Полцарства за кота

— Да, до чего кота довел, — Алина наклонилась и погладила Ромку, прижавшего к голове уши. — А ты собирайся!

Филимон приоткрыл один глаз, взглянул на Алину и чихнул, как будто хотел этим сказать: «Чихать я на вас хотел. Мне и здесь неплохо. Никуда не уйду».

— Что? — возмутилась поведением Филимона Алина, которая неоднократно мне сообщала, что разговаривает с котами на телепатической волне. — Что ты сказал?!

Так и есть, по-моему, кроме «чихать я на вас хотел», он еще кое-что добавил.

— Марина, хватай его! — скомандовала Алина.

— Нет, лучше ты, — вспомнила я о том, что Филимон может и укусить.

Алина выбежала в прихожую, через секунду вернулась с шарфом, в котором мы привезли сюда Филимона. Для пущей надежности, она приволокла еще проволочный садок.

— Загороди ему вход в кухню, а я накину на него шарф, — прошептала она, зверски сверкая глазами.

Я с опаской перешагнула Филимона и стала так, чтобы тот не смог отскочить назад. Алина, растянув шарф, пошла на кота. Филимон вел себя спокойно, беззаботно лежал и смотрел на наши передвижения. Судя по его наглой морде, он думал, что новая хозяйка хочет его укрыть, чтобы его не продуло на сквозняке.

Алина накрыла его шарфом и придавила к полу ладонями.

— Сетку давай, — успела крикнуть она и тут же завопила от боли: — А-а-а!

Филимон, до которого дошло, как подло его обманули, глубоко впился зубами в ее палец. Превозмогая боль, Алина завершила начатое, опустила кота в сетку. Когда Филимон был уже в заточении, квартиру огласил торжествующий визг. Воплем мартовского кота Ромка оповестил соседей о победе над соперником. Он визжал от счастья, хотя это была и не его победа, ну да кто об этом знает, если на душе у котика радостно.

Бросив сетку с котом на заднее сиденье автомобиля, мы помчались в гараж. Всю дорогу Филимон орал и пытался выбраться из плена, даже пробовал перегрызть стальную проволоку. Только перед самыми воротами гаража он угомонился и притих.

— Ну слава богу, — Алина мельком бросила взгляд на кота. — Я боялась, что, если он так будет визжать как недорезанная свинья, сторож его не возьмет.

Гаражные ворота были закрыты. Нас этот факт ничуть не удивил. Семен Иванович держал ворота на замке, но для владельцев боксов оставлял незапертую калитку. На этот раз, несмотря на раннее время, всего половина шестого, калитка тоже была закрыта.

— Смотри, как на Семена Ивановича недавние события подействовали. Теперь бедняга не сможет спать целыми сутками.

Алина постучала кулаком по калитке. Спустя три минуты она повернулась к воротам спиной и стала колотить по ним подошвой босоножки.

— Иду, — раздался за воротами неожиданно молодой голос. Калитка распахнулась, и вместо старенького Семена Ивановича мы увидели молодого парнишку. Лет ему было семнадцать, не больше. Худенький, щупленький, с наивными голубыми глазами в пол-лица.

— Из какого бокса? — строго спросил мальчик. Стараясь выглядеть солиднее, он глубоко вздохнул, чтобы грудная клетка казалась пошире.

— Из двадцать восьмого, — опешила Алина. — А ты кто такой? И где Семен Иванович?

— Семен Иванович умер. Два месяца я буду исполнять его обязанности, пока кооператив не найдет нового сторожа, — выдохнул он.

— Как так умер? Мы ведь два дня назад с ним разговаривали. Отчего он умер?

— Как раз два дня назад дедушка и умер, — сообщил парнишка.

— Так ты внук Семена Ивановича?

— Да. Меня зовут Сергей. У меня сейчас каникулы. Уезжать из города я никуда не собирался, вот и решил поработать вместо дедушки. Меня председатель кооператива попросил посидеть на воротах, пока нового сторожа не возьмут на работу.

— А отчего умер дедушка?

— Как — отчего? — удивился Сергей. — От старости.

— Ты уверен?

— Конечно. Отчего же еще? Я позавчера вечером принес ему ужин. Калитка открыта. Он сидит у окна в сторожке, прислонившись головой к стене. Кто-кто, а я знаю, что дед у нас спит в любой позе. И вроде бы на посту, и в то же время дрыхнет. Я зашел в сторожку, выложил на стол миски, которые мне мама дала, говорю: «Дед, вставай, ужин стынет». Дед молчит. Я его за плечо, а он уже того. Мама говорит, что о такой тихой и спокойной смерти можно мечтать.

— А вы полицию вызывали?

— Да, приезжали, вот только зачем? И так все ясно.

— Ну как же ясно? Кому ясно? — разнервничалась Алина. — Вдруг его убили: отравили, задушили, по голове стукнули? Много ли вашему дедушке надо? Вы знаете, молодой человек, что в вашем гараже несколько дней назад было совершенно убийство?

— Так там же действительно по голове тюкнули. Дед рассказывал, столько кровищи было.

— Вот-вот, убийцы имеют обыкновение убирать свидетелей. Не слышали об этом, молодой человек?

— Но ведь убийцу повязали на месте преступления, — проявил осведомленность Сергей.

