Потаенное наслаждение

— Дай мне руку, — сказал Люциен, оказавшись перед ним, щекоча теплым дыхание его щеку.

Рейес удивленно сморгнул. Он доверял этому воину, уважал его, а в последние дни разочаровывал его снова и снова. Не зная, что задумал Люциен, он без опасений вложил свою руку в его.

Не отрывая взгляда от Рейеса, Люциен крепко вцепился пальцами в его запястье.

При соприкосновении разряд тока прошиб все его тело. Каждый мускул его тела напрягся, затем расслабился. Жар окутал его, напоминая питона готовящегося пообедать, сжимающего свои кольца все сильней, пока жертва не сможет вдохнуть.

Так приятно. Боль. Он плотно закрыл веки, смакуя. Его демон урчал.

Мозг затуманился на пару мгновений, черная тень укрыла каждый уголок. Затем вспыхнули искорки света, нарастая… нарастая… Некий образ возник пред ним, еще несвязный, только очертания. А затем внезапно он смог рассмотреть Данику, лежащую на кровати точно так, как он воображал себе все эти дни. Разве что она не была светлой богиней, распростертой в ожидании его услады. Она была прикована к кровати, некогда светлые волосы были острижены и покрашены.

Она дрожала. Дорожки от слез виднелись на щеках, а нижнюю губу она так сильно прикусывала, что выступали капельки крови. В этот миг ярость превратилась в еще одного демона внутри него. Даника рождена для удовольствий и света, а не для тьмы и страха.

— Неважно она выглядит, — Люциен отпустил его и отошел в сторону, рассматривая девушку вместе с ним. — Чем дольше она с ними, тем больше вреда они могут причинить. Я проследил за телом мертвого Ловца до места похорон, и там в незримом обличье подсмотрел за приходящими Ловцами. Не ведая того, они привели меня прямиком к Данике. Они знали, что она убила их товарища. Очевидно, она оказалась у них в ночь нападения. Они приковали ее к кровати и пичкали снотворным. В таком состоянии она не может им сопротивляться, беспомощная, уязвимая…

— Да!

Тяжело дыша, Рейес опустил руку.

— Да, — повторил он. Ему не нужно было больше временя для раздумий. — Отдай мне Данику и получишь Аэрона.

Возможно это ответ его терзаниям: спасти Данику, оберегать ее и помочь Аэрону вернуться в прежнюю форму, напомнив воину, кем он некогда был. Хотя он до сих пор не знал, как ему справиться с последним.

— Но дай мне слово, что едва он окажется здесь, он получит желанное уединение.

— Даю, — Люциен кивнул, печалясь. — Знай, что я делаю это отчасти потому, что Анья считает, что Даника может привести нас к одному из артефактов. И не сомневайся во мне. Когда девушка окажется у нас, я использую ее для этой цели.

— И во мне не сомневайся. Я сам не свой, когда я с ней, и не знаю как могу отреагировать, если ты подвергнешь ее опасности. — Ярость уже вскипала в нем при одной мысли. — Веди меня к ней.

— Сначала скажи, что ты понимаешь, что ты сейчас можешь ее спасти только затем, чтобы утратить позже. Я не желаю, чтоб ты винил меня в случае…

— Она не умрет, — он не позволит. — Хватит болтать. Веди меня к ней.



— Я боролась за свою жизнь только затем, чтоб вот так с ней расстаться?

Даника горько рассмеялась. Она едва проснулась, не ведая, сколько прошло времени или что с ней сотворили. Внезапная мысль заставила ее умолкнуть.

После … нападения — о, Господи, не думай об этом — она примчалась на свою убогую квартирку собрать вещи. Ошибка. Ей стоило бросить пистолет и одежду, но без дневного заработка заменить их было бы ей не по карману. А поскольку она еще не овладела способностью красть, не попадаясь, то выбора у нее не было.

Группа мужчин подозрительного вида поджидала ее, прячась в тени у запасного выхода, будто зная, каким путем она чаще всего пользуется. Словно наблюдали за ней пару дней и выучили ее привычки.

