Потаенное наслаждение
Часть 30 из 78 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Я… я…
— Тебе не стоит рассказывать мне, что они тебе наговорили, о чем просили и что ты им пообещала. Это неважно. Если я буду знать, то это может стать причиной твоей смерти, — он повернулся к ней спиной. — Согласна на обмен?
Ловцы поклялись помочь в поисках ее семьи, защитить ее. Но они простые смертные, люди, как и она. Они ненавидят Рейеса и других Повелителей, желают им отомстить и пойдут на все ради победы. Даже переступят через нее, если это потребуется.
Они просили ее о помощи, чтобы она проникла в крепость и собрала информацию. Пока что она не приступила к выполнению своего обещания. Для этого не было ни времени, ни возможности. Рейес отвлекал ее.
Теперь же он просил ее переметнуться на его сторону и довериться врагам.
— Ты согласна? — потребовал ответа воин.
— Согласна, — проговорила она, но не была уверенна в истинности своих слов.
По расписанию сегодня ночью у нее должен состояться телефонный разговор со Стефано, и она сделает все необходимое, использует кого угодно, чтобы разыскать свою семью. Для их безопасности она убьет всех до единого Рейесовых друзей, возникни такая необходимость.
И разрушит жизнь Эшлин. И Аньи.
В животе шевельнулась тошнота. Боже, уравнение усложнялось с каждым убегающим часом.
Она уже доказала, что не может уничтожить Рейеса.
И это было не страшно. Он не причинит вреда ее семье. Или причинит? Если она будет действовать против его друзей, он запросто превратится из милого защитника в смертоносного демона. Что будет означать, что он также умрет.
Проклятье!
— Ты не предашь нас, даже если твои близкие мертвы? — настаивал он.
Неужели ее намерения были написаны у нее на лбу? Девушка прикрыла глаза.
— Я согласна, понятно? — снова сказала она, и на этот раз слова дались ей с трудом. Грядущие дни могут стать самими худшими в ее жизни, разбивая ее мечты, уничтожая ее семью… и отбирая у нее этого мужчину, которого она и желала, и опасалась.
Рейес кивнул.
— Тогда приступим.
Глава 12
— Разве мы не делали этого ранее?
— В прошлый раз не сработало, — сказал Рейес. Он стоял внутри камеры, как и вчера, но Аэрон отметил, что его друг держался на безопасном расстоянии. — Решил попробывать снова.
— Нет. Думаю, ты вернулся, чтобы получить еще, — Аэрон уставился на Рейеса, который выглядел как изготовившийся к схватке солдат. Хотя когда бывало иначе? — Думаю, тебе нравятся мои прикосновении.
Нерв дернулся под каждым из темных глаз Рейеса.
— Пару лет назад я спрашивал, могу ли я хлестать тебя, бить. Все что угодно. Я бы даже резал тебя кинжалом. Я не хотел этого, не хотел ранить тебя, так же как и ты не желал еженощно убивать Мэддокса, но знал, что тебе нужна боль, потому пошел бы на это. Я достаточно сильно любил тебя.
— А я достаточно сильно любил тебя, чтобы отказаться. Помнишь?
Аэрон проигнорировал вопрос, потому что помнил. Он погладил лысую голову Легиона, когда существо устроилось у него на коленях и сказал:
— Я по-прежнему хочу помочь тебе. Если хочешь боли, отдай мне свою женщину.
Он рассмеялся, несмотря на то, что ярость затмила взор его друга.
— Один порез — вот и все, что потребуется. Она падет, и твое сердце в прямом смысле разобьется. Вечная боль пребудет с тобой. Мой дар тебе. Отблагодаришь позднее.
Рейес провел кончиком языка по зубам. Проявление агрессии. Потребность в агрессии. Все же Рейес не сдвинулся с места. В отличие от Аэрона и Мэддокса он редко выходил из себя. В его привычке было выжидать, а потом разить тогда, когда враг менее всего ожидает.
