Подмастерье смерти

— Ну так слушай. Когда-то давным-давно жил-был богатый и знатный ирландец. Он заказал себе свадебное ложе — эту самую кровать. Заказать-то заказал, а вот невесту еще не нашел.

— Оптимист.

— Можно и так сказать. Кровать сделали и привезли в его замок. Но он по-прежнему оставался холостяком, так что спальню с кроватью внутри заперли до лучших времен. Шли годы. Хозяин замка постарел и уже не верил, что встретит девушку, которая разделила бы с ним ложе, дом и жизнь. С которой он мог бы создать семью.

— Похоже, кровать-то несчастливая!

— Не торопись. Дослушай до конца. Однажды он, как обычно, бродил по своему лесу и вдруг на берегу небольшого ручья увидел женщину. То была не юная красавица, какой он всегда представлял свою невесту, но симпатичная женщина, которая очень его заинтересовала. Она жила в милом домике неподалеку от замка.

Ева в задумчивости зачерпнула ложку как следует «приправленной» каши.

— Тогда он должен был встретить ее раньше. Сколько народу жило в тех краях, и…

— И он никогда прежде ее не встречал? Правильно я понимаю?

— Может, если бы он почаще выходил из дома и лучше осматривал свои угодья, давно бы нашел эту невесту.

Рорк лишь покачал головой:

— Или им суждено было встретиться в то самое время на том самом месте. Так или иначе, — продолжил он, пока Ева не попыталась вставить очередное логическое замечание, — они познакомились и стали встречаться. А время шло. Закончилась весна, наступило лето. Он узнал, что в юности она была замужем, но овдовела всего через месяц после свадьбы и с тех пор больше не выходила замуж. Они говорили о ее саде, его делах, о светском обществе и о политике.

— А потом влюбились и жили вместе долго и счастливо.

Рорк метнул на жену тот строгий взгляд, который обычно предназначался коту за проделки.

— Их связала настоящая крепкая дружба. Весь тот год знатный муж и не помышлял о любви. Он верил, что его время ушло, но очень ценил свою подругу. Как человека. Ее ум, манеры, чувство юмора. Однажды он так прямо ей об этом и сказал. И предложил выйти за него замуж, чтобы быть друг для друга поддержкой и опорой до конца дней. Женщина согласилась, и он очень обрадовался, однако даже мысли не допускал, чтобы открыть спальню и использовать приготовленную им когда-то специально для такого случая кровать.

Но в первую брачную ночь она привела его именно в ту заветную комнату. Нетронутое ложе сияло в лунном свете. И новая весна, вливаясь в окна, озарила все вокруг. И белоснежные простыни, и вазы с цветами из ее собственного сада, и горящие свечи. И он вдруг увидел в ней свою невесту. Оказалось, ему нужна вовсе не юная красавица. То был лишь прекрасный образ, не более. А по-настоящему нуждался он вот в такой женщине из плоти и крови, воплощении постоянства, ума и доброты. И на супружеском ложе настоящая крепкая дружба превратилась в большую крепкую любовь. С тех пор говорят, что пару, которая разделит это ложе, ждет та же судьба.

Славная история. Чушь собачья, конечно, но очень мило прозвучало. Так что Ева согласно кивнула:

— Кровать определенно берем.

Вдруг она обнаружила, что съела всю дурацкую кашу. И сама не заметила.

— А покрытие какое? Цвет я имею в виду?

— Бронза с добавлением меди.

Она снова кивнула, доедая бекон:

— Кажется, такого же цвета, как мое свадебное платье. И материал тот же.

— Так и есть.

— Дурачок.

— Испорченный дурачок. Забыла?

— Мне нравится цвет и кровать. Так что начало положено.

— Поддерживаю. Скажу Шармейн, на что ориентироваться.

— Вот и хорошо.

С этими словами Ева встала и отправилась в свою гардеробную.

— Сегодня обещают похолодание, — предупредил Рорк. — До обеда возможен мокрый снег.

— Чудненько, — прокомментировала она, высунув голову из-за двери. — Сначала съезжу в морг, потом в лабораторию — нужно переговорить с Дикхэдом. Он же у нас король лазера. — И снова скрылась за дверью.

Недолго думая, Ева вытащила темно-зеленый свитер и теплые коричневые брюки. Уже потянулась было за первым попавшимся жакетом, как ей пришло в голову, что, если возьмет неподходящий, Рорк встанет и лично придет ей помогать. Поэтому предпочла задержаться на пару минут подольше и как следует обдумать свой выбор.

Почему так много вещей? И всякий раз, как зайдешь, кажется, будто становится еще больше.

Она страшно удивилась, когда вдруг обнаружила жакет, идеально подходивший по цвету к брюкам, — на несколько тонов темнее, с едва заметным зеленым отливом. Добавить ботинки, ремень — и все готово.

— Я почти весь день буду в Мидтауне, — сказал ей муж, когда она вышла и стала одеваться. — Сегодня днем у меня намечена проверка в «Эн Дидеан».

Ева вспомнила — приют для трудных подростков, который он недавно построил.

