Похитители снов

Ее пупок с пирсингом находился точно на уровне глаз Ганси. Серебряный шарик подмигивал ему. Он словно гласил: «Эй, парни, смотрите сюда!»

– Ты в одежде, а я в купальнике.

Блу яростно отозвалась:

– И мы об этом не забываем.

Если бы не жара, от ее тона озеро бы замерзло.

Орла откинула голову, так что ее роскошный нос описал в воздухе круг. Затем она сдернула брюки, так стремительно, что остальные немо уставились на нее, потрясенные и ошеломленные. Эта скорость просто не укладывалась в голове у Ганси. Только что Орла была одета – а в следующую секунду осталась в бикини. Мир на пятьдесят процентов состоял из коричневой кожи и на пятьдесят – из оранжевого нейлона. Судя по улыбке Джоконды на губах Орлы, было ясно, что она рада наконец-то продемонстрировать свои подлинные таланты.

Крошечная часть мозга Ганси твердила: «Ты смотришь на нее слишком долго».

Остальная часть мозга вопила: «ОРАНЖЕВЫЙ».

– Да боже мой, – сказала Блу и прыгнула за борт.

Ронан начал смеяться – так неожиданно, что чары рухнули. Он смеялся, пока Бензопила кружила в воздухе над тем местом, где Блу скрылась под водой; смеялся, когда Орла, издав трубный звук, плюхнулась в воду. Он смеялся, когда картинка на экране ноутбука расплылась от колебания воды. Смеялся, когда вытянул руку, позволяя Бензопиле сесть. А затем сомкнул губы с таким выражением, которое ясно намекало, что в глубине души он по-прежнему находит всё это уморительным.

Лодка, прежде набитая до предела, теперь содержала лишь троих юношей и небольшую беспорядочную кучку женской одежды и обуви. Адам оторопело взглянул на Ганси.

– Мне не мерещится?

Ему не мерещилось, потому что на экране эхолокатора возникли две фигуры. Одна перемещалась хаотическими кругами, довольно далеко от лежавших на дне предметов. Другая целеустремленно, короткими рывками, двигалась к цели – очевидно, это был брасс. Ганси, бывший капитан гребной команды Агленби и сам пловец не из последних, одобрил стиль.

– Мне стыдно, – признал он.

Ронан провел рукой по бритому черепу.

– А я просто не хотел мочить прическу.

Адам молча рассматривал круги на воде.

Через несколько секунд Орла вынырнула. Ее появление, как и нырок, выглядело эффектно – она вырвалась из воды в вихре брызг, а затем лениво легла на спину, закинув руки за голову.

– Слишком темно, – сообщила она, закрыв глаза от солнца. Видимо, Орле не хотелось ни пробовать еще раз, ни возвращаться в лодку. – Зато приятно и прохладно. Лезьте сюда.

Ганси не испытывал желания к ней присоединиться. Он тревожно смотрел через борт. Еще секунда – и он…

Блу вынырнула рядом с лодкой. Темные волосы облепили ей щеки. Побелевшими пальцами она уцепилась за край лодки и наполовину высунулась из воды.

– Господи, – сказал Ганси.

Блу весело выплюнула порцию коричневой воды ему на ноги. Она скопилась лужицей на парусине.

– Господи, – повторил он.

– Вот теперь твои мокасины выглядят как полагается, – сказала Блу.

Взмахнув свободной рукой, она бросила свою добычу в лодку. Та со стуком упала на доски. Бензопила немедленно спрыгнула с плеча Ронана, чтобы произвести расследование.

– Там внизу есть кое-что еще. Сейчас сплаваю.

Прежде чем Ганси успел сказать хоть слово, мутная вода сомкнулась над ее головой. Он был потрясен тем, какое прекрасное и бесстрашное создание Блу Сарджент, и решил именно так ей и сказать, если она не утонет, добывая второй артефакт.

На сей раз Блу не было всего несколько секунд. Лодка качнулась, когда девушка вынырнула вновь, торжествуя и задыхаясь. Она зацепилась локтем за борт.

– Помогите влезть!

Протянув руку, Адам втащил Блу в лодку, как самую ценную добычу. Хотя на ней было гораздо больше одежды, чем на Орле, Ганси, тем не менее, показалось, что он должен отвести взгляд. Всё было мокрое, липло к телу и выглядело гораздо пикантнее, чем он ожидал от гардероба Блу.

Запыхавшись, девушка спросила:

– Что такое та первая штука? Вы знаете?

Ганси забрал ее у Ронана. Да, он знал, что это. Ганси потер пальцами скользкую поверхность. Это оказался исцарапанный металлический диск примерно семи дюймов в диаметре. На нем были вычеканены три ворона. Остальные, видимо, слишком глубоко ушли в ил, и локатор не сумел их засечь. Просто невероятно, что они обнаружили хоть один. Этому диску ничего не стоило полностью затеряться. А изображенные на нем птицы запросто могли обрасти водорослями и грязью.

«Некоторые вещи сами хотят, чтобы их нашли».

– Это так называемый умбон, – потрясенно сказал Ганси и провел большим пальцем по неровному краю. Всё в этой штуке говорило о древности. – Он укреплял середину щита. Видимо, остальное сгнило. Скорее всего, щит был из дерева и кожи.