— Ты изменился. Некогда ты отчаянно хотел позволить ей уйти. Что случилось?
— Я просто понял, что не смогу превозмочь жажду крови. Я поддался ей и никогда не был более счастлив.
— Лжец. Ты ненавидишь себя такого. Я знаю это наверняка, — Рейес вздохнул, когда Аэрон не ответил. — Скажи мне, где ее семья. Пожалуйста.
Аэрон протянул запястья, не выпуская Легиона, пока он звенел сковывающими его цепями.
— Освободи меня.
Мука застыла в Рейесовом лице, но не такая как обычно. Казалось, что его рвет на части боль — боль, которая в кои-то веки ему не нравилась.
— Ты же знаешь, что я не могу отпустить тебя.
— Знаю, что ты не сделаешь этого.
Бледнея, Рейес кивнул.
— Правильно. Я не сделаю этого.
— Тогда ты получил мой ответ. Ты не сделаешь, я не сделаю.
Легион обвился вокруг него, и две маленькие ладошки вскоре зашуршали по его спине. Укрытые чешуей, но гладкие. Поклоняющиеся. Массажирующие его мышцы, чтобы они расслабились. Добившись желанного результата, существо поднялось на ноги. Прижавшись грудью к Аэроновым плечам, оно поглядывало на Рейеса. Причмокивая губами с голодом в глазах.
— Еще рано, — сказал ему Аэрон. Он не понимал, почему маленький демон любил его, а остальных нет, но воспринимал это как должное. Он не понимал, почему демон последовал за ним сюда, но был рад этому. По непонятной причине он нуждался в этом существе. Легион успокаивал его так, как никто другой не мог, утихомиривал демона Гнева, подавляя жажду крови, приводя его в чувство. За исключением того, когда Люциен и Рейес пришли за ним в пещеру. Тогда Аэрон лишился разума.
Он был так близок к побегу. Легион поедал плоть, готовясь приняться за кости, тогда-то дух и учуял прибытие воинов и исчез. Только для того, чтоб появиться здесь позже, когда все уладилось.
— Ты знаешь, где находятся женщины? — спросил Рейес, вероятно не подозревая, что Легион воображает его на серебряной тарелочке с ножом и вилкой по бокам. — По крайней мере, скажи мне это.
Ах, Аэрон знал, где женщины. В течение каждой проклятой секунды каждого проклятого дня. Это знание постоянно дразнило его, насмехаясь над его беспомощностью, доводя его до безумия. Когда женщины умрут, смех прекратится. Безумие отступит, и Аэрон перестанет жаждать уничтожения всех попавшихся ему на пути.
— Скажи мне, — повторил Рейес.
— Да, — наконец-то признался он вслух, зная, что удар настигнет цель и глубоко засядет в ней. — Я знаю, где они.
Во что ты превратился?
Он знал, что должен чувствовать вину, но не мог собраться с силами. Во время его заключения под землей все эмоции рассеялись, оставив лишь ненависть. Нужду смертоубийств.
Ноздри Рейеса раздувались, а глаза вспыхнули обсидиановым пламенем.
Да, прямое попадание.
— Можно мне высссосать его кровь? — спросил Легион, впиваясь когтями в Аэроновы плечи. — Пожалуйсссста. Оччччень прошу.
— Нет, — ответил ему Аэрон. Он задолжал Рейесу быструю смерть — воин слишком бы наслаждался, умирая долго и мучительно. Разрывающие его вены зубы, льющаяся ручьями кровь доставила бы ему удовольствие. А Рейес не заслуживал удовольствия. Ведь именно он не подпускал его к девчонке. Такое преступление заслуживало жестокого наказания.
Преступление? Это не преступление, это милосердие. Это не ты говоришь. Сопротивляйся.
Его глаза сузились. Нечему противиться. Ему было дано задание, и он выполнит его.
— А как насчет девушки? — поинтересовался Легион. — Ее можно выпить?
Низкий рык донесся из Рейесовой глотки.
