Подозрения
Часть 16 из 71 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Сейчас она должна была находиться на пике эффективности наркотиков или близко к нему. Это объясняло, почему вокруг фигуры доктора Грина плясали разноцветные огни. Она не видела никакого смысла во всех этих галлюцинациях и не понимала, как кто-то может ими наслаждаться. Если бы эксперименты с применением психоделиков приносили какую-то пользу, возможно, Глория могла бы изменить свое мнение.
Но она в этом сомневалась.
Доктор Грин подошел с планшетом в руках и кивнул Глории. Она видела сейчас не одного, а троих докторов Гринов.
– Мисс Флауэрс? – обратился он к ней.
Раньше он называл ее Глорией, она была почти уверена в этом. В комнату вошел санитар и теперь угрожающе возвышался в углу.
– Да, – откликнулась она.
– Пожалуйста, сообщите нам местонахождение войск в секторе девятнадцать.
Доктор Грин нахмурился и от этого стал казаться старше. Чуть ранее он сказал ей сопротивляться – она крепко сплела эту мысль со сведениями, которые заучила. Они хотят увидеть максимальное владение собой в рамках эксперимента с допросом под действием наркотиков, так? Должно быть, в этом весь смысл.
– Боюсь, я не знаю, о чем вы, – ответила Глория.
По крайней мере, ей казалось, что она произнесла именно это. Уверенность в чем-либо становилась шаткой, как только ЛСД ударял в голову.
Грин взял стул и придвинул его к кушетке, на краю которой лежала Глория. Теперь они находились друг напротив друга. Она потянулась поправить юбку и вспомнила, что на ней сейчас больничная рубашка. И тут же Глория поняла, что одеяние весьма прозрачное.
Сосредоточься.
– Вы уверены? – спросил он.
– В чем?
– В том, что не знаете, о чем я. О секторе девятнадцать. О том, куда движутся войска.
– Уверена, – ответила она и даже чуть-чуть улыбнулась от радости, что так хорошо справляется с заданием.
Грин бросил взгляд на стоявшего за спиной санитара. Высоченный детина сделал шаг вперед. Он казался слишком крупным, слишком большим для этой комнаты. Но все же он был здесь, зловеще возвышался над Глорией. Словно тень. Или угроза.
– Вы уверены в своей уверенности? – снова переспросил доктор Грин.
Она смотрела на него затуманенным от наркотиков взглядом и видела яркие цветные полосы. Ей хотелось прочесть ему лекцию о том, что так проводить эксперимент нельзя. Что он подбирает неверные слова. Злоупотребляет стечением обстоятельств, и такое будет трудно повторить на практике.
– Мисс Флауэрс, – требовательно произнес он, – где войска?
Высоченный детина не улыбался, но и недовольством это назвать нельзя было. Ему нравилось происходящее.
Глории сразу вспомнились различные слухи и отдельные ситуации, о которых никогда не говорили ее преподаватели. Мужчины с невылеченным сифилисом. Рабы, которых продавали врачам на опыты, трупы чернокожих людей в распоряжении каждого медицинского университета. Всего лишь десять лет назад армия совместно с ЦРУ выпустила комаров, зараженных желтой лихорадкой, в негритянских районах Флориды. Глория понимала, что цвет кожи делает ее идеальным объектом исследования для некоторых людей. А для большинства из них – еще и одноразовым объектом.
Глория осознала: чтобы остаться в игре, нужно притвориться, что никакой игры нет. В общем, все как всегда. Не стоит ожидать, что они с радостью позволят ей выиграть раунд. Даже если она использует для этого передовой опыт.
– О, конечно! Я не понимала, что вы имели в виду. Они продвигаются на север и проходят ежедневно примерно семь квадрантов. А если дадите мне карандаш, – она протянула руку, – я нарисую вам карту.
Доктор Грин приподнял брови. А затем самоуверенно улыбнулся и глянул на высоченного санитара. У того на лице теперь явно читалось разочарование.
