Потаенное наслаждение

Даже сейчас ему хотелось прислониться к стене.

— Надо запереть ее где-нибудь, там, где они и не вздумают ее искать.

Эшлин решительно покачала головой.

— Ни в коем случае.

— Ага, желаю удачи с Рейесом, — Уильям хлопнул по плечу Люциена, хотя его восхищенный взгляд не отрывался от Сабина. — Мужик на диво умело справляется с кинжалами.

— Кто приглашал тебя вмешаться в разговор? — буркнул Сабин.

— Анья, — ухмыляясь, ответил бессмертный. — Сказала, что я могу оставаться сколько угодно. А теперь ты дашь нам доиграть или как?

Сабин ничего не мог поделать с собой — этот нахальный мерзавец нравился ему все сильнее.

— Анья, обуздай-ка своего приятеля.

— Зачем? Я же выигрываю.

Парочка вернулась к игре. Люциен любовно следил, как Анья наклоняется для удара.

— Я предпочту, чтобы мы убили девчонку вместо того, чтобы она оказалась в лапах наших врагов. Она слишком могущественна, и может сильно навредить нашей цели.

Никто не удосужился ответить. Они уже сбросили его со счетов.

Кейн взял бутылку вина, и стекло треснуло.

— Проклятье!

Закатив глаза, Сабин подошел к нему, схватил другую бутылку и наполнил бокал.

— Держи. Итак? — настоял на ответе воин.

Торин, стоявший в углу — одинокий и недосягаемый — наконец-то вознаградил его репликой.

— Тронь ее, и наши группировки вновь разделятся. Рейес скорее умрет, чем потеряет ее, а я предпочту утратить тебя, вместо того, чтобы причинить ему боль.

Сабин вздохнул, провел ладонью по своему расписанному синяками лицу. Он ценил этих воинов и более не желал их терять. Возможно, настанет день, когда они вновь будут ценить и его, как прежде.

«Возможно, этого не будет никогда».

«Демон, ты тупой засранец. Ненавижу тебя!»

— Тогда нам стоит подтолкнуть ее к поиску третьего и четвертого артефакта, — вслух проговорил он, — чтобы счет оставался в нашу пользу. Если Ловцы отыщут их, то война может никогда не закончится.



«Как мне обезопасить ее, если царь Титанов, каждый демон в Аду и все Ловцы хотят ее?»

Рейес не смог сомкнуть глаз этой ночью. Не только потому, что слова Люциена продолжали звучать в его голове, но из-за того, что Даника была всего лишь в шаге от него. Все, что ему надо было сделать, это скатиться с кровати и открыть разделяющую их дверь. Тогда он смог бы обнять ее.

Он старался не думать о первом, и не мог не наслаждаться вторым. Его раны по большей части затянулись, значит, у него хватит сил овладеть ею.

«Еще один раз».

«Слишком опасно», — уже решил он.

«Стоит рискнуть. Она того стоит».

«Будучи нежен, ты сводишь риск до минимума».

Боги, он не знал, откуда приходили эти мысли. Думал ли это он сам или его демон. А была ли разница?

Взять Данику в последний раз, обнимать ее, чувствовать ее теплое дыхание, наслаждаться ее мягким телом, впитывать ее сладкий вкус…

Сминая в кулаках простынь, он стиснул зубы.

Это опасные мысли. Ненавистные мысли.

Желанные мысли.

Она стала частью него, и ему не нравилось быть без нее. Он нуждался в ней. Иначе чувствовал себя ущербным.


Ради ее блага. Так будет лучше. Не будь эгоистом хоть раз в жизни.

Сколько раз ему придется говорить это себе?

Ее семья ненавидит его и имеет на это полное право. Они будут корить ее за то, что она останется с ним. Чувство вины поселится в ней, а вскоре за ним расцветет и ненависть.

Будучи занят размышлениями, он не почувствовал чужого присутствия, пока не оказалось слишком поздно. Холодная сталь коснулась его шеи.

Он замер. Открыв глаза, увидел Данику.

Даже будь она врагом, он и то отреагировал бы менее бурно. Все тело воина содрогнулось.

Лунный свет обволакивал девушку, сияя точно нимбом вокруг ее головы. Светлые волосы ее были распущенны и спадали на плечи. Она была одета в белую футболку большого размера.

Его футболку. Чувство собственника проснулось в каждой клеточке тела.

Плоть его мгновенно налилась желанием.

«Сопротивляйся»

— Как ты сбежала? — спросил он.

— Научилась справляться с замками со времени своего последнего визита.

Ее аромат грозы и шторма доносился до него, и он не мог не вдохнуть его глубоко-глубоко.

— Возвращайся к своей семье.

— Нет уж. Прости. Я собираюсь доказать, что могу без вреда для себя причинить тебе боль.

Воин не дал ей времени порезать себя. Молниеносным движением он схватил ее запястье и крепко сжал, не позволяя шевелиться. Другой рукой отобрал кинжал и выбросил его. Ее глаза широко распахнулись, когда он потянул ее на себя.

Перекатившись поверх, прижал к матрасу.

«Сопротивляйся».

Сопротивляйся — ее дыхание коснулось его щеки. Ее грудь припечаталась к его. Ее ноги обвились вокруг его талии, прижимая влажный, обнаженный центр ее плоти к его эрекции. Это не девушка, а жидкий огонь, в котором сгорели все мысли о сопротивлении.

«Один последний раз», — подумал он, поддаваясь искушающей его потребности, которая выиграла схватку.

Не то, чтобы он стоял насмерть в этой битве.

— Тебе лучше было остаться со своей семьей, в безопасности своей постели.

Девушка упрямо вздернула подбородок.

— Я соскучилась, — неохотно призналась она.

Он потерся напряженной плотью о средоточие ее наслаждения, не в силах заставить свои бедра не двигаться.

Она всхлипнула, он застонал.

Так хорошо. Всегда просто восхитительно.

— Ты же голый, — хрипло выдохнула она. — Хм, я рада.

Она обняла его за шею и притянула для жаркого поцелуя.

Языки сплелись, дикие, необузданные. Он отодвинулся немного, только чтобы стянуть с нее футболку, и тут же прильнул обратно. Ее соски врезались в кожу, пальцы сжимали спину, а ноги приветственно разошлись в стороны, чтобы сжать его и оказаться как можно ближе.

Его член пульсировал, готовый проникнуть.

— И опять ты не надела трусики, — сумел выдохнуть он, сжимая ее грудь.

Она прикусила его нижнюю губу.

— Рад?

— Умираю от удовольствия.

Улыбаясь, он толкнула его и, перекатившись, села верхом.

— Не входи. Пока еще нет.

— Не буду, — пообещал воин.