Пограничные полномочия

30 марта 2099 года, чужие мозги




Безразличие. Среда, в которой оказываюсь после неясного мерцания и движения абстрактных проекций на стене спереди, устроенного, скорее всего, только для театрального эффекта. Сейчас на связи около пятидесяти мирабилианцев… напрягусь – смогу и точно сосчитать. Им известно о моём присутствии здесь, и, в общем, всё равно. Потому, что я землянин? Или вижу только ожидание оценки от этих высокоразвитых ребят?

«Нет, – сообщает Том, – действительно так. Просто надо заявить о себе. Эй! – взывает в „эфир“. – Обратите внимание, с нами сегодня гость с планеты Земля. Землянам между собой пока недоступно мысленное общение, интересный опыт для нас».

Оживление, воцарившееся в голове гулом хаотичных приветствий, сменяется бурной радостью, похожей на ту, с которой меня встретили коллеги Тома у него в квартире. Разбирать посыл трудновато – вроде бы просят чем-то поделиться…

«Какая-нибудь земная история, эмоция, образ, яркое воспоминание, – помогает Том, снова отключив нас от остальных. – Будь осторожен».

«Они знают, кто ты? Это как анонимный чат?»

«Нет, но каждый имеет право представиться. Друзья могут угадать и просто так – вроде как ты узнаёшь голос собеседника. Но раскрывать личность того, кто не проявился сам, не принято»

«Ладно, хорошо… Ты… переключишь меня к ним сейчас?»

«Да… начинай!»

«В общем… мне было лет десять… Куртка такая лёгкая была, светло-голубая. С орнаментом по низу. Я её надел, потому что уже наступила весна, взял велосипед – ну, вы же знаете, что это такое? – и выбежал на улицу… И во дворе увидел…»

Сомневаюсь, стоит ли вообще называть имена: толком не понял, о чём конкретно предупреждал Том…





***


Ощутимый физический толчок заставляет снова сфокусироваться на комнатке с двумя странными экранами:

– Не разделяешь уровни! Они слышат то, что тебе кажется внутренним потоком.

– И кстати… – похоже, краснеют уши, – так и не понял, о чём ты хотел предупредить…

– Ваши военные секреты, Ваня… Разделяй уровни!

Рефлекторно зажмуриваюсь. Эту мысль я отгоняю уже давно:

– Ты… Том, просто скажи, какая конфиденциальная информация стала известна с… моей помощью. Обещаю, тебе ничем не грозит.

– Никакая. Я сам разделил уровни. Было бы некрасиво обыскивать тебя изнутри, да и сами сведения мне не очень-то интересны. Ваня! – сердится в ответ на моё никак не фильтруемое недоверие. – Даю тебе слово, я ничего не знаю.

– Хех. Самый искусный лжец и мастер обтекаемой стилистики даёт мне слово?

– Ты прав, не люблю это делать. Но если нужно… Переключаю, ребятам не терпится услышать продолжение истории!





***


Меня встречает заинтересованный гул. По отзеркаленной виртуальной картинке становится понятно, что донести удалось: и ударивший мне в лицо перемешанный с пылью весенний ветер, и запах только-только проклюнувшейся листвы, и солнечное выражение лица Ритки – в чём-то белоснежном, с волосами, что редкость, рассыпанными по плечам.

«Ну, я решил лихо разогнаться, отпустив руль, но, когда оборачивался, наблюдая за произведённым эффектом, не уследил за траекторией, с размаху въехал в поребрик и выпал на клубу с примулой. Конец истории».

Публика ликует. По-моему, так эксцентрично реагируют они просто от нечего делать. Или переборщили с кофе, может быть… Спохватываясь, проверяю «уровни». Вроде разделяются…

«Почему вы вспомнили именно этот эпизод?» – интересуется кто-то с обволакивающей интонацией.

«Не знаю… Я ничего не сломал, только испачкал куртку. Но… уж больно идиллический был денёк сам по себе».

«А девочка? Она поспешила на помощь?» – не унимается тот же любопытный. Если бы я не чувствовал исходящую от всех присутствующих фоновую хм… что ли, безусловную любовь (интересно, с чем связан такой эффект?), посчитал бы его вопросы назойливыми.

«Она меня даже поцеловала. В нос, – откровенничаю, старательно блокируя потянувшиеся за воспоминанием цепочки ассоциаций уже не из детства. – От неё пахло ландышами. Духами, с запахом такого лесного цветка…»

Необъятный ландышевый куст плывёт прямо в центре пространства, созданного телепатическим контактом, а мои собеседники, кажется, вереницей затянулись в хоровод вокруг него…

«Эй! А почему вам всё это интересно вообще? И зачем вы… в чём фишка таких сеансов?»


