Подозрения
Часть 15 из 20 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– А я нет, – сказал Кен.
В этот момент из кухни донесся голос повара:
– Заказ готов!
Терри метнулась, чтобы забрать картошку, и вернулась с тарелкой. Элис сразу схватила целую горсть и сунула в рот. Поморщилась – горячо. Это определенно был столик с первоклассным обслуживанием: Терри уже принесла по стакану воды всем троим. Потом села обратно, взяла с тарелки один ломтик, подула на него и съела.
Элис проглотила картошку.
– Итак, они позвонили в ваш университет. А еще – моему дяде. Сказали, что с радостью компенсируют ему убытки, если он будет отпускать меня с работы, когда я потребуюсь в лаборатории. Он согласился, но ему все это показалось подозрительным. Ему не особо нравятся типы из правительства.
Элис съела еще ломтик картошки и продолжила:
– Ребята, вам не кажется, что это странно? То, что мы делаем в лаборатории? Меня дядя спрашивал, чем мы там заняты, и я ответила: «девчачьи штучки», только чтобы он отстал. Рассказать об этом никому нельзя – решат, что у тебя шарики за ролики заехали… Да и бумаги мы подписали. Так что я решила зайти, потому что тут можно поговорить об этом.
– Мне не нравится, что они сразу обратились к вышестоящим инстанциям, – сказала Глория. – Разве не нужно было сначала сообщить нам о своих планах, а потом связываться с университетом и автомастерской?
Терри между тем размышляла, случалось ли у остальных во время психоделических путешествий что-то схожее с ее опытом. Она уже собиралась спросить, как вдруг дверной колокольчик звякнул снова. С изумлением Терри увидела на пороге Эндрю.
– Я сегодня пользуюсь популярностью, – проговорила она. – Это мой бойфренд, Эндрю.
Он подошел к их столику и в нерешительности остановился.
– Эндрю, а это мои друзья из лаборатории. Кен, Глория и Элис.
– У нас тут личный разговор, – сказала Элис.
Терри фыркнула от смеха.
– Все в порядке, ему можно доверять. Он в курсе.
– А мы-то бумаги подписывали, – Элис приподняла брови.
– Можно? – спросил Эндрю и подождал, пока Элис кивнула, прежде чем взять ломтик хрустящей картошки. – О чем вы все говорите?
– Хороший вопрос, – заметила Терри. – Так о чем же мы говорим?
– Почему в лаборатории внезапно так забеспокоились, чтобы мы продолжали к ним ходить, – сказала Глория.
Эндрю взял стул и пододвинул к их столику.
– Я много думал об этом. Вы уже знаете, кто руководит экспериментом?
Взгляд Глории скользнул в сторону Терри. Насчет этого она Эндрю ничего не говорила.
– Какое-то подразделение федералов, – ответила Терри.
Эндрю склонил голову.
– Ты об этом раньше не упоминала.
– Потому что знала, как ты отреагируешь.
Терри не хотела ссориться в присутствии новых друзей. Очевидно, Эндрю тоже этого не хотел.
– В общем… – начал он, – не кажется ли вам странным, что федералы тратят время на подобные эксперименты во время войны? Разве они не должны оружие разрабатывать или что-нибудь вроде того?
– Возможно, именно этим они и занимаются, – произнес Кен вполголоса, хотя в зале, кроме них, никого не было.
– И кто же из нас оружие? – насмешливо спросила Терри. – Я или Элис? А может, Глория?
– Про меня не забудь, – ответил Кен.
Эндрю оглядел присутствующих.
– Ладно. Видимо, ничего они не разрабатывают.
Глория промолчала.
После появления Эндрю все остальные быстро засобирались и ушли. Терри заплатила за картошку из своих чаевых. Она все еще не волновалась за себя. А все вопросы она задаст Бреннеру в ближайший четверг.
4.
Элис почувствовала слабость. Они шли по бледно-белому коридору лаборатории по направлению к сияющему лифту, который она теперь видеть не хотела. Она знала, куда он их привезет. Нервничать и ощущать пот в ямках под коленями очень неприятно. С тех пор, как Элис стали бить током на сеансах, она все время воображала, что лампы в лаборатории смеются над ней, обсуждают ее и говорят, что она – одна из них и застрянет здесь навсегда. Что ее заставят быть иллюминацией в темноте. Впрочем, «иллюминация» – хорошее слово. Она помнила, как в церкви проповедник однажды подробно рассказывал про иллюминированные рукописи, которые он видел в миссионерской поездке. И тот образ, который Элис вообразила, оказался намного чудеснее реальности.
