Последняя гостья

Что бы ни искал неизвестный, мне требовалось найти предмет его поисков первой. И теперь я была почти уверена, что знаю, где искать.

Гараж всегда держали запертым. Для него имелся свой, отдельный ключ, который Ломаны могли оставить ландшафтным дизайнерам и не беспокоиться о доме. Попасть в гараж сама я никак не могла. Логичнее всего было заглянуть в багажник машины Паркера, выведя машину из гаража.

— Паркер! — окликнула я, когда он был уже на полпути к большому дому. Я чуть ли не бегом догнала его и еще издалека заговорила: — Разреши пригласить тебя куда-нибудь сегодня вечером, — я преподнесла приглашение как желание извиниться. И поприветствовать его с приездом. Тем более что надвигался вечер пятницы. — Тебе обязательно надо развеяться.

Он медленно окинул меня взглядом.

— А я, между прочим, как раз собирался. Здесь, наверху, всегда так тихо.

Я вдруг сообразила, что он никогда не оставался в этом доме один. Обычно Бьянка проводила в Литтлпорте все лето. А когда в конце сезона уезжала, вместе с Паркером задерживалась Сэди.

— В восемь? — спросила я. — Могу сама сесть за руль.

— Нет, я за рулем, — решил он. Я заранее предвидела, что так и будет. Он просто не мог допустить, чтобы его заметили на пассажирском сиденье моей старой колымаги, за долгие годы изрядно потрепанной снегом, льдом и соленым ветром. — В «Логове»?

Я не бывала в «Логове» почти год. Раньше это место было излюбленным у нас с Сэди. Часть нашего мира, одно из заведений, которые открывались только в летние месяцы, как кафе-мороженое.

Теперь же я если и бывала в барах, то лишь в тех, где собирались в основном местные. Ближайшими из моих знакомых были люди, с которыми я работала в том или ином качестве. Инспектор по недвижимости Джиллиан. Генподрядчик Уэс, — впрочем, я, как представитель компании Ломанов, так и не могла понять, в каких мы с ним отношениях. Но могла в любое время послать ему эсэмэску, договариваясь о встрече, и он приезжал. Однажды после такой встречи я предложила перебраться к нему и продолжить, и он согласился. Больше я инициативу не проявляла, и он тоже.

Кроме того, я поддерживала контакты с разными поставщиками со всего города, и они, встречаясь со мной где-нибудь, держались дружелюбно, но никогда не проявляли желания сблизиться.

Все прочие отношения не выдержали проверку временем. Ни с Коннором, ни с Фейт я так и не помирилась. От нашей компании отдалилась, когда начала учиться на курсах бизнеса в муниципальном колледже, — отговаривалась и отнекивалась, отклонила предложение снимать вместе квартиру в другом городе. Меня готовили к работе в Литтлпорте. И никакой другой город в эту картину не вписывался. Эта перспектива была самой заманчивой из всех известных мне. Нигде больше я не смогла бы видеться с Сэди.





* * *


В седьмом часу мне позвонила женщина, назвалась Кэтрин Эпплтон и сказала, что живет в «Шиповнике» — небольшом коттедже внизу, у Брейкер-Бич, неподалеку отсюда. Она объяснила, что коттедж взял в аренду ее отец, но отдыхает там она. Я терпеть не могла, когда люди так делали — арендовали жилье на свое имя для кого-нибудь другого. Но смотрела на это сквозь пальцы, пока все выглядело пристойно. Пока речь шла не о компании студентов, не питающих уважения к чужой собственности и способных нанести ей больше ущерба, чем приносила прибыли аренда. Ломаны специально оговаривали правило, запрещающее сдавать дома тем, кто не собирался жить в них сам, но я далеко не всегда придерживалась его. Меня интересовала скорее возможность непрерывной аренды, то есть практическая сторона. А как я разберусь с остальным — мое дело. И я всегда оставалась на связи, даже в пятницу вечером в последнюю неделю августа.

— Я нашла ваш номер в бумагах, — продолжала Кэтрин, как мне показалось, неестественным, натянутым тоном.