— Нет, — отрезал Аэрон. — Она — моя.
Теперь Рейес двинулся вперед, и серебряный кинжал блеснул в его руке
— Она — моя.
Сообразив, что творит, он остановился на середине камеры, по-прежнему оставаясь вне досягаемости.
Жаль.
— Я знаю, что она неподалеку, — медоточиво проговорил Аэрон. — У нее сильный запах, что даже сейчас зовет меня в бой.
Рейес отступил назад, охраняя единственный выход. Охраняя ее. Аэрон закрыл глаза, ее предсмертные крики внезапно зазвенели в его ушах.
«Не делай мне больно. Пожалуйста, не делай мне больно», — умоляла бы она.
Сообразив, что к чему, он нахмурился. Это не ее крики. Они были настоящими, они были воспоминаниями, и она принадлежали другой. Каждый вопль уподоблялся пьянящей ласке, что услаждала его ничтожные чувства. Ясно, что кому бы он ни причинил боль — убил? — это принесло ему удовольствие.
Аромат крови наполнил его нос, сладкий и бодрящий, словно теплая ночь после мучительно холодного дня, нежный свет луны после слишком долгого пребывания под палящими лучами солнца. Он будто перенесся отсюда, словно опять возвышался над ее телом, насмехаясь на ее слабостью.
Это не ты. Ты ненавидишь это, ненавидишь того, кем ты стал.
Некогда — вечность тому назад? — он наблюдал за смертными, восхищаясь отличиями меж их жизнями и его собственной. Он часто призывал смерть, но скорее всего он будет существовать вечно. Они понемногу умирали каждый день, но все же владели жизненной энергией, какой у него никогда не было. Они были слабы; он — силен. Все же они не боялись смеяться и любить.
Любить так, будто они не понимали, что могут лишиться всего в считанные секунды.
«Почему?», — всегда гадал он. Он долго жаждал получить ответ, но это так и не случилось. И вот сейчас он радовался воспоминаниям о пытке одной смертной и предвкушал неизбежную смерть другой.
— Тебе не стоит рассказывать мне, что они тебе наговорили, о чем просили и что ты им пообещала. Это неважно. Если я буду знать, то это может стать причиной твоей смерти, — он повернулся к ней спиной. — Согласна на обмен?
Ловцы поклялись помочь в поисках ее семьи, защитить ее. Но они простые смертные, люди, как и она. Они ненавидят Рейеса и других Повелителей, желают им отомстить и пойдут на все ради победы. Даже переступят через нее, если это потребуется.
Они просили ее о помощи, чтобы она проникла в крепость и собрала информацию. Пока что она не приступила к выполнению своего обещания. Для этого не было ни времени, ни возможности. Рейес отвлекал ее.
Теперь же он просил ее переметнуться на его сторону и довериться врагам.
— Ты согласна? — потребовал ответа воин.
— Согласна, — проговорила она, но не была уверенна в истинности своих слов.
По расписанию сегодня ночью у нее должен состояться телефонный разговор со Стефано, и она сделает все необходимое, использует кого угодно, чтобы разыскать свою семью. Для их безопасности она убьет всех до единого Рейесовых друзей, возникни такая необходимость.
И разрушит жизнь Эшлин. И Аньи.
В животе шевельнулась тошнота. Боже, уравнение усложнялось с каждым убегающим часом.
Она уже доказала, что не может уничтожить Рейеса.
И это было не страшно. Он не причинит вреда ее семье. Или причинит? Если она будет действовать против его друзей, он запросто превратится из милого защитника в смертоносного демона. Что будет означать, что он также умрет.
Проклятье!
— Ты не предашь нас, даже если твои близкие мертвы? — настаивал он.
Неужели ее намерения были написаны у нее на лбу? Девушка прикрыла глаза.
— Я согласна, понятно? — снова сказала она, и на этот раз слова дались ей с трудом. Грядущие дни могут стать самими худшими в ее жизни, разбивая ее мечты, уничтожая ее семью… и отбирая у нее этого мужчину, которого она и желала, и опасалась.
