Пояс Ориона
Часть 43 из 62 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Мы с Родионом пришли в гостиницу, дядя Саша пока… занят. Вы ужинали?
– Да ничего мы не ужинали! Мы с ребятами тусили после музея, у них в кремле, в арсенале хорошая кафешка, мы капучино пили и пончики ели. А сейчас в театр собираемся, Данька билеты взял.
– Сказали бы мне, я Борису Петровичу позвонила бы!
– Да ладно, мам, Данька уже взял! Мы после спектакля к вам придём, да? Вы нас только дождитесь! Можно, мы у вас поедим? Мы что-то поиздержались! Мам, а ты бабушке звонила? Потому что она мне звонила, а я трубку не взяла, мы в галерее были! И вообще ты какая-то озабоченная, ничего не случилось?..
Тонечка уверила дочь, что ничего не случилось, плюхнулась в кресло, обнаружила, что Родион с куртками в обнимку притащился следом и стоит, не зная, куда податься, и показала, в какой стороне гардеробная.
Проделав всё это, она откинулась на спинку, шумно выдохнула и запустила пальцы в кудри, но тут же отдёрнула руку, вспомнив, что у неё сегодня – укладка!
Она приготовилась к ужину с мужем и детьми.
А ужинать будет с мальчиком Родионом.
Ну и хорошо, ну и отлично.
Сейчас они закажут всего самого вкусного, а потом поднимутся в номер, и Родион будет рисовать, а Тонечка немного подумает в тишине.
…Как это у героинь сериалов получается расследовать любое дело легко и просто! Почему у неё, у Тонечки, которая придумала этих героинь два десятка, не получается ничего?..
Нужно ещё раз сходить в музей, чтоб подтвердить свои догадки, этим она займётся завтра утром. Пока ещё не очень понятно, как это сделать, но она что-нибудь придумает!
Нужно позвонить Сергею Степанову из ФСБ и расспросить как следует про этот самый Пояс Ориона, хотя бы как он выглядит! И рассказать, что Пояс ищет не только служба безопасности, но и ещё кто-то – ведь у Родиона требовали, чтоб он вернул «то, что взял в том доме», и говорили, что «кусище ему не по зубам», а что это может быть, если не украденное сокровище? А подполковник Мишаков утверждал, что мальчишку избили подручные местного авторитета Сутулого, стало быть, ищет авторитет!
Нужно попробовать узнать, как связаны её любимый, драгоценный муж и Кондрат, но это никак невозможно сделать, только ждать сведений, которые ей обещали добыть в Москве.
Нужно думать сначала – вдруг прав директор музея, и Лена Пантелеева на самом деле убита, а Тонечка просто убедила себя в обратном!
…Господи, как ей необходимо поговорить с мужем, а говорить никак нельзя, он может быть причастен!
…Нет, не может! Он не может ничего украсть!
…А Кондрат Ермолаев может убить?..
– Ты чего будешь? – спросил рядом Родион, и Тонечка очнулась. – В смысле есть?
Она потянула к себе карточку меню и сказала уверенно:
– Всё. Я буду есть всё, я целый день об этом мечтала.
Родион возликовал:
– Тогда я тоже всё! Можно?
– А я? – спросили рядом. – Можно?
Тонечка подскочила в кресле и уставилась с изумлением.
Её муж, который собирался принимать на грудь со старым другом Мишаковым, стаскивал дублёнку, разматывал с шеи шарф, вид самоуверенный и довольный.
– Как?! – спросила Тонечка. – Ты здесь?..
– А что? Ты меня не узнаёшь, шери?
– Узнаю! – воскликнула Тонечка, вскочила, пылко его поцеловала и призналась: – Как я рада тебя видеть.
…Пусть он замешан во что угодно! Наверняка это как-то объясняется – легко, просто, разумно и логично. Её муж – самый лучший человек на свете.
В сценариях она как раз так и писала: жена до последнего не верит в измену, предательство и прочие пакости, потому что верит в мужа!.. Она писала и думала, что пишет про идиоток, что всякая нормальная женщина точно знает, на что способен, а на что не способен её муж, и внезапное превращение из принца в чудовище не может застать её врасплох!..
