Последняя гостья

Нечто новое, что я только что обнаружила спустя долгое время.





Глава 20




Я проснулась оттого, что гравий снаружи вновь захрустел под чьими-то ногами, и не сразу вспомнила, где нахожусь. Сначала понадобилось оглядеть комнату, мебель в ней и окно, сквозь щели в шторах на котором косо падали солнечные лучи.

Шаги удалялись — наверное, кто-то спешил на пляж. А прошлой ночью направление шагов было противоположным.

Сон сморил меня на диване, открытый ноутбук почти разрядился, пока я спала. Спотыкаясь, я прошла по тускло освещенной комнате, разыскала сумку и зарядку в ней. Поставила заряжаться ноутбук на кухонный стол, распахнула окно, впустила порывы ветра и запахи океана. Где-то в диванных подушках зудел телефон, мне понадобилось время, чтобы отыскать его. Я думала, что снова звонит Коннор.

Но на экране высветилось имя Гранта. Как будто он почуял, что прошлой ночью я открыла тот самый файл.

— Привет, Грант, — поздоровалась я.

— Доброе утро, Эйвери, — тон был ровный, как всегда, деловитый и непроницаемый. Настолько, что я немедленно предприняла попытку угодить ему, увидеть в его интонации отражение моей значимости. — Я не слишком рано?

— Нет, нисколько. — Я перевела взгляд на ближайшие часы. Там, над кухонной раковиной, стрелки застыли на двенадцати.

— Объясни, что произошло.

— Ну, как я уже написала, произошло несколько мелких случаев проникновения, но ничего серьезного. В «Конце тропы» надо заменить телевизор, в «Голубой мухоловке» — окно. Но в «Закатном приюте» возникла утечка газа, и я встревожилась, думая, не взаимосвязаны ли все эти события.

Он не ответил. Я прокашлялась в ожидании.

— В полицию ты звонила? — спросил он.

— Пришлось. Я почувствовала, что пахнет газом, позвонила 911, и сразу приехала пожарная команда, — я сделала паузу. — Это было небезопасно.

— Понимаю. И что они сказали?

— Ослабла соединительная муфта за плитой. Естественно, понадобится заменить ее.

— Естественно, — повторил он.

И умолк, словно ждал, что я что-то добавлю, но я знала, что это тактика — ожидание, что паузу заполнит собеседник и при этом выдаст то, что хотел скрыть. За годы я научилась у Гранта многому — почти всему, что знала о бизнесе и о том, как вести себя в установленных рамках, о писаных и неписаных правилах.

Однажды он сказал мне, что во мне есть то, чего недостает его детям. Секрет успеха, который ускользнул даже от Паркера, объяснил он, в том и заключается, что ради значительных наград приходится рисковать по-крупному. То есть ради перемен в жизни, кардинальных перемен, надо быть готовым к потерям.

«Паркер справится с работой, — объяснял он. — При нем компания останется крепкой. Он сумеет распорядиться тем, что мы имеем. Он понимает правила игры, знает все входы и выходы. Но, когда он рискует, он делает ставку не на то, что принадлежит ему лично. Риск должен подразумевать некий противовес. Ни один из моих детей в действительности не желает идти на риск».

Потому что, подумала я тогда, у них уже и так все есть.

— Ты упоминала про большой дом, — нарушил он молчание. — Что-то про электричество.

И я вдруг поняла, что побудило его перезвонить мне. Не письмо, которое я отправила ему по электронной почте, и не беспокойство за собственность компании. А гаснущий по ночам свет; луч фонаря, который я видела на утесах. Его собственные подозрения насчет того, что произошло там, наверху.

— Да, — подтвердила я, — такое случалось уже несколько раз. Отключалось электричество. Приходилось лезть в щиток. Следовало бы проверить исправность.

— Хорошо… спасибо. Что-нибудь еще?

«Чем ты рискнула, Эйвери?» Он спросил меня и об этом, когда вызвал к себе. Когда отдал мне работу, которую раньше делала Сэди. Потому что понимал, и я об этом знала. Я рисковала своим местом в их мире. Поставила на карту мою дружбу с Сэди. Променяла то, где нахожусь, на то, где могла очутиться.

Не подвергая себя нешуточному риску, ничего не добьешься. А теперь я отчаянно цеплялась за то, что теряла.

— Я хотела объяснить насчет Бьянки. Насчет…

— В этом нет никакой необходимости, Эйвери, — его голос остался ровным и сдержанным, и я почувствовала, как сердце перестает судорожно колотиться, как расслабляются мои пальцы. — Послушай, — продолжал он, — мы высоко ценили твою помощь на протяжении всего этого непростого года. Честно говоря, думаю, без тебя мы бы не справились. Без всего того, что ты сделала для нас. Но в следующем сезоне мы передадим эти обязанности одной из управляющих компаний.

Я выждала момент-другой, чтобы посмотреть, продолжит ли он, сделает ли логический вывод из вышесказанного — новая должность, новые возможности. Но молчание затянулось надолго, так что ему пришлось снова позвать меня по имени, чтобы убедиться, что я еще слушаю.

— Ясно, — сказала я. Меня уволили. Комбинацией из двух коротких ударов. Мой дом и моя работа — потеряно было и то и другое.

И вот тогда-то его голос изменился. Понизился, приобрел более личные и властные нотки.

— Я делал ставку на тебя. Думал, в тебе есть нечто другое, достойное, чтобы тратить время и силы. Но похоже, я тебя переоценил — в сущности, это моя вина. И, полагаю, моя слабость.

