Пока смерть не соединит нас
Часть 46 из 111 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— И одной причины хватит, — понимающе произнесла она. — Со мной такое тоже случается… Такое со всеми случается.
— Сын жандарма не должен плакать! — ответил Николя, подражая интонациям отца.
— Конечно! — улыбнулась Серван. — Вы здесь выросли?
— Нет… Когда мы сюда приехали, мне уже исполнилось десять. В этой долине родился мой отец. Потом он уехал отсюда. Но после того как он объехал все казармы Франции и Наварры, он наконец смог осесть в краю своего детства. С тех пор он делает все, чтобы его отсюда не убрали…
— А вы любите горы?
— Да…
— Я тоже! Я обожаю это место… Сначала я думала, что буду скучать в этой богом забытой дыре, но неожиданно поняла, что постепенно влюбляюсь в этот край.
— Вы приехали одна? Я хочу сказать, вы не замужем?
— Нет! Я приехала со своим чемоданом, и все…
— Я рад, что вам здесь нравится. Как вас встретили здешние мальчики?
— Неплохо… Они все еще относятся ко мне с недоверием, но это проходит…
— А мой отец? Не слишком вас достает?
— Он превосходный начальник, — искренне заверила она. — Уверена, лучшего мне не найти…
— Вы так говорите, потому что я его сын!
— Нисколько! Я действительно так думаю… Но, конечно, каждый смотрит на него по-своему… Знаете, ваш отец никогда не делал разницы между мной и всеми остальными.
— Вы правы, у него много положительных качеств, — согласился Николя. — Но у него… немного устаревшие взгляды!
— Но ведь жандармерия — та же армия! — напомнила Серван. — Следовательно, соблюдение дисциплины является обязательным.
— Конечно, ты права…
Неожиданное обращение на «ты» означало для нее, что он оценил ее поддержку. В сущности, они почти ровесники.
— Что ты будешь делать летом? — продолжила она разговор.
— Не знаю… попробую заняться повторением, ведь я завалил бакалавриат, и в сентябре мне придется пересдавать экзамены… Но, честно говоря, мне на них наплевать!
Она не пыталась узнать больше, поскольку он явно не желал делиться с ней своими страданиями.
— Послезавтра у меня выходной, и я собираюсь подняться на вершину Сеолан, — начала Серван. — Хочешь пойти со мной?
— Почему бы и нет?
— Я на машине, могу подхватить тебя… Встречаемся с Венсаном в семь тридцать в Лафу.
Молодой человек внезапно дернулся.
— Черт! — произнес он со смущенной улыбкой. — Я забыл… Послезавтра я не могу…
— Жаль… Было бы здорово. Конечно, маршрут не из легких, но здорово!
— В следующий раз! — заверил он ее, вставая. — Спасибо, что составила мне компанию.
Он быстро удалился, и в какой-то момент она осталась наедине с рекой; однако она не спешила возвращаться к себе в студию, ибо та день ото дня казалась ей все меньше.
* * *
Венсан пожал руки туристам и с удовольствием выслушал их благодарности. Затем отправился в турбюро, куда вошел через служебный вход, так как для посетителей оно уже закрылось. Там он увидел Мишель, она вытирала пыль со стеллажей.
— Добрый вечер…
Она молча смотрела на него. Похоже, восстановить прежние отношения будет сложно.
— Что тебе надо? — сухо спросила она.
— Я пришел посмотреть, сколько человек записалось на завтрашнюю экскурсию.
— Ни одного! — не без удовольствия заявила она.
— Что ж, ничего не поделаешь…
Она продолжила свое занятие, но он явно не собирался уходить.
— Что тебе еще нужно?
— Быть может, мы могли бы поговорить…
— Поговорить? О чем? Ты хочешь поговорить? Для исповеди есть кюре!
— Послушай, Мишель, нам предстоит вместе работать, и, честно говоря, я бы предпочел, чтобы наши отношения были немного лучше…
— Между нами всегда будет труп Мириам!
Ее вполне предсказуемая атака его не обескуражила. Сев на стул, он наблюдал, как она старательно вытирает воображаемую пыль.
— Ты теперь всю жизнь будешь меня ненавидеть?
— Да.
— Но, согласись, не я же убил ее! Я этого не хотел, ты прекрасно знаешь…
Она оставила тряпку и наконец посмотрела на него. По ее суровому взгляду он понял, что попытка примирения провалилась.
— Я никогда не смогу забыть того, что мне довелось увидеть. Двадцатилетняя девушка, мертвая, на кровати, совершенно обескровленная. Ты не видел ее… Поэтому тебе легко забыть о ней.
Он молчал, предпочитая дать ей возможность выплеснуть весь яд.
