Похититель поцелуев

В шесть вечера мы с женихом собирались в гости к моим родителям. Наш первый ужин в качестве помолвленной пары. Мисс Стерлинг сказала, очень важно показать моим родным, что я счастлива и обо мне заботятся. Она помогла мне надеть длинное желтое платье из шифона и такого же цвета босоножки от Джимми Чу на высоком каблуке. Пока мисс Стерлинг поправляла мне перед зеркалом прическу, меня осенило, что наша шутливая беседа о погоде, о моей любви к лошадям и ее любви к романам сильно напомнила мне о моей привязанности к Кларе. В груди появилось что-то, очень напоминающее надежду. Друг в этом доме сделал бы жизнь здесь терпимее. Однако мой новый кавалер, должно быть, почувствовал мой сдержанный оптимизм и потому решил загубить его на корню отправленным сообщением.

Вулф: Опоздаю. Встретимся на месте. И без фокусов, Нем.

Вулф даже на первый ужин с моими родителями не удосужился прийти вовремя. И, конечно, он по-прежнему считает, что я попробую сбежать.

Всю дорогу в жилах кипела кровь. Черный «Кадиллак» остановился перед домом моих родителей, и на улицу вылетели мама и Клара, встречая меня с объятиями и поцелуями, словно я только что вернулась с войны. Отец в безукоризненном костюме стоял в дверях и хмуро смотрел, как я, взяв под руки обеих женщин, подхожу к своему бывшему дому. Я не осмеливалась посмотреть ему в глаза, а когда поднялась по ступенькам к входной двери, отец попросту отошел в сторону, не предложив ни объятия, ни поцелуя, ни банального обмена любезностями.

Я отвела глаза в сторону. Наши плечи соприкоснулись, и возникло ощущение, будто он только что порезал меня на ломтики своим суровым, равнодушным взглядом.

– Выглядишь чудесно, vita mia, – прошептала за спиной мама и потянула за подол моего платья.

– Свобода идет мне на пользу, – с горечью выпалила я и, отвернувшись от папы, пошла в столовую, где налила себе до прихода Вулфа бокал вина.

Следующий час я вела пустую беседу с матерью, а отец попивал бренди и смотрел на меня с другого конца комнаты. Клара бегала по гостиной, принося закуски, напитки и зепполе[6], чтобы утолить наш голод.

– Чем-то пахнет, – наморщила я нос.

– Наверное, твой жених явился, – сказал отец из своего кресла, и мать рассмеялась над его фразой.

– На заднем дворе у нас случилась небольшая оказия. Но все уже улажено.

Так прошел еще один час ни к чему не обязывающей болтовни, пока мать посвящала нас с отцом в последние сплетни отчаянных домохозяек Синдиката. Кто женился, кто развелся, кто изменил, кому изменили. Младший брат Анджело хотел сделать предложение своей девушке, но Майк Бандини, его отец, посчитал это затруднительным, тем более что Анджело не планировал в ближайшем будущем жениться. Благодаря мне.

Мама прикусила губу, поняв, что это скорее прозвучало как обвинение, и затеребила край рукава. Она часто так делала. Я списывала это на ее низкую самооценку после долгих лет брака с моим отцом.

– Разумеется, Анджело забудет о случившемся. – Она взмахнула рукой.

– Сперва подумай, потом говори, София. Это сослужит тебе добрую службу, – посоветовал отец.

Когда старинные часы прозвонили во второй раз за этот вечер, оповестив, что наступило восемь часов, мы перешли в столовую и приступили к закускам. Я не стала придумывать Вулфу оправданий, поскольку все мои сообщения ему остались без ответа. Сердце пропиталось стыдом и разочарованием от унижения, которому подверг меня человек, вырвавший до этого из лона семьи.

Мы втроем ели с опущенными головами. На фоне царящей в комнате тишины звяканье солонки с перечницей и столовых приборов звучало невыносимо громко. Я размышляла о записках в деревянной шкатулке и пришла к выводу, что все это было ошибкой. Сенатор Китон просто не может быть моей истинной любовью.

Объектом ненависти на всю оставшуюся жизнь? Безусловно. Но что-то большее станет серьезным преувеличением.

Когда Клара подала нам повторно разогретые основные блюда, раздался звонок в дверь. Вместо облегчения я почувствовала, как мои вены, подобно жидкому свинцу, заливает страх. Втроем мы отложили вилки и переглянулись. И что теперь?

– Ну вот, какой приятный сюрприз, – хлопнула в ладоши мама.

– Такой же, как рак, – бросил отец и промокнул рот салфеткой.

