Попала, или Жена для тирана - 2
Часть 33 из 61 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Немного придя в себя, я снова засела за книги, но погрузиться в чтение так и не смогла. Страха больше не испытывала, зато меня вдруг начало снедать чувство вины. Пока я тут голову ломаю, как отречься от Галеано и благополучно отбыть восвояси, люди продолжают пользоваться рабами. Забирают у фей эссенцию, взамен отдавая страхи. И накшерров за живых существ не считают. Бьют их, ругают, приносят в жертву.
Просвещаться резко перехотелось. Захлопнув книгу, я отправила её к остальным кладезям знаний и помассировала виски, чувствуя, как голова начинает болеть. Слишком много в последнее время в ней роилось тревожных мыслей.
— Что-нибудь случилось? — заботливо поинтересовалась Ринна.
Не желая, чтобы фей снова эксплуатировали — припрягли успокаивать местных истеричек, велела им не покидать спальню. В конце концов, мне их подарили, а подарки, как известно, назад не возвращаются.
Ни с кем ими делиться больше не собираюсь!
— Да вот думаю о Мие и Эмме. Маркиза забрала их с собой?
Малышки грустно кивнули.
— Говорят, его величество снова дал ей от ворот поворот и настоятельно посоветовал съездить к родственникам в деревню, — понизив голос до заговорщического шёпота, с явным удовлетворением произнесла Ринна.
— А также не торопиться возвращаться в Хельвиву, — хихикнула Лиа.
— Нечего ей тут делать! — воинственно заявила Иви, а потом печально завершила: — Но Мии и Эммы мы больше не увидим.
Не мог ей подарить шоколадные конфеты или какое-нибудь там колечко.
Постепенно разговор переключился на фею, которую прикарманила себе Мильдгита.
— Она почти всё время находится с чародейкой, та её от себя не отпускает, — расстроенно сказала Лиа. — И эссенцию из неё ежедневно выкачивает, опыты на ней ставит.
Меня передёрнуло.
И как Редфрит не видит, что за стерва и живодёрка эта его ведьма?
— Спящего на них нет! — в сердцах высказалась я. — Может, и хорошо, что он пробудился. Люди его явно заслужили.
— Не надо так, — принялись успокаивать меня малышки. — На земле много людей с добрым сердцем и чистой душой.
— А чёрную душу можно найти и в Средиземье.
— От Спящего никому хорошо не будет, — покачала головой Ринна. — Рано или поздно, если не уснёт, он уничтожит всё живое.
— Древним сущностям ведь нужна энергия. А получают они её, вытягивая из всего живого: людей, зверей, природы. Чу́дных народов… — тихо подхватила Лиа.
— То есть Спящий (а точнее, благополучно Пробудившийся) тоже, можно сказать, выкачивает своего рода эссенцию, — задумчиво заключила я. — Только в глобальных масштабах — из всего мира.
— А ведь о его пробуждении предупреждали Сёстры скорби, — вздохнула Иви. Описав в воздухе круг, мягко опустилась на стопку книг и сложила крылья. — Давно ещё, но никто им не верил. Все считали их сумасшедшими.
— Сёстры скорби? — переспросила я.
— Пророчицы Средиземья, якобы способные видеть прошлое и будущее.
Интересно.
— Но они очень странные, — закатила глаза Ринна. — И очень любят изъясняться загадками.
— Может, потому к ним и не прислушивались. Никогда толком не объясняли. Только запугивали.
— Но почему именно скорби?
— Потому что ничего хорошего они ни разу не предсказали, — хмыкнула Лиа и с явным недовольством, адресованным загадочным сёстрам, скрестила на груди руки. — Всё страшилками наши народы пичкали, пока мы их не прогнали.
Даже так!
— И где они теперь?
— Да кто их знает! — Фея безразлично пожала плечами. — Одни говорят, что сёстры облюбовали для себя Чёрную гору, другие утверждают, что нашли своё пристанище в Мёртвых топях. Но большинство уверено, что их уже давно нет в живых. Пусть чу́дные народы и живут долго, но бессмертных среди нас нет.
— Поверьте, Даниэла, они о-о-очень старые, — подхватила Лиа.
— И скорее всего, уже очень мёртвые, — прыснула Иви, но быстро вернула себе серьёзный вид и проговорила: — А вообще у них много имён: Изгнанницы, Шептуньи, Вестницы мрака.
— Шептуньи?
Не знаю, почему я зацепилась за это слово. В голове сразу воскресли воспоминания: туманный лес и голоса, кружащие вокруг меня.
— Любят вещать замогильным шёпотом. Вернее, любили. О них уже давно ничего не слышали.
