Похититель поцелуев

– Которой тебе придется выучиться в качестве жены сенатора.

Я пощекотал ее подбородок – мое слабое звено – и с большим азартом, рвением и страстью поцеловал. Она полностью сдалась мне на милость, и я спустился поцелуями по ее шее, по ложбинке, а потом взял в рот сосок и втянул его в рот. Он стал напряженным пиком, и я нежно потянул его зубами, стараясь не напугать Франческу, но ее тело все равно дернулось от страха. Тогда я передвинулся на другой сосок, а тот стал потирать большим пальцем. Когда Франческа привыкла к такому обращению, я облизал кожу вокруг него и подул на чувствительную влажную плоть. Нем задрожала, и с ее губ сорвался еще один стон.

Франческа была робкой женщиной, и у меня не оставалось сомнений: несмотря на скудное представление о сексе, что у нее сложилось благодаря мне, она станет успешной ученицей.

Я провел языком по центру ее груди, нырнул в пупок, а потом прошелся влажными поцелуями по внутренней поверхности ее бедер и над щелочкой. По пятнам засохшей крови на ее коже я понял, что со вчерашнего дня она не принимала душ. Как своевременно я решил ее вылизать, пробуя вкус собственного семени и понимая, что это ужасно негигиенично, но не мог же я просить ее помыться. Для меня – нет. Франческа простонала, вжимаясь лоном в мое лицо, и костяшки ее пальцев побелели от напряжения, не имея возможности коснуться меня.

– Замри.

– Извини. – С ее сочных губ сорвалось что-то, напоминающее смешок.

Мне доставляло огромное удовольствие, что она допустила меня к своему телу, хотя до сих пор я вел себя как ублюдок. Я не считал это послушанием. Это доказывало, что после случившегося у нее есть храбрость и мужество лечь со мной в одну постель. А еще я обожал ее невинность: она не брилась и не наводила лоск перед сексом. Я провел руками по ее бедрам, схватил за попу и, приподняв, начал лизать ее лоно. Оно было припухшим и красным после вчерашнего, и я страстно возненавидел себя так же, как всегда ненавидел ее отца.

– Ты восхитительна, – хрипло сказал я.

– О, – пропищала она и простонала: – Это… это…ого. Да.

Скользнув языком между ее половых губ, я вспомнил, что не делал куни больше десяти лет, но если кого и стоило попробовать, так это мою будущую жену. Сначала ее тело было скованно, но после Франческа расслабилась, шире раздвинула бедра и позволила мне пихать в нее язык, борясь с ее тугой киской, которая была напряжена – неудивительно, учитывая, что вчера ей пришлось пережить, – и необычайно узкой. При мысли снова войти в нее своим толстым членом и побыстрее упереться в ее окровавленные простыни, я чувствовал, как запульсировало в паху.

Поласкав ее несколько минут, я подвигал языком внутрь и наружу, и Франческа простонала от удовольствия, начав подаваться мне навстречу и ведя себя более раскрепощенно. Приоткрыв один глаз, она глянула на меня. Раз за разом Франческа прижималась бедрами к моему лицу, как будто пыталась догнать мой язык, а ее соски были такими твердыми, что я одновременно решил потеребить их. Усилив давление на клитор, я втянул его в рот и несколько минут кружил вокруг языком, оттягивая ее оргазм каждый раз, когда она была близка к нему. Через двадцать минут я решил сжалиться над ней, поэтому сомкнул губы на комочке и так сильно всосал его в рот, что она закричала. Франческа затряслась всем телом от своего первого оргазма и, отпустив спинку кровати, зверски схватилась за мои волосы и дернула за пряди. Кожа головы стала гореть, но я не смилостивился над ней. Вместо этого потянулся к бурбону и выудил из стакана кубик льда. Слизав с него алкоголь, я сунул ледышку между ее припухших губ, а сам, уже не так неистово погладив клитор, подвел ее еще к одному оргазму, вынуждая простонать так громко, что почти затряслись окна.

После этого она испытала еще два оргазма.

– Ты научишь меня, как правильно трогать мужчину? – спросила Франческа, прислонившись к спинке кровати, когда мы закончили, а я, голый и возбужденный, сидел рядом с ней.

– Нет, – отрезал я. – Я научу тебя, как трогать меня. Трогать других мужчин в этой жизни тебе нельзя, Нем.

В такой момент глупо было даже думать об этом мальчишке Анджело. На меня вдруг нашла темная первобытная потребность убрать его из нашей жизни. Я не стал упоминать, как он устроил ей подлянку и подвел меня к мысли, что они действительно трахнулись. У нее и без того вышел дерьмовый день благодаря вашему покорному слуге.

Франческа завернулась в простыни, постукивая пальцем по подбородку, словно раздумывала, говорить или нет.

– То, что ты увидел в саду… – Она замешкалась.

Я хотел сказать ей, чтобы не утруждалась, но правда в том, что мне было интересно, о чем они говорили и куда оба исчезли.

