Похитители снов

Диклан Линч, старший из братьев Линчей, никогда не бывал один. Он не проводил время с братьями, но никогда и не оказывался в одиночестве. Он представлял собой вечный двигатель, питавшийся энергией других; Диклан присаживался за столик к приятелю в пиццерии, то отступал в нишу, и девичья ладонь зажимала ему рот, то смеялся, облокотившись на капот чьего-нибудь «Мерседеса». Собрание людей вокруг Диклана выглядело так естественно, что невозможно было понять, магнит он или металлическая стружка.

Поэтому Серому Человеку было нелегко найти возможность поговорить с Дикланом. Ему пришлось бродить по кампусу Академии Агленби почти целый день.

Но ожидание было не то чтобы неприятным. Серому Человеку понравилась эта школа, стоявшая в тени дубов. Кампус обладал потрепанной солидностью, которую дают годы и богатство. Дортуары были почти пусты, как и полагается летом, но не полностью пусты. Здесь оставались сыновья генеральных директоров, отправившихся в страны третьего мира, чтобы удачно пофотографироваться, сыновья уехавших на гастроли панк-музыкантов, у которых был багаж потяжелее, чем случайные семнадцатилетние отпрыски, и, наконец, сыновья людей, которые умерли и не могли за ними приехать.

Эти летние сыновья, хоть их и было немного, довольно-таки сильно шумели.

Корпус Диклана Линча не отличался красотой, как другие здания, но все-таки деньги придавали ему блеска. Это был реликт семидесятых, эпохи Техниколора, которую Серый Человек бесконечно любил. Передняя дверь, предположительно, открывалась только с помощью кода, но кто-то распахнул ее и подпер резиновым бруском. Серый Человек неодобрительно пощелкал языком. Запертая дверь, разумеется, не остановила бы его, но все-таки с ней пришлось бы считаться.

Впрочем, Серый Человек сам не вполне в это верил. Вес имели не мысли, а поступки.

Внутри корпус был спокойным и гостеприимным, как приличный отель. За одной из запертых дверей ревел колумбийский хип-хоп, жестокий и соблазнительный. Эта музыка была не во вкусе Серого Человека, но он сознавал ее притягательность. Он взглянул на дверь. Комнаты в Агленби не нумеровались. Зато на каждой двери значилось свойство, которое, как надеялась школьная администрация, ученики должны были усвоить. На двери любителя хип-хопа красовалась надпись «Милосердие».

Серый Человек искал не его.

Он двинулся в противоположную сторону, читая надписи (Трудолюбие, Щедрость, Набожность), пока не добрался до двери Диклана Линча. «Рвение».

Однажды в какой-то статье про Серого Человека написали, что он отличался рвением. Что ж, это было возможно благодаря идеальным зубам Серого Человека. Даже зубы казались обязательным условием для Рвения.

Серый Человек задумался, хорошие ли зубы у Диклана Линча.

Из-за двери не слышалось ни звука. Серый Человек осторожно нажал на ручку. Заперто. «Умница».

Дальше по коридору, как апокалипсис, гремела музыка. Серый Человек взглянул на часы. Прокат автомобилей закрывался через час. Если он чего-то и боялся, так это публичного лишения машины. Возиться было некогда.

Он постучал.

Диклан Линч сидел на одной из двух кроватей. Он был очень красив – темноволосый, с изящным римским носом.

И превосходными зубами.

– В чем дело? – спросил он.

Вместо ответа Серый Человек сдернул Диклана с кровати и влепил спиной в ближайшее окно. Звук получился странно приглушенный; самым громким оказалось дыхание парня, вырвавшееся у него из груди, когда он ударился хребтом о подоконник. Но тут же Диклан оправился и рванулся в бой. Он был неплохой боксер, и Серый Человек вполне ожидал, что удивление придаст ему сил.

