Потаенные страхи

Актер встал и бесшумно прошел к душевой, взяв лишь полотенце. Он предусмотрительно захватил с собой в больницу сменную одежду. Но забыл вытащить ее из сумки, которую оставил на диване.

Горячий душ — как раз то, что ему было нужно, чтобы успокоиться и расслабиться. Избавиться от ненужных мыслей.

Только дверь закрылась, рыжеволосая распахнула глаза.

“Что это было? С кем он разговаривал?”

Через несколько секунд раздался звук открываемой двери. Майя поспешно закрыла глаза, притворившись спящей. Легкие шаги совсем рядом с кроватью. Приоткрыла один глаз, когда звук шагов отдалился. Он не должен был заметить, что за ним наблюдали. Молодой человек подошел к окну. Вечернее солнце золотило обнаженную кожу. Капельки воды, сверкая драгоценными камушками, скатывались вниз по безупречному телу. Затаив дыхание, девушка смотрела. Ловила каждое движение. Как же он был прекрасен!

Несколько минут Горин вглядывался в вечерний город. Мокрые волосы разметались, как попало. Такой беспорядок нравился актрисе куда больше, нежели аккуратная прическа.

“Интересно, о чем он думает? Почему грустный?..”

Мужчина отвернулся от окна, подошел к дивану и достал одежду из сумки. Он мог бы почувствовать, как пара голубых глаз неотрывно следила за ним. Вещи небрежно упали на диван. Брюнет стоял спиной к актрисе. Полотенце соскользнуло с бедер на пол. Девичье сердце бешено заколотилось. Что такое? Она ведь уже видела его обнаженным на съемках. Пусть не полностью, но все же. Хотя нет, было дело… как-то она по ошибке вломилась к нему в душ…

Молодой человек натянул штаны. Скорее всего, домашние или спортивные, поскольку с молнией он не возился. Собирался надеть футболку, но передумал и сложил обратно. Медленно повернулся к «спящей» и долго смотрел на нее.

Резкий спазм сдавил голову. От сильной боли Майя застонала. Андрей вздрогнул и кинулся к кровати.

— Чщ-щ-щ… Тише… — прошептал он с такой нежностью. — Что случилось?

— Голова… — тоже, почему-то, шепотом ответила Майя.

— Я позову…

— Нет, не нужно! Мне неудобно беспокоить кого-либо.

— Это их работа.

— Просто посидите со мной, пожалуйста. Если боли не прекратятся, тогда вызовем медсестру.

— Ну хорошо, — согласился Горин, садясь ближе к больной.

— Скажите мне, вас ведь что-то беспокоит?

— Твое самочувствие, — недолго думая, ответил собеседник.

— Я же серьезно спрашиваю.

— А я серьезно отвечаю.

“Напрямую спрашивать бесполезно. Что же делать? Пока я здесь лежу, не смогу толком ничего узнать.”

— А как на работе дела?

— График сделал посвободнее. Появилось больше времени. Из города в ближайшее время выезжать не буду.

— Из-за меня, да? Послушайте, вы не должны…

— Нет, должен. Иначе с ума сойду.

— Все в порядке. Я не обижаюсь и ни в коем случае не виню вас! Напротив, это мне нужно извиняться. Доставляю одни проблемы. Мне так неловко.

— Замолчи, слышишь? Все не так! — он осекся. — Прости, я не хотел срываться. Просто пойми, я сам желаю заботиться о тебе. По крайней мере, до тех пор, пока ты полностью не поправишься. Можешь считать, что я делаю это для собственного успокоения. Если захочешь, мы вернемся к разговору, когда тебе станет лучше. А сейчас довольно. Я позову медсестру.

Актер встал, забрал с дивана футболку и на ходу натянул ее, удаляясь прочь. Слезинки покатились по вискам, оставляя за собой мокрые дорожки. О, он был чертовски зол. Последний раз наставник разговаривал с ней в подобном тоне после того, как прознал об ее участии в съемках клипа одного поющего выскочки, Сергея Жданова.

Через несколько минут пришла медсестра. Поставила укол. Бросив дежурное «позовите, если понадоблюсь», быстренько ушла по своим делам. Горин в палату так и не вернулся…

Войдя спустя пятнадцать минут, брюнет застал Майю уже спящей. Подойдя ближе, присел рядышком. Взял ее за здоровую руку. Поцеловал внутреннюю сторону ладони и прижал к своей щеке. Нежным касанием стер мокрые дорожки с любимого лица. Ну вот. Довел до слез. Он корил себя за те грубости, что наговорил девушке.

— Снова я не сдержался. Что же я за человек такой? Я так хочу оберегать тебя, заботиться о тебе, твоем благополучии. Ничего не получается… Как же дать понять тебе это? Хотя… даже если и поймешь — все равно откажешься. Ты ведь такая самостоятельная.

Мужчина сидел и разговаривал со своей спящей красавицей. Только так он мог сказать ей все. Почти все. При этом она не испугалась, не сбежала бы от него. Более того, не возненавидела бы его. Пусть для начала поправится, а там уж будь что будет. На тот момент это было единственное стоящее оправдание для этого человека. Да, он считал себя трусом. Но чувства, которые Андрей испытывал в тот момент, были безболезненны по сравнению с теми, что будут ожидать его, если он потеряет ее.





* * *


Майя Михеева смотрела на экран телевизора, не моргая. Чтобы не тревожить сон наставника, поставила звук на минимум. С места проведения масштабного мероприятия велось прямое включение. Фестиваль. Она должна была принимать в нем участие.


— Из-за дурацкой аварии упустила такой шанс… — с горечью в голосе сказала актриса сама себе.

— Прости, я не хотел этого. У тебя вся жизнь впереди. А таких шансов выпадет еще великое множество, — молодой человек вытянулся на диване.

