Поцелуй под омелой
Часть 32 из 35 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
(K): В своих намерениях я серьезен, как никогда, Сайонара.
(S): Ты следишь за моим блогом целый год. Спасибо за то, что поддерживал в трудную минуту, за все комментарии, комплименты, добрые слова… Но твое желание выйти на новый уровень нашего общения… Оно несбыточно. Пойми, в реале я не могу ответить тебе взаимностью. Здесь, в настоящей жизни, есть человек, которого я люблю.
(K): Вот как.
(S): Для меня любовь к нему — как мартовский луч, который может растопить лед. Единственное спасение.
(S): Кицунэ, не молчи!
(S): Я знала, что все этим закончится… Это неправильно, что я мучаю тебя и даю ложную надежду. Думаю, будет лучше, если мы прекратим наше общение. Не хочу делать тебе больно.
(K): А я не хочу навсегда оставаться безответно влюбленным. Не ощутить касание твоих рук, губ…
(S): Прости еще раз. Особенно за то, что я сделаю прямо сейчас.
Доступ к блогу и его записям ограничен владельцем.
Глава тринадцатая
— Сейчас он потеряет память, — проговорила Оля, потянувшись за очередной конфетой. — Забудет все, что было в последний год его жизни… Представляешь?
— Зачем ты спойлеришь? — возмутился Женя.
Оля звонко рассмеялась:
— Заинтриговала я тебя? Ох, моя самая любимая дорама!
— Конечно, заинтриговала! — ответил Женя. — Мы с самого утра это смотрим, я уже давно втянулся…
— Когда я смотрела ее в первый раз, мы с Катькой, моей подругой, обсуждали каждую серию! — восторженно трещала Оля. — Катя, кстати, очень классная! Как и остальные мои друзья… Скорее бы мы поехали на каникулах к бабушке в мой родной город. Я обязательно тебя там со всеми познакомлю. Ты им понравишься!
Женя улыбнулся, и на его щеках тут же образовались ямочки. Парень положил Оле руку на плечо и притянул ближе к себе. Так они и сидели, обнявшись, за просмотром Олиной любимой дорамы. Девочка была на седьмом небе от счастья из-за того, что ее парень согласился на эту авантюру. Вдвоем они смотрели сериал, время от времени обсуждая сюжет, пили чай и ели конфеты «Птичье молоко», которые принес Женя. Оля тут же вспомнила, как рассказывала ему о своей любви к этим конфетам еще в первую встречу, когда Потупчик спрятал Воробьеву от дождя.
— Досмотрим эту серию и начнем собираться к Глебу, — сказала Оля, поглядывая в темное окно, за которым хороводил снег. — Интересно, кто из наших будет? И как пройдет эта вечеринка? У Цветолины было весело!
— Почему Лисин нас позвал? — спросил Женя, глядя, как Оля поднимается с кровати. — Никогда с ним не общался…
— Глеб позвал всех симпатичных десятиклассниц, — пожала плечами Оля, открыв створки платяного шкафа.
Обернулась и встретилась с нахмурившимся Женей.
— С ума сойти! Ты ревнуешь? — рассмеялась Оля. — Это ни к чему! Я ведь иду с тобой… Глеб мне неинтересен. А я неинтересна ему. Сердце Лисина определенно занято другой девушкой.
— А Цветолина идет? — будто прочитав мысли Оли, спросил Женя.
Оля покачала головой и вспомнила их с Цветой разговор, который произошел накануне…
После классного часа Оля выходила из кабинета одной из последних. В пустом коридоре встретила Цветолину. Константинова сидела на подоконнике, обняв колени, и наблюдала за снегоуборочной машиной, расчищающей широкую аллею школьного двора.
— Ты чего домой не идешь? — спросила Оля, остановившись возле Цветолины. — Дан старт долгожданным зимним каникулам.
Цвета повернула голову и внимательно посмотрела на Олю. Затем спросила:
— Как думаешь, если после встречи с человеком ты не помнишь, как жил раньше, до него, — это любовь?
Оля растерянно пожала плечами.
— Да, наверное… Это она!
Села рядом с Цветой на подоконник и тоже уставилась в окно.
— Ты не идешь домой, потому что думаешь об этом?
— Я просто ключи сегодня забыла, — тихо рассмеялась Цвета.
