Похититель поцелуев

– Ты девственница? – Он почти улыбнулся. Улыбка на лице моего жениха была очень редким явлением, и я начала думать, что он не способен испытывать искреннюю радость.

– Конечно, нет. – Я хлопнула себя по бедру и, отвернувшись, пошла в свою комнату, но Вулф схватил меня за руку и снова притянул к себе. Я растаяла рядом с его телом как масло на горячей сковороде. – Мне просто нужно немного времени. У тебя все-таки больше опыта.

– Это не соревнование.

– Я читала газеты, – сказала я, осуждающе сощурив глаза. – Ты Казанова.

– Казанова. – Его грудь затряслась от смеха из-за того, как я выразилась. – Проводить тебя до ближайшего портала, чтобы ты смогла вернуться в шестнадцатый век? – спросил он, изображая английский акцент.

Я знала, что выражаюсь как ханжа. Хуже того, я знала, что меня таковой и воспитали, и избавиться от оков своих старомодных моральных принципов будет непросто. Но мне не девятнадцать. Совсем. У меня манеры пятидесятилетней женщины и опыт треклятого ребенка.

– Забудь.

Вулф осклабился в ухмылке:

– Ладно. Трахаться не будем. Можем немного повеселиться. Как школьники. Вспомню хорошо забытое старое.

Это звучало так же опасно, как и полное совокупление. Одна лишь мысль оказаться с ним в одной комнате за закрытой дверью сулила скандал.

– В твоей комнате?

– Тебе решать. – Он дернул плечом. – Одному из нас придется уйти, когда все закончится. Я не делю постель с женщинами.

– А с мужчинами? – Я вернулась в родную стихию, радуясь, что мы оказались на знакомой территории.

– Следите за языком, мисс Росси, если не хотите обнаружить его на чем-нибудь длинном и твердом и сломать челюсть.

Я поняла, что сейчас он шутит, и даже опустила голову, чтобы скрыть улыбку.

– Ты спишь один тоже из принципа?

– Да.

Итак, он не спит с партнершами в одной постели, не занимается оральным сексом и вообще не заводит отношений с женщинами. Я мало разбиралась в отношениях, но вполне уверилась, что мой будущий муж не самая выгодная партия.

– Чувствую, грядет еще один вопрос от Франчески. – Вулф смерил меня взглядом, и я поняла, что задумчиво кусаю губу.

– Почему ты не практикуешь оральный секс? – спросила я, снова покраснев. Не помогало и то, что мы вели этот разговор посреди коридора и через тонкую дверь своей комнаты мисс Стерлинг могла нас подслушать.

Вулф, разумеется, ни капли не смутился, вальяжно привалился к стене и посмотрел на меня:

– Вообще-то мне даже нравится вкус женских гениталий. Мне просто неприятно стоять на коленях.

– Считаешь это унизительным?

– Я ни перед кем не преклоню колено. Не воспринимай на свой счет.

– Разумеется, но ведь есть множество поз, в которых тебе не придется вставать на колени.

Что я несу?

Вулф ухмыльнулся:

– И в каждой из них человек, доставляющий удовольствие, похож на деревенщину.

– А почему ты не спишь с женщиной в постели?

– Люди уходят. Бессмысленно привязываться к ним.

– Муж и жена не должны друг друга бросать.

– И ты тем не менее всячески пыталась от меня сбежать, не так ли, моя дорогая невеста?

Я промолчала. Вулф оттолкнулся от стены и, подойдя ко мне, большим пальцем приподнял мое лицо за подбородок. Он ошибался. Или, во всяком случае, был прав не до конца. Я больше не зациклена на том, чтобы сбежать от него. С тех пор как поняла, что мои родители не собираются за меня бороться. Анджело сказал, что мы обязательно будем вместе, но с той поры я ничего о нем не слышала. С каждым днем дышать без ощущения, будто в грудь втыкают нож, становилось все легче.

Но Вулфу я в этом не призналась. И не сказала вслух того, что шептало ему мое тело, когда мы сидели за фортепиано в доме родителей.