— Как идут дела?


— Вот сегодня и проверим, но в целом все продвигается очень неплохо. К апрелю уже можно будет заселять первых постояльцев.

— Хорошо.

Она пристегнула портупею, накинула жакет, присела, чтобы натянуть ботинки, и вдруг почувствовала на себе его взгляд.

— Что? Что не так? Я что-то не то надела?

— Ты выглядишь просто великолепно. Как истинный коп.

— Я и есть истинный коп.

— Точно. И ты истинно мой коп. Я волнуюсь за тебя. Так что будь осторожна.

Рорк снова сел и принялся допивать кофе. Кот растянулся рядом. Муж улыбнулся Еве своей неповторимой улыбкой. Она подошла ближе, взяла в ладони его лицо и поцеловала.

— Увидимся вечером.

— Ловите плохих парней, лейтенант, но сами оставайтесь целы.

— Так я и собираюсь делать.

Она сняла с вешалки и надела пальто, шапку со снежинками, к которой почему-то успела привязаться, связанный Пибоди шарф и выстиранные перчатки.

Снаружи уже ждала прогретая машина.

Ева в последний раз посмотрела в зеркало заднего вида на свое теплое и уютное семейное гнездышко и поехала в морг — обитель смерти.

Мокрый снег не заставил себя ждать. Как только она добралась до центра города, по крыше забарабанили крошечные ледяные крупинки.

На рекламу мерзкая погода повлиять оказалась не в силах — по радио продолжали вещать об идеальных нарядах для путешествий, рождественских распродажах и ликвидации остатков товара на складах. А вот общественный транспорт заметно пострадал — огромные и без того неповоротливые автобусы ехали еще медленнее обычного, почти ползком. Обстановку усугубляло и то, что большинство водителей, услыхав о возможном выпадении осадков, напрочь утратили все навыки вождения, и Еве всю дорогу приходилось кого-то объезжать, то и дело перестраиваясь из ряда в ряд и обругивая каждое встречное такси и пригородный автобус.

Въехав наконец в длинный белый тоннель, ведущий прямо к дверям обители смерти, она вздохнула с облегчением. Даже раздававшийся из-за открытой двери хохот не сильно ее смутил.

Вообще-то Ева всегда считала, что нельзя громко смеяться в таком месте. Брошенный невзначай смешок вполне уместен, хохотать же просто неприлично.

С натугой открыв тяжелую дверь, она зашла в секционный зал. Здесь было прохладно, негромко звучала какая-то классическая мелодия.

Все три жертвы лежали в ряд.

На Моррисе поверх серого костюма со стальным отливом был надет защитный фартук. Рубашка василькового цвета отлично гармонировала с пиджаком в светло-голубую полоску, а в темной шевелюре, заплетенной во французскую косу, красовался витой шнурок того же цвета.

Из-за увеличительных очков глаза его казались огромными. Он оторвал взгляд от тела Элиссы Вайман и посмотрел на Еву.

— Какое пасмурное, холодное утро сегодня выдалось!

— Может, и еще хуже станет.

— Что-то слишком часто портится погода в последнее время. Впрочем, для наших гостей все самое худшее уже позади. Девушка мне Моцарта напомнила. — Моррис приглушил музыку, поднял очки на лоб. — Такая молоденькая!

Стоя над вскрытым телом, он махнул рукой в заляпанной кровью перчатке на монитор:

— Она была здоровой. Идеальный мышечный тонус. Никаких следов злоупотребления алкоголем или запрещенными веществами. Примерно за час до смерти пила горячий шоколад на соевом молоке и съела мягкий крендель.

— Перекусила перед выходом на лед. У ворот парка много тележек со всякими вкусностями. Она и двадцати пяти минут покататься не успела.

— Выстрел из лазера. В спину, прямо по центру. Едва не перебит мозговой канал между позвонками Т6 и Т7 — грудной отдел.

— Да я поняла. Разрыв, значит?

— Почти. Мощный удар. Если бы ей удалось выжить, без длительного и дорогостоящего лечения осталась бы парализованной ниже пояса. Но из-за силы выстрела умерла через несколько секунд.

— Классика жанра. Так и не поняла, что ее убило.

— Точно. И для нее это скорее благословение. Я только начал разбираться с внутренними органами, хотя и невооруженным глазом заметны сильные повреждения.

Большим знатоком по части внутренних органов Ева себя назвать не могла, но все же в свое время, хоть и не без отвращения, на аутопсии присутствовала и зачет благополучно получила. Так что она надела предложенные Моррисом очки и, наклонившись над трупом, стала внимательно разглядывать повреждения.

— Обширное внутреннее кровотечение?

— Да. С разрывом селезенки и печени. — Моррис махнул в сторону весов, где лежал уже отсеченный орган.

— Это характерные повреждения при обстреле из лазерного оружия?

— Мне приходилось видеть нечто подобное, но такую картину мы, как правило, наблюдаем в случае боевых ранений, когда враг атакует стремительно и его задача уничтожить как можно больше противников, потратив на это как можно меньше времени.