Жало впилось резко и глубоко: мне представилось, как он сказал те же слова Сэди, стоящей напротив него перед письменным столом в кабинете наверху, когда отнял у нее работу и отдал мне. Я не отвечала, потому что между рвением и отчаянием есть грань, и он признавал лишь первое.


Все, что мне оставалось, — следить, чтобы не сбивалось дыхание, и держать язык за зубами, как успела научиться. И он вернулся к прежнему ровному, профессиональному тону, ожидая от меня продолжения в том же духе.

— Я просмотрел сводные таблицы: дело к последней неделе сезона, верно?

— Так и есть, — подтвердила я. На следующей неделе — День труда, вскоре после этого город опустеет.

— Ясно. В таком случае продолжим работу и закроем год. В конце сезона мы оплатим тебе потраченное время.

И он повесил трубку. Я еще некоторое время вслушивалась в пустоту, хоть и знала, что разговор закончен.

Как я не сообразила, к чему все идет? Еще три хода назад, после прибытия Паркера. Или два, когда Бьянка выставила меня. Или один ход назад, когда я открыла файл с флешки на своем ноутбуке. Сэди пыталась что-то дать мне понять. Ждала, когда я обращу внимание. В дверях моей комнаты, одетая в голубое платье, коричневый свитер и те самые золотые сандалии из ремешков, потрепанные и брошенные.

Я ощутила некий всплеск у меня внутри. Тот же самый, как когда я толкнула Фейт, когда Коннор застал меня с другим — прелюдию к разрушению. Как в тот момент, когда Грег назвал меня «чудовищем Сэди». А кто же я еще? Кто лучше меня мог понять силы, управляющие ее жизнью? Выбор пути, который привел к ее смерти?

Индикатор ноутбука стал зеленым, экран мигнул в процессе загрузки. Я вздрогнула, в ушах эхом отдалось предостережение Коннора, призывающего меня остановиться. Потому что он сразу почуял опасность. Спрятанный файл и смерть Сэди. То, ради чего, возможно, стоит решиться на убийство.





* * *


Я сидела за кухонным столом и пыталась разобраться хоть в чем-нибудь.

Возможно, Литтлпорт тут вообще ни при чем. Первым делом я могла бы выяснить, относится ли код к какому-нибудь из наших местных банков. И даже если нет, это еще ничего не значит: сейчас полно банковских структур и интернет-банков. Но хотя бы у меня будет с чего начать. В городе имелись два местных банка, клиентом одного из них была и я. Прошлой ночью я уже проверила, что в моей чековой книжке значится другой код.

Я побарабанила пальцами по столу. Подумала, не позвонить ли Коннору. «Слушай, ты каким банком пользуешься? Не подскажешь его код?» Потом прикинула, не позвонить ли в банк, но сегодня, в воскресенье, они были закрыты.

Я отодвинулась от кухонного стола. Моя бабушка была клиенткой другого банка. Она вписала мое имя в свой счет, так что после ее смерти мне не пришлось ждать, когда с ним разберутся, — я получила прямой доступ к деньгам, которых оказалось, впрочем, немного. Где-то у меня были реквизиты. В коробке, где я хранила все документы по нашим активам. По всему имуществу, которое раньше принадлежало ей и моим родителям, а потом перешло ко мне.

Эти документы сохранились. Я рылась в коробке, пока не откопала старую папку.

В ней я нашла погашенный чек — тот самый, с помощью которого я перевела деньги с бабушкиного счета на мой.

Я отнесла чек к компьютеру, просмотрела реквизиты, проверила их дважды.

Бумажный чек задрожал в моей руке. Да, да — цифры совпали. Тот же самый банк. Литтлпортское отделение.

Но я не переставала переводить взгляд. Туда-сюда. На экран. И на чек. И снова на экран.

Придвинулась ближе к экрану и затаила дыхание. Перечитала цифры еще раз.

Совпадал не только код банка. Но и номер счета. Одним из получателей этих денег и хозяйкой счета, на который их перевели, была моя бабушка.

Комната завертелась.

— Минутку, — я произнесла это вслух, хоть и не знала, с кем говорю. Просто подождите. Минутку.

«В каждом доме свои секреты, Эйвери». Это сказал Коннор прошлой ночью, и мне в голову не пришло отнести его слова к своей собственной семье.

Да еще сказанное Эрикой у меня в гостиной — что Сэди просила прислать к ним меня, называла меня по имени. Я даже не допускала возможности, что это правда. Ни разу не задумалась о том, что во мне могло изначально привлечь ее.

И вот нá тебе.

Я отодвинулась от стола, воскресила в памяти давнюю сцену. Ванная. Сэди входит и застает там меня. Вверх по ее шее ползет румянец.

Неужели она с самого начала знала, что я там?

Соскользнувший нож. Туалетная бумага, прижатая к порезу.

«Смотри не убейся». Она предостерегла меня так отчетливо и живо, когда я встала слишком близко к краю.

Как будто знала с самого начала.

Она видела меня в кухне их дома. Следила за мной. Знала, что я сделала.

Потом нашла дневник и выяснила, что я скрывала, о чем мечтала и чего боялась. И ни с кем не поделилась этой тайной.

Чего она хотела от меня? Неужели знала, что когда-то я проникла в ее дом? Забралась внутрь вместе с Фейт и Коннором?

Или что я сидела в лодке Коннора и заглядывала в огромные панорамные окна — смотрела на ее жизнь и ее тело, в которое мне хотелось вселиться?

Потом она разыскала меня на пляже и позвала к себе. В свой дом, в свою жизнь. Приняла меня по доброте…