Оля неуверенно улыбнулась в ответ. В школьных пустых коридорах было тихо. Девочки молчали и смотрели в окно на мокрый крупный снег. Вскоре раздался стук каблучков, а затем и голос физички, Аллы Кирилловны:
— Девчонки, домой не торопитесь?
— Скоро пойдем уже! — ответила Оля с улыбкой.
— Что ж, до свидания! Хороших каникул! С наступающим!
— С наступающим, Алла Кирилловна! — хором откликнулись Цвета и Оля.
Когда физичка ушла, Оля спросила:
— Ты идешь на вечеринку к Глебу?
Цвета подняла на Воробьеву удивленные глаза. Покачала головой.
— Что я там забыла? — спросила она.
— Любишь его и избегаешь… Почему? — продолжила Оля, разглядывая красивое лицо Цветолины.
Константинова тут же нахмурилась.
— Ты опять за свое? — рассердилась Цвета.
— А я пойду! — упрямо проговорила Оля.
— Рада за тебя! — буркнула Цветолина. — Иди на здоровье! Этот манипулятор пару раз улыбнется, и все уже к нему с радостью бегут…
Оля обиженно промолчала. Продолжила осматривать заснеженный двор, не обращая больше внимания на Цветолину.
— Знаешь, где мы познакомились? — внезапно спросила Цвета.
— И где же? — все-таки отозвалась Оля.
— На концерте одной музыкальной группы. Между прочим, очень клевой. Мама бы никогда не отпустила меня на этот концерт одну. Но в тот вечер она была на дежурстве. Я впервые улизнула из дома, решив, что мама все равно ни о чем не узнает. Отец уже тогда не жил с нами. Был июнь, разгар белых ночей. Музыка играла громко, и меня потряхивало от всего, что творилось там. Я стояла посреди танцпола и как завороженная не сводила взгляда со сцены. А рядом со мной все время находился незнакомый парень, на которого-то я и внимание не сразу обратила. Только когда он начал то и дело, будто невзначай, касаться меня плечом, я осторожно взглянула на него. Но он в тот момент будто нарочно смотрел на сцену и улыбался. Потом я снова ощущала на себе его внимательный взгляд… Поворачивалась, когда он, наоборот, делал вид, будто меня нет рядом. Мы долго играли в безответные переглядки. А когда заиграла моя любимая песня, мы впервые посмотрели друг на друга в одно время. Он мне улыбнулся, и я улыбнулась ему в ответ…
— Он пригласил тебя на танец? — спросила Оля.
— Ага! — откликнулась Цвета. — Пару раз потанцевали. Он клал руки мне на талию, и каждый раз — по коже мурашки. А после концерта он взял меня за руку, повел к выходу, на шумный вечерний проспект. Я впервые шла с парнем за руку, и мне это жутко нравилось. Внезапно он остановился и спросил: «Хочешь, я тебе кое-что покажу?» Глядя на него как завороженная, я закивала. Тогда он меня поцеловал. Прямо посреди улицы. Я всегда думала, что поцеловаться впервые — это страшно. Куда девать руки? В какую сторону склонить голову? Оказалось, что, когда целуешься с понравившимся парнем, тебе совсем не до этого… Все получается само собой. И внутри будто пожар полыхает. Поцеловавшись, мы пошли дальше, все так же держась за руки. А парень, все чаще останавливаясь, говорил: «У меня есть еще кое-что для тебя…» или «Спорим, такого с тобой еще не было?» И снова целовал. И снова. Снова. А у меня голова кружилась. И я хваталась за него руками. Обнимала его крепко в ответ, чтобы не упасть… За весь вечер я так и не назвала своего имени. А он — своего. Будто сговорились. Просто бродили по городу и целовались. Когда настало время прощаться, парень все-таки спросил номер телефона. А я… испугалась. Моя ужасная привычка — боюсь привязываться к людям. Назвала ему первые попавшиеся цифры, которые сочинила на ходу, и убежала. Сказала, что дома влетит, и не разрешила себя проводить. Клятвенно пообещала, что, когда созвонимся, я расскажу о себе больше. Да так и пропала. Но, кажется, не было ни одного вечера, чтобы я не вспоминала о той прогулке…
— Когда же вы встретились во второй раз? — поинтересовалась Оля.