Я отстранилась от него, говоря этим все, что нужно сказать.

Я еще не готова.

– Доброй ночи, Подлец, – и прошла к своей спальне.


Резкие нотки в его голосе пробежали, словно пальцы, по моей спине, но Вулф уступил, принял мое сопротивление:

– Крепких снов, Немезида.





Глава десятая





Вулф


Сидя на заднем сиденье «Кадиллака», я смотрел, как нанятый мной частный детектив хлопнул дверью своей машины и подошел к дому Росси. Ему открыла мать Франчески, и он вручил ей документ, обернутый коричневой манильской бумагой, а после отвернулся и без слов удалился, как я ему и велел.

Артур Росси попытался уничтожить компромат на себя.

А я планировал уничтожить его самого.

Я наводнил Чикаго копами и «кротами». Последние тридцать лет Росси держал эти улицы в ежовых рукавицах. А теперь, всего за несколько недель, мне удалось изрядно ослабить его могущество.

Нанятый детектив доложил, что Артур стал больше пить, меньше спать и поднял руку на двух самых доверенных солдат. Впервые за три десятилетия он был замечен выходящим из собственного стриптиз-клуба, и пахло от него не только сигарами и алкоголем, но еще и влагалищами других женщин. Две нездешние дамочки сильно сглупили, позволив детективу сделать их фотографии в компании Артура.

Я устроил ему еще больше проблем, говоря, что помеха в лице Вулфа Китона никуда не денется.

Мать Франчески вытащила из конверта фотографии, и на ее лице обозначились морщины. Она бросилась к белой машине детектива, но он газанул прежде, чем она успела бы завалить его вопросами о конверте, что он ей вручил.

Одновременно с этим я стиснул в кулаке письмо. Письмо, которое прислал мне ее муж. Внутри наверняка находились бы споры сибирской язвы, не будь это слишком компрометирующе. Я распечатал конверт и бегло прочитал содержимое.

Внутри оказалось приглашение на вечеринку в честь помолвки с его дочерью.

Это вызывало подозрения, но отчасти хотелось дать ему презумпцию невиновности. Я полагал, Артур собирался устроить показуху, чтобы люди посчитали, что он благословил наш брак, и тем самым извлечь из этого выгоду. Кроме того, организованный им в «Мерфи» пожар не пошел ему на пользу. Мой портфель, в котором не оказалось на него компромата, как сообщили Артуру, исчез, но теперь он возобновил войну с ирландцами, которые расценили его действия как прямое нападение.

Говорить, что Франческа и ее родители закончили последнюю встречу на плохой ноте, было бы чертовским преуменьшением века, и эта вечеринка может стать шансом наладить отношения. Я, разумеется, не собирался играть в счастливую семейку с гангстером, но меньше всего мне хотелось получить отмеченную скандалом свадьбу и заплаканную невесту. А будущая миссис Китон, к моему превеликому огорчению, со знанием дела включала фонтан из слез и ревела каждый раз, когда что-то не соответствовало образу идеальной страницы «Инстаграма».

Франческа снова ушла в церковь. Она частенько бывала там, потому что за личиной ханжи и плаксы скрывалась, как вы уже догадались, замкнутая монашка. Радовало, что это не вредило моим шансам получить больше голосов. Все любили добропорядочные верующие семьи. Им вовсе не нужно знать, что невеста предпочитает трахаться с другом семьи.

Сегодня Франческа осматривала праздничное убранство к нашему предстоящему бракосочетанию. Мы пришли к соглашению, что нам не нужен репетиционный ужин, выбрав быструю церемонию в храме божьем и скромный прием у ее родителей.

Также в письме Артур спросил, не окажем ли мы честь чете Росси остаться у них на ночь и присутствовать на праздничном завтраке на следующий день.

У меня появится отличная возможность наконец усадить его перед собой и разложить все по полочкам, как я отберу у него все, ради чего он трудился. А потом я собирался сообщить неприятные известия, что ни деньги, ни собственность, ни репутация, заработанные им за многие годы, не играют никакой роли. Я заставлю его понять, что в нынешней тяжелой ситуации его ничто не спасет.

