Порубежник

Покончив с делами на конюшне, направился в дом. Ничего особенного. Обычный одноэтажный сруб с небольшими оконцами, затянутыми бычьим пузырем. Внутри два больших стола с лавками, вдоль стены двухъярусные лежаки на десяток человек. Так себе условия. Но и стараться особо тут никто не будет. Есть крыша над головой, очаг, место, куда кости бросить, вот и ладно.

Еда так себе. Не впечатляла. Только и того, что горячее и сытно. Впрочем, так оно всегда, если разогревать. Тут ведь не корчма, чтобы все время готовить. Вынесли на мороз, чтобы не скисло, и ожидает каша новых гостей.

Ночь прошла спокойно, разве только время от времени начинали брехать собаки, да петухи в положенный час возвещали миру о своем существовании. Ксения поднялась загодя, условившись с хозяйкой, что сама озаботится завтраком и снедью в дорогу.

Михаилу нравилось, как она готовит. Мастерица! К слову, кое-каким блюдам ее научил он. Правда, у женщины получалось не в пример вкуснее. Словом, завтрак оказался не только сытным, но еще и вкусным, что не могло не радовать. Через неделю пути начинаешь ценить такие маленькие радости.

Со двора выехали, едва рассвело. Вообще-то это уже достаточно поздно. Но путешествие по ночному лесу, которые тут кругом, то еще удовольствие. Тем более что для спешки особой нужды и не было.

– Михайло, я все спросить хотела. Так князь Матвей выплатил тебе награду за часы или нет?

– Не выплатил. Предложил поставить мастерскую, чтобы и механические ладить в Пограничном, и водяные оставить. Даже место выделил и обещал участвовать серебром за треть от доходов. Ну и, как полагается, десятину в казну с моих двух третей.

– Так у тебя, поди, и своего серебра в достатке. И без того не бедствовал. А тут еще и награда от великого князя за раскрытый заговор.

Это да. Одарили его щедро. Шутка сказать, но целых пять тысяч рублей. Хотя-а-а… Казна на этом деле куда больше погрела руки. Шестьдесят тысяч, что ушли полковым воеводам трех западных княжеств, были изъяты в пользу Мстислава. А ведь были еще и полки черниговские. Да на сами княжеские роды положили виру немалую. Так что Киев изрядно поимел. Могли бы и расщедриться.

Впрочем, не стоит забывать об обещании выделить ему вотчину на границе. Да, поднять такое хозяйство будет тяжело. Но, с другой стороны, далеко не всем перепадает такое счастье. И тут никакой фигуры речи. Ведь помимо земли он получает еще и титул, передаваемый по наследству. Награда по нынешним временам более чем щедрая. Тут и природных боярских детей с избытком, что уж говорить о выскочках.

– Серебро у меня есть, – не стал отрицать Михаил. – Только к чему отказываться от помощи князя, коль скоро она на пользу. Опять же и заработать получится куда больше.

– Как так?

– Да просто все. Самому поставить мастерскую и отдавать только десятину князь мне не позволил бы. Его рука имеется повсюду. Так заведено в Пограничном еще его батюшкой. Правда, тот все больше привечал тех, кто был готов дать жизнь его идеям, а не разевал рот на чужой каравай. Но теперь порядки в княжестве иные, и это нужно либо принять, либо искать счастья в другом месте.

– Так и искал бы. К чему держаться именно за этот град?

– А мастера? А изготовить потребные станы и инструмент? А купцы, которые никак не минуют Пограничный по пути из варяг в греки? Ведь мало что-то измыслить, нужно это еще сладить, да так, чтобы траты на труд были поменьше, а прибыль побольше. Да потом еще и продать то, что смастеришь. Вот и выходит, что я получу куда больше, чем если бы начал ладить те часы в каком ином месте. Опять же Матвей, он вроде как сразу наложил лапу на новинку, но все не отберет. Чего не сказать о других князьях. Вот взять Мономаха. Ведь после подавления заговора князя Петра мог оставить Матвею Угольный и Рудный. Но не стал этого делать. Посчитал, что такие богатые грады и ему сгодятся. А сам ума дать не смог. Народу там сегодня живет больше, печей плавильных тоже больше, а на выходе не такой уж и великий рост вышел. Потому как хозяина дельного нет. Самим князьям недосуг, а их ябетники да тиуны в свою мошну серебро тянут. Да мастера знатные подались восвояси, как только жизнь стала хуже, а когда поняли, что их начали холопить, так и вовсе побежали. А у криворукого и добрая печь выдаст куда меньше, чем у мастера худая. Вот и получается, что от размещения мастерской в Пограничном добро как мне, так и князю Матвею.