– Очень хорошо, – похвалил ее доктор Грин.
«Извините, – мысленно обратилась к ним обоим Глория, – но это не так».
6.
Первая часть психоделического путешествия Элис растянулась надолго и превратилась во что-то спокойно-расплывчатое. Она расслабилась и начала мечтать о том подносе с инструментами, чтобы разобрать что-нибудь, а не лениво лежать на кушетке. Но свои желания она держала при себе. Она вообще все держала при себе и вела себя тихо в надежде, что про нее забудут до конца сегодняшнего сеанса.
Доктор Паркс взяла у нее пробирку крови на анализ. Эта процедура повторялась каждые несколько недель. На пробирку она приклеила тонкую полоску бумаги с именем Элис и сегодняшней датой. Также у нее послушали сердце и проверили зрение, после чего протянули ей дозу противного препарата. Иногда Элис представляла себе печатный станок, из-за которого в дядином гараже появилось то самое газетное объявление и заинтересовало ее. И точно так же, как до этого с лифтом, она рисовала в голове полный демонтаж механизма. Деталь за деталью укладываются в ряд, пока станет невозможным напечатать ту газету.
Она вдруг подумала о Кене. А с ним что здесь делают? Кажется, в нем совсем ничего не изменилось с начала эксперимента. Если он и правда экстрасенс, то Элис с удовольствием врезала бы ему по носу за то, что в самый первый день позвал их с Терри в фургон.
«Элис, – прозвучал в голове голос мамы, – нельзя бить молодых людей».
– Даже если они этого заслуживают? – произнесла она вслух.
– Что такое? – спросила вошедшая доктор Паркс.
Во всяком случае Элис показалось, что она только что вошла. А потом она в этом убедилась, потому что вслед за доктором Паркс появился доктор Бреннер и тот бородатый санитар, который всегда приходил с ним. Это он прикатывал сюда машину, которую Элис особенно сильно хотела разобрать и сломать. Ту, с помощью которой они били ее током.
– Ничего, – ответила Элис. Она свесила ноги на пол и встала. – Погодите, я думала, вы собирались измерить у меня температуру. Я сегодня плохо себя чувствую.
Доктор Паркс нахмурилась.
– А какие у вас симптомы?
«Кроме того, что у меня от этой дряни глаза вращаются, как флюгеры?»
Тут вперед выступил доктор Бреннер.
– Это психосоматические симптомы. От препарата ей станет лучше.
Элис не сдержалась и фыркнула.
Брови доктора Бреннера взлетели так высоко, будто готовы были воспарить у него над головой.
– Что? Я профессиональный медик и могу вам все объяснить. Вероятная причина вашего плохого самочувствия заключается в том, что прошла уже неделя с последнего приема препарата.
«Мне станет лучше, как только я уйду отсюда».
– Вы ни с кем не обсуждали наш эксперимент, верно? – спросил у нее доктор Бреннер. Он шагнул ближе, махнул рукой, чтобы прикатили машину, и принялся закреплять электроды на висках Элис.
– Я же знаю, что нам запрещено.
Она действительно никому не говорила. Только собиралась – в тот день, когда пришла в закусочную к Терри. Но потом появился ее бойфренд и сказал про оружие, и тогда Элис поняла, что с этим желанием разбирать механизмы на части она и правда чувствует себя больше оружием, чем человеком…
Это глупо. Она знала, что это глупо.
– Хорошо, – Бреннер положил руку ей на плечо и слегка подтолкнул, чтобы она легла на кушетку. – Давайте в этот раз увеличим напряжение тока.
Доктор Паркс нервно прижала руку к шее.
– Вы уверены, что это удачная идея? Если она плохо себя чувствует…
– Это ее взбодрит, – ответил доктор Бреннер. И добавил, обращаясь уже к Элис: – Не так ли?
И что ей оставалось делать, кроме как кивнуть? Он поступил противоположно тому, что пообещал Терри.
