Последний ход

Переодевшись в шорты и футболку, Кейт надела шлепанцы и прошла на кухню. Мать стояла у плиты и готовила омлет. В тостере разогревались ломти булочки.

Сев за стол, Кейт подавила желание смахнуть с него крошки. За этим столом часто собиралась вся семья. У них с братом частенько происходили бурные ссоры, и хотя Кейт по большей части молчала, ей всегда удавалось настоять на своем. Она бросила взгляд на место во главе стола, за которым сидел отец. От чувства вины у нее сдавило грудь.

— Почему ты ничего не трогала у меня в комнате?

— Сама не знаю. Быть может, я в глубине души надеялась на то, что ты вернешься и захочешь что-нибудь из нее забрать…

Кейт никогда не хотелось сюда вернуться, но вот сейчас, оказавшись здесь, она ощутила странный комфорт в том, что в ее комнате все осталось как было.

— Тебе нужно было обставить мою комнату заново, мама. Или, еще лучше, найти себе новое жилье. Ты не хочешь перебраться отсюда куда-нибудь туда, где будет чем заняться?

— И здесь тоже можно найти самые разные занятия.

— Мама, ты правда довольна тем, что остаешься здесь?

— Я предпочитаю находиться поблизости от своих воспоминаний. Возможно, это не идеальное место для жилья, но мне оно нравится. Здесь тихо и спокойно. И много друзей.

Поставив омлет и булочку перед Кейт, мать села напротив. Пригубив кофе, она стала смотреть, как дочь ест. В детстве Кейт очень любила такие моменты. Мать понимала ее стремление побыть в тишине и в то же время получала удовольствие, находясь рядом с дочерью.

— Видела тебя в новостях, — сказала она. — На пресс-конференции ты была в центре событий.

— В Сан-Антонио произошло убийство, полностью повторяющее те, которые совершил Самаритянин. Со мной связалась местная полиция, и я занимаюсь этим делом вместе с одним детективом.

— Ты же задержала Самаритянина еще несколько месяцев назад.

— Этому убийце известны мельчайшие подробности преступлений Самаритянина.

Изучив ее, мать покачала головой:

— Я двадцать восемь лет была замужем за прокурором и родила двух полицейских. Я чувствую, когда ты что-то недоговариваешь. В чем дело?

Кейт откинулась назад, стараясь изо всех сил излучать расслабленную уверенность.

— Убийца обратился ко мне по имени. Но, учитывая мое недавнее появление в средствах массовой информации, в этом нет ничего удивительного. Никаких причин для беспокойства.

— Ты полагаешь, за столько лет я должна была бы привыкнуть к разговору про убийц. — Сильвия Хейден покачала головой. — Но я по-прежнему волнуюсь. Каждый божий день со страхом жду телефонного звонка, как тогда, когда мне позвонили и…

Груз вины стал еще тяжелее.

— Можешь говорить. Когда тебе позвонили и сказали, что мой бывший ухажер убил папу.

Мать накрыла руку Кейт своей.

— Этот мальчишка стрелял и в тебя.

— Но я осталась в живых.

Мать сдвинула брови.

— Я никогда не винила тебя в случившемся. Уже сто раз говорила это.

То же самое сказал и Митчелл, и Кейт оставалось только прятаться за логикой. До конца своих дней она не сможет подобрать слова, чтобы выразить чувство сожаления и вины.

Мать долго молча смотрела на нее, затем откинулась назад и пригубила кофе.

— Я представляла тебя ученым, увлеченно работающим в лаборатории, а никак не бегающей за убийцами, подобно твоим отцу и брату.

Кейт гордилась тем, что похожа на них.

— Идти против наследственности нелегко.

— Твой отец получал ни с чем не сравнимый восторг, когда ему удавалось убедить присяжных и отправить преступника за решетку. — Она потрепала дочь по руке. — Я надеялась, хотя бы один мой ребенок возьмет что-то от меня. В тебе я вижу твоего отца.

Кейт провела пальцем по краю кружки.

— В таком случае почему мы с папой проводили вместе так мало времени?

— Он понятия не имел, как вести себя с девочкой. Не знал, что ей сказать. Вот почему по вечерам возил тебя в шахматную секцию. Он хотел побыть с тобой.

И его убили…

— Расскажи мне о своем деле, — словно прочитав ее мысли, сказала Сильвия Хейден. — И не думай, что тебе удалось отбить у меня охоту узнать больше про этого убийцу.

Кейт улыбнулась. Ее мать обладала завидной проницательностью.


— Ты помнишь Нину Эрнандес? Домработницу Болдри?

— Раза два видела ее в школе. Ее дочь была чуть постарше Митчелла. Нина была поразительной женщиной. Очень спокойной.

— А как насчет ее дочери Глории?

— Никогда не встречалась. Но твой отец был с ней знаком. Когда ей было лет семнадцать, у нее случились кое-какие неприятности. Мистер Болдри-старший лично переговорил с твоим отцом, и дело замяли.

— В чем именно провинилась Глория?

— Разбила машину своей одноклассницы. Глупая выходка, которая обернулась серьезными выплатами. Машина здорово пострадала.

— Что-нибудь еще?

— Нет. Точнее, если что-то и было, я ничего не слышала.

Кейт скатала на тарелке хлебный мякиш.

— Я виделась с Митчеллом.

— Вот как… — Мать заметно напряглась.

— Он приходил ко мне в гостиницу.

— Как он себя вел?

— Крайне учтиво. Принес свои извинения.

— Митчелл действительно сожалеет о том, как себя вел. Ты его знаешь. Он не умеет выражать свои мысли. Но все праздники, когда мы собирались здесь после смерти Сьерры, он очень переживал.

— Мне нужно принять его предложение мира и жить дальше. — Кейт покачала головой.

— Ты это сделаешь?

Кейт очень скучала по своим родным. Пережить потерю пришлось всем, но она потеряла дом, отца и брата.

— Постараюсь.

Мать подождала, когда она закончит ужинать.

— Вернемся к убийце, Кейт. Кто он?

— Ты что-нибудь слышала об Уильяме Болдри?

Мать выпрямилась, вокруг губ и глаз появились жесткие складки.

— Я знаю, что пятого января он вышел на свободу. Снова тебя донимает?

— Нет. Я его не видела. Он не пытался с тобой связаться?

— Нет. — Мать сжала губы.

— У тебя не возникало ощущения, будто за тобой следят? Не было никаких записок, писем, цветов?

— Абсолютно ничего. Ты полагаешь, Уильям снова примется за старое?

— Нет. Просто я рассматриваю все возможности. Он был прямо-таки одержим нашей семьей и в особенности мною.

— Мы и подумать не могли, что он пустится во все тяжкие.

— Сделай мне одолжение: будь предельно осторожна. Я думаю, Уильям где-то рядом, следит за нами, как уже делал прежде.

— Со мной все в порядке, обо мне не беспокойся.

— Мне бы хотелось, чтобы ты пожила у Митчелла до тех пор, пока я не закончу это дело.

— Я люблю твоего брата, но жить у него не стану. Могу сама за себя постоять.

Те же самые слова сказал ее отец перед тем, как его застрелили.

— А как насчет того, чтобы погостить у сестры? Тетя Лидия всегда рада тебя видеть.

— Ты охотишься за убийцей и хочешь, чтобы я сбежала, словно перепуганный ребенок, и не переживала за тебя?