— И даже если ты этого не хотел, ты спровоцировал ее! Она была очень впечатлительной… А ты всего лишь позабавился с ней, поэтому она и умерла. Чтобы ты смог произвести свой выстрел!
Если смотреть под таким углом, то он действительно чуть ли не преступник. Вынесенный ею приговор, не подлежащий обжалованию, задел его за живое.
— Поэтому у меня нет никакого желания говорить с тобой, — завершила она. — И мне хотелось бы, чтобы ты понял, что это окончательно… Можешь сдохнуть хоть завтра, мне все равно. Ясно?
— Куда уж яснее!..
Поняв, что сумела задеть его до глубины души, она, казалось, обрадовалась, увидев, как болезненно исказилось его лицо. И даже позволила себе улыбнуться. Презрительной улыбкой.
— Ты снова взялся за свое с этой маленькой жандарметкой? — поинтересовалась она.
— Не лезь, куда тебя не просят! — рявкнул Венсан.
— Ты прав! Меня это не касается! Ты для меня больше не существуешь… ты ничто… Впрочем, бюро закрыто, и тебя просят немедленно покинуть помещение.
Неожиданно он двинулся на нее с таким свирепым видом, что она отступила.
— Что еще тебе надо?
— Мои деньги! — ответил он.
Она направилась в заднюю комнату и спустя несколько секунд вышла оттуда с конвертом, который бросила на стойку.
— Наличные и чеки, все там, — произнесла она. — Деньги за последние десять дней… Пересчитываешь, подписываешь квитанцию и сваливаешь!
— Нет проблем! Мне вряд ли будет не хватать твоего общества…
Не пересчитывая, он подписал квитанцию. Громко хлопнув дверью, он прыгнул в пикап и на недозволенной скорости помчался по центральной улице Аллоса. В конце концов, Мишель никогда не была его подругой; исключительно рабочие отношения. Так что она может думать все, что угодно.
Согласен, она страдала, обнаружив тело Мириам. Согласен, есть вещи, которые забыть нельзя.
Но его вины в этом нет.
Он свернул на лесную дорогу и включил радио. Однако напрасно он увеличивал громкость, в голове его звенели только слова Мишель.
Он тоже не мог забыть лицо Мириам. Он думал о ней каждый день, она снилась ему каждую ночь.
Еще один кошмар.
Словно невольное отмщение, Мириам с ее глазами послушного ребенка неотступно преследовала его в его собственном мире, постоянно спрашивая: почему?
Почему ты не полюбил меня?
— Сын жандарма не должен плакать! — ответил Николя, подражая интонациям отца.
— Конечно! — улыбнулась Серван. — Вы здесь выросли?
— Нет… Когда мы сюда приехали, мне уже исполнилось десять. В этой долине родился мой отец. Потом он уехал отсюда. Но после того как он объехал все казармы Франции и Наварры, он наконец смог осесть в краю своего детства. С тех пор он делает все, чтобы его отсюда не убрали…
— А вы любите горы?
— Да…
— Я тоже! Я обожаю это место… Сначала я думала, что буду скучать в этой богом забытой дыре, но неожиданно поняла, что постепенно влюбляюсь в этот край.
— Вы приехали одна? Я хочу сказать, вы не замужем?
— Нет! Я приехала со своим чемоданом, и все…
— Я рад, что вам здесь нравится. Как вас встретили здешние мальчики?
— Неплохо… Они все еще относятся ко мне с недоверием, но это проходит…
— А мой отец? Не слишком вас достает?
— Он превосходный начальник, — искренне заверила она. — Уверена, лучшего мне не найти…
— Вы так говорите, потому что я его сын!
— Нисколько! Я действительно так думаю… Но, конечно, каждый смотрит на него по-своему… Знаете, ваш отец никогда не делал разницы между мной и всеми остальными.
— Вы правы, у него много положительных качеств, — согласился Николя. — Но у него… немного устаревшие взгляды!
— Но ведь жандармерия — та же армия! — напомнила Серван. — Следовательно, соблюдение дисциплины является обязательным.
— Конечно, ты права…
Неожиданное обращение на «ты» означало для нее, что он оценил ее поддержку. В сущности, они почти ровесники.
— Что ты будешь делать летом? — продолжила она разговор.
— Не знаю… попробую заняться повторением, ведь я завалил бакалавриат, и в сентябре мне придется пересдавать экзамены… Но, честно говоря, мне на них наплевать!
Она не пыталась узнать больше, поскольку он явно не желал делиться с ней своими страданиями.
— Послезавтра у меня выходной, и я собираюсь подняться на вершину Сеолан, — начала Серван. — Хочешь пойти со мной?
— Почему бы и нет?
— Я на машине, могу подхватить тебя… Встречаемся с Венсаном в семь тридцать в Лафу.