Элис закрыла глаза и принялась ждать. Она решила, что точно не будет кричать, плакать или издавать еще какие-то звуки. А потом сквозь нее прошла молния, и Элис начала жадно ловить ртом воздух. Под закрытыми веками поплыли яркие искры.
Нет, не искры.
А те растительные споры, которые ей не удавалось поймать.
Элис отправилась в тихое место внутри нее самой, под слоем реальности, от которой хотелось сбежать. Здесь она чувствовала себя лишней деталью, ни с чем не соединенной. Изнанка – так Элис начала мысленно называть это место. Это был разрушающийся иллюзорный мир, наполненный тенями.
Сегодня тени были неподвижны, на стенах и стеклах проступили трещины, на полу протянулись мертвые и высохшие стебли растений. Элис прокрутила в голове калейдоскоп образов, чтобы убедиться – здесь все еще есть жизнь. Она жива.
Сегодняшняя доза – это нечто.
Элис повернулась вокруг себя, закрывая и открывая глаза. С каждым разом тени становились больше. Поднялись подсолнухи, но они были совершенно бесцветные. У Элис закружилась голова.
Вдруг она почувствовала за спиной движение и резко обернулась.
Монстр, блестящий и тонкий. Похожий на сон. На кошмар.
Он словно вышел из комиксов, которые читали ее двоюродные братья. Такое существо получится, если разобрать что-то живое на части, а потом неправильно собрать. Руки слишком длинные. Голова похожа на темный цветок.
Она подумала, что этому монстру тоже может нравиться разрывать все на части.
– Элис, вы меня слышите? – раздался голос доктора Паркс. – Можете открыть глаза, если хотите.
Качнулись черно-белые подсолнухи, монстр слился с ними и исчез. Может, он с самого начала был одним из них? Стайка бабочек вылетела между раскачивающихся стеблей, и подсолнухи снова стали золотисто-желтыми.
Элис открыла глаза в реальном мире, в лаборатории. Первый, кого она увидела, был Бреннер.
– Монстры, – сказала Элис. – Конечно, они есть у меня в голове.
И пока они остаются там, все будет в порядке. Правда же?
7.
Но она в этом сомневалась.
Доктор Грин подошел с планшетом в руках и кивнул Глории. Она видела сейчас не одного, а троих докторов Гринов.
– Мисс Флауэрс? – обратился он к ней.
Раньше он называл ее Глорией, она была почти уверена в этом. В комнату вошел санитар и теперь угрожающе возвышался в углу.
– Да, – откликнулась она.
– Пожалуйста, сообщите нам местонахождение войск в секторе девятнадцать.
Доктор Грин нахмурился и от этого стал казаться старше. Чуть ранее он сказал ей сопротивляться – она крепко сплела эту мысль со сведениями, которые заучила. Они хотят увидеть максимальное владение собой в рамках эксперимента с допросом под действием наркотиков, так? Должно быть, в этом весь смысл.
– Боюсь, я не знаю, о чем вы, – ответила Глория.
По крайней мере, ей казалось, что она произнесла именно это. Уверенность в чем-либо становилась шаткой, как только ЛСД ударял в голову.
Грин взял стул и придвинул его к кушетке, на краю которой лежала Глория. Теперь они находились друг напротив друга. Она потянулась поправить юбку и вспомнила, что на ней сейчас больничная рубашка. И тут же Глория поняла, что одеяние весьма прозрачное.
Сосредоточься.
– Вы уверены? – спросил он.
– В чем?
– В том, что не знаете, о чем я. О секторе девятнадцать. О том, куда движутся войска.
– Уверена, – ответила она и даже чуть-чуть улыбнулась от радости, что так хорошо справляется с заданием.
Грин бросил взгляд на стоявшего за спиной санитара. Высоченный детина сделал шаг вперед. Он казался слишком крупным, слишком большим для этой комнаты. Но все же он был здесь, зловеще возвышался над Глорией. Словно тень. Или угроза.