Из-за всех этих мыслей о говорящих лампочках она и завалилась к Терри в закусочную, словно сумасшедшая. А насчет звонка ее дяде из лаборатории она забеспокоилась, только когда услышала вопросы Глории.
– Ты в порядке? – спросила Терри, приблизившись к Элис. До этого она шла рядом с Глорией. – Ты сегодня ужасно тихая. Мне даже не пришлось оттаскивать тебя от всяких электронных штук.
Идущий впереди доктор Бреннер повернул голову, и Элис теперь смотрела на его профиль.
– Все нормально, – Элис кивнула Терри, а затем Глории и Кену, которые шли позади, словно безмолвный хор беспокойства.
– Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? – снова спросила Терри и приложила ладонь к ее лбу.
Элис вздрогнула и немедленно пожалела об этом.
– Да все нормально, – повторила она.
– Я позабочусь, чтобы доктор Паркс измерила у вас температуру и сказала, можно ли вам участвовать, – вмешался доктор Бреннер.
– Спасибо, – сказала ему Терри. – Если она заболела, ей же не придется сегодня ничего делать?
– Конечно, нет, – вкрадчиво ответил доктор Бреннер.
Элис почти что поверила ему. Неужели у Терри эксперимент проходил совсем иначе? Должно быть, так и есть, решила Элис.
Доктор Бреннер ввел свой код на кнопочной панели. Элис наблюдала за движениями его пальцев, словно в замедленной съемке. Двери лифта разъехались. Она представила, как методично ломает кабину и весь механизм, как вырывает кабели, чтобы лифт больше не ездил.
Скоро она вновь будет прятаться внутри самой себя в поисках тихого места за пределами всего остального. Там красивые развалины, а в воздухе плавают споры растений. Только в одном была проблема: она не хотела туда возвращаться.
5.
Больничные рубашки, которые их заставляли надевать в лаборатории, были сплошным унижением достоинства. И это факт, а не просто личное мнение Глории. В доказательство она могла бы даже провести исследование и отдать статью на двустороннее слепое рецензирование[15].
Уже не в первый раз она задавалась вопросом, по каким регламентам действует лаборатория. Проводят ли над ней, Терри, Кеном и бедной испуганной Элис одинаковые эксперименты? То, что здесь происходило, совершенно не соответствовало ее ожиданиям и прочитанной в учебниках информации о проведении лабораторных исследований. Поэтому Глория сомневалась, что они все подвергаются одинаковым процедурам.
А теперь она еще и не могла отказаться сюда приходить… От этого ведь зависела ее успеваемость.
Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Так обычно говорят.
Она сложила руки на коленях в ожидании специалиста, который проводил эксперимент. Его фамилия была Грин, и она очень подходила его внешности и возрасту: доктор был еще совсем молодой и зеленый[16]. Он обращался с девушкой крайне осторожно, и Глория мысленно благодарила небеса за то, что не приходится терпеть Бреннера. А у Грина можно было время от времени что-то спрашивать и получать ответ.
Он вошел с планшетом в одной руке и с маленьким бумажным листком в другой. Без сомнения, бумажка была пропитана ЛСД.
– Здравствуйте, Глория, – произнес он так, словно они собирались вместе выпить чаю.
Она продолжала сидеть, сложив руки на коленях.
– Доктор Грин, я хотела бы узнать… Вы говорили, что учились в Стэнфорде, правильно? А доктор Бреннер?
Он положил планшет на стол, старательно избегая смотреть ей в глаза. Потом закатал рукава рубашки. Открылась полоска светлой кожи над загаром.
– Честно говоря, я точно не знаю.
Он открепил от планшета один из листов бумаги и протянул Глории.
– Я хочу, чтобы вы постарались запомнить как можно больше информации отсюда. Затем, когда ваша доза препарата подействует, я начну задавать вопросы. Ваша цель будет не раскрывать мне ничего. Понятно?
Глория взяла лист в руки. Внешне текст напоминал экзаменационный тест для старшеклассников, но по смыслу это был военный доклад, выдуманный или реальный, о передвижениях вражеских войск.
– Да, понятно.
Когда она закончила читать, Грин забрал большой лист бумаги и дал другой – маленький, с желтым кружком посередине. Глория положила его на язык. Затем Грин ушел и оставил ее «медитировать». Обычно он так не делал.
Глория уселась поудобнее и стала мысленно повторять сведения с большого листа, который Грин унес с собой, чтобы хорошенько их заучить.
Как только ЛСД начинал действовать, цифры на настенных часах всегда расплывались, словно кровоподтеки. Но Глория обнаружила, что если закрыть один глаз и подождать ровно пять секунд, то можно это исправить. Так что когда молодой доктор Грин вернулся, она уже знала, что приняла ЛСД примерно часа три назад.