Михаил, конечно, собирался посчитаться за гибель своих родных. Но это вовсе не значит, что он намеревался сделать это ценой собственной жизни. У него и кроме этого хватает планов. Даром, что ли, столько нового изучал в своем мире, а потом по горячему фиксировал уже в этом. Но для воплощения задумок не помешает кое-какая база и определенное положение в обществе. Порубежный боярин, при всех сложностях, это самый простой путь для достижения этой цели…

Щелчок тетивы! Михаил едва успел это осознать, как лошадь под ним вздрогнула и стала оседать. Ноги сами собой выскользнули из стремян. Сознание отметило справа осыпающийся с лап ели снег.

– Ксения, гони! – выкрикнул он, едва начав покидать седло.

Женщина не задавала глупых вопросов и вообще не медлила. Каблуки ее войлочных сапожек тут же ударили в бока лошади, и та рванула по дороге, увлекая за собой заводную. Оставалось надеяться, что она все же сумеет вырваться из засады.

Ноги Михаила встали на утоптанный снег дороги. Меч уже перекочевал из-за спины в руку. Щит переместился на грудь. Воспользоваться петлями не успеть, поэтому схватил перекладину под умбоном. В схватке не так удобно, но лучше, чем ничего. И тут же сместился, прикрываясь от лучника корпусом заводной лошади, которая, будучи привязана к луке седла павшей, осталась на месте.

Слева на дорогу выскочили двое вооруженные щитами и боевыми кнутами. Облачены в ламеллярные доспехи, на головах шлемы с полумасками. Бороды и усы заиндевели. Получается, на морозе как минимум несколько часов. И наверняка все это время сидели в качественно подготовленной засаде. Упорные ребята.

Дальше по дороге появился еще один, и тоже с кнутом наперевес. Миг, и кожа оплела всадницу, сдернув ее из седла. Приземление было жестким, разом выбив из нее дух. Сваливший ее бросился на поверженную, чтобы окончательно зафиксировать.

Тем временем противники приближались к Михаилу, играя своими кнутами. Появился и лучник с наложенной на тетиву тупой стрелой. Похоже, собираются его захватить и поговорить по душам. А вот это лишнее. Блеск глаз в прорезях полумасок ничего хорошего не обещает.

– Здорово, братцы. Эка вас жизнь приласкала, коли подались на большую дорогу.

Горазд, Добролюб, Ждан. Тот, что ссадил с седла Ксению, однозначно Зван. Фигура, походка, характерные жесты. Память определила его безошибочно.

– Признал. Знать, и мы не ошиблись, – хмыкнул десятник.

– Птаха, я же говорил, что эта девка – Ксения, – послышался голос Звана.

– Вяжи ее, – приказал десятник, не сводя взгляда с Михаила.

– Зря вы это, Горазд. Вот ей-ей, зря, – смещаясь так, чтобы вся троица была перед ним, произнес Романов.

– Не зря. С предателя спросить всегда к месту.

– С чего ты взял, что я кого-то предал? Я выполнял свой долг перед великим князем, которому и служу, – покачав головой, возразил Романов.

Нет смысла отпираться. Эти уже сложили два и два, получив единственно верный ответ. При этом Романов всеми доступными ему способами пытался прощупать местность на предмет других противников. А то вдруг эти его отвлекают, пока другие готовятся неожиданно напасть.

– А при чем тут князья? Мы тебя в свою семью приняли, а ты нас предал. Четверо, вот и все, что осталось от дюжины. Остальные головы сложили. Да один вот стоит перед нами, не чуя своей вины. Ничего, сейчас мы с тебя спрос и учиним.

Никаких сомнений, что троица поджидает, пока освободится Зван. Спеленать знатного воя, а Михаил таковым и был, с помощью кнута, не так уж и просто. Тут нужно действовать сообща, чтобы не позволить противнику поспевать за атаками. И стрела с тупым наконечником в ту же кассу. Ее задача отвлечь хотя бы на долю секунды.

Словом, время сейчас работает против Романова. Атаковать самому? Он прекрасно знает их сильные и слабые стороны. Бились в учебных схватках, и не раз. А во время испытаний так и вовсе в полную силу. Так что практически все, на что они способны, он знает. Зато им о нем многое неизвестно. И еще такой момент – они хотят захватить его живьем. А это ограничивает в средствах их и дает простор для маневра ему.

Михаил ухмыльнулся и уронил щит на снег. Ему нужно было освободить руку, которая тут же нащупала одну из трубочек на поясе. Еще одно спецсредство, выведанное у какой-то знахарки бывшим его главным безопасником Борисом.