Цветолина тяжело вздохнула и продолжила:
— Отец ушел от нас в начале лета, но я и слышать не хотела о его новой семье. Так себя накрутила, что возненавидела их всех… Решила, что ноги моей в его новом доме не будет, буду общаться с папой раз в год, на новогодних каникулах, например. Но реальность такова, что папу я очень люблю, долго мой обет молчания не просуществовал, и вскоре пришлось пойти на мировую. Отец сам приходил ко мне. Я заявляться к нему в гости так и не решалась, хотя адрес прекрасно знала. Но однажды, это было уже в августе, мне срочно понадобилась его помощь. Тогда я и решилась забежать к отцу на минутку… И дверь мне открыл парень, с которым я впервые в жизни целовалась. Я знала, что у папы появился пасынок, но тем летом так старалась абстрагироваться от произошедшего, что слышала лишь его имя — Глеб. Остальное мне было неинтересно. Видимо, и Лисин особо не интересовался судьбой новоявленной сестры. О, видела бы ты в тот вечер его озадаченное лицо! — Цветолина усмехнулась. — Да я сама при виде него начала смеяться, как сумасшедшая, не веря, что все это происходит на самом деле. Ведь передо мной стоял тот самый парень, о котором я думала все лето!
— Значит, он удивился? — улыбнулась Оля.
— Удивился? Да он вообще офигел! Тут же сказал мне: «Я ведь тебя всюду искал… А ты сама ко мне пришла». А из-за его плеча девчонка какая-то выглядывала. И сердито бормотала: «Глеб, кто это? Кто это такая?» Тогда я ее и успокоила. «Я его сестра, — говорю, — Цветолина! Приятно познакомиться!» Тут они оба обалдели… До сих пор помню наш с Глебом диалог. «Значит, ты и есть Цветолина?» — «Значит, я и есть», — отвечаю. «Думал, ты немного помладше…» — сказал Глеб. Честное слово, он так смутился…
— Ну, а потом? — спросила Оля.
— Потом он предложил дождаться отца. Дело было срочное, и я согласилась. Девчонка, что была в квартире, волком на меня смотрела. И когда Глеб оставил нас двоих, я зачем-то брякнула: «Делай ноги!» Она опешила: «Почему?» И тут я поступила так гадко… Сама от себя не ожидала. Наврала ей с три короба, что Глеб — самый жуткий парень из всех, кого я знаю… Врун, изменщик, женоненавистник… Я понятия не имела, сколько они встречались. Мне хотелось, чтобы она скорее ушла и больше к нему не приходила. Это ужасно… Я чувствовала себя каким-то чудовищем! Да и вообще такое со мной было впервые. Моя связь с Глебом — как комариный укус. Раз тронешь, и чешется, чешется, чешется… Хочется разодрать рану до крови! Да еще отец подложил такую свинью, когда перевел меня в эту школу, к Глебу. А ведь я до этого ни к одному парню… — Цветолина резко замолчала, а потом быстро взглянула на Олю. — Ладно, мне пора! Мама, наверное, уже дома…
Цвета спрыгнула с подоконника. Оля последовала ее примеру.
— Цветочка! — быстро говорила Воробьева, подстраиваясь под быстрый шаг Цветолины. — Ты все-таки приходи! Будет весело! Мне ж там из девчонок и пообщаться будет не с кем!
— А Синицына и Пучкова? — удивилась Цвета.
— Ну их! — махнула рукой Оля. — Я тебе потом такое расскажу…
Вдвоем девочки дошли до гардероба, поспешно натянули куртки и выскочили на улицу. Обе тут же поежились от мороза.
— Что ж, — растерянно проговорила Оля, глядя на Цветолину. Темные волосы Константиновой, торчащие из-под шапки, тут же припорошило снегом. — Если ты все-таки придешь к Глебу…
— Увидимся в следующем году, — улыбнулась Цвета, давая понять, что к Лисину она не явится ни под каким предлогом. — С наступающим тебя, Оля Воробьева!
— И тебя с наступающим, Цветолина! — откликнулась Оля.
Цвета развернулась и быстрым шагом направилась к воротам. На улице смеркалось, снежинки кружили и падали на лицо. Оля некоторое время стояла на месте, задумчиво провожая взглядом снегоуборочную машину. В голове же звучал голос одноклассницы: «Если после встречи с человеком ты не помнишь, как жил раньше, до него, — это любовь?» Оля подумала о Жене и улыбнулась. До чего ж знакомое чувство! Девочка выбежала за школьные ворота и, миновав расположившийся неподалеку елочный базар, направилась к автобусной остановке. И у Оли также закружилась голова… От внезапной нахлынувшей радости и запаха мокрой хвои.