Молодой человек внезапно дернулся.
— Черт! — произнес он со смущенной улыбкой. — Я забыл… Послезавтра я не могу…
— Жаль… Было бы здорово. Конечно, маршрут не из легких, но здорово!
— В следующий раз! — заверил он ее, вставая. — Спасибо, что составила мне компанию.
Он быстро удалился, и в какой-то момент она осталась наедине с рекой; однако она не спешила возвращаться к себе в студию, ибо та день ото дня казалась ей все меньше.
* * *
Венсан пожал руки туристам и с удовольствием выслушал их благодарности. Затем отправился в турбюро, куда вошел через служебный вход, так как для посетителей оно уже закрылось. Там он увидел Мишель, она вытирала пыль со стеллажей.
— Добрый вечер…
Она молча смотрела на него. Похоже, восстановить прежние отношения будет сложно.
— Что тебе надо? — сухо спросила она.
— Я пришел посмотреть, сколько человек записалось на завтрашнюю экскурсию.
— Ни одного! — не без удовольствия заявила она.
— Что ж, ничего не поделаешь…
Она продолжила свое занятие, но он явно не собирался уходить.
— Что тебе еще нужно?
— Быть может, мы могли бы поговорить…
— Поговорить? О чем? Ты хочешь поговорить? Для исповеди есть кюре!
— Послушай, Мишель, нам предстоит вместе работать, и, честно говоря, я бы предпочел, чтобы наши отношения были немного лучше…
— Между нами всегда будет труп Мириам!
Ее вполне предсказуемая атака его не обескуражила. Сев на стул, он наблюдал, как она старательно вытирает воображаемую пыль.
— Ты теперь всю жизнь будешь меня ненавидеть?
— Да.
— Но, согласись, не я же убил ее! Я этого не хотел, ты прекрасно знаешь…
Она оставила тряпку и наконец посмотрела на него. По ее суровому взгляду он понял, что попытка примирения провалилась.
— Я никогда не смогу забыть того, что мне довелось увидеть. Двадцатилетняя девушка, мертвая, на кровати, совершенно обескровленная. Ты не видел ее… Поэтому тебе легко забыть о ней.
Он молчал, предпочитая дать ей возможность выплеснуть весь яд.
— И даже если ты этого не хотел, ты спровоцировал ее! Она была очень впечатлительной… А ты всего лишь позабавился с ней, поэтому она и умерла. Чтобы ты смог произвести свой выстрел!
Если смотреть под таким углом, то он действительно чуть ли не преступник. Вынесенный ею приговор, не подлежащий обжалованию, задел его за живое.
— Поэтому у меня нет никакого желания говорить с тобой, — завершила она. — И мне хотелось бы, чтобы ты понял, что это окончательно… Можешь сдохнуть хоть завтра, мне все равно. Ясно?
— Куда уж яснее!..
Поняв, что сумела задеть его до глубины души, она, казалось, обрадовалась, увидев, как болезненно исказилось его лицо. И даже позволила себе улыбнуться. Презрительной улыбкой.
— Ты снова взялся за свое с этой маленькой жандарметкой? — поинтересовалась она.
— Не лезь, куда тебя не просят! — рявкнул Венсан.
— Ты прав! Меня это не касается! Ты для меня больше не существуешь… ты ничто… Впрочем, бюро закрыто, и тебя просят немедленно покинуть помещение.
Неожиданно он двинулся на нее с таким свирепым видом, что она отступила.
— Что еще тебе надо?
— Мои деньги! — ответил он.
Она направилась в заднюю комнату и спустя несколько секунд вышла оттуда с конвертом, который бросила на стойку.
— Наличные и чеки, все там, — произнесла она. — Деньги за последние десять дней… Пересчитываешь, подписываешь квитанцию и сваливаешь!
— Нет проблем! Мне вряд ли будет не хватать твоего общества…
Не пересчитывая, он подписал квитанцию. Громко хлопнув дверью, он прыгнул в пикап и на недозволенной скорости помчался по центральной улице Аллоса. В конце концов, Мишель никогда не была его подругой; исключительно рабочие отношения. Так что она может думать все, что угодно.
Согласен, она страдала, обнаружив тело Мириам. Согласен, есть вещи, которые забыть нельзя.
Но его вины в этом нет.
Он свернул на лесную дорогу и включил радио. Однако напрасно он увеличивал громкость, в голове его звенели только слова Мишель.
Он тоже не мог забыть лицо Мириам. Он думал о ней каждый день, она снилась ему каждую ночь.
Еще один кошмар.
Словно невольное отмщение, Мириам с ее глазами послушного ребенка неотступно преследовала его в его собственном мире, постоянно спрашивая: почему?
Почему ты не полюбил меня?