Рейес кивнул.
— Тогда приступим.
Глава 12
— Разве мы не делали этого ранее?
— В прошлый раз не сработало, — сказал Рейес. Он стоял внутри камеры, как и вчера, но Аэрон отметил, что его друг держался на безопасном расстоянии. — Решил попробывать снова.
— Нет. Думаю, ты вернулся, чтобы получить еще, — Аэрон уставился на Рейеса, который выглядел как изготовившийся к схватке солдат. Хотя когда бывало иначе? — Думаю, тебе нравятся мои прикосновении.
Нерв дернулся под каждым из темных глаз Рейеса.
— Пару лет назад я спрашивал, могу ли я хлестать тебя, бить. Все что угодно. Я бы даже резал тебя кинжалом. Я не хотел этого, не хотел ранить тебя, так же как и ты не желал еженощно убивать Мэддокса, но знал, что тебе нужна боль, потому пошел бы на это. Я достаточно сильно любил тебя.
— А я достаточно сильно любил тебя, чтобы отказаться. Помнишь?
Аэрон проигнорировал вопрос, потому что помнил. Он погладил лысую голову Легиона, когда существо устроилось у него на коленях и сказал:
— Я по-прежнему хочу помочь тебе. Если хочешь боли, отдай мне свою женщину.
Он рассмеялся, несмотря на то, что ярость затмила взор его друга.
— Один порез — вот и все, что потребуется. Она падет, и твое сердце в прямом смысле разобьется. Вечная боль пребудет с тобой. Мой дар тебе. Отблагодаришь позднее.
Рейес провел кончиком языка по зубам. Проявление агрессии. Потребность в агрессии. Все же Рейес не сдвинулся с места. В отличие от Аэрона и Мэддокса он редко выходил из себя. В его привычке было выжидать, а потом разить тогда, когда враг менее всего ожидает.
— Ты изменился. Некогда ты отчаянно хотел позволить ей уйти. Что случилось?
— Я просто понял, что не смогу превозмочь жажду крови. Я поддался ей и никогда не был более счастлив.
— Лжец. Ты ненавидишь себя такого. Я знаю это наверняка, — Рейес вздохнул, когда Аэрон не ответил. — Скажи мне, где ее семья. Пожалуйста.
Аэрон протянул запястья, не выпуская Легиона, пока он звенел сковывающими его цепями.
— Освободи меня.
Мука застыла в Рейесовом лице, но не такая как обычно. Казалось, что его рвет на части боль — боль, которая в кои-то веки ему не нравилась.
— Ты же знаешь, что я не могу отпустить тебя.
— Знаю, что ты не сделаешь этого.
Бледнея, Рейес кивнул.
— Правильно. Я не сделаю этого.
— Тогда ты получил мой ответ. Ты не сделаешь, я не сделаю.
Легион обвился вокруг него, и две маленькие ладошки вскоре зашуршали по его спине. Укрытые чешуей, но гладкие. Поклоняющиеся. Массажирующие его мышцы, чтобы они расслабились. Добившись желанного результата, существо поднялось на ноги. Прижавшись грудью к Аэроновым плечам, оно поглядывало на Рейеса. Причмокивая губами с голодом в глазах.
— Еще рано, — сказал ему Аэрон. Он не понимал, почему маленький демон любил его, а остальных нет, но воспринимал это как должное. Он не понимал, почему демон последовал за ним сюда, но был рад этому. По непонятной причине он нуждался в этом существе. Легион успокаивал его так, как никто другой не мог, утихомиривал демона Гнева, подавляя жажду крови, приводя его в чувство. За исключением того, когда Люциен и Рейес пришли за ним в пещеру. Тогда Аэрон лишился разума.
Он был так близок к побегу. Легион поедал плоть, готовясь приняться за кости, тогда-то дух и учуял прибытие воинов и исчез. Только для того, чтоб появиться здесь позже, когда все уладилось.