В этот момент из кухни донесся голос повара:
– Заказ готов!
Терри метнулась, чтобы забрать картошку, и вернулась с тарелкой. Элис сразу схватила целую горсть и сунула в рот. Поморщилась – горячо. Это определенно был столик с первоклассным обслуживанием: Терри уже принесла по стакану воды всем троим. Потом села обратно, взяла с тарелки один ломтик, подула на него и съела.
Элис проглотила картошку.
– Итак, они позвонили в ваш университет. А еще – моему дяде. Сказали, что с радостью компенсируют ему убытки, если он будет отпускать меня с работы, когда я потребуюсь в лаборатории. Он согласился, но ему все это показалось подозрительным. Ему не особо нравятся типы из правительства.
Элис съела еще ломтик картошки и продолжила:
– Ребята, вам не кажется, что это странно? То, что мы делаем в лаборатории? Меня дядя спрашивал, чем мы там заняты, и я ответила: «девчачьи штучки», только чтобы он отстал. Рассказать об этом никому нельзя – решат, что у тебя шарики за ролики заехали… Да и бумаги мы подписали. Так что я решила зайти, потому что тут можно поговорить об этом.
– Мне не нравится, что они сразу обратились к вышестоящим инстанциям, – сказала Глория. – Разве не нужно было сначала сообщить нам о своих планах, а потом связываться с университетом и автомастерской?
Терри между тем размышляла, случалось ли у остальных во время психоделических путешествий что-то схожее с ее опытом. Она уже собиралась спросить, как вдруг дверной колокольчик звякнул снова. С изумлением Терри увидела на пороге Эндрю.
– Я сегодня пользуюсь популярностью, – проговорила она. – Это мой бойфренд, Эндрю.
Он подошел к их столику и в нерешительности остановился.
– Эндрю, а это мои друзья из лаборатории. Кен, Глория и Элис.
– У нас тут личный разговор, – сказала Элис.
Терри фыркнула от смеха.
– Все в порядке, ему можно доверять. Он в курсе.
– А мы-то бумаги подписывали, – Элис приподняла брови.
– Можно? – спросил Эндрю и подождал, пока Элис кивнула, прежде чем взять ломтик хрустящей картошки. – О чем вы все говорите?
– Хороший вопрос, – заметила Терри. – Так о чем же мы говорим?
– Почему в лаборатории внезапно так забеспокоились, чтобы мы продолжали к ним ходить, – сказала Глория.
Эндрю взял стул и пододвинул к их столику.
– Я много думал об этом. Вы уже знаете, кто руководит экспериментом?
Взгляд Глории скользнул в сторону Терри. Насчет этого она Эндрю ничего не говорила.
– Какое-то подразделение федералов, – ответила Терри.
Эндрю склонил голову.
– Ты об этом раньше не упоминала.
– Потому что знала, как ты отреагируешь.
Терри не хотела ссориться в присутствии новых друзей. Очевидно, Эндрю тоже этого не хотел.
– В общем… – начал он, – не кажется ли вам странным, что федералы тратят время на подобные эксперименты во время войны? Разве они не должны оружие разрабатывать или что-нибудь вроде того?
– Возможно, именно этим они и занимаются, – произнес Кен вполголоса, хотя в зале, кроме них, никого не было.
– И кто же из нас оружие? – насмешливо спросила Терри. – Я или Элис? А может, Глория?
– Про меня не забудь, – ответил Кен.
Эндрю оглядел присутствующих.
– Ладно. Видимо, ничего они не разрабатывают.
Глория промолчала.
После появления Эндрю все остальные быстро засобирались и ушли. Терри заплатила за картошку из своих чаевых. Она все еще не волновалась за себя. А все вопросы она задаст Бреннеру в ближайший четверг.
4.
Элис почувствовала слабость. Они шли по бледно-белому коридору лаборатории по направлению к сияющему лифту, который она теперь видеть не хотела. Она знала, куда он их привезет. Нервничать и ощущать пот в ямках под коленями очень неприятно. С тех пор, как Элис стали бить током на сеансах, она все время воображала, что лампы в лаборатории смеются над ней, обсуждают ее и говорят, что она – одна из них и застрянет здесь навсегда. Что ее заставят быть иллюминацией в темноте. Впрочем, «иллюминация» – хорошее слово. Она помнила, как в церкви проповедник однажды подробно рассказывал про иллюминированные рукописи, которые он видел в миссионерской поездке. И тот образ, который Элис вообразила, оказался намного чудеснее реальности.
Из-за всех этих мыслей о говорящих лампочках она и завалилась к Терри в закусочную, словно сумасшедшая. А насчет звонка ее дяде из лаборатории она забеспокоилась, только когда услышала вопросы Глории.
