Подлинное искупление

Он сделал глубокий вдох и прошептал:

— Хармони… тебе нельзя здесь находиться.

— Белла, — поправила я.

— Белла, — тихо и почти благоговейно произнёс он. — Тебе необходимо уйти. Просто… оставь меня одного.

Я не собиралась никуда уходить.

— Ты любишь Мэй, — выпалила я.

У Райдера округлись глаза. Казалось, я его шокировала. Я и сама была в шоке. У меня накопилось так много вопросов, но это первое, о чём я неосознанно у него спросила. Тогда я поняла, как сильно это меня беспокоило. Какую невыносимую боль причиняла мне эта мысль.

— Нет, — ответил, наконец, Райдер.

— Ты лжешь, — упрекнула его я. — Мне уже всё рассказали. Всё, что ты сделал. Всё, что сделал твой брат… как ты боролся за то, чтобы завоевать любовь Мэй.

Уже и без того бледные щеки Райдера стали пепельными. Загремев удерживающими его цепями, он принял сидячее положение и посмотрел мне в лицо. Он уставился прямо мне в глаза.

У него поникли плечи.

— Я думал, что люблю ее. Когда мой дядя избрал меня, чтобы внедрить к этим людям, я чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Но я верил в наше дело. Белла… Я не подвергал сомнению нашу веру, я искренне верил во всё, чему меня учили, — он покачал головой и провел рукой по лицу. — Когда тут появилась умирающая и истекающая кровью Мэй, я быстро понял, кто она.

Райдер указал на надпись у меня на запястье.

Мои пальцы пробежали по татуировке, которую сделали мне, когда я была ещё ребенком.

— Я понял, что должен завоевать ее доверие, чтобы вернуть моему дяде. Ну, и она была единственной женщиной, с которой я вообще когда-либо разговаривал. Думаю… я хотел ее, потому что она была из Ордена. Я считал, что она просто во власти дьявола.

С его губ слетел самоуничижительный смешок.

— Охренеть, да? Я действительно решил, что обязан спасти ее душу. Я искренне верил, что влюблен в нее, что она предназначена для меня, и что я могу ее спасти. Когда я вознёсся до Пророка, это стало моей основной целью: вернуть ее. Чтобы она была рядом со мной. Я думал, что мне суждено это сделать. Что этого ждёт от меня Бог.

— Что же изменилось? — я неожиданно поймала себя на том, что задаю ему этот вопрос.

Пока я слушала его рассказ о том, как ему нужна была Мэй, у меня в груди зародилось мучительное чувство. Оно было просто невыносимым, но я ничего не могла с ним поделать.

Грудь Райдера то поднималась, то опадала, пока он пытался произнести то, что хотел сказать дальше. Когда он это сделал, то отвратительное чувство у меня в груди исчезло.

— Ты.

Я застыла, затаив дыхание.

— Ты это изменила. Ты изменила всё.

— Райдер…, — отрывисто прошептала я.

У меня дрогнули пальцы. Им хотелось дотянуться до его пальцев и ощутить их тепло. Почувствовать его успокаивающее прикосновение.

— Это правда. Всю свою жизнь я провел вдалеке от реального мира. Я оставался чистым и устремил все свои усилия на первую женщину, которая обратила на меня внимание… Но это была полная чушь. Моя потребность в Мэй оказалась такой же фальшивой, как и эта гребаная религия, которой мы посвятили всю свою жизнь.

Райдер отвернулся. Я не двигалась. Он снова посмотрел на меня, в его глазах читалось отвращение к себе.

— Белла… когда я вознесся до Пророка, я… Мне это понравилось.

— Мне нравилась власть. Я почувствовал, что все, чем я пожертвовал, было не просто так. У меня имелся свой путь, цель… потом все пошло наперекосяк. Я не знал, как вести за собой людей. Начал терять доверие старейшин. Вопреки моим ожиданиям, Бог не являл мне никаких откровений, — он подавился горьким смешком. — Потому что ничего такого и не было. Мой дядя все это выдумал. Он был умен. Он и его больные друзья обнаружили, что, маскируя свои извращения под завесой религии, они могут заманивать к себе людей. Сломленных, запутавшихся людей, ищущих смысл жизни. Беспомощных в своих поисках лучшей судьбы. Вместо этого он подверг их насилию и репрессиям.

— Ты не знал, — произнесла я. — Тебя воспитали с верой во всё это. Нас всех так воспитали.

— Я должен был догадаться, — серьёзно ответил он. — Белла, я пять лет прожил с Палачами. Я видел реальную жизнь, реальный мир. Я в этом жил. Но все это время я неустанно верил, что весь мир ошибается, а наша маленькая община права. Как же, бл*дь, это было наивно?

— Вовсе не наивно, Райдер. Та община была твоей семьей. Это всё, во что ты верил. Я знаю, не забыл? Я тоже это прошла.