— Ой! Доброе утро. Я разбудила вас? Я не это имела в виду…

— Доброе утро. Нет, я сам проснулся, — сел. — Я хотел бы извиниться еще и за вчерашнее. Я не должен был. Наговорил столько гадостей.

— Ничего, я понимаю, — ответила девушка. — Я вижу, что вас что-то беспокоит. Но вот что именно — понять не могу. И мне не по себе от этого.

— Все в порядке, — от прилива нежности актер не смог сдержать улыбку. — Есть незначительные проблемы, но пусть тебя это не тревожит. Сейчас твоя основная задача — полностью поправиться. А я пока не так уж и важен.

— Нет, важен! — вспылила рыжеволосая. — Почему все, как один, твердят мне «самое главное — поправиться», «скорее восстановиться», «остальное не так важно»? Свет клином на мне сошелся?! Остальных по боку? Что вы все привязались ко мне? Своих проблем мало?! Чего вы со мной возитесь?

— Май… — от неожиданности Андрей потерял дар речи. — Все… Все беспокоятся за тебя. Даже бариста из кофейни спрашивал о твоем самочувствии.

Актриса не смотрела даже в его сторону, не то, что на него самого.

“Думай! Думай!!!”

— Давай-ка сделаем так. Когда вернешься домой, мы выберем вечер и приготовим вкусный ужин. И я обещаю рассказать о своих проблемах, если захочешь. Но только после выписки! Идет? — молчание. — Ма-айя-я?

— Хорошо. Но помните! Вы обещали.

— Не бойся. Я всегда… — брюнет помрачнел. Закончить фразу язык не повернулся. Именно ей он дал обещание и не выполнил его. — Я… не забуду… Мне сейчас нужно позвонить менеджеру. Я оставлю тебя ненадолго.

Мужчина буквально вылетел в коридор, едва не сбив с ног Фельдмана. Тот как раз собирался зайти к пациентке Михеевой.

Утро не задалось. Девушка только сейчас осознала, что повысила голос на старшего коллегу. За двадцать два года своей жизни она ни разу не позволяла себе кричать на кого-либо. Ее размышления прервал вошедший доктор.

— Доброе утро! Как мы себя чувс… — доктор увидел выражение ее лица. — Боже мой! Что случилось?

— Я накричала… — дрожащим голосом произнесла девушка. — Все внезапно произошло, понимаете? Я не хотела! Я никогда ни на кого не кричала! А сейчас даже не заметила, как повысила голос! — она умоляюще посмотрела на Фельдмана.

— Тише-тише… — немного растерялся врач. — Ничего. Это последствия травмы. Все пройдет. После того, как я вас выпишу, пройдете курс реабилитации и состояние нормализуется. Но вы должны как можно меньше нервничать, договорились? Вот… А теперь давайте-ка присядем осторожно.

Мужчина помог Майе сесть. Немного поморщившись, актриса устроилась поудобнее.

— Хорошо… — протянул доктор. — Давайте снимем повязку с головы.

С последним бинтом, снятым медсестрой, актриса почувствовала небывалую легкость.

— Даже голова слегка кружится. — сказала девушка, перебирая волосы. Кончики пальцев нащупали что-то шершавое, похожее на подсохшую ранку, взявшуюся коркой.

— Ничего, это нормально. Что-нибудь еще беспокоит вас, Майя Сергеевна?

— Можно мне время от времени садиться, Петр Васильевич? Лежать на спине уже невыносимо.

— Нужно! Вы лежали, поскольку находились без сознания. А вчера я, старый дурак, не проследил за тем, чтобы вы сели. Прошу прощения. Перелом закрытый, без смещения. Тут вам очень повезло, дорогая. Все заживет — и не вспомните. Сидите столько, сколько выдержите. Но спать придется так же на спине, на боку нельзя. А завтра попробуем пройтись. Вот, пожалуй, и все на сегодня. Если что-либо будет беспокоить — скажите обязательно медсестре. Она найдет меня.

Девушка кивнула и, после еще нескольких рекомендаций, доктор покинул палату. Майя задумалась. Впредь нужно тщательнее следить за тем, что говорить и каким тоном. Надо бы попросить прощения у Горина. Все-таки, ничего ведь плохого не было в том, что он заботился о ней и опекал? Если ему на самом деле так было проще и спокойнее, пусть так. Актриса позволит это учителю. Но что она будет делать, если поползут слухи?

Перед дверью в палату стоял молодой человек, не решаясь зайти.

“Ну что мне стоит повернуть ручку и войти? Выгляжу как дурак! Да что такое? Каждый раз волнуюсь словно мальчишка…”

“— Что я слышу? Неужели признался? Ну наконец-то!”

“Нет… Только не сейчас!”

Голос покойного друга эхом раздавался в голове.

Актер открыл дверь, заскочил и резко захлопнул за собой. Прошмыгнул в ванную комнату. Несколько раз умылся ледяной водой. Посмотрел в зеркало над раковиной. Оттуда на него смотрел двойник. Отражение было идентичным… За исключением наглой ухмылки и цвета волос… Он был светлый… Холодно-пшеничный… Блондин-близнец с вызовом смотрел, будто говорил «ну, и что ты сделаешь?»

Андрей сморгнул — из зеркала смотрел шокированный брюнет.

Он не мог пошевелиться. Из оцепенения вывел девичий голос, звавший его.

— Андрей, это вы? Андрей? — от своих раздумий девушку отвлек сильный грохот. Сама встать она не могла, а до дурацкой занавески ей было не дотянуться.

— Горин! — снова позвала актриса.

В поле зрения показался молодой человек. Майя не ожидала увидеть его таким.

— Ты звала меня? — тихо-тихо спросил он, а лицо его было белее полотна.