«Релаксация, обмен ассоциациями, стимуляция творческих процессов…» – объясняет уже знакомый обволакивающий «голос» (про себя, не особенно заботясь о том, буду ли «услышан», я даю его обладателю кличку Конферансье).

Кто-то как будто смахивает царство ландышей из поля зрения и водружает вместо него причудливую проекцию с разноцветными шариками, спрятанными в прозрачных желобках.

Конферансье поясняет: «Мирабилианская логическая головоломка. Нужно выкатить синий камешек за пределы системы».

«Оу», – не представляю, насколько спокойно у меня получается транслировать эту мысль, скрывая предвкушение захватывающего поиска решения задачи, завораживающей отсутствием какого бы то ни было прикладного значения…

Правда, если вращать трёхмерную композицию в разные стороны при помощи ментальных усилий у меня получается без труда, то увидеть закономерность…

«Подначивают, – вторгается Том. – У нас намного более развитое пространственное мышление, чем у землян».

«Игра длится семь секунд», – не пряча беззлобной снисходительности отмечает вкрадчивый собеседник.

Повозившись заявленное время и только усложнив конфигурацию (аудиторию это несказанно веселит), я выдыхаю в эфир:

«Сдаюсь. Планета супергероев, ёлки-палки… Поэтому у вас, как у куриц… голова всегда сохраняет вертикальное положение?»

Впокатуху – самое подходящее слово для описания реакции моих невидимых псевдодрузей. Даже начинаю поддаваться отчаянному порыву выкинуть ещё какую-нибудь глупость, чтобы замазать общую примитивность успехом окончательного клоуна.

«Сгорел сарай, гори и хата? – хмыкает Том. – Не надо их так развлекать».

«Расскажите мне о Мирабилисе», – решаю сменить линию поведения.

«На планете всем приходится становиться самими собой, это наша философия», – вещает Конферансье из-за пределов очередной анимации-галлюцинации: пачка окружностей одинакового диаметра и с общим центром, но расположенных в разных плоскостях.

«Но вы просто расспрашиваете обо мне и…»

«Скорее, читаем вас. Очень просто: вы любите своих друзей и головоломки».

«А вы… ну… Я не умею пока читать… Так что… как насчёт вас?»

«Вы не умеете спрашивать. Поэтому и не получается читать…»

«Стоп, – вмешивается Том, обращаясь к моему собеседнику… – закругляемся. Код сорок восемь».





30 марта 2099 года (просто чтобы не забыть)




– Этот тип – почему он так ко мне прицепился? – глаза привыкают к реальной обстановке, а мозг ищет причины, по которым нам пришлось прервать чат на самом интересном месте.

– Потому что это не он – это она. Моя бывшая коллега. И хронический оппонент… представлю тебя ей… если нашу планету сейчас не уничтожат.

– В смысле?

– Пойдём – увидишь.

Резво, но не особенно уверенно продвигаюсь вслед за Томом по коридору, наполнившемуся не то чтобы встревоженными, а, скорее, слегка обеспокоенными мирабилианцами. Подпрыгивая, ору ему в ухо:

– Мне не так-то просто скакать после ваших галлюциногенных диспутов! Странно, что ещё соображаю, где пол, а где потолок! Зачем все эти визуальные эффекты, Том?! С души воротит!

Сжимает лапищей весь мой плечевой сустав, разворачивая лицом к прозрачной стене небольшой галереи, в которой мы сейчас очутились:

«Толку-то кричать, канал налажен. Посторонние зрительные образы во время сеанса – полностью плод твоей фантазии. Но отражённо их видят все участники, и это… правда забавно. Не сердись на реакцию моих соплеменников…»

Он старается объяснить что-то ещё, но я отключаюсь даже от мыслей: персонаж Рене Магритта, голограмма от расы двадцать шесть, только увеличенная примерно в масштабе десять к одному, прогуливается вокруг здания в своей обычной созерцательной манере. Ну как прогуливается – совершает зловеще медленные гигантские шаги.

Мирабилианцы молчат.

– Невъебенно! – теперь мне совсем плевать на налаженный канал. – Эта пиздохуйня – что, тоже исключительно «плод моего воображения»?

«В источнике была система аварийного восстановления. Мы предполагали её существование, но…»

– Но?! Слегка вышло из-под контроля, да? Вышло, ебать, и шастает теперь там как Годзилла бестелесная!

«Годзилла?»

– Годзилла! – ору, вывернувшись из хватки Тома, растопырив пальцы на манер лап гигантского монстра и дико ощерившись. – У-у-у! Не хотите ли, блядь, что-нибудь узнать?! О смысле жизни, ёб вашу мать, Вселенной и всего такого?! Желательно, нахуй, оптом все и с билетом в один конец.