Порубежник
Часть 18 из 39 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Странный ты, Глеб. Да любой из кожи вон готов вылезти, лишь бы отправиться в поход. Хоть на посылках, хоть в обозе, за ранеными ходить. А ты не желаешь.
Они уже вышли с княжьего двора и, чтобы срезать, пошли через опустевшие ряды торжища. Вот на крытых прилавках и пристроилась группа подростков из пареньков и девиц.
Михаил невольно замедлил шаг. На Переяславль опустились вечерние сумерки, но рассмотреть ребят можно было без труда. Ему даже особо не пришлось прибегать к своей суперпамяти. Сложением Глеб, может, и не удался в деда Романова, зато обличьем походил как две капли воды.
– А что я приобрету в том походе? Получу практику, как воевать половцев? Так еще дед мой, Михаил Федорович, измыслил тактику, коей степняки по сей день ничего противопоставить не могут. И не только они тупо бьются лбом в выставленные строем боевые возы. Рыцари нормандские ничуть не лучше.
Михаил остановился и начал шарить в своих кошелях на поясе, словно что-то потерял. Очень уж ему было интересно, чем тут все закончится. Правда, кроме любопытства, больше ничего не ощутил. Что было странно.
– То есть оборонить землю нашу ты считаешь делом зряшным? – взвился один из пареньков.
– Я считаю, что не дело всем семейством отправляться в поход, не имеющий решительного значения. Достанет и одного при толковых и опытных воеводах, как это делается в том же Царьграде. Поход продлится не одну неделю, а то и двух месяцев мало будет. Зря потерянное время, которое можно употребить на науки, являющиеся ключом ко всему.
– А может, ты струсил? – ухмыльнулся один из ребят, серьезно превосходивший Глеба сложением.
– А повторить отважишься? – смерив говорившего взглядом, спокойно поинтересовался худощавый Глеб.
– А отчего бы и не повторить, – спрыгнув с прилавка и становясь напротив княжича, произнес паренек. – Ты просто струсил.
– О как. Отойдем?
– А здесь слабо?
– На миру и смерть красна? – хмыкнул Глеб.
– Ну, то, что ты краснобай знатный, мы и так знаем.
Михаил дернулся было вмешаться. Причем на одних рефлексах, так как предстоящая схватка, по его мнению, на честную не тянула. И пусть может показаться, что уступающий физически Глеб сам напросился, ему, по сути, не оставили выбора. Но Романов все же не вмешался. Неправильно это – влезать во все детские дрязги. Сами разберутся. А иначе какие из них вырастут мужчины?
Сошлись прямо здесь, в проходе между торговыми рядами. Это много позже княжеские дети станут неприкасаемыми. А сейчас набить им морду можно, практически не опасаясь возмездия. Ну если только родитель выпорет сынка за то, что посмел поднять руку на княжича. А то, глядишь, и князь приложится к своему отпрыску, так как позволил этому случиться. Жесткое и по-своему справедливое время.
Схватка, итог которой, казалось, был предрешен, закончилась, так толком и не начавшись. Противник Глеба, может, и был силен, но в быстроте, ловкости и технике явно уступал княжичу. Чем тот в полной мере и воспользовался, расквасив нос своему противнику, а затем добавил, отправляя его в нокаут. И что-то подсказывало Михаилу, что он при этом повредил своему обидчику челюсть. И хорошо, если свернул, а не сломал.
– Дурень, – заметил сопровождающий Михаила. – Глеба вои особой сотни Пограничного натаскивали. А они в драке страсть какие лютые. Но посторонних не учат. Лишь княжича Глеба и согласились. Уж больно ликом на деда своего походит. Он ить только с виду немощный, а так-то жилистый и науку воинскую хорошо постиг.
Договаривал парень уже на ходу, и Романов был вынужден от него не отставать.
– А что княжич в Пограничном-то делал?