Алина в интересах дела спорить не стала, только спросила:

— А «Скорая» приезжала?

— А как без нее? Врачи должны были справку о смерти подписать.


— И что в справке написали? — полюбопытствовала я.

— Да много чего, — отмахнулся Сергей. — Все дедушкины болезни перечислили. Из всего, что они там настрочили, я понял только одно, что, скорей всего, он умер от сердечного приступа.

— Я так и предполагала, — воскликнула Алина. — Его запросто могли довести до сердечного приступа.

— Кто?

— Кто? Тот, кто убил парня в моем гараже.

— Так это в вашем гараже нашли убитого? Так это ваш муж замочил беднягу? — ужаснулся Сергей.

— Мой муж никого не мочил, — обиженно отозвалась Алина. — И смерть вашего дедушки только подтверждает тот факт, что убийца до сих пор на свободе.

Похоже, ее заявление не на шутку испугало Сергея.

— Вы думаете? — непослушными губами произнес он.

— Уверена. Скажите, юноша, а вчера или сегодня не приходила в гараж девушка? Такая симпатичная блондинка, — она описала Катю. — Может быть, она спрашивала Семена Ивановича? Или хотела забрать кота?

— Подходи многие. Деда спрашивали. Когда, почему умер? Соболезнования выражали.

— Ну это естественно, — кивнула я. — А девушка была?

— Нет, не помню, то есть, точно не подходила.

— Слушай, — вспомнила Алина, зачем мы сюда приехали. — Тут твой дед попросил меня подержать несколько деньков кота.

— У нас не было никакого кота, — открестился от Филимона Сергей.

— Знаю. Это кот девушки, о которой я тебя спрашивала. Мы больше не можем держать ее кота. Может быть, ты его возьмешь, хотя бы на время? А когда девушка придет и будет спрашивать, позвонишь нам, чтобы случайно не отдать кота в чужие руки. Обещаю, мы тут же приедем.

— Не могу, — не раздумывая, ответил Сергей и кивнул головой в сторону.

Я проследила его взгляд. Рядом со сторожкой лежал огромный волкодав.

— Чарлик на дух не переносит кошек, — поставил нас в известность парнишка.

— Вот это Чарлик? — Алина дрожащим пальцем указала на пса. — Милый щенок. Наверное, хорошо кушает?

— А то нет! Я его специально сюда привел. Я ведь здесь ночую. Дед рассказывал, что народ в этом районе живет не шибко спокойный, а с Чарликом не страшно. Если он залает, никто в округе спать не будет. Жильцы близ лежащих домов враз полицию вызовут. Я как сюда Чарлика привел, местные коты вмиг разбежались. Так что вряд ли вам стоит оставлять здесь вашего кота. Сердечко у вашего котика может не выдержать.

— Не наш это котик, — пробурчала Алина. Она жалобно посмотрела на меня. — Не выпускать же животину на волю? Пропадет.

— Филимон? Этот не пропадет, — хмыкнула я. — Другое дело, этот кот не наш, чтобы мы его отпускали. Тем более его тебе поручил покойный Семен Иванович. Нехорошо перед покойником. Получается, что мы слово не сдержали. Это раз. А два — вдруг Катя все-таки хватится кота.

— И что же тогда с ним делать? Домой я его не повезу: там Ромка.

— Ладно, все равно у меня дома Содом и Гоморра. Давай его в квартиру впустим, а на двери записку Сан Санычу оставим, чтобы он широко дверь не открывал и кота случайно не выпустил.

— Спасибо, Марина, — расчувствовавшись, просипела Алина. — Так и сделаем.

Простившись с внуком Семена Ивановича, мы поехали ко мне домой. Ни Сан Саныча, ни бригады уже не было. Я с тяжелым сердцем прошлась по квартире: просвета в ремонте видно не было. Зато я увидела следы спешных сборов моего мужа.

Створки шкафа были распахнуты настежь. Не было дорожной сумки, которая лежала на нижней полке. На кровати валялись рубашки, футболки, очевидно, те, которые ему не подошли или не поместились в сумке. Не увидела я и спортивного костюма, в котором мой муж обычно лежит перед телевизором.

— Ушел, — мрачно констатировала я.

— Кто? Сан Саныч? — не поняла меня Алина.

— Олег. Не выдержал трудностей ремонта. Ушел.

— Может, он поехал к Анюте?

— Станет он жить у тещи, когда есть родная мама.

— Тогда поехал к маме.

— Там он точно ночевать не будет, — уверенно отвергла я Алинино предположение. — Моя свекровь все еще думает, что ее сынок первоклассник. «Олежек, как дела? Что нового на работе? Расскажи мамочке, чем ты сейчас занимаешься. Может быть, я тебе что-то дельное посоветую?» Подобных вопросов я себе не позволяю. Олег возглавляет крупную фирму, приходит домой как выжатый лимон. А я к нему с дурацкими расспросами? Захочет, сам расскажет. Нет — значит, мне и знать не положено, я не обижаюсь. А она этого не понимает. Олега это бесит. Нет, не пойдет он туда ночевать.

— Значит, нашел кого-то, где не задают дурацких вопросов, где уютно и где накормят.

— И где телевизор показывает, — добавила я.