* * *
(S): Ты следишь за моим блогом целый год. Спасибо за то, что поддерживал в трудную минуту, за все комментарии, комплименты, добрые слова… Но твое желание выйти на новый уровень нашего общения… Оно несбыточно. Пойми, в реале я не могу ответить тебе взаимностью. Здесь, в настоящей жизни, есть человек, которого я люблю.
(K): Вот как.
(S): Для меня любовь к нему — как мартовский луч, который может растопить лед. Единственное спасение.
(S): Кицунэ, не молчи!
(S): Я знала, что все этим закончится… Это неправильно, что я мучаю тебя и даю ложную надежду. Думаю, будет лучше, если мы прекратим наше общение. Не хочу делать тебе больно.
(K): А я не хочу навсегда оставаться безответно влюбленным. Не ощутить касание твоих рук, губ…
(S): Прости еще раз. Особенно за то, что я сделаю прямо сейчас.
Доступ к блогу и его записям ограничен владельцем.
Глава тринадцатая
— Сейчас он потеряет память, — проговорила Оля, потянувшись за очередной конфетой. — Забудет все, что было в последний год его жизни… Представляешь?
— Зачем ты спойлеришь? — возмутился Женя.
Оля звонко рассмеялась:
— Заинтриговала я тебя? Ох, моя самая любимая дорама!
— Конечно, заинтриговала! — ответил Женя. — Мы с самого утра это смотрим, я уже давно втянулся…
— Когда я смотрела ее в первый раз, мы с Катькой, моей подругой, обсуждали каждую серию! — восторженно трещала Оля. — Катя, кстати, очень классная! Как и остальные мои друзья… Скорее бы мы поехали на каникулах к бабушке в мой родной город. Я обязательно тебя там со всеми познакомлю. Ты им понравишься!
Женя улыбнулся, и на его щеках тут же образовались ямочки. Парень положил Оле руку на плечо и притянул ближе к себе. Так они и сидели, обнявшись, за просмотром Олиной любимой дорамы. Девочка была на седьмом небе от счастья из-за того, что ее парень согласился на эту авантюру. Вдвоем они смотрели сериал, время от времени обсуждая сюжет, пили чай и ели конфеты «Птичье молоко», которые принес Женя. Оля тут же вспомнила, как рассказывала ему о своей любви к этим конфетам еще в первую встречу, когда Потупчик спрятал Воробьеву от дождя.
— Досмотрим эту серию и начнем собираться к Глебу, — сказала Оля, поглядывая в темное окно, за которым хороводил снег. — Интересно, кто из наших будет? И как пройдет эта вечеринка? У Цветолины было весело!
— Почему Лисин нас позвал? — спросил Женя, глядя, как Оля поднимается с кровати. — Никогда с ним не общался…
— Глеб позвал всех симпатичных десятиклассниц, — пожала плечами Оля, открыв створки платяного шкафа.
Обернулась и встретилась с нахмурившимся Женей.
— С ума сойти! Ты ревнуешь? — рассмеялась Оля. — Это ни к чему! Я ведь иду с тобой… Глеб мне неинтересен. А я неинтересна ему. Сердце Лисина определенно занято другой девушкой.
— А Цветолина идет? — будто прочитав мысли Оли, спросил Женя.
Оля покачала головой и вспомнила их с Цветой разговор, который произошел накануне…
После классного часа Оля выходила из кабинета одной из последних. В пустом коридоре встретила Цветолину. Константинова сидела на подоконнике, обняв колени, и наблюдала за снегоуборочной машиной, расчищающей широкую аллею школьного двора.
— Ты чего домой не идешь? — спросила Оля, остановившись возле Цветолины. — Дан старт долгожданным зимним каникулам.
Цвета повернула голову и внимательно посмотрела на Олю. Затем спросила:
— Как думаешь, если после встречи с человеком ты не помнишь, как жил раньше, до него, — это любовь?
Оля растерянно пожала плечами.
— Да, наверное… Это она!
Села рядом с Цветой на подоконник и тоже уставилась в окно.
— Ты не идешь домой, потому что думаешь об этом?
— Я просто ключи сегодня забыла, — тихо рассмеялась Цвета.
Оля неуверенно улыбнулась в ответ. В школьных пустых коридорах было тихо. Девочки молчали и смотрели в окно на мокрый крупный снег. Вскоре раздался стук каблучков, а затем и голос физички, Аллы Кирилловны:
— Девчонки, домой не торопитесь?