До самого вечера я была с феями: расспрашивала о народах Средиземья, об истоках вражды с людьми, о которых, как выяснилось, никто уже и не помнил. А слушая малышек, то и дело возвращалась мыслями к загадочным Шептуньям.
Могли ли они звать меня в Йенском лесу, или я просто всё выдумываю?
Впрочем, этот вопрос, как и многие другие, вскоре отошёл на второй план. Случилось то, чего я с таким нетерпением ждала.
Поздним вечером в Хельвиву прилетели накаи.
Глава 16
— Убирайся! — раздражённо выкрикнула чародейка.
Распахнув окно, нетерпеливо тряхнула рукой. Сорвавшиеся с кончиков пальцев искры понеслись к фее, подхватили её и, прежде чем и без того напуганное создание успело ещё больше испугаться, вышвырнули из лаборатории.
— Неуклюжая идиотка, — процедила сквозь зубы Мильдгита, глядя на расползающиеся по юбке пятна.
То, что она сама задела рабыню, и та, не удержав в руках флакон с зельем, его выронила, Мильдгиту не интересовало. Сегодня её всё раздражало, всё злило. Она ругала и проклинала весь белый свет.
Даже его величеству не удалось избежать ведьмовского гнева.
— И дёрнул же его демон так легко уступить северянину и пригласить в Хельвиву накаи! — шипела Мильдгита, пытаясь оттереть с юбки пятна, но те, наоборот, только увеличивались в размерах, а комнату продолжал наполнять резкий запах. — Проклятье!
Швырнув на пол тряпку, с помощью которой пыталась спасти положение, чародейка заметалась по лаборатории, продолжая перемежать возмущения со злыми ругательствами.
— И Ярый тоже хорош! Я так долго взращивала в Редфрите ненависть к накаи, так упорно шла к своей цели, а этому демоновому посланнику подавай ко двору мерзких тварей!
Не сдержавшись, чародейка в сердцах выругалась, а потом нервно продолжила:
— А Редфрит… Как же я в тебе разочаровалась! Так легко забыл о смерти лучшего друга. Чего же стоила твоя дружба? Тьфу! И как самому от себя не противно?! — Колдунья глухо рыкнула. — А ведь я была уверена, что, уничтожив Тео, подтолкну Галеано к верному решению — пойти войной на Средиземье. К тому же Даниэла! Одно удовольствие было наблюдать за её страданиями. — Мильдгита прикрыла глаза, погружаясь в приятные воспоминания, и, едва не мурлыча, с улыбкой произнесла: — Она чуть с ума от боли не сошла. Я, конечно, не ожидала, что она с горя привяжет к себе короля. Это было неприятно. Но Фантальм всегда была чудна́я. Взбалмошная, непредсказуемая девчонка. А потом появилась иномирянка…
Даниэлу из другого мира в иные моменты Мильдгита ненавидела даже сильнее новоиспечённой королевы. За её любовь к презренным, за то, что постоянно выгораживала и защищала ненавистных тварей. Да и Редфрит после её возвращения был сам на себя не похож.
Куда подевался тот жёсткий и непоколебимый в своих решениях монарх? Ещё каких-то два месяца назад Редфрит Галеано был уверен, что накаи нужно уничтожить, а мелкие народцы Средиземья поработить, и вот теперь он собирается вести с Дикими переговоры.
— Чудовищная ошибка, ваше величество. А всё эта выскочка из другого мира!
Не сдержавшись, Мильдгита схватила первую попавшуюся под руку колбу и швырнула её в стену. Тёмные струйки побежали по серой кладке, а запах в лаборатории стал почти удушающим.
Но королевская чародейка этого не замечала.
Она потому и согласилась на предложение Ярого: уничтожить чужачку руками накаи было заманчиво. Если уж смерть друга не ожесточила сердце правителя, то мучительная кончина любимой (пусть он до конца и не осознал, что влюбился) всё исправит.
С магами Сетхэйна они уничтожат презренные народы, и её семья наконец-то будет отомщена.
— Ты искала меня?
Мильдгита вздрогнула и резко обернулась. Погружённая в беспокойные мысли, она не слышала, как отворилась дверь. Не услышала и шагов посланника, незаметно к ней приблизившегося.
— Искала, — буркнула ведьма.
Велебор скривился:
— Чем здесь так воняет? — В два шага преодолев расстояние до окна, толкнул ставню и жадно глотнул ртом свежий вечерний воздух.
— Надеюсь, наш договор в силе? — нервно спросила Мильдгита.
— А разве я давал повод думать иначе?
— Это ты мне скажи. — Чародейка тихо усмехнулась и, взяв себя в руки, с ядовитой иронией в голосе продолжила: — В последнее время ты меня избегаешь.
— Я был занят.
— И сегодня, не успев вернуться во дворец, сразу понёсся к своей… «невесте». Неужто за неё переживаешь?