Сунув трубочку в рот, Михаил плюнул стрелкой, которая, пролетев шесть метров, вонзилась Ждану в щеку. От неожиданного укола он вздрогнул и непроизвольно поднял руку к лицу, едва нащупав практически невесомый снаряд.

Горазд и Добролюб еще не поняли, что именно произошло, но сообразили, что дело нечисто, а потому устремились в атаку, не дожидаясь Звана. А вот Ждан вдруг ощутил, что с каждым мгновением тело слушается его все хуже.


Два кнута – это, конечно, не один. Но для достаточно ловкого воя, даже при одновременной атаке с разных направлений, все же не так опасны. Разумеется, если он этого ожидает. Романов сумел перерезать плетеную кожу, не дав ей оплести его. И, в свою очередь, атаковал противников мечом.

Те, не будучи в этот момент вооруженными, вынуждены были податься назад. Им нужно было только одно лишнее мгновение, чтобы выхватить клинки. Ровно столько же времени потребовалось Михаилу, чтобы сунуть в рот очередную трубку.

Сталь сошлась, оглашая утренний лес глухим звоном, звук которого практически мгновенно поглотил мороз. Михаил отбил атаку Горазда, увернулся от выпада Добролюба и, на мгновение обернувшись к нему, плюнул в него отравленной стрелкой. Все. Теперь яду нужно всего лишь пару-тройку секунд, чтобы начать свое коварное действие.

Горазд по габаритам немногим уступал своему товарищу, а потому нечего было и мечтать о том, чтобы быстро выключить его. Во всяком случае, честным приемом. Но кто думает о честной схватке, когда на кону стоит жизнь. Пришлось бы, так Михаил зубами вцепился бы в причинное место противника. Но в этом не возникло надобности. Оказалось достаточно врезать по хозяйству десятника ногой. Крепкий мужик, тонко подвывая, скрутился в рогалик и повалился в снег.

Набегающего Звана Михаил встретил стрелкой, пропитанной ядом. В запасе осталась последняя трубочка. Ну да и ее в дело пустил, целясь в открытую шею скрючившегося Горазда. Все. Теперь никуда не денется, а пока суд да дело, направился к Ксении. Уж больно не понравилось ему, как она упала. Ну чисто мешок с картошкой.

К счастью, пульс был в наличии, его полнота и частота внушали оптимизм. Взрезал веревки, похлестал женщину по щекам. Ее ресницы затрепетали, а потом веки приподнялись. Затуманенный взгляд постепенно прояснился, и в нем появилось узнавание.

– Михайло? – не веря своим глазам, произнесла она.

– Я, – хмыкнул он.

– А разбойники?

– Не разбойники. Дружина то моя. Повздорили малость.

– Ты их побил?

– Да чего им сделается. Ядом их потравил. Но не насмерть. К вечеру оклемаются. Только надо бы их лошадей найти да самих в тепло определить. А то померзнут, тут валяясь. Ну чего ты на меня глядишь? Я и сам мало что понимаю, – пожал плечами он.

– И где только тебя приметили? – удивилась женщина.

– Так на постоялом дворе, когда мы в воротах были. Я тогда еще и шапку снял. Вот и признал меня Зван. Я лишь сейчас вспомнил, что тоже видел его там. Только не ожидал встретить, а потому в зимней одежде и не признал сразу.

Разыскать лошадей оказалось не так уж и сложно, благо снег сохранил следы. Зато пришлось изрядно помучиться, устраивая пленников в седлах. И уж тем более с Добролюбом. Вот уж кого Господь не обидел телом. Здоров, что твой бык. А уж когда речь о безвольном теле, так и вовсе тяжелый получается.

– Пошевелиться и говорить вы не можете. Но все слышите и понимаете, – заговорил Михаил, когда они наконец тронулись в путь. – К вечеру яд отпустит вас, и все будет в порядке. Что же до моего предательства, то повторяю, я служу великому князю, а потому князя Червенского не предавал. Как и наш десяток. Стал бы я спасать Добролюба, коли мне было бы плевать, останетесь вы живы иль нет? Подумайте над этим. И над тем, отчего я вас сейчас не побил, тоже поразмыслите. Что же до гибели товарищей наших, то все мы вои и поставили жизни свои в заклад. Так что не предавал я вас. Скажете, пользоваться ядами не по чести? Ну так и в том, чтобы вчетвером на одного, чести мало. Надумаете посчитаться, найдете меня в Пограничном. А уж как со мной быть, бить из-за угла иль выйти лицом к лицу, решайте сами. В награду за раскрытый заговор мне обещано порубежное боярство. Потребуется своя дружина. Надумаете пойти со мной, буду рад. Решайте, словом.





