Подари мне себя

Мы так ещё долго стояли, прижавшись к друг другу. Я рассказывала и показывала расположение всех звезд на небе. Их очень много, но показывала самые яркие и красивые, от которых дух захватывает. Невозможно оторвать глаз от этой красоты.

Когда уже совсем стало холодно и не помогали согреться жаркие объятия моего мужчины — всё-таки ночи ещё холодные — мы сели в машину и вернулись домой. Разделись, легли в теплую постель, прижавшись друг к другу, и так и уснули, не размыкая своих объятий.





Глава 46





Соня



Чувствую, как крепкие руки сильнее сжимают мою талию и притягивают к себе ближе, вбивая в твердую каменную грудь. На губах появляется улыбка — просто не могу не улыбаться от того, насколько этот мужчина не позволяет мне находиться вдали от него даже ночью.

Каждое утро просыпаюсь, а этот медведь почти весь спит на мне. Да так, что душно становится, из-за чего я и просыпаюсь.

Вот только это мне до безумия приятно. Нравится чувствовать его огромное тело на себе. Поэтому в ответ я лишь сильнее его обнимаю. Вот как сейчас — поворачиваюсь в его объятиях и, не раскрывая глаз, обнимаю его, касаясь пальчиками обнаженной широкой спины. Утыкаюсь носом в грудь и просто дышу.

Егор, не теряя времени, опускает голову вниз и зарывается лицом в мои волосы. Глубоко вдыхает. Целует.

— Доброе утро, — сонно мычу.

— Доброе, красавица моя.

Ох, видел бы он сейчас, какая я красавица, то точно бы так не говорил. Вот только я для него всегда выгляжу красивой, какая бы ни была. И какая прическа ни была бы у меня на голове — даже если она выглядит как осиное гнездо.

Все равно схватит меня двумя руками, прижмёт к себе, рассматривая каждую черточку на моем лице — как он это любит делать всегда — и прошепчет, что я очень красивая, и что он такой девочки никогда не видел.

А я только недоверчиво качаю головой. Только потом мне плодотворно доказывают обратно. И знаете, я верю. Егору просто невозможно не верить.

— Сегодня же собираем все твои вещи, и ты переезжаешь ко мне, — бурчит сонно мне в макушку.

Что?

Я застываю и поднимаю взгляд на Свободина, который так и лежит как ни в чем не бывало. Словно сказал что-то само собой разумеющееся.

— Егор, нет, — качаю головой.

Гонщик тут же распахивает глаза и впивается в меня пронзительным взглядом.

— Хватит уже, Соня! Ты и так ночуешь здесь шесть раз в неделю. А большинство твоих вещей уже лежат на своей полке в моем шкафу. Хватит капризничать.

— Егор, я не могу.

— Почему? Назови мне хоть одну причину, почему ты не можешь ко мне переехать? Мы живем с тобой уже больше трех месяцев вместе. Твоя зубная щетка стоит рядом с моей. Даже все женские принадлежности расположены на полке рядом с моими. В чем причина?

Свободин начинает злиться, и я по-хорошему его понимаю. Но не могу я согласиться жить с ним, хоть и так провожу у него дома много времени, намного больше, чем у себя. Я даже забыла, как моя квартира уже выглядит. И скоро она плесенью покроется.

Но все равно я не могу на это согласиться. Меня тревожит то, что я никак не могу найти работу. В каждой больнице и клинике мне дают отказ, из-за чего на душе с каждым днем все паршивее и паршивее становится. Но об этом я не рассказываю Егору. Потому что не хочу, чтобы он решал мои проблемы, которые я сама должна решить.

Тем более знаю, кто виноват во всем этом — Шестинский, который обещал, что если я уволюсь и ступлю за порог клиники, то он сделает всё, чтобы я не смогла устроиться больше ни в одну больницу.

Собственно, слово свое он сдержал.

Но я никак не думала, что он действительно воплотит свою угрозу в жизнь и не даст мне работать, заниматься тем, что я люблю.

Поэтому я не могу согласиться жить вместе с Егором, пока не найду работу. Не хочу сидеть у него на шее, когда он сам будет платить за все деньги. Несмотря на то, что, собственно, почти живу у него, и везде, в каждом, по сути, углу лежат мои вещи.

В течение последних трёх месяцев мне помогали родители, которым я просто не могла соврать о том, что я фактически осталась без денег. Да и говорить им ничего не нужно было — они и так все по голосу поняли, просто взяли и переслали мне деньги. Хоть я и говорила, что не стоит, но кто ж меня послушает.

Но Егор — это другое. Я не могу жить за его счет. Поэтому все оттягиваю момент переезда, каждый раз надеясь, что вот-вот устроюсь куда-нибудь. Но пока я натыкаюсь на сплошные отказы, и это режет меня по живому без ножа.

— Я не могу, — тихо шепчу и отвожу взгляд.

Руки с моей талии исчезают так быстро, что я не успеваю их даже задержать. Егор порывисто встает, садится на кровать. Его правая рука нервно проходит по чуть отросшим прядям на голове. Издает рык и так же резко встает.

Я привстаю, опираясь локтями на матрас. Хочу его задержать.


— Егор, — окликаю. Вот только на меня машут рукой и просто уходят в душ.