Минуту спустя вошел Вулф в строгом костюме. Черные как смоль волосы были до неприличия растрепаны, а на лице застыло решительное выражение, граничащее с угрозой.

– Сенатор Китон, – насмешливо улыбнулся папа, не отрывая взгляда от тарелки с домашней лазаньей. – Вижу, вы наконец-то соизволили почтить нас своим присутствием.

Вулф небрежно поцеловал меня в макушку, и мне стало мерзко, когда шелковистые атласные ленты обернулись вокруг моего сердца и сжали его удовольствием. Я возненавидела Китона за опоздание и беспечность, а себя – за то, как таю от одного его прикосновения к моим волосам. Отец краем глаза следил за развернувшейся сценой, и уголок его рта приподнялся в потешном довольстве.

«Ты несчастна, Франческа?» – провоцировал он взглядом.

Да, папа. Несчастна. Ты молодец.

– Почему ты так задержался? – шепотом прокричала я и пихнула ногой твердое бедро Вулфа, как только он сел.

– Дела, – отрезал он и резким движением положил себе на колени салфетку, щедро отпив вина.

Отец откинулся на спинку кресла, положил скрещенные в замок руки на стол и с жаром вступил в разговор:

– Значит, вы не только работаете целыми днями, но и отправляете мою дочь учиться. Вы планируете подарить нам внуков в ближайшем десятилетии? – сухо поинтересовался он, явно не парясь ни на ту, ни на другую тему. Я видела отца насквозь и поняла, что проблема не только в моем обучении.

За то время, что прошло с моего отъезда из дома и до сегодняшего вечера, у него появился шанс все обдумать.

Будущие дети Вулфа Китона, несмотря на то что в их венах будет бежать кровь Росси, никогда не унаследуют дело папы. Сенатор Китон этого не допустит. И потому мой брак с Вулфом не только положит конец отцовским мечтам о том, как его идеальная дочурка будет растить красивых благовоспитанных детишек, но и прикончит его родословную. Постепенно отец стал эмоционально отдаляться от меня, чтобы защитить свое собственное сердце от горя, но между делом разбил мое на множество осколков.

Я метнула взгляд на Вулфа, который посмотрел на свои часы «Картье», явно ожидая, когда закончится ужин.

– С этим к вашей дочери. Она заведует своим учебным расписанием. И маткой.

– К моему великому разочарованию, совершенно верно. Женщинам нужны настоящие мужчины, которые будут говорить им, чего они хотят. Предоставленные самим себе, они непременно натворят опрометчивых проступков.

– Настоящие мужчины не срут кирпичами, когда жены получают высшее образование и основные познания, как выжить без мужей. Пардон за мой французский. – Вулф разжевал лазанью и жестом попросил передать ему перец. Он находился на вражеской территории, но притом был спокойный, как удав.

– Отлично, – сдавленно засмеялась мама и похлопала отца по лежащей на столе руке. – Вы слышали недавнюю сплетню о последней подтяжке жены губернатора? По городу ходят слухи, что у нее теперь постоянно удивленный вид, и дело не в его скандалах из-за налогов.


– Что будешь изучать, Франческа? – перебив маму, папа обратил внимание на меня. – Ты же, разумеется, не думаешь, что тебе по силам стать юристом?

Я нечаянно уронила вилку в лазанью. Брызги томатного соуса попали на мое желтое платье, и я промокнула пятна салфеткой, проглотив скопившуюся во рту слюну.

– Ты, черт тебя побери, даже поесть не можешь, не испачкавшись, – указал отец и с откровенной злостью воткнул вилку в лазанью.

– Потому что мой отец унижает меня на глазах у моих жениха и матери. – Я распрямила плечи. – А не потому, что я недееспособна.

– Франческа, у тебя средний уровень интеллекта. Ты можешь стать юристом, но, наверное, не самым хорошим. И ты ни дня в жизни не работала. Станешь ленивым стажером, и тебя уволят. Напрасно потратишь время и средства, включая свои собственные. Не говоря уже о том, что возможности, которые ты получишь, став женой сенатора Китона, могли бы отойти тому, кто действительно достоин работы. Болезнь номер один в Америке – кумовство.

– А я полагал, что это организованная преступность, – бросил Вулф и сделал глоток вина.

– И вы… – Отец посмотрел на моего будущего мужа с выражением, которое меня бы пригвоздило к месту, но мой жених был, как всегда, невозмутим. – Я бы настоятельно советовал прекратить эти выходки. Вы получили что хотели. Напомнить вам, что я поднялся с самого низа? Так что я не собираюсь сидеть сложа руки и смотреть, как вы все рушите. У меня нет недостатка в изобретательности.