Она сбила с ног одного или двух. Даже трех. Однако их оказалось шестеро, все имели одинаковые татуировки восьмерки на запястьях, как и у мужчины, которого она… она даже не могла помыслить об этом слове. У них были такие же татуировки, как и у мужчины, что умер в том грязном переулке. Они побороли ее, вырубили.

— Больше никакой беспомощности, говоришь?

Когда недавно она впервые открыла глаза, ее надежда, что это полицейские, полностью развеялась. Полиция не приковывает женщин к странным кроватям. Кто эти люди? Что им от нее надо?

Ничего хорошего ожидать не приходилось. В груди шелохнулась паника, леденя кровь. В ушах звенел страх. Челюсть болела от полученного удара. Силы иссякли, голод терзал внутренности. Дышать удавалось с трудом.

— Ни звука.

Цепи были холодными и тяжелыми, царапали кожу. Она потянула их, пока полубезумным взглядом осматривала комнату. Симпатичная обстановка: кресла, разноцветные подушки, туалетный столик из красного дерева и квадратное, с золотым обрезом зеркало.

— Рейесова работенка? — подумалось ей. Он ведь тоже держал ее в комфорте.

— Нет, не Рейес, — решила она через секунду. Не такой он мужчина, чтобы посылать других делать его грязную работу. Он был бы там, сам бы захватил ее.

— Итак, кто же это? — снова подумала она. — Друзья того человека, которого она… ранила. Ясно, как Божий день. Эти татуировки…

Намеревались ли они наказать ее за товарища? Хотели ее изнасиловать? Пытать? О, Господи. Они тоже считают ее проституткой и собираются продавать ее услуги?

Глаза обожгли слезы. Сейчас она одна-одинешенька. Девушка продолжила тянуть цепи. Пот ручьями лился с нее и пропитывал покрывала. Чем больше она дергалась, тем сильнее сползала ее одежда, больше не препятствуя металлическим оковам впиваться в кожу. Вскоре кровь сочилась из запястий и щиколоток.

Раздался стук.

Сердце пропустило удар, она сжала губы, чтобы подавить всхлип, замерла. Стоит притвориться спящей.

Единственная дверь распахнулась, впуская высокого, ничем не примечательного с виду мужчину. Она не могла заставить себя закрыть глаза. Могла только таращиться на него, оценивать. На нем была белая рубашка и черные брюки, и выглядел он на тридцать с хвостиком, большим хвостиком. Забранные назад каштановые волосы. Большие, зеленые, как и у нее, глаза. Он выглядел как профессионал, не походящий на убийцу. Спокойный, возможно, даже дружелюбно настроенный.

Это не уменьшило ее страха.

Даника проглотила вставший в горле ком. Ни звука. Прикусила внутреннюю поверхность щеки, пока не почувствовала вкуса крови. Не выказывай страха.


— Хорошо. Ты проснулась, — немного помедлив, мужчина добавил, — расслабься, дорогуша. Я не намерен обижать тебя.

— Тогда снимите цепи.

Умоляющий тон ее голоса стер все усилия выглядеть сильной.

— Мне жаль, — он говорил по-настоящему огорченно. — Цепи необходимы.

— Просто отпустите меня и…

Он поднял руку, прерывая ее.

— Боюсь у нас мало времени. Меня зовут Дин Стефано. Друзья называют меня Стефано, надеюсь, так же будешь называть меня и ты. Ты — Даника Форд.

— Отпустите меня. Пожалуйста.

— Отпущу, но не сейчас. — Он удивленно приподнял брови. — Перейдем к сути дела, не против? Что тебе известно о Повелителях Преисподней?

Повелителях? Все это из-за ее предыдущего похищения? Безумный смешок сорвался с губ девушки. В какое дерьмо Рейес и его компашка втянули ее?

— Скажи мне.

— Ничего, — ответила она, так как не знала, какого ответа желает Стефано. — Ничего я не знаю про Повелителей.

В его взгляде промелькнуло раздражение.

— Ложью ты навлечешь на себя неприятности, дорогуша. Попробуем снова. Ты находилась с группой мужчин в Будапеште. Не просто мужчин, а, несомненно, самых жестоких мужчин, которых когда-либо видел мир. И все же они не причинили тебе вреда. А раз они так поступили, значит, считают тебя другом.