– Отец подталкивал меня к разговору с Анджело. После того как к тебе подошел Бишоп, Анджело предложил поговорить там, где нам не пришлось бы перекрикивать других людей. Когда мы вышли, я сказала ему, что меня все устраивает. Что, полагаю, было правдой до прошлой ночи. Он расстроился и ушел. Я же пошла наверх в свою комнату, и по пути кузина сказала, что Анджело улизнул в гостевую комнату со светловолосой журналисткой, которая пыталась уломать Бишопа на интервью.

Кристен.

Маленькая ведьма подставила меня, а Анджело подыграл. Интересно, подозревали ли они, как далеко я могу зайти. Они заплатят за эту выходку. Хуже всего, что эти два придурка втянули меня и Франческу в свои игры. Идеальная пара.

Франческа пожевала локон своих волос.

– В моей комнате была мама. Я увидела ее из сада, и мы немного поговорили. – Пауза. – Папа ей изменил.

– Мне жаль, – сказал я. Это правда, но мне не жаль ее родителей. Ведь мать позволила увезти ее дочь. Было жаль Франческу, которой через несколько коротких недель придется вытерпеть падение ее семьи.

– Спасибо.

В голосе Франчески не было намека на враждебность. Господи, она милейшее существо на свете, и она моя. Не только телом, но и ее слова и храбрость тоже принадлежат мне.

Я точно знал, что с сегодняшнего дня киска будущей жены будет в ежедневном меню. Поставив стакан на тумбочку, я повернулся к невесте и поцеловал ее в лоб.

– Поешь, Нем.

– Я не голодна. – Она пошевелилась и поморщилась. Франческе было слишком больно, и я мысленно отметил сказать Стерлинг, чтобы в течение следующей недели та приносила ей каждый вечер новую теплую салфетку.

– Тебе нельзя выглядеть на свадьбе истощенной от голода, – парировал я.

Она вздохнула и закатила глаза.

– Что на ужин?

Я сидел рядом с ней голым и не обращал внимания на уязвимость своего положения. Близость, по моему мнению, была слишком непривычной.

– Ростбиф и обжаренная спаржа.

– Думаю, я воздержусь, – сказала она, сморщив носик.

Какой подросток.

– А что бы ты хотела?


– Не знаю. Может, вафли. Я не сладкоежка, но у меня был ужасный день.

Я запыхтел, думая, какой же я говнюк по отношению к ней.

– Недалеко есть закусочная, где подают вафли. Пышные и воздушные. Собирайся. Подышим свежим воздухом.

– Уже одиннадцать. – Франческа скосила взгляд на наручные часы, неуверенно покусывая нижнюю губу.

– Она круглосуточная.

– Хм. Ладно. Вместе.

Я коснулся ее подбородка. Снова.

– Да, вместе.

– Ты не похож на человека, который ест вафли.

– Твоя правда, но я могу съесть на десерт тебя, когда вернемся домой. Уже прошло достаточно времени с последнего раза, и, если честно, твоя киска очень вкусная.

Франческа тут же густо покраснела и отвела взгляд.

– У тебя странные комплименты.

– Я и сам странный.

– Да, – сказала она, кусая губы. – И эта часть в тебе мне не нравится меньше всего.

Я встал, снова надевая одежду. Так намного, намного лучше. Меньше уязвимости. Больше барьеров. Тут я кое-что вспомнил.

– Завтра у тебя первый день в колледже.

Разумеется, Франческа решила начать учебу за неделю до свадьбы. Мы оба выдохнули с облегчением от того, что нам не пришлось планировать липовый медовый месяц. Заключая тогда устный договор, нам едва удавалось притворяться, что мы терпим друг друга.

– Да, я очень рада. – Франческа улыбнулась мне мимоходом и поспешила в гардеробную, где надела одно из своих платьев.

– Кто тебя отвезет?

У нее не было водительского удостоверения, и я возненавидел ее родителей за то, что они не удосужились ее научить. Франческа для них была точно тропическая яркая рыбка в своем дорогущем аквариуме, но они не приложили никаких усилий, чтобы о ней позаботиться.

– Смити, конечно.

Точно. Кровь снова отлила от члена и прилила обратно к мозгу.

– Во сколько?

– В восемь.

– Я тебя отвезу.

– Ладно.

– Ладно, – повторил я.

Понятия не имею, что на меня нашло. И в случае с вафлями, и с поездкой. До этого дня я предлагал ей независимость, только когда она просила о ней, а в ответ что-нибудь требовал. Если она сделает это, тогда может получить то. Когда мы спустились по лестнице, я заметил сидящую за кухонным столом Стерлинг, которая читала книгу и улыбалась. Держу пари, она гордится собой, зная, что я поднялся наверх, чтобы вернуть себе симпатию будущей жены. Я вытер рот, а потом облизнул губы, смакуя остатки своей невесты.

– Ни слова, – предупредил я Стерлинг, когда Франческа пошла за курткой, и она сделала вид, будто застегивает рот на невидимую молнию.

В дверях появилась Франческа. Я повернулся и сплел наши пальцы, после чего мы вышли в беззвездную ночь Чикаго.

– Подлец?

– Да, Немезида?

– Думаешь, Смити сможет научить меня водить машину?

Она хотела вернуть себе крылья. И имела на них полное право. Я знал, потому что хотел защитить ее ото всех. И от себя в том числе.

– К черту Смити, Нем. Я сам тебя научу.





Глава одиннадцатая