Но еще до своего визита в Агленби Серый Человек знал, что Ниалл Линч научил сыновей драться. Единственное, чему научил сына отец Серого Человека, так это произносить слово «требуше».

Некоторое время они боролись. Диклан был опытен, но Серый Человек опытнее. Он швырнул противника через всю комнату и его же спиной смахнул с тумбочки призовые кубки, кредитные карточки и ключи от машины. Стук головы Диклана о комод был неотличим от громыхания басов в коридоре. Диклан ударил и промахнулся. Серый Человек пнул парня по ногам, отбросил его к стене и шагнул следом, задержавшись на секунду лишь для того, чтобы подобрать мотоциклетный шлем, который выкатился на середину комнаты.

Внезапно ускорившись, Диклан ухватился за комод, поднялся и вытащил из ящика пистолет.

Он направил его на Серого Человека и коротко велел:

– Стоять.

И снял с предохранителя.

Серый этого не ожидал.

Он остановился.

Сразу несколько различных чувств боролись на лице Диклана за первенство, но испуга среди них не было. Не приходилось сомневаться, что пистолет он припас не на случай потенциально возможного нападения. Он даже не сомневался, что оно состоится.

Серый Человек задумался, каково это – жить вот так, постоянно ожидая, что тебе вышибут дверь. «Малоприятно, – решил он. – Полагаю, малоприятно».

Непохоже было, что Диклан Линч не рискнет выстрелить. В осанке Диклана Серый Человек не видел колебаний. Рука юноши слегка дрожала, но Серый Человек предположил, что это от боли, а не от страха.

Серый Человек на секунду задумался, а потом бросил шлем. Парень выстрелил, но это был только шум. Шлем ударил его по пальцам, и, пока Диклан приходил в себя от удивления, Серый Человек шагнул вперед и выхватил пистолет из онемевшей руки. Он не забыл поставить оружие на предохранитель.

А потом ударил Диклана пистолетом по щеке. Несколько раз, чтобы дошло.

Наконец он позволил парню упасть на колени. Тот доблестно цеплялся за сознание. Ногой Серый Человек додавил его до пола, затем перевернул на спину. Глаза Диклана были устремлены на вентилятор на потолке. Из носа текла кровь.

Серый Человек опустился на колени и прижал ствол пистолета к животу, который бурно вздымался и опускался, пока парень хватал ртом воздух. Обведя пистолетом правую почку, Серый Человек непринужденно произнес:

– Если я выстрелю сюда, через двадцать минут ты умрешь, вне зависимости от того, что сделают врачи. Где Грейуорен?

Диклан промолчал. Серый Человек дал ему некоторое время, чтобы подумать. Удары по голове замедляют ход мыслей.

Юноша молчал, и Серый Человек провел пистолетом до бедра. Он нажал достаточно сильно, и Диклан ахнул.


– Если выстрелить сюда, ты умрешь через пять минут. Причем для этого мне даже необязательно стрелять. Острия твоего зонтика хватит с тем же успехом. Ты умрешь через пять минут – и будешь жалеть, что не через три.

Диклан закрыл глаза. Во всяком случае, один из них. Левый и так уже опух и почти полностью закрылся.

– Не знаю, – наконец произнес он заплетающимся языком. – Что это такое?

– О да, политики умеют лгать, – сказал Серый Человек бесстрастно.

Он просто хотел, чтобы Диклан знал, что незваному гостю всё известно про его жизнь и предполагаемое будущее. Он хотел, чтобы Диклан знал, что он подготовился.

– Я знаю, где сейчас твои братья. Знаю, где живет твоя мать. Знаю имя твоей девушки. Дошло?

– Я не знаю, где Грейуорен, – Диклан помедлил и добавил: – Честно. Не знаю где. Просто знаю, что он есть.

– План таков, – сказал Серый Человек и встал. – Ты найдешь его, а потом отдашь мне. И тогда я уйду.

– Как тебя найти?