— Они — монстры, — заявила она, молясь, чтобы именно это он и желал услышать. — Ненавижу их. Я не знаю, зачем они удерживали меня и почему отпустили. Ради развлечения, возможно. — Каждый слог дышал истиной и ненавистью. — Отпустите меня. Пожалуйста. Я не хотела причинять вред… Это несчастливая случайность и я…

Слезы вновь наполнили глаза.

Стефано вздохнул.

— Мы держали тебя под действием снотворного, пока не решили, как с тобой поступить. В забытьи, но и в безопасности. Ты отняла у нас сильного воина, Даника, одного из лучших. Нам ужасно не хватает Кевина. Его жена не прекращает рыдать с момента, как я сообщил ей о его кончине; отказывается есть и молится о смерти, чтобы воссоединиться с ним. Теперь ты у нас в долгу, согласна?

Как он наверняка и надеялся, его слова вызвали у нее тяжелое чувство вины, что ранило ее сильнее оков.

— Пожалуйста. Я просто хочу пойти домой, — не то, чтобы у нее был дом. Она снова рассмеялась, чувствуя себя немного безумной и совершенно разбитой. В шаге от обморока. — Пожалуйста.

Выражение лица Стефано не смягчилось.

— Повелители — Мэддокс, Люциен, Рейес, Сабин, Гидеон, как они себя называют. Мне продолжать? Они демоны, сотворенные на небесах, но являющиеся истинным порождением ада. Это тебе известно?

Она сморгнула, дыхание застряло в легких.

— Д-демоны?

Пару месяцев назад она бы снисходительно закатила глаза. Сейчас же — кивнула. Это многое объясняет. Она видела, как лица ее похитителей трансформировались в костяные маски. Она летала над городом, устроившись в колыбели рук крылатого мужчины. Видела, как удлинялись клыки и заострялись когти. Слышала крики боли и мучений.

Демоны. Из ее снов, на ее секретных картинах. Неужели она неким образом знала, еще будучи маленькой девочкой, что жизнь сведет ее в Будапеште с Рейесом и этой шайкой? А позднее с этим человеком? Должны ли были кошмары, которым она всегда противилась, подготовить ее к этому?

— Да. О, да. Ты веришь. Видишь истину, — пылая ненавистью, Стефано приблизился к ней. Ненависть превратила его из спокойного и дружелюбного мужчины в грозное чудище. — Смерть, разрушение, болезнь — все это демон. Следы каждого злого проступка, каждой подлости, каждого несчастья ведет к их порогу.

Чем ближе он подходил, тем сильней девушка вжималась в матрас.

— Какое отношение это имеет ко мне?

— Что, никто из твоих близких не умирал? Ничто из твоей собственности не подвергалось разрушению? Никто никогда не обманывал тебя? Болезни никогда не настигали тебя?

— Я…я… — она не знала, что сказать.

— Все еще не убеждена в их вероломстве? Один из этих демонов совратил мою жену. Она была чиста и искренна со мной, и никогда не предала бы по своей воле. Все же каким-то образом это отродье демона убедил ее, что она недостойна жить, что должна умереть. Она наложила на себя руки, а я нашел ее, висящей в петле в нашем гараже.

С каждым словом голос его становился резче, в скулах ходили желваки.

Данике была известна боль утраты любимого человека. Именно она нашла дедушку после инфаркта, вид его бледного, безжизненного лица все еще преследовал ее, насмехаясь над памятью о некогда пышущем жизненной силой человеке.

— Соболезную вашей утрате.

Стефано сглотнул, собираясь с духом.

— Эта утрата дала мне цель в жизни — ту, что я разделяю с тысячами других людей по всей земле. В то время как Повелители — тьма, мы — свет, и мы не намеренны терпеть то зло, что они несут этому миру. Нашему миру, — добавил он. Прикрыл веки, словно мог ощущать вкус надежды. — Когда мы захватим Повелителей и пленим их зло раз и навсегда, все встанет на свои места. Мир будет прекрасен… безопасен. Идеален.