– Он там под крылом дядьки в университете обучение проходит. В Переяславле редко бывает, вот и не знают его тут толком. Побывка уж к концу подошла, должен был возвращаться, а тут поход. Ему же науки куда ближе к сердцу, чем воинское ремесло.
– А ты, я гляжу, многое знаешь.
– Служба такая.
– Уж не по тайным ли делам?
– Так ты ить уж и сам понял, что я не новик никакой.
– Понял. Как и то, что боец первостатейный. Тоже, поди, у этих особых учился?
– Не. Мне науку другой наставник преподал. Но обучил на совесть. Тебя уложу и безоружным.
– Не бахвалился бы ты. Эвон, один распушил хвост перед девицами, теперь жидкую кашку через камышинку сосать будет, – кивнув в сторону оставшихся за спиной ребят, усмехнулся Михаил.
Парень, не останавливаясь, обернулся, смерил его взглядом и пожал плечами.
– Как-нибудь померяемся умениями в кругу. Там враз все нутро наружу лезет.
– Согласен.
Ну что тут сказать, Лешек был крестьянином и, несмотря на навыки, появившиеся благодаря суперпамяти Михаила, воинской статью все еще не обзавелся. Годы, проведенные за сохой, вот так враз не отринешь. Они в любом случае оставят свой отпечаток.
Впрочем, куда больше Михаила сейчас занимал его внук. Вернее, чувства, которые он должен был испытать при виде него. А их не было. Вообще. Вот детей он любил. Когда увидел повзрослевшую Марфу, сердце едва не зашлось. А увидел Глеба – и ничего не шевельнулось. При этом понимание, что это внук, присутствует, но и только. Возможно, причина в том, что Романов не видел, как тот рос. Вот он, уже практически взрослый, получите и распишитесь. А любовь и родственные чувства это дело такое, что по обязанности не появляются.
Был у Михаила дядя, который как-то возмутился холодностью племянника. Мол, я твой дядька, и ты должен меня любить. Романов тогда откровенно ответил, что он должен относиться к нему с уважением, это да. А любовь – это уже по другому разряду проходит. Отношения у них были так себе. И в тот вечер они в очередной раз разругались в пух и прах. Правда, на следующий день Михаил уже суетился, решая какой-то вопрос дядьки.
Вернулись на подворье боярина, и провожатый сразу же повел Михаила на задний двор, где обнаружился флигелек. Романов как-то не особо удивился, что Архипом Егоровичем оказался тот самый плюгавый мужичок неопределенной наружности.
– Ну что, Михайло, снова здравствуй, что ли.
– И тебе не хворать.
– А ты, я гляжу, не удивлен.
– А чему дивиться-то? Веры мне пока никакой. У вас ить по всем стольным градам соглядатаи разосланы. И все-то там тихо да благолепно. А тут я со своей вестью. Без пригляда такого оставлять никак нельзя. Хорошо еще в поруб не посадили, и на том спасибо.
– С чего ты взял, что ночевать придется не в порубе?
– А к чему меня тогда вести на боярский двор, да еще и в твое жилище? Опять же не в путах и не в железе. Знать, не так худы мои дела.
– Это точно. Переночуешь сегодня тут, – указав на дверь в другую комнату, произнес Архип Егорович. – Оружие твое там же. А уж куда тебя пристроить, завтра решим. Может, и к себе возьму. По стати в тебе воя не признать. А оно в нашем деле дорогого стоит. Внешность у тебя непримечательная. Да и не дурень.
– А зачем мне это?
– Ты ить порубежником стать желаешь.
– Нехорошо подслушивать разговоры боярина, – осуждающе покачал головой Михаил.
– Мне можно, – отмахнулся мужичок. – Так вот, в нашем деле обзавестись серебром можно куда быстрее, чем в дружине или надельном войске. Если с умом, конечно.
– Сам-то не больно разбогател.
– А мне без моего ремесла жизнь, что каша без соли. Вроде есть можно, только невкусно.