– Вы уверены в своей уверенности? – снова переспросил доктор Грин.
Она смотрела на него затуманенным от наркотиков взглядом и видела яркие цветные полосы. Ей хотелось прочесть ему лекцию о том, что так проводить эксперимент нельзя. Что он подбирает неверные слова. Злоупотребляет стечением обстоятельств, и такое будет трудно повторить на практике.
– Мисс Флауэрс, – требовательно произнес он, – где войска?
Высоченный детина не улыбался, но и недовольством это назвать нельзя было. Ему нравилось происходящее.
Глории сразу вспомнились различные слухи и отдельные ситуации, о которых никогда не говорили ее преподаватели. Мужчины с невылеченным сифилисом. Рабы, которых продавали врачам на опыты, трупы чернокожих людей в распоряжении каждого медицинского университета. Всего лишь десять лет назад армия совместно с ЦРУ выпустила комаров, зараженных желтой лихорадкой, в негритянских районах Флориды. Глория понимала, что цвет кожи делает ее идеальным объектом исследования для некоторых людей. А для большинства из них – еще и одноразовым объектом.
Глория осознала: чтобы остаться в игре, нужно притвориться, что никакой игры нет. В общем, все как всегда. Не стоит ожидать, что они с радостью позволят ей выиграть раунд. Даже если она использует для этого передовой опыт.
– О, конечно! Я не понимала, что вы имели в виду. Они продвигаются на север и проходят ежедневно примерно семь квадрантов. А если дадите мне карандаш, – она протянула руку, – я нарисую вам карту.
Доктор Грин приподнял брови. А затем самоуверенно улыбнулся и глянул на высоченного санитара. У того на лице теперь явно читалось разочарование.
– Очень хорошо, – похвалил ее доктор Грин.
«Извините, – мысленно обратилась к ним обоим Глория, – но это не так».
6.
Первая часть психоделического путешествия Элис растянулась надолго и превратилась во что-то спокойно-расплывчатое. Она расслабилась и начала мечтать о том подносе с инструментами, чтобы разобрать что-нибудь, а не лениво лежать на кушетке. Но свои желания она держала при себе. Она вообще все держала при себе и вела себя тихо в надежде, что про нее забудут до конца сегодняшнего сеанса.
Доктор Паркс взяла у нее пробирку крови на анализ. Эта процедура повторялась каждые несколько недель. На пробирку она приклеила тонкую полоску бумаги с именем Элис и сегодняшней датой. Также у нее послушали сердце и проверили зрение, после чего протянули ей дозу противного препарата. Иногда Элис представляла себе печатный станок, из-за которого в дядином гараже появилось то самое газетное объявление и заинтересовало ее. И точно так же, как до этого с лифтом, она рисовала в голове полный демонтаж механизма. Деталь за деталью укладываются в ряд, пока станет невозможным напечатать ту газету.
Она вдруг подумала о Кене. А с ним что здесь делают? Кажется, в нем совсем ничего не изменилось с начала эксперимента. Если он и правда экстрасенс, то Элис с удовольствием врезала бы ему по носу за то, что в самый первый день позвал их с Терри в фургон.
«Элис, – прозвучал в голове голос мамы, – нельзя бить молодых людей».
– Даже если они этого заслуживают? – произнесла она вслух.
– Что такое? – спросила вошедшая доктор Паркс.
Во всяком случае Элис показалось, что она только что вошла. А потом она в этом убедилась, потому что вслед за доктором Паркс появился доктор Бреннер и тот бородатый санитар, который всегда приходил с ним. Это он прикатывал сюда машину, которую Элис особенно сильно хотела разобрать и сломать. Ту, с помощью которой они били ее током.
– Ничего, – ответила Элис. Она свесила ноги на пол и встала. – Погодите, я думала, вы собирались измерить у меня температуру. Я сегодня плохо себя чувствую.