Это его движение неприятно отзывается в сердце, но я прогоняю это ощущение. Проглатываю.

Падаю вновь спиной на кровать и закрываю лицо простыней.

В этот момент хочется выть от этой всей безысходности. И от того, что своими действиями, словами и тем, что я не соглашаюсь окончательно переехать к Егору, я обижаю его. Но я действительно по-другому не могу. И рассказать обо всем, о причинах — тоже не могу.

Потому что он просто не проглотит все это, как делаю это я. А пойдет разбираться во всем и не дай бог вновь набьет морду Шестинскому. Тогда точно будут проблемы.

Боже, как же все сложно!

С губ срывается стон. А из ванной комнаты слышится шум воды.

Откидываю простынь назад и утыкаюсь взглядом в потолок. Сегодня мой последний шанс найти работу: вчера позвонила в областную клинику, и сегодня у меня собеседование. Ставка обычной медсестры. Но это хоть что-то, а не просто сидеть на попе ровно и жить на деньги родителей.

Я не привыкла так.

Если все пройдет хорошо, то я сегодня же дам согласие на переезд к Егору. И надеюсь, что мы не разругаемся в конец..

Ели мы в молчании. Пока Свободин был в душе, я успела приготовить легкий завтрак и по чашке крепкого кофе.

Сегодняшнее утро отличалось от предыдущих, что проводили мы всегда вместе все эти три месяца. Сегодняшняя тишина угнетала, давила и сильно напрягала. От нее по коже бежали мурашки, но вот только нехорошие.

Я быстро поела и встала, собрала грязные тарелки. Подошла к раковине и, открыв воду, стала мыть посуду. Позади услышала шорохи и тяжелые шаги.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Егор остановился позади меня, но не сделал попытки прикоснуться или как-то дать понять, что он находится рядом. А я невольно задержала дыхание, ожидая того, что последует дальше. Даже движения мои замедлились.

В одно мгновение мой гонщик крепко обхватил меня за талию и зарылся лицом в волосы. Шумно выдохнул.

— Прости, Соня. Просто мне все это осточертело. Ты и так, по сути, живёшь со мной. Что стоит просто перевезти оставшиеся вещи к нам домой? Твои вещи и так лежат рядом с моими. И я не понимаю, почему ты отказываешься переезжать ко мне. Нам же хорошо вдвоем.

— Хорошо, — подтверждаю его слова. Нам очень хорошо вместе. Я его люблю, но сидеть на его шее и тратить его деньги я не хочу и не буду.

— Мы, черт побери, любим друг друга.

— Любим.

Губку отбросила в раковину, сосредоточившись на нашем разговоре.

— Тогда какого… — рычит недовольно, ругаясь себе под нос, — ты отказываешься от того, чтобы жить вместе?

— Егор, на это есть свои причины. Я не говорю тебе, что никогда не соглашусь с тобой жить. А просто говорю, что сейчас не могу. Сейчас, Егор! Дай мне время, пожалуйста, — умоляю его, желая, чтобы он услышал и понял меня.

— Хорошо, Соня, — целует в шею и быстро отпускает меня из своих рук.

Отходит подальше, возвращаясь к кружке с уже остывшим кофе.

— Тебя куда-нибудь нужно подбросить? У меня дела наметились. Нужно кое-куда съездить.

Я напряглась, но скрыла эмоции. Вчера Свободин ничего мне про дела не говорил, потому что сегодня мы собирались встретиться с его друзьями — он собирался меня с ними познакомить. Из-за чего я еще больше начала волноваться. И вот теперь ни с того ни с сего у него образовались дела.

Интересно, что случилось.

— Что-то случилось? — аккуратно поинтересовалась.

— Нет. Ничего такого. Просто небольшое дело. Так куда? — допив содержимое чашки, вновь подошел ко мне и опустил грязную посуду в раковину.

— Домой меня подвези. В двенадцать ко мне Маринка должна заехать.

— Хорошо, — и, чмокнув меня в щеку, быстро уходит в комнату.

Тяжело вздыхаю и, повернувшись к раковине, продолжаю мыть посуду. Все это мне, конечно, не нравится. Но я вновь молчу, проглатывая.

Все же Егор мне не муж, чтобы допытываться и знать, что у него за дела и куда он собрался. Я лишь его девушка, хоть и, начиная с его возвращения с соревнований, он говорит о том, чтобы я переехала жить к нему. Все равно я больше нахожусь у него в квартире, нежели у себя дома.

Но это не повод, чтобы настаивать на том, чтобы он мне обо всем рассказал.

Да, нам хорошо вместе. Мы не ругаемся по бытовым мелочам, как происходит это у других пар, стоит только им съехаться. И я не боюсь, что это может вскоре случиться и с нами. Потому что мы как будто слушаем друг друга, понимаем с полуслова, полувзгляда.

Но все же его сегодняшнее поведение меня настораживает.

Домыв посуду и расставив все по своим местам, я двинулась в сторону второго этажа. Нужно привести себя быстро в порядок и выезжать. Маринка со Светкой долго ждать не будут, а собеседование — так и подавно.

Подруги решили сходить со мной в качестве моральной поддержки, чтобы я не так сильно нервничала и переживала. Хочется верить, что сегодня у меня все обязательно получится.