– Резонно. Так, может, тогда повечеряем чем-нибудь, – намекая на доносящиеся с кухни ароматы, произнес Михаил.
– А это непременно. Глафира! Подавай на стол.
Из кухни появилась статная девица с миловидным лицом. Вроде всего-то несет поднос с исходящим паром чугунком, хлебом, кувшином пива и кружками. Но двигается при этом так, что не прикипеть к ней взглядом невозможно.
Первым делом Михаил отпил добрый глоток пива, чтобы смочить горло. И тут же почувствовал едва уловимый привкус знакомой дурманящей настойки. Ага. Решили обработать его по полной. Следом еще и зелье правды подольют. Ну что же, вполне ожидаемо. Интересно, а как далеко ему позволят зайти. Уж больно хороша эта Глаша.
Глава 14
По пути в Червень
Степь от края до края да волнующийся на ветру ковыль, проносящийся под скачущими лошадьми. Благодаря трем заводным при каждом всаднике шли споро. Настолько, что вчера успели пройти полтораста километров. И сегодня пройдут столько же. Для живого транспорта это очень много. Даже с учетом сменных лошадей. И уж тем паче когда речь не о разовом пробеге, который мог достигать и более существенного результата, а о многодневной скачке. Как ни крути, на семьсот с лишним километров потребуется пять дней пути.
Михаил полагал, что они воспользуются речными колесными судами. Даже при условии увеличения маршрута до тысячи километров получилось бы пройти их за четыре дня, а то и меньше. Сотня бойцов, да эти лоси, меняя друг друга, без труда поддерживали бы максимальную скорость.
Это лошадь – существо капризное и требует тщательного ухода. У человека запас прочности значительно выше. Если устроить соревнование между пешим и всадником, с многодневным марш-броском, то Михаил без тени сомнений поставит на первого.
– Прива-ал, – подняв правую руку, скомандовал сотник.
Всадники начали осаживать лошадей и вскоре встали кучками, разбившись на десятки. Едва спрыгнув на землю, Романов наскоро размял ноги и принялся обихаживать лошадь. Снял седло. Сорвал пучок травы и обтер взмокшую шкуру. Потом накрыл кобылу легкой попоной, чтобы остыла. Не забыл и стреножить. А то еще сунется вслед за остальными на водопой. Эдак хапнет холодной водицы да застудится. Как ни крути, конец сентября. Животные, бежавшие этот отрезок перехода без груза, запалиться не успели и уже отдышались, пока он возился с их товаркой. Ничего, время есть. Привал продлится минимум час.
Закончив с кобылой, повел поить заводных. Ну и глянул по сторонам, отмечая, что особисты и не подумали расслабляться. По периметру уже выставлены парные посты. К холму, господствующему над местностью, ускакали сразу четверо наблюдателей. Впрочем, чему тут удивляться. Будь иначе, и их давно схарчили бы. Слишком много степняков жаждут заполучить на кубки их черепа. Лучше не расслабляться, чтобы потом не было мучительно больно.
Вот такие выверты. В свое время переяславский князь взял Пограничный на меч, пролив реки крови, а теперь элита дружины князя Романова служила ему верой и правдой. Дичь какая-то! Или Михаил чего-то не понимает. Знать бы еще чего.
Какая задача поставлена перед особистами, Михаил понятия не имел. Использовать его в своих раскладах именно в этой операции Мечников явно не собирался. Хотя несомненно и имел виды на будущее. Об отправлении сотни Романов узнал случайно, ну и напросился. Он, может, и поступил с Ксенией жестоко, склонив к сотрудничеству, шантажируя детьми. Но оставлять ее на произвол судьбы не собирался. Он своих не бросает. И ничего не забывает.
Михаил не рассчитывал, что из этого что-то получится. Но, к его удивлению, голова тайной избы ему разрешил отправиться вместе с сотней. Правда, не просто так, а под командой Архипа Егоровича, который, собственно говоря, и должен был руководить операцией.