Велебор помрачнел, но лишь на мгновение, спустя которое его лицо разгладилось, а на губах промелькнула привычная улыбка.
— Конечно, я за неё переживаю. Её должны уничтожить накаи, а не стихийное бедствие.
Просвещаться резко перехотелось. Захлопнув книгу, я отправила её к остальным кладезям знаний и помассировала виски, чувствуя, как голова начинает болеть. Слишком много в последнее время в ней роилось тревожных мыслей.
— Что-нибудь случилось? — заботливо поинтересовалась Ринна.
Не желая, чтобы фей снова эксплуатировали — припрягли успокаивать местных истеричек, велела им не покидать спальню. В конце концов, мне их подарили, а подарки, как известно, назад не возвращаются.
Ни с кем ими делиться больше не собираюсь!
— Да вот думаю о Мие и Эмме. Маркиза забрала их с собой?
Малышки грустно кивнули.
— Говорят, его величество снова дал ей от ворот поворот и настоятельно посоветовал съездить к родственникам в деревню, — понизив голос до заговорщического шёпота, с явным удовлетворением произнесла Ринна.
— А также не торопиться возвращаться в Хельвиву, — хихикнула Лиа.
— Нечего ей тут делать! — воинственно заявила Иви, а потом печально завершила: — Но Мии и Эммы мы больше не увидим.
Не мог ей подарить шоколадные конфеты или какое-нибудь там колечко.
Постепенно разговор переключился на фею, которую прикарманила себе Мильдгита.
— Она почти всё время находится с чародейкой, та её от себя не отпускает, — расстроенно сказала Лиа. — И эссенцию из неё ежедневно выкачивает, опыты на ней ставит.
Меня передёрнуло.
И как Редфрит не видит, что за стерва и живодёрка эта его ведьма?
— Спящего на них нет! — в сердцах высказалась я. — Может, и хорошо, что он пробудился. Люди его явно заслужили.
— Не надо так, — принялись успокаивать меня малышки. — На земле много людей с добрым сердцем и чистой душой.
— А чёрную душу можно найти и в Средиземье.
— От Спящего никому хорошо не будет, — покачала головой Ринна. — Рано или поздно, если не уснёт, он уничтожит всё живое.
— Древним сущностям ведь нужна энергия. А получают они её, вытягивая из всего живого: людей, зверей, природы. Чу́дных народов… — тихо подхватила Лиа.
— То есть Спящий (а точнее, благополучно Пробудившийся) тоже, можно сказать, выкачивает своего рода эссенцию, — задумчиво заключила я. — Только в глобальных масштабах — из всего мира.
— А ведь о его пробуждении предупреждали Сёстры скорби, — вздохнула Иви. Описав в воздухе круг, мягко опустилась на стопку книг и сложила крылья. — Давно ещё, но никто им не верил. Все считали их сумасшедшими.
— Сёстры скорби? — переспросила я.
— Пророчицы Средиземья, якобы способные видеть прошлое и будущее.
Интересно.
— Но они очень странные, — закатила глаза Ринна. — И очень любят изъясняться загадками.
— Может, потому к ним и не прислушивались. Никогда толком не объясняли. Только запугивали.
— Но почему именно скорби?
— Потому что ничего хорошего они ни разу не предсказали, — хмыкнула Лиа и с явным недовольством, адресованным загадочным сёстрам, скрестила на груди руки. — Всё страшилками наши народы пичкали, пока мы их не прогнали.
Даже так!
— И где они теперь?
— Да кто их знает! — Фея безразлично пожала плечами. — Одни говорят, что сёстры облюбовали для себя Чёрную гору, другие утверждают, что нашли своё пристанище в Мёртвых топях. Но большинство уверено, что их уже давно нет в живых. Пусть чу́дные народы и живут долго, но бессмертных среди нас нет.
— Поверьте, Даниэла, они о-о-очень старые, — подхватила Лиа.
— И скорее всего, уже очень мёртвые, — прыснула Иви, но быстро вернула себе серьёзный вид и проговорила: — А вообще у них много имён: Изгнанницы, Шептуньи, Вестницы мрака.
— Шептуньи?
Не знаю, почему я зацепилась за это слово. В голове сразу воскресли воспоминания: туманный лес и голоса, кружащие вокруг меня.
— Любят вещать замогильным шёпотом. Вернее, любили. О них уже давно ничего не слышали.
До самого вечера я была с феями: расспрашивала о народах Средиземья, об истоках вражды с людьми, о которых, как выяснилось, никто уже и не помнил. А слушая малышек, то и дело возвращалась мыслями к загадочным Шептуньям.
Могли ли они звать меня в Йенском лесу, или я просто всё выдумываю?