— Скоро пойдем уже! — ответила Оля с улыбкой.
— Что ж, до свидания! Хороших каникул! С наступающим!
— С наступающим, Алла Кирилловна! — хором откликнулись Цвета и Оля.
Когда физичка ушла, Оля спросила:
— Ты идешь на вечеринку к Глебу?
Цвета подняла на Воробьеву удивленные глаза. Покачала головой.
— Что я там забыла? — спросила она.
— Любишь его и избегаешь… Почему? — продолжила Оля, разглядывая красивое лицо Цветолины.
Константинова тут же нахмурилась.
— Ты опять за свое? — рассердилась Цвета.
— А я пойду! — упрямо проговорила Оля.
— Рада за тебя! — буркнула Цветолина. — Иди на здоровье! Этот манипулятор пару раз улыбнется, и все уже к нему с радостью бегут…
Оля обиженно промолчала. Продолжила осматривать заснеженный двор, не обращая больше внимания на Цветолину.
— Знаешь, где мы познакомились? — внезапно спросила Цвета.
— И где же? — все-таки отозвалась Оля.
— На концерте одной музыкальной группы. Между прочим, очень клевой. Мама бы никогда не отпустила меня на этот концерт одну. Но в тот вечер она была на дежурстве. Я впервые улизнула из дома, решив, что мама все равно ни о чем не узнает. Отец уже тогда не жил с нами. Был июнь, разгар белых ночей. Музыка играла громко, и меня потряхивало от всего, что творилось там. Я стояла посреди танцпола и как завороженная не сводила взгляда со сцены. А рядом со мной все время находился незнакомый парень, на которого-то я и внимание не сразу обратила. Только когда он начал то и дело, будто невзначай, касаться меня плечом, я осторожно взглянула на него. Но он в тот момент будто нарочно смотрел на сцену и улыбался. Потом я снова ощущала на себе его внимательный взгляд… Поворачивалась, когда он, наоборот, делал вид, будто меня нет рядом. Мы долго играли в безответные переглядки. А когда заиграла моя любимая песня, мы впервые посмотрели друг на друга в одно время. Он мне улыбнулся, и я улыбнулась ему в ответ…
— Он пригласил тебя на танец? — спросила Оля.
— Ага! — откликнулась Цвета. — Пару раз потанцевали. Он клал руки мне на талию, и каждый раз — по коже мурашки. А после концерта он взял меня за руку, повел к выходу, на шумный вечерний проспект. Я впервые шла с парнем за руку, и мне это жутко нравилось. Внезапно он остановился и спросил: «Хочешь, я тебе кое-что покажу?» Глядя на него как завороженная, я закивала. Тогда он меня поцеловал. Прямо посреди улицы. Я всегда думала, что поцеловаться впервые — это страшно. Куда девать руки? В какую сторону склонить голову? Оказалось, что, когда целуешься с понравившимся парнем, тебе совсем не до этого… Все получается само собой. И внутри будто пожар полыхает. Поцеловавшись, мы пошли дальше, все так же держась за руки. А парень, все чаще останавливаясь, говорил: «У меня есть еще кое-что для тебя…» или «Спорим, такого с тобой еще не было?» И снова целовал. И снова. Снова. А у меня голова кружилась. И я хваталась за него руками. Обнимала его крепко в ответ, чтобы не упасть… За весь вечер я так и не назвала своего имени. А он — своего. Будто сговорились. Просто бродили по городу и целовались. Когда настало время прощаться, парень все-таки спросил номер телефона. А я… испугалась. Моя ужасная привычка — боюсь привязываться к людям. Назвала ему первые попавшиеся цифры, которые сочинила на ходу, и убежала. Сказала, что дома влетит, и не разрешила себя проводить. Клятвенно пообещала, что, когда созвонимся, я расскажу о себе больше. Да так и пропала. Но, кажется, не было ни одного вечера, чтобы я не вспоминала о той прогулке…
— Когда же вы встретились во второй раз? — поинтересовалась Оля.