– Ты в порядке? – спросила Терри, приблизившись к Элис. До этого она шла рядом с Глорией. – Ты сегодня ужасно тихая. Мне даже не пришлось оттаскивать тебя от всяких электронных штук.
Идущий впереди доктор Бреннер повернул голову, и Элис теперь смотрела на его профиль.
– Все нормально, – Элис кивнула Терри, а затем Глории и Кену, которые шли позади, словно безмолвный хор беспокойства.
– Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? – снова спросила Терри и приложила ладонь к ее лбу.
Элис вздрогнула и немедленно пожалела об этом.
– Да все нормально, – повторила она.
– Я позабочусь, чтобы доктор Паркс измерила у вас температуру и сказала, можно ли вам участвовать, – вмешался доктор Бреннер.
– Спасибо, – сказала ему Терри. – Если она заболела, ей же не придется сегодня ничего делать?
– Конечно, нет, – вкрадчиво ответил доктор Бреннер.
Элис почти что поверила ему. Неужели у Терри эксперимент проходил совсем иначе? Должно быть, так и есть, решила Элис.
Доктор Бреннер ввел свой код на кнопочной панели. Элис наблюдала за движениями его пальцев, словно в замедленной съемке. Двери лифта разъехались. Она представила, как методично ломает кабину и весь механизм, как вырывает кабели, чтобы лифт больше не ездил.
Скоро она вновь будет прятаться внутри самой себя в поисках тихого места за пределами всего остального. Там красивые развалины, а в воздухе плавают споры растений. Только в одном была проблема: она не хотела туда возвращаться.
5.
Больничные рубашки, которые их заставляли надевать в лаборатории, были сплошным унижением достоинства. И это факт, а не просто личное мнение Глории. В доказательство она могла бы даже провести исследование и отдать статью на двустороннее слепое рецензирование[15].
Уже не в первый раз она задавалась вопросом, по каким регламентам действует лаборатория. Проводят ли над ней, Терри, Кеном и бедной испуганной Элис одинаковые эксперименты? То, что здесь происходило, совершенно не соответствовало ее ожиданиям и прочитанной в учебниках информации о проведении лабораторных исследований. Поэтому Глория сомневалась, что они все подвергаются одинаковым процедурам.
А теперь она еще и не могла отказаться сюда приходить… От этого ведь зависела ее успеваемость.
Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Так обычно говорят.
Она сложила руки на коленях в ожидании специалиста, который проводил эксперимент. Его фамилия была Грин, и она очень подходила его внешности и возрасту: доктор был еще совсем молодой и зеленый[16]. Он обращался с девушкой крайне осторожно, и Глория мысленно благодарила небеса за то, что не приходится терпеть Бреннера. А у Грина можно было время от времени что-то спрашивать и получать ответ.
Он вошел с планшетом в одной руке и с маленьким бумажным листком в другой. Без сомнения, бумажка была пропитана ЛСД.
– Здравствуйте, Глория, – произнес он так, словно они собирались вместе выпить чаю.
Она продолжала сидеть, сложив руки на коленях.
– Доктор Грин, я хотела бы узнать… Вы говорили, что учились в Стэнфорде, правильно? А доктор Бреннер?
Он положил планшет на стол, старательно избегая смотреть ей в глаза. Потом закатал рукава рубашки. Открылась полоска светлой кожи над загаром.
– Честно говоря, я точно не знаю.
Он открепил от планшета один из листов бумаги и протянул Глории.
– Я хочу, чтобы вы постарались запомнить как можно больше информации отсюда. Затем, когда ваша доза препарата подействует, я начну задавать вопросы. Ваша цель будет не раскрывать мне ничего. Понятно?
Глория взяла лист в руки. Внешне текст напоминал экзаменационный тест для старшеклассников, но по смыслу это был военный доклад, выдуманный или реальный, о передвижениях вражеских войск.
– Да, понятно.
Когда она закончила читать, Грин забрал большой лист бумаги и дал другой – маленький, с желтым кружком посередине. Глория положила его на язык. Затем Грин ушел и оставил ее «медитировать». Обычно он так не делал.
Глория уселась поудобнее и стала мысленно повторять сведения с большого листа, который Грин унес с собой, чтобы хорошенько их заучить.
Как только ЛСД начинал действовать, цифры на настенных часах всегда расплывались, словно кровоподтеки. Но Глория обнаружила, что если закрыть один глаз и подождать ровно пять секунд, то можно это исправить. Так что когда молодой доктор Грин вернулся, она уже знала, что приняла ЛСД примерно часа три назад.