Он долго смотрел на меня. Так долго, что я занервничала под его пристальным взглядом. Так долго, что отражавшиеся у него на лице горе и стыд сменились ледяным выражением.

— Я допустил, что это произошло, — отрешённо сказал он. — Все это.

Я тяжело сглотнула.

— Я позволил людям из Клана забрать Лилу. Они должны были похитить Мэй. Затем я умыл руки и отдал ее Иуде.

— Ты не знал, что сделает с ней Иуда и другие старейшины. Даже Лила считает, что ты пытался ее спасти.

— Вот тут ты ошибаешься.


Мне показалось, что вся кровь разом испарилась из моего тела. Я ошибаюсь насчет Райдера? Я испугалась, что вся его боль и ненависть к себе оказалась обычной уловкой. Но потом у него задрожали губы, и из глаза скатилась слеза… и я поняла, что он именно такой, каким я его всегда считала.

— Думаю… думаю, в глубине души я всегда знал, что Иуда плохой… жестокий… с садистскими наклонностями…

— Райдер, — воскликнула я и рванулась к нему.

Он вытянул руку, жестом приказав мне остановиться. Свисающие с наручников цепи заскрежетали по полу.

— Думаю… я это знал. Но ничего не сделал, потому что, Белла… если бы я лишился Иуды, — из его горла вырвался вымученный звук, и лицо исказилось от нестерпимой боли. — Тогда… тогда у меня никого бы не осталось.

Я не смогла бы сдержать слез, даже если бы попыталась. На этот раз никакая вытянутая рука не смогла бы помешать мне приблизиться к моему мужу. И на этот раз Райдер не сопротивлялся, когда я опустилась рядом с ним на пол и обхватила руками его крепкое тело. Его голова упала мне на грудь, и он дал волю всей той боли, которую таил в своем сердце. Цепи впились мне в ноги. Меня это ничуть не волновало.

— Райдер, — прошептала я и убрала длинные волосы с его влажного лица. — Я здесь… я здесь.

От моих слов срывавшиеся с его губ рыдания стали только громче. Я слегка покачивала его туда-сюда; мои слезы падали на грязный пол и там сливались с его слезами.

— Я совсем один…, — выдавил он сквозь боль. — Я совершенно один… совершенно сбит с толку.

— Нет, — сказала я ему и коснулась руками его лица.

У меня разрывалось сердце от той немыслимой боли, которую он испытывал. Я никогда не видела, чтобы кто-то был настолько подавлен. Даже в самые тяжелые моменты у меня всегда была любовь сестер. В последнее время — брата Стефана и сестры Руфи… А у Райдера, у него никого не было.

Абсолютно никого на всём белом свете. И хуже всего то, что большинство тех людей, которых он знал, его ненавидели. Ненавидели по-настоящему, с неприкрытой злобой.

Райдер не мог прийти в себя еще какое-то время. Когда его слезы высохли, он судорожно втянул в себя воздух.

— Я заслуживаю смерти. Я ничего не могу сделать, чтобы исправить то, что натворил. Я, бл*дь, заслуживаю смерти.

— Нет, — коротко сказала я.

Я опустилась перед ним на колени и обхватила ладонями его лицо. Мне не понравился этот пугающий тон его голоса.

— Ты не один, — возразила я.

Райдер сжал глаза и попытался отвернуться. Я не дала ему этого сделать.

— Белла, — обреченно прошептал он.

— У тебя есть я, — с надрывом произнесла я.

Он должен знать. Мне плевать, что думают люди в этом клубе.

— У тебя есть я.

— Я… я тебя не заслуживаю. То, что из-за меня случилось с твоими сестрами…

— Ты этому не потворствовал.

Райдер покачал головой.

— Какое это имеет значение? Я знал, на что способен Иуда. В глубине души… я это знал…

— Но ты его любил. Он был единственным, кого ты любил. Очень легко не заметить чьи-то грехи, когда тебя ослепляет любовь.

По его лицу снова побежали безмолвные слёзы. Райдер опустил глаза, а затем прошептал:

— Я все еще его люблю. Черт возьми, Белла. Несмотря ни на что… я по-прежнему его люблю. Он мой брат… он все, что у меня есть. И я… я не хочу оставаться один. Мне все это время так чертовски одиноко.

Райдер взглянул на меня своими огромными темными глазами.

— К моему стыду, я все еще его люблю… Даже после того, как узнал, что ему больше нет до меня никакого дела… Я вообще не уверен, что он когда-нибудь меня любил.

Я вгляделась в его глаза и увидела в них вину и боль.

— Потому что ты хороший человек, Райдер. Чистая душа всегда находит любовь. Даже сквозь ненависть она всегда найдёт возможность заявить о любви.

— Я не хороший, — возразил он. — Я в это не верю.

Я улыбнулась. Затем прижалась лбом к его лбу и сказала:

— Тогда я буду верить в это за тебя.

— Белла, — сдавленно простонал он.