Пока возился с лошадьми, отведенный на привал час практически истек. Нечего было и думать о том, чтобы приготовить горячую пищу. Ее они увидят только на ужине. На ночевку выделяется целых шесть часов, что позволит лошадям полностью восстановиться.
В пути же питались всухомятку, на привалах или прямо в седле. Дело-то немудреное. Главное, чтобы желудок был привычен, а то ведь эдак и до дизентерии недалеко. К слову, самого настоящего бича современных армий.
Михаил был не голоден, а потому достал из седельной сумки очередную заготовку и начал строгать шестеренку будущих часов. Чем не способ скоротать время. Опять же это привлекает внимание окружающих, и есть возможность поговорить так, чтобы не самому лезть с расспросами. Правда, с этим-то он как раз пока и не спешил.
Вообще-то он убивал сразу двух зайцев. Во-первых, привлекал внимание. Это понятно. А во-вторых, мог выяснить, хорошо ли он запомнил устройство механических часов. На глиняных табличках вроде как получался рабочий агрегат, и он ничего не упустил. Но как оно на деле, пока не изготовишь прототип, не поймешь.
Для работы даже с мягкой бронзой нужно рабочее место и хотя бы минимальный набор слесарного инструмента. С сосновыми заготовками вполне возможно работать и с одним лишь ножом, устроившись на седле, брошенном на землю. Пусть времени на привал осталось всего ничего, шестеренку закончить он успеет. Тут ведь главное, чтобы заработало, думать о компактности механизма нужды нет.
– Чего строгаешь, Михайло? – устроившись рядом и откусывая от куска вяленого мяса, поинтересовался Илья.
Тот самый паренек, что сопровождал его с княжьего подворья и оказавшийся одним из ближайших подручных Архипа. Ну а сейчас, никаких сомнений, подсел, чтобы наладить контакт. Сам-то Романов особо не лезет, вот безопасник и проявляет активность.
– Механические часы.
– Это как?
Они уже вышли с княжьего двора и, чтобы срезать, пошли через опустевшие ряды торжища. Вот на крытых прилавках и пристроилась группа подростков из пареньков и девиц.
Михаил невольно замедлил шаг. На Переяславль опустились вечерние сумерки, но рассмотреть ребят можно было без труда. Ему даже особо не пришлось прибегать к своей суперпамяти. Сложением Глеб, может, и не удался в деда Романова, зато обличьем походил как две капли воды.
– А что я приобрету в том походе? Получу практику, как воевать половцев? Так еще дед мой, Михаил Федорович, измыслил тактику, коей степняки по сей день ничего противопоставить не могут. И не только они тупо бьются лбом в выставленные строем боевые возы. Рыцари нормандские ничуть не лучше.
Михаил остановился и начал шарить в своих кошелях на поясе, словно что-то потерял. Очень уж ему было интересно, чем тут все закончится. Правда, кроме любопытства, больше ничего не ощутил. Что было странно.
– То есть оборонить землю нашу ты считаешь делом зряшным? – взвился один из пареньков.
– Я считаю, что не дело всем семейством отправляться в поход, не имеющий решительного значения. Достанет и одного при толковых и опытных воеводах, как это делается в том же Царьграде. Поход продлится не одну неделю, а то и двух месяцев мало будет. Зря потерянное время, которое можно употребить на науки, являющиеся ключом ко всему.
– А может, ты струсил? – ухмыльнулся один из ребят, серьезно превосходивший Глеба сложением.
– А повторить отважишься? – смерив говорившего взглядом, спокойно поинтересовался худощавый Глеб.
– А отчего бы и не повторить, – спрыгнув с прилавка и становясь напротив княжича, произнес паренек. – Ты просто струсил.
– О как. Отойдем?
– А здесь слабо?