— Ты знаешь, где находятся женщины? — спросил Рейес, вероятно не подозревая, что Легион воображает его на серебряной тарелочке с ножом и вилкой по бокам. — По крайней мере, скажи мне это.
Ах, Аэрон знал, где женщины. В течение каждой проклятой секунды каждого проклятого дня. Это знание постоянно дразнило его, насмехаясь над его беспомощностью, доводя его до безумия. Когда женщины умрут, смех прекратится. Безумие отступит, и Аэрон перестанет жаждать уничтожения всех попавшихся ему на пути.
— Скажи мне, — повторил Рейес.
— Да, — наконец-то признался он вслух, зная, что удар настигнет цель и глубоко засядет в ней. — Я знаю, где они.
Во что ты превратился?
Он знал, что должен чувствовать вину, но не мог собраться с силами. Во время его заключения под землей все эмоции рассеялись, оставив лишь ненависть. Нужду смертоубийств.
Ноздри Рейеса раздувались, а глаза вспыхнули обсидиановым пламенем.
Да, прямое попадание.
— Можно мне высссосать его кровь? — спросил Легион, впиваясь когтями в Аэроновы плечи. — Пожалуйсссста. Оччччень прошу.
— Нет, — ответил ему Аэрон. Он задолжал Рейесу быструю смерть — воин слишком бы наслаждался, умирая долго и мучительно. Разрывающие его вены зубы, льющаяся ручьями кровь доставила бы ему удовольствие. А Рейес не заслуживал удовольствия. Ведь именно он не подпускал его к девчонке. Такое преступление заслуживало жестокого наказания.
Преступление? Это не преступление, это милосердие. Это не ты говоришь. Сопротивляйся.
Его глаза сузились. Нечему противиться. Ему было дано задание, и он выполнит его.
— А как насчет девушки? — поинтересовался Легион. — Ее можно выпить?
Низкий рык донесся из Рейесовой глотки.
— Нет, — отрезал Аэрон. — Она — моя.
Теперь Рейес двинулся вперед, и серебряный кинжал блеснул в его руке
— Она — моя.
Сообразив, что творит, он остановился на середине камеры, по-прежнему оставаясь вне досягаемости.
Жаль.
— Я знаю, что она неподалеку, — медоточиво проговорил Аэрон. — У нее сильный запах, что даже сейчас зовет меня в бой.
Рейес отступил назад, охраняя единственный выход. Охраняя ее. Аэрон закрыл глаза, ее предсмертные крики внезапно зазвенели в его ушах.
«Не делай мне больно. Пожалуйста, не делай мне больно», — умоляла бы она.
Сообразив, что к чему, он нахмурился. Это не ее крики. Они были настоящими, они были воспоминаниями, и она принадлежали другой. Каждый вопль уподоблялся пьянящей ласке, что услаждала его ничтожные чувства. Ясно, что кому бы он ни причинил боль — убил? — это принесло ему удовольствие.
Аромат крови наполнил его нос, сладкий и бодрящий, словно теплая ночь после мучительно холодного дня, нежный свет луны после слишком долгого пребывания под палящими лучами солнца. Он будто перенесся отсюда, словно опять возвышался над ее телом, насмехаясь на ее слабостью.
Это не ты. Ты ненавидишь это, ненавидишь того, кем ты стал.
Некогда — вечность тому назад? — он наблюдал за смертными, восхищаясь отличиями меж их жизнями и его собственной. Он часто призывал смерть, но скорее всего он будет существовать вечно. Они понемногу умирали каждый день, но все же владели жизненной энергией, какой у него никогда не было. Они были слабы; он — силен. Все же они не боялись смеяться и любить.
Любить так, будто они не понимали, что могут лишиться всего в считанные секунды.
«Почему?», — всегда гадал он. Он долго жаждал получить ответ, но это так и не случилось. И вот сейчас он радовался воспоминаниям о пытке одной смертной и предвкушал неизбежную смерть другой.