И ещё она думала, что только идиотка может отрицать очевидное!
Сейчас она решительно не чувствовала себя идиоткой, хотя отрицала очевидное – её муж темнил, недоговаривал, не отвечал на вопросы, но она точно знала, что это ничего не означает.
Он – самый лучший человек на свете, и точка.
– Где ты был?..
– Ворон считал, – ответил самый лучший человек на свете. – А ты где была? И остальные дети куда делись?
– Они в театр пошли, потом к нам прибегут. А мы с Родионом …
Тут она вдруг сообразила, что не знает, что можно, а что нельзя рассказывать – в этой новой реальности!
Про директора музея – можно или нет?
Про Зосю, сестру Кондрата, можно?
– У тебя причёска, – заметил Герман, усаживаясь за стол. – Красиво.
– А Родиону не понравилось, – сообщила Тонечка, лихорадочно соображая, что говорить.
– Она на себя не похожа с такой причёской, – заявил Родион Герману.
– О собеседнике нельзя говорить местоимениями в третьем лице, – встряла Тонечка, – Можно по имени! Например, Тоня не похожа на себя.
– Тоня не похожа на себя, – повторил мальчишка, и Герман засмеялся.
– Что это тебя в парикмахерскую понесло?
– Я хотела поговорить с гримёршей Лены Пантелеевой, – решилась Тонечка. – Я думала, может, хоть гримёрша знает, куда она делась?
– Знает? – спросил Герман, и Тонечка отрицательно покачала головой.
– А я к собакам ездил, – похвастался Родион. – И потом ещё в музей мы ходили!
– К каким собакам? – не понял Герман. – В какой музей?..
– Я тебе потом расскажу, – затараторила Тонечка, – у нас свои секреты.
– Я уже понял. Тоня, я прошу тебя, не лезь куда не следует!
– А куда мне следует лезть? В сценарий?
– Хоть бы в сценарий! Кстати сказать, он с места так и не двигается, да?
– Я найду Лену, а потом сразу напишу тебе сценарий, – упорствовала Тонечка.
Родион встревоженно переводил взгляд с одного на другую – ему показалось, что они ссорятся.
– Мне не нравится твой сыщицкий азарт.
– Можно подумать!.. Кто меня втянул во всю эту ерунду? И бросил!
– Я тебя бросил? – поразился Герман.
– Ну, конечно! – Тонечка вдруг почувствовала, как слёзы обожгли глаза, вот уж некстати! – Ты привёз меня сюда, заставил искать жену Кондрата, а сам… а сам…
– Тоня, – одёрнул Герман негромко.
– Да, да, – быстро сказала она и салфеткой сердито смахнула с глаз слёзы. – Я понимаю. Ты сам мне всё потом расскажешь.
– Вот именно.
– А сейчас нельзя рассказать?
– Сейчас нельзя, – стоял на своем он. – И давайте пообедаем, правда! Сцены и слёзы пока отложим.
Родион подумал – что это они всё обедают! Обед когда-а-а был, да и ужин уже скоро закончится!..
Тонечка попросила чаю с марокканской мятой, чтоб скрасить ожидание еды, и велела Родиону рассказать, за что его били гопники.
Родион промямлил, что били за то, что он вроде бы что-то утащил из дядькиного дома, требовали это вернуть.
– Главное, я не знаю, чего им надо-то, – с тоской проговорил он. – Я не брал ничего, вот клянусь!.. А они говорят – верни или того… замочим. Я бы вернул, если б знал, чего возвращать-то!
– Ты понимаешь, о чём идёт речь? – спросила Тонечка у мужа. – Что им нужно?..
Герман пожал плечами и спросил:
– Кому ты должен вернуть и когда?
– Не знаю! Вы же их… разогнали. Ещё до того, как бить начали, говорили, что сроку неделя. Только я всё равно не знаю, что возвращать!
Тонечка держалась изо всех сил, чтобы не спросить про Пояс Ориона!
