меня от зла, Отец, – простонала она, и я сдвинула брови, когда в нее влетела невидимая сила, и она упала, держась за живот.

Мои глаза округлились, когда я кинулась к ней, забыв о Уолше. Девушка лежала на спине на полу повозки, подняв глаза в небо. Ее пальцы сжимали обнаженный живот, пока кровь растекалась вокруг.

– Какого черта! – завизжала я, оборачиваясь на Уолша, который хватал ртом воздух, делая глубокие вдохи, будто его только что вернули к жизни при помощи дефибриллятора. Мой взгляд метнулся на его живот, полностью заживший. Не осталось даже розовой отметины или шрама, который бы указывал, куда его ранили.

Как такое возможно?