— Да, я менеджер компании. Чем могу помочь, Кэтрин? — Я прижала пальцы к вискам, надеясь, что дело, каким бы оно ни было, сможет подождать.

— Кто-то зажигал наши свечи, — сообщила она.

— Что?..

— Кто-то. Зажигал. Наши. Свечи, — повторила она, подчеркивая и отделяя каждое слово. — А никто из наших этого не делал. Так они говорят, — в трубке фоном слышался смех.

Пьяны. Только зря отнимают у меня время. А мне звонят, потому что никто не признается, — на спор: «А ну колитесь живо, не то позвоню хозяевам». Но тут я вспомнила свечу, оставленную зажженной в «Голубой мухоловке», и запах морской соли и лаванды.

— Так, Кэтрин, минутку. Нет ли в доме каких-нибудь следов проникновения со взломом?

— Ой, да я даже не помню, запирали мы дверь или нет. Извините.

Снова голоса на заднем плане. Кто-то просил дать ему телефон, Кэтрин пропустила просьбу мимо ушей.

— Что-нибудь пропало? — спросила я.

— Нет, кажется. Все вроде на месте. Просто жутко стало из-за свечей.

Я никак не могла понять, чего они хотят от меня. Зачем звонят в пятницу вечером, почему не заканчивают разговор.

— Просто мы… мы тут задумались, — продолжала Кэтрин. Фоном в трубке снова засмеялись. — С этим домом не связано никаких легенд о призраках?

Я медленно поморгала, пытаясь въехать в суть вопроса.

— Так вы звоните из-за легенд о призраках?

В пятницу вечером мне случалось принимать и более нелепые звонки, но этот был достоин занять одно из первых мест в списке. Да что это с людьми, если первым делом им в голову приходят призраки, а не какие-нибудь здравые объяснения? Так или иначе, я рассудила, что порадоваться следует уже тому, что эти жильцы не грозились уехать и не требовали ни возврата уплаченных денег, ни срочного принятия мер с моей стороны.

Слушая невнятный смех в трубке, я подумала, что кто-то из этой компании наверняка устроил розыгрыш. И если я заеду к ним, то найду перенаселенный дом, надувные матрасы на полу и переполненный мусорный бак.

— Буду у вас утром, — пообещала я. — Проверю, что с замками.





* * *



Закончив разговор, я вытащила пачку действующих в настоящее время договоров. Завтра придется объездить все сданные в аренду дома — просто на всякий случай. О двух явных проникновениях я уже знала, а теперь еще вот это.

В любом случае арендаторы чаще всего менялись в субботу, если только семья не задерживалась еще на неделю. Все, кто собирался уехать завтра, должны были выселиться к десяти. Я договорилась с клининговыми компаниями, чтобы уборку провели в первую очередь в тех домах, где ожидалось вселение новых жильцов на предстоящую неделю. Суббота обычно становилась днем хаоса: у нас в запасе было всего шесть часов, чтобы вычистить дом и подготовить его к следующему заезду.

Я просмотрела список домов и составила расписание для себя. В настоящее время я присматривала в Литтлпорте за двадцатью двумя объектами недвижимости, восемнадцать из которых сейчас были заняты. На следующей неделе таковых должно было насчитываться шестнадцать.

Снова пройдясь по списку, я задумалась, не напутала ли чего-нибудь. Среди занятых в настоящее время домов «Закатный приют» не значился. В нем никто не жил на прошлой неделе и не должен был вселиться на предстоящую.

«Закатный приют», расположенный напротив «Голубой мухоловки», — тот самый, где я видела, как колышутся занавески, заметила, как кто-то наблюдал за мной после того, как я нашла мобильник Сэди.

Но там не должен был находиться никто.

У меня екнуло в животе. Кто-то следил. Не просто за домом Ломанов. Не просто за домами, сдающимися в аренду. А за мной.





Глава 13




Мы с Паркером шагали от парковки к «Логову», и меня вдруг пронзил острый трепет. Темнота, ожидания, мужчина рядом со мной. Заведение, где раньше я бывала постоянно, только подновленное. Вечер пятницы, полно народу. Предвкушение того, что я надеялась узнать, и уже чувствовала, что оно витает совсем рядом.