– На миру и смерть красна? – хмыкнул Глеб.
– Ну, то, что ты краснобай знатный, мы и так знаем.
Михаил дернулся было вмешаться. Причем на одних рефлексах, так как предстоящая схватка, по его мнению, на честную не тянула. И пусть может показаться, что уступающий физически Глеб сам напросился, ему, по сути, не оставили выбора. Но Романов все же не вмешался. Неправильно это – влезать во все детские дрязги. Сами разберутся. А иначе какие из них вырастут мужчины?
Сошлись прямо здесь, в проходе между торговыми рядами. Это много позже княжеские дети станут неприкасаемыми. А сейчас набить им морду можно, практически не опасаясь возмездия. Ну если только родитель выпорет сынка за то, что посмел поднять руку на княжича. А то, глядишь, и князь приложится к своему отпрыску, так как позволил этому случиться. Жесткое и по-своему справедливое время.
Схватка, итог которой, казалось, был предрешен, закончилась, так толком и не начавшись. Противник Глеба, может, и был силен, но в быстроте, ловкости и технике явно уступал княжичу. Чем тот в полной мере и воспользовался, расквасив нос своему противнику, а затем добавил, отправляя его в нокаут. И что-то подсказывало Михаилу, что он при этом повредил своему обидчику челюсть. И хорошо, если свернул, а не сломал.
– Дурень, – заметил сопровождающий Михаила. – Глеба вои особой сотни Пограничного натаскивали. А они в драке страсть какие лютые. Но посторонних не учат. Лишь княжича Глеба и согласились. Уж больно ликом на деда своего походит. Он ить только с виду немощный, а так-то жилистый и науку воинскую хорошо постиг.
Договаривал парень уже на ходу, и Романов был вынужден от него не отставать.
– А что княжич в Пограничном-то делал?
– Он там под крылом дядьки в университете обучение проходит. В Переяславле редко бывает, вот и не знают его тут толком. Побывка уж к концу подошла, должен был возвращаться, а тут поход. Ему же науки куда ближе к сердцу, чем воинское ремесло.
– А ты, я гляжу, многое знаешь.
– Служба такая.
– Уж не по тайным ли делам?
– Так ты ить уж и сам понял, что я не новик никакой.
– Понял. Как и то, что боец первостатейный. Тоже, поди, у этих особых учился?
– Не. Мне науку другой наставник преподал. Но обучил на совесть. Тебя уложу и безоружным.
– Не бахвалился бы ты. Эвон, один распушил хвост перед девицами, теперь жидкую кашку через камышинку сосать будет, – кивнув в сторону оставшихся за спиной ребят, усмехнулся Михаил.
Парень, не останавливаясь, обернулся, смерил его взглядом и пожал плечами.
– Как-нибудь померяемся умениями в кругу. Там враз все нутро наружу лезет.
– Согласен.
Ну что тут сказать, Лешек был крестьянином и, несмотря на навыки, появившиеся благодаря суперпамяти Михаила, воинской статью все еще не обзавелся. Годы, проведенные за сохой, вот так враз не отринешь. Они в любом случае оставят свой отпечаток.
Впрочем, куда больше Михаила сейчас занимал его внук. Вернее, чувства, которые он должен был испытать при виде него. А их не было. Вообще. Вот детей он любил. Когда увидел повзрослевшую Марфу, сердце едва не зашлось. А увидел Глеба – и ничего не шевельнулось. При этом понимание, что это внук, присутствует, но и только. Возможно, причина в том, что Романов не видел, как тот рос. Вот он, уже практически взрослый, получите и распишитесь. А любовь и родственные чувства это дело такое, что по обязанности не появляются.
Был у Михаила дядя, который как-то возмутился холодностью племянника. Мол, я твой дядька, и ты должен меня любить. Романов тогда откровенно ответил, что он должен относиться к нему с уважением, это да. А любовь – это уже по другому разряду проходит. Отношения у них были так себе. И в тот вечер они в очередной раз разругались в пух и прах. Правда, на следующий день Михаил уже суетился, решая какой-то вопрос дядьки.