Он не ожидал найти здесь именно умбон. Если верить тому, что он читал, деревянные щиты практически вышли из употребления в эпоху Глендауэра. Хорошие доспехи сделали их ненужными. Но это мог быть церемониальный щит. Изящная работа гравировщика казалась избыточной для нормального боевого оружия. И этот умбон действительно выглядел как вещь, достойная погребения вместе с королем. Ганси обвел пальцем воронов. Три ворона треугольником – герб Уриена, мифического отца Глендауэра.


Кто еще касался этого умбона? Мастер, занятый великой целью. Солдат, отнесший щит на корабль, который должен был пересечь Атлантику.

Возможно, сам Глендауэр.

Сердце Ганси так и зажглось.

– То есть эта штука древняя, – сказала Блу с другого конца лодки.

– Да.

– А эта?

Что-то такое было в ее голосе – и, подняв голову, Ганси увидел большой предмет, который она держала, прислонив к бедру.

Он знал, что это. Но понятия не имел, почему оно здесь.

Ганси сказал:

– Это колесо от «Камаро».

Так оно и было.

Оно выглядело совершенно так же, как колеса, в данный момент надетые на «кабане» – с той разницей, что его возраст явственно насчитывал несколько сотен лет. Выцветшая поверхность металла покрылась щербинами и шишками. Учитывая разрушительную работу времени, это элегантно симметричное колесо вовсе не казалось неуместным рядом со средневековым умбоном. Если не обращать внимания на ржавый логотип «Шевроле» в центре.

– Ты случайно не терял колесо некоторое время назад? – поинтересовался Ронан. – Лет пятьсот примерно.

– Мы знаем, что силовая линия искажает время, – немедленно напомнил Ганси, но он был совершенно сбит с толку.

Даже не то что сбит с толку – скорее, он лишился ориентиров. Выскочил из колеи логики. Когда время стало гибким, в будущем нарисовалось слишком много вариантов, и это было нестерпимо. Это колесо гласило о прошлом, в котором существовал «Камаро». О прошлом, которое одновременно случилось и не случилось. Не случилось, поскольку ключи от «Камаро» лежали у Ганси в кармане, а машина стояла у Монмутской фабрики. Случилось, потому что Блу держала колесо в своих мокрых руках.

– Оставь-ка эти штуки у меня, когда поедешь к родителям на выходных, – сказала Блу. – А я как-нибудь уговорю Каллу с ними поработать.

Лодка двинулась обратно к берегу. Орле вернули брюки, ноутбук убрали обратно в сумку, эхолокатор вытащили из воды. Адам устало помог прикрепить лодку к трейлеру, прежде чем забраться в машину. Ганси собирался поговорить с ним, хотя понятия не имел, что скажет; но им полезно было вместе уехать из города. Ронан вернулся в «БМВ», чтобы ехать самостоятельно. Наверное, Ганси и с ним надо было поговорить, хотя он также понятия не имел, что сказать.

Пока он стоял в тени лодки, Блу подошла к нему, с умбоном в руке. Это, конечно, был не Кабесуотер и не Глендауэр, но хотя бы что-то. Ганси понял, что его одолевает жадность – страстное желание найти Глендауэра и только Глендауэра. Раньше этих мучительно-близких подсказок было достаточно, чтобы насытиться. А теперь он мечтал лишь о Граале. Он чувствовал, как постарела его душа, обитающая в молодом теле. «Я устал от чудес», – подумал Ганси.

Он видел, как оранжевое бикини Орлы, полное надежды, исчезло в «БМВ». Впрочем, его мысли блуждали далеко. Ганси всё еще был поглощен тайной загадочного колеса.

Блу, понизив голос, многозначительно спросила:

– Насмотрелся?

– Ты имеешь в виду… на Орлу?

– Да.

Этот вопрос ему не понравился. В голосе Блу звучало осуждение – а Ганси конкретно в ту минуту полагал, что не заслуживал его. Он вообще не должен был волновать Блу, во всяком случае не так.

– Какая тебе разница, – спросил он, – что я думаю об Орле?

Почему-то Ганси почувствовал опасность. Наверное, не стоило об этом спрашивать. Если подумать, проблема заключалась не в самом вопросе, а в том, как он его задал. Мысли Ганси блуждали далеко, ему было всё равно, как он смотрелся со стороны – и он с опозданием сообразил, как прозвучали его собственные слова. Интонация заключала в себе вызов.

«Ох, Ганси, – подумал он. – Не надо».

Блу, не дрогнув, удержала его взгляд. Она решительно ответила:

– Никакой.

И солгала.

Это должно было быть правдой – но это была ложь, и Ганси, который ставил честность превыше почти всех других вещей, сразу это понял. Блу Сарджент было не всё равно, интересовала его Орла или нет. Очень даже не всё равно. Когда она, небрежно тряхнув головой, повернулась к машине, Ганси ощутил неприятный трепет.

Лето вливалось в его кровь. Он залез в кабину.

– Поехали, – сказал он остальным и надел солнечные очки.





25