В этом баре создавалось ощущение типично местного кабака — искусственно состаренные деревянные балки, столешницы из толстых спилов дерева, закатанное в пластик меню. Но это была одна показуха. Цены, бармены, вид из окон — все выдавало заведение, рассчитанное на приезжих. Хозяева знали, что делают. Тайное сокровище, путь к которому ведет по шаткой и хлипкой деревянной лесенке, упрятанной под потемневшей от непогоды вывеской. Оставшийся на виду балкончик над каменистым пляжем, обещание самого настоящего Литтлпорта, доступного далеко не каждому.

Вот в таком ключе его и преподносили клиентам. Получив основную прибыль за четыре месяца, хозяева к октябрю заколачивали окна и балкончик и перебазировались обратно в свое главное помещение — забегаловку с бургерами и пивом в двух милях дальше от берега.

Внутри все держались шумно и разухабисто, но притихли, как только за нами закрылась дверь. Эту реакцию вызвал Паркер. Его не видели здесь все лето, и теперь завсегдатаи один за другим потянулись засвидетельствовать почтение. Девчонки в джинсах и облегающих топиках. Парни в шортах-хаки и теннисках. Все на одно лицо, не различишь. Клали ладони ему на плечо, пожимали руку выше локтя. Сочувственно улыбались. Ластились.

«Я в порядке».

«Спасибо, что помните нас».

«Ага, приехал на открытие».

В последовавшей тишине один из парней поднял стопку и объявил:

— За Сэди.

Паркера утянули к угловому столику. Он оглянулся на меня через плечо, поднял два пальца, и я стала пробираться к стойке.

Бармен коротко взглянул на меня, потом продолжал вытирать стойку.

— Чего вам? — спросил он отсутствующим тоном, словно знал, что мне здесь не место.

Пока я заказывала — бурбон со льдом для Паркера и слабоалкогольное разливное пиво для себя, — какой-то мужчина подсел ко мне, и я почувствовала, как он пялится на мой профиль. Болтать я была не в настроении, но он постучал по стойке, привлекая мое внимание.

— Тук-тук, — добавил он на случай, если я не заметила, и продолжал, когда я наконец повернулась к нему: — Привет.

Грег Рэндолф, который с таким смаком рассказывал мне в прошлом году на вечеринке про Сэди и Коннора.

— Помнишь меня?

Я приветственно кивнула, вымучив улыбку.

Вопрос был задан таким тоном, словно за последние семь лет он ни разу не видел меня в городе. Будто и не знакомился со мной возле бассейна Ломанов много летних сезонов назад, на вечеринке, которую Бьянка устроила с целью сбора средств на благотворительность. Одетая в одно из платьев Сэди, я как раз одергивала его подол, внезапно показавшийся мне дюйма на два короче, чем следовало бы, когда Грег Рэндолф встал между мной и Сэди в попытке развлечь ее какими-то пошлыми сплетнями, которыми она, похоже, ничуть не интересовалась. И делал паузы, чтобы вежливо поздороваться с каждым взрослым, проходившим мимо.

«Смотри не купись на хорошие манеры этого славного малого, — предупредила Сэди, как только он отвернулся. — На самом деле он гнусная пьянь, как его отец».

Она даже не понизила голос, и я невольно вытаращила глаза, опасаясь, что кто-нибудь ее услышит. Может, отец Грега, который вполне мог оказаться одним из взрослых в компании позади нас, или сам Грег. Но Сэди только улыбнулась, заметив выражение на моем лице: «Никто не прислушивается так старательно, Эйви. Кроме тебя». И она небрежно и неопределенно взмахнула рукой, как будто происходящее значило так мало. Все вот это вот. Несущественное.

Я так и не узнала, что произошло между Сэди и Грегом.

Бармен выставил напитки на стойку, я оставила свою карту, чтобы открыть счет.

— Это мне? — Грег указал подбородком на стакан для Паркера.

— Нет, — отрезала я, отворачиваясь.

Он схватил меня за руку, при этом содержимое стакана плеснулось мне на большой палец.

— Стой, стой. Не уходи так сразу. Я же тебя целое лето не видел. Не то что раньше.