Вернулись на подворье боярина, и провожатый сразу же повел Михаила на задний двор, где обнаружился флигелек. Романов как-то не особо удивился, что Архипом Егоровичем оказался тот самый плюгавый мужичок неопределенной наружности.
– Ну что, Михайло, снова здравствуй, что ли.
– И тебе не хворать.
– А ты, я гляжу, не удивлен.
– А чему дивиться-то? Веры мне пока никакой. У вас ить по всем стольным градам соглядатаи разосланы. И все-то там тихо да благолепно. А тут я со своей вестью. Без пригляда такого оставлять никак нельзя. Хорошо еще в поруб не посадили, и на том спасибо.
– С чего ты взял, что ночевать придется не в порубе?
– А к чему меня тогда вести на боярский двор, да еще и в твое жилище? Опять же не в путах и не в железе. Знать, не так худы мои дела.
– Это точно. Переночуешь сегодня тут, – указав на дверь в другую комнату, произнес Архип Егорович. – Оружие твое там же. А уж куда тебя пристроить, завтра решим. Может, и к себе возьму. По стати в тебе воя не признать. А оно в нашем деле дорогого стоит. Внешность у тебя непримечательная. Да и не дурень.
– А зачем мне это?
– Ты ить порубежником стать желаешь.
– Нехорошо подслушивать разговоры боярина, – осуждающе покачал головой Михаил.
– Мне можно, – отмахнулся мужичок. – Так вот, в нашем деле обзавестись серебром можно куда быстрее, чем в дружине или надельном войске. Если с умом, конечно.
– Сам-то не больно разбогател.
– А мне без моего ремесла жизнь, что каша без соли. Вроде есть можно, только невкусно.
– Резонно. Так, может, тогда повечеряем чем-нибудь, – намекая на доносящиеся с кухни ароматы, произнес Михаил.
– А это непременно. Глафира! Подавай на стол.
Из кухни появилась статная девица с миловидным лицом. Вроде всего-то несет поднос с исходящим паром чугунком, хлебом, кувшином пива и кружками. Но двигается при этом так, что не прикипеть к ней взглядом невозможно.
Первым делом Михаил отпил добрый глоток пива, чтобы смочить горло. И тут же почувствовал едва уловимый привкус знакомой дурманящей настойки. Ага. Решили обработать его по полной. Следом еще и зелье правды подольют. Ну что же, вполне ожидаемо. Интересно, а как далеко ему позволят зайти. Уж больно хороша эта Глаша.
Глава 14
По пути в Червень
Степь от края до края да волнующийся на ветру ковыль, проносящийся под скачущими лошадьми. Благодаря трем заводным при каждом всаднике шли споро. Настолько, что вчера успели пройти полтораста километров. И сегодня пройдут столько же. Для живого транспорта это очень много. Даже с учетом сменных лошадей. И уж тем паче когда речь не о разовом пробеге, который мог достигать и более существенного результата, а о многодневной скачке. Как ни крути, на семьсот с лишним километров потребуется пять дней пути.
Михаил полагал, что они воспользуются речными колесными судами. Даже при условии увеличения маршрута до тысячи километров получилось бы пройти их за четыре дня, а то и меньше. Сотня бойцов, да эти лоси, меняя друг друга, без труда поддерживали бы максимальную скорость.
Это лошадь – существо капризное и требует тщательного ухода. У человека запас прочности значительно выше. Если устроить соревнование между пешим и всадником, с многодневным марш-броском, то Михаил без тени сомнений поставит на первого.
– Прива-ал, – подняв правую руку, скомандовал сотник.