Впрочем, однажды она уже спросила, и муж сказал, что это звёзды!..
– Да ничего мы не ужинали! Мы с ребятами тусили после музея, у них в кремле, в арсенале хорошая кафешка, мы капучино пили и пончики ели. А сейчас в театр собираемся, Данька билеты взял.
– Сказали бы мне, я Борису Петровичу позвонила бы!
– Да ладно, мам, Данька уже взял! Мы после спектакля к вам придём, да? Вы нас только дождитесь! Можно, мы у вас поедим? Мы что-то поиздержались! Мам, а ты бабушке звонила? Потому что она мне звонила, а я трубку не взяла, мы в галерее были! И вообще ты какая-то озабоченная, ничего не случилось?..
Тонечка уверила дочь, что ничего не случилось, плюхнулась в кресло, обнаружила, что Родион с куртками в обнимку притащился следом и стоит, не зная, куда податься, и показала, в какой стороне гардеробная.
Проделав всё это, она откинулась на спинку, шумно выдохнула и запустила пальцы в кудри, но тут же отдёрнула руку, вспомнив, что у неё сегодня – укладка!
Она приготовилась к ужину с мужем и детьми.
А ужинать будет с мальчиком Родионом.
Ну и хорошо, ну и отлично.
Сейчас они закажут всего самого вкусного, а потом поднимутся в номер, и Родион будет рисовать, а Тонечка немного подумает в тишине.
…Как это у героинь сериалов получается расследовать любое дело легко и просто! Почему у неё, у Тонечки, которая придумала этих героинь два десятка, не получается ничего?..
Нужно ещё раз сходить в музей, чтоб подтвердить свои догадки, этим она займётся завтра утром. Пока ещё не очень понятно, как это сделать, но она что-нибудь придумает!
Нужно позвонить Сергею Степанову из ФСБ и расспросить как следует про этот самый Пояс Ориона, хотя бы как он выглядит! И рассказать, что Пояс ищет не только служба безопасности, но и ещё кто-то – ведь у Родиона требовали, чтоб он вернул «то, что взял в том доме», и говорили, что «кусище ему не по зубам», а что это может быть, если не украденное сокровище? А подполковник Мишаков утверждал, что мальчишку избили подручные местного авторитета Сутулого, стало быть, ищет авторитет!
Нужно попробовать узнать, как связаны её любимый, драгоценный муж и Кондрат, но это никак невозможно сделать, только ждать сведений, которые ей обещали добыть в Москве.
Нужно думать сначала – вдруг прав директор музея, и Лена Пантелеева на самом деле убита, а Тонечка просто убедила себя в обратном!
…Господи, как ей необходимо поговорить с мужем, а говорить никак нельзя, он может быть причастен!
…Нет, не может! Он не может ничего украсть!
…А Кондрат Ермолаев может убить?..
– Ты чего будешь? – спросил рядом Родион, и Тонечка очнулась. – В смысле есть?
Она потянула к себе карточку меню и сказала уверенно:
– Всё. Я буду есть всё, я целый день об этом мечтала.
Родион возликовал:
– Тогда я тоже всё! Можно?
– А я? – спросили рядом. – Можно?
Тонечка подскочила в кресле и уставилась с изумлением.
Её муж, который собирался принимать на грудь со старым другом Мишаковым, стаскивал дублёнку, разматывал с шеи шарф, вид самоуверенный и довольный.
– Как?! – спросила Тонечка. – Ты здесь?..
– А что? Ты меня не узнаёшь, шери?
– Узнаю! – воскликнула Тонечка, вскочила, пылко его поцеловала и призналась: – Как я рада тебя видеть.
…Пусть он замешан во что угодно! Наверняка это как-то объясняется – легко, просто, разумно и логично. Её муж – самый лучший человек на свете.
В сценариях она как раз так и писала: жена до последнего не верит в измену, предательство и прочие пакости, потому что верит в мужа!.. Она писала и думала, что пишет про идиоток, что всякая нормальная женщина точно знает, на что способен, а на что не способен её муж, и внезапное превращение из принца в чудовище не может застать её врасплох!..