Цветолина тяжело вздохнула и продолжила:
— Отец ушел от нас в начале лета, но я и слышать не хотела о его новой семье. Так себя накрутила, что возненавидела их всех… Решила, что ноги моей в его новом доме не будет, буду общаться с папой раз в год, на новогодних каникулах, например. Но реальность такова, что папу я очень люблю, долго мой обет молчания не просуществовал, и вскоре пришлось пойти на мировую. Отец сам приходил ко мне. Я заявляться к нему в гости так и не решалась, хотя адрес прекрасно знала. Но однажды, это было уже в августе, мне срочно понадобилась его помощь. Тогда я и решилась забежать к отцу на минутку… И дверь мне открыл парень, с которым я впервые в жизни целовалась. Я знала, что у папы появился пасынок, но тем летом так старалась абстрагироваться от произошедшего, что слышала лишь его имя — Глеб. Остальное мне было неинтересно. Видимо, и Лисин особо не интересовался судьбой новоявленной сестры. О, видела бы ты в тот вечер его озадаченное лицо! — Цветолина усмехнулась. — Да я сама при виде него начала смеяться, как сумасшедшая, не веря, что все это происходит на самом деле. Ведь передо мной стоял тот самый парень, о котором я думала все лето!
— Значит, он удивился? — улыбнулась Оля.
— Удивился? Да он вообще офигел! Тут же сказал мне: «Я ведь тебя всюду искал… А ты сама ко мне пришла». А из-за его плеча девчонка какая-то выглядывала. И сердито бормотала: «Глеб, кто это? Кто это такая?» Тогда я ее и успокоила. «Я его сестра, — говорю, — Цветолина! Приятно познакомиться!» Тут они оба обалдели… До сих пор помню наш с Глебом диалог. «Значит, ты и есть Цветолина?» — «Значит, я и есть», — отвечаю. «Думал, ты немного помладше…» — сказал Глеб. Честное слово, он так смутился…
— Ну, а потом? — спросила Оля.
— Потом он предложил дождаться отца. Дело было срочное, и я согласилась. Девчонка, что была в квартире, волком на меня смотрела. И когда Глеб оставил нас двоих, я зачем-то брякнула: «Делай ноги!» Она опешила: «Почему?» И тут я поступила так гадко… Сама от себя не ожидала. Наврала ей с три короба, что Глеб — самый жуткий парень из всех, кого я знаю… Врун, изменщик, женоненавистник… Я понятия не имела, сколько они встречались. Мне хотелось, чтобы она скорее ушла и больше к нему не приходила. Это ужасно… Я чувствовала себя каким-то чудовищем! Да и вообще такое со мной было впервые. Моя связь с Глебом — как комариный укус. Раз тронешь, и чешется, чешется, чешется… Хочется разодрать рану до крови! Да еще отец подложил такую свинью, когда перевел меня в эту школу, к Глебу. А ведь я до этого ни к одному парню… — Цветолина резко замолчала, а потом быстро взглянула на Олю. — Ладно, мне пора! Мама, наверное, уже дома…
Цвета спрыгнула с подоконника. Оля последовала ее примеру.
— Цветочка! — быстро говорила Воробьева, подстраиваясь под быстрый шаг Цветолины. — Ты все-таки приходи! Будет весело! Мне ж там из девчонок и пообщаться будет не с кем!
— А Синицына и Пучкова? — удивилась Цвета.
— Ну их! — махнула рукой Оля. — Я тебе потом такое расскажу…
Вдвоем девочки дошли до гардероба, поспешно натянули куртки и выскочили на улицу. Обе тут же поежились от мороза.
— Что ж, — растерянно проговорила Оля, глядя на Цветолину. Темные волосы Константиновой, торчащие из-под шапки, тут же припорошило снегом. — Если ты все-таки придешь к Глебу…
— Увидимся в следующем году, — улыбнулась Цвета, давая понять, что к Лисину она не явится ни под каким предлогом. — С наступающим тебя, Оля Воробьева!
— И тебя с наступающим, Цветолина! — откликнулась Оля.
Цвета развернулась и быстрым шагом направилась к воротам. На улице смеркалось, снежинки кружили и падали на лицо. Оля некоторое время стояла на месте, задумчиво провожая взглядом снегоуборочную машину. В голове же звучал голос одноклассницы: «Если после встречи с человеком ты не помнишь, как жил раньше, до него, — это любовь?» Оля подумала о Жене и улыбнулась. До чего ж знакомое чувство! Девочка выбежала за школьные ворота и, миновав расположившийся неподалеку елочный базар, направилась к автобусной остановке. И у Оли также закружилась голова… От внезапной нахлынувшей радости и запаха мокрой хвои.
* * *