Мы с Франческой не подарим ему внуков.

И не повредит, если моя невеста в качестве награды за разумное поведение получит возможность общаться с матерью.

– Домой, – приказал я Смити.

– В шесть у вас собрание, – напомнил мне один из агентов личной охраны.

Забавное название для телохранителя, но шансы, что я запомню его настоящее имя, нулевые. Обычно об общественных обязанностях напоминал мне личный помощник, но он в пятый раз за лето слег с кишечным расстройством и неустанно писал Смити и моим телохранителям, следя, чтобы я не выбился из графика.

– Давай побыстрее, – махнул я рукой.

Наша машина летела мимо Сирс-тауэр, заведений с дешевыми неоновыми вывесками, где подавали пиццу по-чикагски[7], и бродячих музыкантов, исполняющих свои версии современных хитов, а я думал о своей невесте. Франческа проросла в меня как ногти. Медленно, верно и без моих поощрения и одобрения.

Каждый вечер она ждала меня в своем садике, и от ее тела исходил подозрительно приятный аромат земли, сигарет и мыла. Франческа надевала длинную, почти прозрачную ночную сорочку, которая от пота и росы прилипала к ее телу. Невеста всегда удивлялась и радовалась, когда я, при всем параде, опускал ее на влажную землю, прижимал колено ей между ног и жадно целовал ее губы, пока они не начинали болеть, а во рту не становилось сухо. Она каждый раз охала, когда я проводил ее рукой по своему члену через брюки, а один раз даже осмелилась сжать его, когда мы оказались в беседке, спрятанной от людских глаз, где Франческа могла бы чувствовать себя в безопасности. Глаза у нее вспыхивали от радости и восторга, когда я не случайно щелкал пальцем по ее клитору. Я каждый раз давал ей возможность отстраниться, но Франческа прижималась ко мне всем телом, делая нас единым целым.

Я выполнил обещание и не стал побуждать ее к сексу. Подумалось, что мы переспим ближе к надвигающейся свадьбе. Франческа была восприимчивой, сентиментальной и… проявляла живой интерес. Канули в Лету дни искушенных опытом дам вроде Кристен. Хоть Франческа и спала раньше с мужчинами, она была совсем зеленой. И я намеревался научить ее всем грязным штучкам, на которые не способен мальчишка Бандини. Как же мне будет весело.

Пару раз я заходил к ней в комнату, когда ее там не было, и всегда выискивал две вещи. Третью записку – она еще не открыла шкатулку. Я знал это, потому что маленький золотой ключик лежал ровно на том же месте между половицами дорогого старинного паркета. Его стоило заменить еще до ее переезда, но зато теперь я знал, где Франческа хранит свои тайны, и решил не трогать пол. Еще я проверял ее телефон на случай, если она общается с Анджело, но ничего не нашел. Его сообщения остались без ответа, однако Франческа не удалила его номер из контактов.

– Мы на месте, – сказал Смити, припарковав машину возле школы Линкольн Брукс.

В этом квартале членов преступной группировки было больше, чем образованных граждан, а мне надлежало улыбаться, махать и притворяться, что у учащихся все будет хорошо. Однажды так и случится, как только я очищу улицы от работничков отца Франчески.

Протокол требовал, чтобы один агент открыл мне дверь, а другой все время находился сзади. Так мы и сделали.

Я прошел по неровной желтой лужайке к приземистому, удручающе серому зданию квадратной формы, минуя металлические заграждения, за которыми радостные студенты и их родители ждали ближе к вечеру выступление бывшего ученика и теперь известного рэпера. У парня татушек и не вызывающих доверия шрамов на лице было больше, чем чернил в «Гарри Поттере». Я направился к директору школы, хорошо сложенной женщине в дешевом костюме и с модной в восьмидесятых стрижкой. Каблуки застучали по сухой земле, когда она подбежала ко мне.