– Кажется, ты не понял. Я твоя тень. Слюна, которую ты глотаешь. Кашель, который будит тебя по ночам.

Диклан спросил:

– Ты убил моего отца?

– Ниалл Линч… – Серый Человек попробовал это имя на вкус.

В его представлении, Ниалл Линч был довольно паршивым отцом. Он позволил себя убить, а своим сыновьям – жить в таком месте, где принято оставлять двери распахнутыми настежь. Он подумал, что мир полон дурных отцов.

– Он тоже задал мне этот вопрос.

Диклан Линч рвано выдохнул – полвздоха, потом еще полвздоха. Серый Человек понял, что парень наконец испугался.

– Ладно, – сказал Диклан. – Я это найду. И тогда вы оставите нас в покое. Вы все.

Серый Человек сунул пистолет обратно в ящик и задвинул его. Потом посмотрел на часы. Двадцать минут на то, чтобы забрать машину из проката. Надо выбрать что-нибудь среднего размера. Он ненавидел малолитражки примерно так же, как общественный транспорт.

– Да.

– Ладно, – повторил Диклан.

Серый Человек покинул комнату, прикрыв за собой дверь. Она закрывалась не до конца – он испортил одну из петель, когда вошел. Но он не сомневался, что в школе есть какой-нибудь фонд, способный возместить ущерб.

Он помедлил, глядя сквозь щель.

Сегодня он мог узнать о Диклане Линче еще кое-что.

Несколько минут ничего не происходило. Диклан лежал на полу, скорчившийся и окровавленный. Затем пальцы его правой руки двинулись по полу, направляясь к упавшему телефону. Впрочем, он не стал набирать 911. С мучительной медлительностью – почти наверняка у Диклана было вывихнуто плечо – Диклан набрал другой номер. И сразу же зазвонил мобильник, лежавший на второй кровати. Серый Человек уже знал, что она принадлежала младшему брату Диклана – Мэтью. Заиграла песня, которую Серый Человек знал, но терпеть не мог.

Серому Человеку было известно, где Мэтью – он катался в лодке на реке с местными ребятами. Как и старший брат, он не любил одиночества.

Закрыв глаза, Диклан дольше необходимого слушал мелодию звонка младшего брата. Наконец он нажал на кнопку и набрал другой номер. И опять не 911. Абонент не ответил. Натянутое выражение лица Диклана сделалось еще напряженнее. До Серого Человека доносились жестяные гудки; затем раздалось короткое сообщение автоответчика, но слов он не разобрал.

Диклан Линч закрыл глаза и тихо произнес:

– Ронан, блин, где ты?





3




– Уязвимость – это проблема, – сказал Ганси в телефон, почти крича, чтобы перекрыть шум мотора. – Если Глендауэра можно найти, просто пройдясь вдоль силовой линии, я не понимаю, отчего на него никто не наткнулся за последние несколько сотен лет.

Они ехали обратно в Генриетту, сидя в «Кабане», возмутительно оранжевом древнем автомобиле. Ганси вел – если выбор падал на «Камаро», он всегда садился за руль. И разговор шел о Глендауэре, потому что в обществе Ганси разговор почти всегда шел о Глендауэре.

Адам на заднем сиденье запрокинул голову, уделяя равное внимание телефонному разговору и собственной усталости. Блу, сидевшая в середине, подалась вперед, чтобы лучше слышать (одновременно она выбирала цеплючие семена травы из своих вязаных легинсов). Ной устроился по другую сторону, хотя никто и никогда не знал наверняка, сохранит ли он материальный облик, когда они удалятся от силовой линии. Они сидели тесно – от жары казалось, что еще теснее, и кондиционер работал из последних сил, но воздух утекал сквозь щели в этой полной дыр машине. У кондиционера в «Камаро» было только два режима – «включен» и «сломан».

Ганси сказал в телефон:

– Это единственный вариант.