Впрочем, этот вопрос, как и многие другие, вскоре отошёл на второй план. Случилось то, чего я с таким нетерпением ждала.
Поздним вечером в Хельвиву прилетели накаи.
Глава 16
— Убирайся! — раздражённо выкрикнула чародейка.
Распахнув окно, нетерпеливо тряхнула рукой. Сорвавшиеся с кончиков пальцев искры понеслись к фее, подхватили её и, прежде чем и без того напуганное создание успело ещё больше испугаться, вышвырнули из лаборатории.
— Неуклюжая идиотка, — процедила сквозь зубы Мильдгита, глядя на расползающиеся по юбке пятна.
То, что она сама задела рабыню, и та, не удержав в руках флакон с зельем, его выронила, Мильдгиту не интересовало. Сегодня её всё раздражало, всё злило. Она ругала и проклинала весь белый свет.
Даже его величеству не удалось избежать ведьмовского гнева.
— И дёрнул же его демон так легко уступить северянину и пригласить в Хельвиву накаи! — шипела Мильдгита, пытаясь оттереть с юбки пятна, но те, наоборот, только увеличивались в размерах, а комнату продолжал наполнять резкий запах. — Проклятье!
Швырнув на пол тряпку, с помощью которой пыталась спасти положение, чародейка заметалась по лаборатории, продолжая перемежать возмущения со злыми ругательствами.
— И Ярый тоже хорош! Я так долго взращивала в Редфрите ненависть к накаи, так упорно шла к своей цели, а этому демоновому посланнику подавай ко двору мерзких тварей!
Не сдержавшись, чародейка в сердцах выругалась, а потом нервно продолжила:
— А Редфрит… Как же я в тебе разочаровалась! Так легко забыл о смерти лучшего друга. Чего же стоила твоя дружба? Тьфу! И как самому от себя не противно?! — Колдунья глухо рыкнула. — А ведь я была уверена, что, уничтожив Тео, подтолкну Галеано к верному решению — пойти войной на Средиземье. К тому же Даниэла! Одно удовольствие было наблюдать за её страданиями. — Мильдгита прикрыла глаза, погружаясь в приятные воспоминания, и, едва не мурлыча, с улыбкой произнесла: — Она чуть с ума от боли не сошла. Я, конечно, не ожидала, что она с горя привяжет к себе короля. Это было неприятно. Но Фантальм всегда была чудна́я. Взбалмошная, непредсказуемая девчонка. А потом появилась иномирянка…
Даниэлу из другого мира в иные моменты Мильдгита ненавидела даже сильнее новоиспечённой королевы. За её любовь к презренным, за то, что постоянно выгораживала и защищала ненавистных тварей. Да и Редфрит после её возвращения был сам на себя не похож.
Куда подевался тот жёсткий и непоколебимый в своих решениях монарх? Ещё каких-то два месяца назад Редфрит Галеано был уверен, что накаи нужно уничтожить, а мелкие народцы Средиземья поработить, и вот теперь он собирается вести с Дикими переговоры.
— Чудовищная ошибка, ваше величество. А всё эта выскочка из другого мира!
Не сдержавшись, Мильдгита схватила первую попавшуюся под руку колбу и швырнула её в стену. Тёмные струйки побежали по серой кладке, а запах в лаборатории стал почти удушающим.
Но королевская чародейка этого не замечала.
Она потому и согласилась на предложение Ярого: уничтожить чужачку руками накаи было заманчиво. Если уж смерть друга не ожесточила сердце правителя, то мучительная кончина любимой (пусть он до конца и не осознал, что влюбился) всё исправит.
С магами Сетхэйна они уничтожат презренные народы, и её семья наконец-то будет отомщена.
— Ты искала меня?
Мильдгита вздрогнула и резко обернулась. Погружённая в беспокойные мысли, она не слышала, как отворилась дверь. Не услышала и шагов посланника, незаметно к ней приблизившегося.
— Искала, — буркнула ведьма.
Велебор скривился:
— Чем здесь так воняет? — В два шага преодолев расстояние до окна, толкнул ставню и жадно глотнул ртом свежий вечерний воздух.
— Надеюсь, наш договор в силе? — нервно спросила Мильдгита.
— А разве я давал повод думать иначе?
— Это ты мне скажи. — Чародейка тихо усмехнулась и, взяв себя в руки, с ядовитой иронией в голосе продолжила: — В последнее время ты меня избегаешь.
— Я был занят.
— И сегодня, не успев вернуться во дворец, сразу понёсся к своей… «невесте». Неужто за неё переживаешь?
Велебор помрачнел, но лишь на мгновение, спустя которое его лицо разгладилось, а на губах промелькнула привычная улыбка.
— Конечно, я за неё переживаю. Её должны уничтожить накаи, а не стихийное бедствие.