Доктор Паркс нахмурилась.
– А какие у вас симптомы?
«Кроме того, что у меня от этой дряни глаза вращаются, как флюгеры?»
Тут вперед выступил доктор Бреннер.
– Это психосоматические симптомы. От препарата ей станет лучше.
Элис не сдержалась и фыркнула.
Брови доктора Бреннера взлетели так высоко, будто готовы были воспарить у него над головой.
– Что? Я профессиональный медик и могу вам все объяснить. Вероятная причина вашего плохого самочувствия заключается в том, что прошла уже неделя с последнего приема препарата.
«Мне станет лучше, как только я уйду отсюда».
– Вы ни с кем не обсуждали наш эксперимент, верно? – спросил у нее доктор Бреннер. Он шагнул ближе, махнул рукой, чтобы прикатили машину, и принялся закреплять электроды на висках Элис.
– Я же знаю, что нам запрещено.
Она действительно никому не говорила. Только собиралась – в тот день, когда пришла в закусочную к Терри. Но потом появился ее бойфренд и сказал про оружие, и тогда Элис поняла, что с этим желанием разбирать механизмы на части она и правда чувствует себя больше оружием, чем человеком…
Это глупо. Она знала, что это глупо.
– Хорошо, – Бреннер положил руку ей на плечо и слегка подтолкнул, чтобы она легла на кушетку. – Давайте в этот раз увеличим напряжение тока.
Доктор Паркс нервно прижала руку к шее.
– Вы уверены, что это удачная идея? Если она плохо себя чувствует…
– Это ее взбодрит, – ответил доктор Бреннер. И добавил, обращаясь уже к Элис: – Не так ли?
И что ей оставалось делать, кроме как кивнуть? Он поступил противоположно тому, что пообещал Терри.
Элис закрыла глаза и принялась ждать. Она решила, что точно не будет кричать, плакать или издавать еще какие-то звуки. А потом сквозь нее прошла молния, и Элис начала жадно ловить ртом воздух. Под закрытыми веками поплыли яркие искры.
Нет, не искры.
А те растительные споры, которые ей не удавалось поймать.
Элис отправилась в тихое место внутри нее самой, под слоем реальности, от которой хотелось сбежать. Здесь она чувствовала себя лишней деталью, ни с чем не соединенной. Изнанка – так Элис начала мысленно называть это место. Это был разрушающийся иллюзорный мир, наполненный тенями.
Сегодня тени были неподвижны, на стенах и стеклах проступили трещины, на полу протянулись мертвые и высохшие стебли растений. Элис прокрутила в голове калейдоскоп образов, чтобы убедиться – здесь все еще есть жизнь. Она жива.
Сегодняшняя доза – это нечто.
Элис повернулась вокруг себя, закрывая и открывая глаза. С каждым разом тени становились больше. Поднялись подсолнухи, но они были совершенно бесцветные. У Элис закружилась голова.
Вдруг она почувствовала за спиной движение и резко обернулась.
Монстр, блестящий и тонкий. Похожий на сон. На кошмар.
Он словно вышел из комиксов, которые читали ее двоюродные братья. Такое существо получится, если разобрать что-то живое на части, а потом неправильно собрать. Руки слишком длинные. Голова похожа на темный цветок.
Она подумала, что этому монстру тоже может нравиться разрывать все на части.
– Элис, вы меня слышите? – раздался голос доктора Паркс. – Можете открыть глаза, если хотите.
Качнулись черно-белые подсолнухи, монстр слился с ними и исчез. Может, он с самого начала был одним из них? Стайка бабочек вылетела между раскачивающихся стеблей, и подсолнухи снова стали золотисто-желтыми.
Элис открыла глаза в реальном мире, в лаборатории. Первый, кого она увидела, был Бреннер.
– Монстры, – сказала Элис. – Конечно, они есть у меня в голове.
И пока они остаются там, все будет в порядке. Правда же?
7.