И ещё она думала, что только идиотка может отрицать очевидное!
Сейчас она решительно не чувствовала себя идиоткой, хотя отрицала очевидное – её муж темнил, недоговаривал, не отвечал на вопросы, но она точно знала, что это ничего не означает.
Он – самый лучший человек на свете, и точка.
– Где ты был?..
– Ворон считал, – ответил самый лучший человек на свете. – А ты где была? И остальные дети куда делись?
– Они в театр пошли, потом к нам прибегут. А мы с Родионом …
Тут она вдруг сообразила, что не знает, что можно, а что нельзя рассказывать – в этой новой реальности!
Про директора музея – можно или нет?
Про Зосю, сестру Кондрата, можно?
– У тебя причёска, – заметил Герман, усаживаясь за стол. – Красиво.
– А Родиону не понравилось, – сообщила Тонечка, лихорадочно соображая, что говорить.
– Она на себя не похожа с такой причёской, – заявил Родион Герману.
– О собеседнике нельзя говорить местоимениями в третьем лице, – встряла Тонечка, – Можно по имени! Например, Тоня не похожа на себя.
– Тоня не похожа на себя, – повторил мальчишка, и Герман засмеялся.
– Что это тебя в парикмахерскую понесло?
– Я хотела поговорить с гримёршей Лены Пантелеевой, – решилась Тонечка. – Я думала, может, хоть гримёрша знает, куда она делась?
– Знает? – спросил Герман, и Тонечка отрицательно покачала головой.
– А я к собакам ездил, – похвастался Родион. – И потом ещё в музей мы ходили!
– К каким собакам? – не понял Герман. – В какой музей?..
– Я тебе потом расскажу, – затараторила Тонечка, – у нас свои секреты.
– Я уже понял. Тоня, я прошу тебя, не лезь куда не следует!
– А куда мне следует лезть? В сценарий?
– Хоть бы в сценарий! Кстати сказать, он с места так и не двигается, да?
– Я найду Лену, а потом сразу напишу тебе сценарий, – упорствовала Тонечка.
Родион встревоженно переводил взгляд с одного на другую – ему показалось, что они ссорятся.
– Мне не нравится твой сыщицкий азарт.
– Можно подумать!.. Кто меня втянул во всю эту ерунду? И бросил!
– Я тебя бросил? – поразился Герман.
– Ну, конечно! – Тонечка вдруг почувствовала, как слёзы обожгли глаза, вот уж некстати! – Ты привёз меня сюда, заставил искать жену Кондрата, а сам… а сам…
– Тоня, – одёрнул Герман негромко.
– Да, да, – быстро сказала она и салфеткой сердито смахнула с глаз слёзы. – Я понимаю. Ты сам мне всё потом расскажешь.
– Вот именно.
– А сейчас нельзя рассказать?
– Сейчас нельзя, – стоял на своем он. – И давайте пообедаем, правда! Сцены и слёзы пока отложим.
Родион подумал – что это они всё обедают! Обед когда-а-а был, да и ужин уже скоро закончится!..
Тонечка попросила чаю с марокканской мятой, чтоб скрасить ожидание еды, и велела Родиону рассказать, за что его били гопники.
Родион промямлил, что били за то, что он вроде бы что-то утащил из дядькиного дома, требовали это вернуть.
– Главное, я не знаю, чего им надо-то, – с тоской проговорил он. – Я не брал ничего, вот клянусь!.. А они говорят – верни или того… замочим. Я бы вернул, если б знал, чего возвращать-то!
– Ты понимаешь, о чём идёт речь? – спросила Тонечка у мужа. – Что им нужно?..
Герман пожал плечами и спросил:
– Кому ты должен вернуть и когда?
– Не знаю! Вы же их… разогнали. Ещё до того, как бить начали, говорили, что сроку неделя. Только я всё равно не знаю, что возвращать!
Тонечка держалась изо всех сил, чтобы не спросить про Пояс Ориона!
Впрочем, однажды она уже спросила, и муж сказал, что это звёзды!..