Всадники начали осаживать лошадей и вскоре встали кучками, разбившись на десятки. Едва спрыгнув на землю, Романов наскоро размял ноги и принялся обихаживать лошадь. Снял седло. Сорвал пучок травы и обтер взмокшую шкуру. Потом накрыл кобылу легкой попоной, чтобы остыла. Не забыл и стреножить. А то еще сунется вслед за остальными на водопой. Эдак хапнет холодной водицы да застудится. Как ни крути, конец сентября. Животные, бежавшие этот отрезок перехода без груза, запалиться не успели и уже отдышались, пока он возился с их товаркой. Ничего, время есть. Привал продлится минимум час.
Закончив с кобылой, повел поить заводных. Ну и глянул по сторонам, отмечая, что особисты и не подумали расслабляться. По периметру уже выставлены парные посты. К холму, господствующему над местностью, ускакали сразу четверо наблюдателей. Впрочем, чему тут удивляться. Будь иначе, и их давно схарчили бы. Слишком много степняков жаждут заполучить на кубки их черепа. Лучше не расслабляться, чтобы потом не было мучительно больно.
Вот такие выверты. В свое время переяславский князь взял Пограничный на меч, пролив реки крови, а теперь элита дружины князя Романова служила ему верой и правдой. Дичь какая-то! Или Михаил чего-то не понимает. Знать бы еще чего.
Какая задача поставлена перед особистами, Михаил понятия не имел. Использовать его в своих раскладах именно в этой операции Мечников явно не собирался. Хотя несомненно и имел виды на будущее. Об отправлении сотни Романов узнал случайно, ну и напросился. Он, может, и поступил с Ксенией жестоко, склонив к сотрудничеству, шантажируя детьми. Но оставлять ее на произвол судьбы не собирался. Он своих не бросает. И ничего не забывает.
Михаил не рассчитывал, что из этого что-то получится. Но, к его удивлению, голова тайной избы ему разрешил отправиться вместе с сотней. Правда, не просто так, а под командой Архипа Егоровича, который, собственно говоря, и должен был руководить операцией.
Пока возился с лошадьми, отведенный на привал час практически истек. Нечего было и думать о том, чтобы приготовить горячую пищу. Ее они увидят только на ужине. На ночевку выделяется целых шесть часов, что позволит лошадям полностью восстановиться.
В пути же питались всухомятку, на привалах или прямо в седле. Дело-то немудреное. Главное, чтобы желудок был привычен, а то ведь эдак и до дизентерии недалеко. К слову, самого настоящего бича современных армий.
Михаил был не голоден, а потому достал из седельной сумки очередную заготовку и начал строгать шестеренку будущих часов. Чем не способ скоротать время. Опять же это привлекает внимание окружающих, и есть возможность поговорить так, чтобы не самому лезть с расспросами. Правда, с этим-то он как раз пока и не спешил.
Вообще-то он убивал сразу двух зайцев. Во-первых, привлекал внимание. Это понятно. А во-вторых, мог выяснить, хорошо ли он запомнил устройство механических часов. На глиняных табличках вроде как получался рабочий агрегат, и он ничего не упустил. Но как оно на деле, пока не изготовишь прототип, не поймешь.
Для работы даже с мягкой бронзой нужно рабочее место и хотя бы минимальный набор слесарного инструмента. С сосновыми заготовками вполне возможно работать и с одним лишь ножом, устроившись на седле, брошенном на землю. Пусть времени на привал осталось всего ничего, шестеренку закончить он успеет. Тут ведь главное, чтобы заработало, думать о компактности механизма нужды нет.
– Чего строгаешь, Михайло? – устроившись рядом и откусывая от куска вяленого мяса, поинтересовался Илья.
Тот самый паренек, что сопровождал его с княжьего подворья и оказавшийся одним из ближайших подручных Архипа. Ну а сейчас, никаких сомнений, подсел, чтобы наладить контакт. Сам-то Романов особо не лезет, вот безопасник и проявляет активность.
– Механические часы.
– Это как?