Глава 22

Вопросы и ответы




Озерный. Небольшой городок на западном берегу Лукомльского озера. Километрах в десяти на северо-восток, если напрямки через него, располагается стольный град Лукомльского княжества, где сидит Ростислав Всеславич. Как-то бедненько у русичей с именами. Повтор на повторе сидит и повтором погоняет. Неудивительно, что их нередко путают, и даже вроде как научно подтвержденная личность может оказаться совершенно не тем человеком.

Озерный находится примерно посредине бывшего Полоцкого княжества, разделенного ныне на шесть уделов. Мономах в свое время приложил максимум стараний, чтобы они вновь не собрались в единый кулак. Рассорить братьев не удалось, но и особого единства промеж них не наблюдалось. А значит, цель достигнута.

Население городка едва переваливает за тысячу, даже по местным меркам его не назвать средним. Хотя в том же Полоцке население не превышает десяти тысяч. Строительного леса вокруг в избытке, а потому ничего странного в том, что все постройки и стены бревенчатые.

Ввиду отсутствия здесь необходимых водных потоков Данила устроил у себя лесопилку на конной тяге. Но и этого оказалось более чем достаточно не только для того, чтобы выстлать досками все улицы, включая и проезжую часть, но еще и продавать их, хоть и не сказать, что доходы от этого так уж велики.

Помимо лесопилки хватает в Озерске и других мастерских. Вредные, такие как смолокурение и выделка кож, вынесены за городские стены. Внутри занимаются ткачеством, обработкой льна и конопли. Давят из их зерен масло. Гончарное дело, изготовление черепицы, кирпича и цемента. Но главное – это стекло. Нашелся неподалеку карман с чистейшим белым песком. Так что варят его теперь ничуть не хуже, чем в Пограничном. Благо лесов вокруг в избытке. Да и не вырубают их бездумно, высаживают новые деревья.

Михаил ожидал от Строева, что он организует выделку металла. Пусть чугун лить ему никто не позволит, так как это тайна на государственном уровне, но уж железо-то и сталь варить ему никто не запретит. А как устроить производство на должном уровне, ему известно. Однако, похоже, что тот посчитал нерентабельным заморачиваться с болотной рудой. А от Рудного поди еще ее доставь в такую-то даль. Другие же месторождения на Руси пока неизвестны.

Впрочем, Романова радовало уже то, что его труды не пропали даром. Появилась целая череда хозяйственников, и облик некоторых городов уже отличается от той картины, которую он наблюдал полвека назад. В городах растет доля каменных строений, причем это не только храмы, княжьи да боярские подворья. Купцы из кирпича возводят склады, а знатные ремесленники поднимают свои мастерские.

Правда, в Озерске каменными постройками могли похвастать немногие. Храм, боярская усадьба да стекольная мастерская. И это при своем кирпичном заводике. Ничего не поделаешь, Правдой определено, кому положено иметь каменные палаты. Зато никому не возбраняется крыть черепицей свои дома. Вот в основном и производят черепицу, большая часть которой уходит на продажу.

Михаил с Ксенией уже третий день как в Озерске. Присматриваются, прислушиваются, ведут разговоры с местными. Выдавали себя за новичков, подумывающих перебраться сюда на жительство, и всячески демонстрировали свою финансовую состоятельность. По идее, это должно привлечь внимание боярина, и он как минимум пожелал бы с ними встретиться. История с часами вполне сработает и здесь. А отчего бы и нет. Матвей ведь не трезвонил о новинке на всех углах.

– Что-то не больно-то боярина интересует новичок, готовый открыть у него мастерскую? – хмыкнув, заметила Ксения.

Они устроились в дальнем углу обеденного зала при постоялом дворе. На постой встали тут же, в комнате на втором этаже. К слову, готовили здесь вполне прилично. Хотя, возможно, все дело в свежих продуктах. А так-то блюда простые и сытные, которые испортить нужно еще умудриться.

– Так ничего удивительного. Вот если бы я сказал, а главное, показал, что именно хочу ладить в Озерном, тогда совсем другое дело.

– А может, он и не знает о нас.

– Это Данила-то? Не-эт. Этот знает каждого в городе и окрест. Причем лично. Где родился, кем крестился, с кем водился, на кого глаз положил и кому чего должен. И каждого нового человека он обязательно возьмет на заметку. Иначе и быть не может.

– Так сколь ему годков уж, – усомнилась Ксения.

– Шестьдесят пять. А при чем тут это? – удивился Михаил.