– Угроза принята к сведению, – хохотнул Вулф.

– Выходит, я должна сидеть дома и строгать детишек?

Я отпихнула от себя тарелку, сытая по горло едой, разговором и компанией. Мать метала взгляд между всеми сидевшими за столом, а ее глаза были круглыми, как блюдца. Творилось черт-те что, и мне из этого никак не выбраться.

Отец бросил салфетку на тарелку и подал сигнал слугам убрать. Двое из них подлетели к нему, кивая как болванчики.

Испугались.

– Неплохое бы вышло начало. Хотя с таким мужем, как твой, одному Господу известно, когда это случится.

– Мужа выбрал ты. – Я подцепила вилкой кусок еды, представив, что это его сердце.

– До того, как узнал, что он собирается заставить тебя работать, как какую-то…

– …современную женщину? – резко подняв брови, закончила я за него. Вулф хихикнул в бокал с вином и задел меня трясущимся плечом.

Отец опрокинул бокал до дна, а потом снова наполнил его до краев. Нос у него покраснел и припух, а щеки порозовели под желтым светом люстры. Отец всегда знал меру в выпивке. Но не сегодня.

– Твоя школа-пансион представляла собой дорогой, усовершенствованный детский сад для богатых детишек со связями. И твои успехи в Швейцарии еще не говорят о том, что ты можешь выжить в реальном мире.

– Потому что ты прятал меня от реального мира.

– Нет, потому что тебе не справиться с реальным миром! – Отец схватил полный бокал вина и швырнул его в другой конец комнаты. Тот ударился о стену, и стекло разлетелось на мелкие осколки. Красное вино, словно кровь, разлилось по коврам и обоям.

Вулф встал, оперся о стол и наклонился к папе, смотря ему в глаза. Мир перестал вращаться, и все в комнате будто уменьшились в размерах, затаив дыхание и смотря на моего жениха. У меня в легких кончился воздух.

– В последний раз ты повышаешь голос на мою невесту и тем более швыряешь вещи, как убого обученная цирковая мартышка. Никто, ни одна душа на всем белом свете не будет разговаривать в подобном тоне с будущей миссис Китон. Единственным человеком, чей гнев ей предстоит познать, буду я. Отвечать она будет только передо мной. Единственный, кто поставит ее на место – если это понадобится, – тоже буду я. А ты станешь почтительнее, покладистее и вежливее. Дай знак, если не понял, и я обязательно уничтожу все, что тебе так дорого.

Атмосфера в комнате вдруг накалилась от прозвучавшей угрозы, и я уже не была уверена, кому принадлежит моя верность. Я ненавидела обоих мужчин, но одного поддержать была обязана. В конце концов, на кону мое будущее.

– Марио! – позвал отец охранника.

Он выгоняет нас? Мне не хотелось быть здесь, когда это произойдет. Не могу пережить унижение быть выдворенной из собственного дома. Я посмотрела отцу в глаза. В те самые глаза, которые еще не так давно сияли гордостью и уважением при виде меня, когда отец лелеял мечты выдать меня в сильную итальянскую семью чикагской мафии и наполнить свой дом счастливыми привилегированными внуками. Эти глаза были пусты.

Я вскочила со стула и неслышно побрела прочь куда глаза глядят. Из-за пелены слез ничего не было видно, но ноги сами понесли меня в гостиную на первом этаже в другом конце дома, где стоял рояль.

Я быстро утерла лицо, спряталась за пианино и подобрала подол платья, чтобы никто меня не заметил, если войдет в комнату. Детская выходка, но я не хотела, чтобы меня нашли. Я обхватила ноги руками и, спрятав лицо в коленях, зарыдала. Все мое тело дрожало от слез.

Через несколько минут я почувствовала, как кто-то зашел в комнату. Бесполезно смотреть: кто бы это ни был, я его не ждала.

– Подними голову.

Господи. Сердце подскочило от звука его голоса. Почему он?

Я оставалась неподвижной. Его шаги прозвучали в комнате и стали громче, в то время как Вулф подошел ко мне. Когда я все-таки глянула на него, не поднимая головы, то увидела, что жених присел передо мной на корточки и смотрел с мрачным выражением на лице.

Он нашел меня.

Не знаю как, но нашел.

Не моя мать. Не отец. Не Клара. Он.

– Почему задержался? – кинулась я на него, проводя подушечками пальцев по щекам.

Я чувствовала себя ребенком, который ищет его союзничества, но он единственный, кто мог бы мне помочь. Мама и Клара имели благие намерения, но не обладали достаточной силой тягаться с моим отцом.

– Работа.

– Работа могла подождать до завтра.