По семейным обстоятельствам

— А зять-то мой где? — добродушно спросил он напряженную дочь.

— Они с Валем пошли за покупками. Мебель присмотреть и здание для мастерской. Ната считает, что нужно все красиво сделать, с вывеской.

— Разумеется, — закивала Натка. — У нас не пекарня, а салон дорогих штучных изделий. Уже по дверям должно быть понятно, что тут недёшево, но оно того стоит.

— В Каменске, ага, — недовольно поморщилась Лиля. — Кто тут будет покупать ваши дорогущие чемоданы?

— Для начала — цверги, — неожиданно поддержал Нату Алмазный. — Каменск — ближайший город к их

землям. Ну и гостиница тут есть цверговая. А если слух пустить, что диковинка новая имеется…

— Да, да, — обрадовалась Натка. — К тому же Иен — кузнец. Не обязательно же ему только чемоданы делать. Работы у кузнецов всегда хватает. А я ещё подумываю сумки и ремни изготавливать, потому что кожа явно будет оставаться, надо использовать всё-всё.

Домовитая барышня, ничего не скажешь! Жаль, что альва выбрала, а не цверга. Алмазный любил таких — которые умели работать. Надо помочь. Для начала — он ведь все равно собирался к Холодному в гости заехать. Разговор у него был про приданое его дочери. Ибо Лильку он замуж так и не взял, а приданое — не вернул. Само собой, и не вернет, Генрих бы тоже так сделал. Но припугнуть его немного, намекнуть, что доченька привыкла к иному образу жизни, напомнить про честь рода — и Алмазный уверен — заказы у Иена появятся очень быстро. К тому же — цверги же. Свои. Своих можно обманывать, можно за спиной делишки всякие крутить. Но когда речь идёт о благосостоянии семьи — а Алмазный не сомневался, что новинка будет популярной — тут даже думать нечего. Надо помогать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Эх, Ната, — сделала губки бантиком Лиля. — Ну вот почему чемоданы? Лучше бы ты коляску нормальную соорудила!207581

— Коляску? — хлопнула глазами Ната. — А что, тут нет колясок?

— Есть. Деревянные тележки. В лучшем случае — плетеные из лозы. По сути — санки на колёсиках. А я хочу такую, знаешь, красивую.

— Сама изобретай, — отмахнулась Ната, с усилием прогоняя из головы мгновенно нарисовавшуюся картинку. — У меня по плану клатчи и редикюли. И кошельки красивые.

— Это пока, — коварно усмехнулась подруга. — Ты все же подумай, самой ведь пригодится. У тебя уж дети выросли, скоро внуки будут.

— Ах ты нахалка! — возмутилась Ната. — Да всего на три года тебя старше! Какие мне внуки? Я ещё вполне могу мамой стать!

Лилька захихикала. Ей того и нужно было — она теперь точно знала, что Ната будет об этом думать, а значит — вполне соорудит ей коляску. Вместе с Иеном. Иен ведь жене не откажет?

— Что ж, Лиля, мне пора, — заявил князь Алмазный, поднимаясь и сгребая оставшиеся пироги в свою сумку — ту самую, коричневую, которая так долго хранилась у Натки. — Я вижу, ты в добрых руках. И подруга у тебя прекрасная, и муж разумный. Честно говоря, даже жаль его… немного. И жду вас в гости с внуком. Непременно.

— А если девочка будет? — на всякий случай спросила Лиля. — С внучкой — приезжать? Или не нужно?

— Ничего, я подожду, — махнул рукой князь. — Но если девочка — вы уж постарайтесь в следующий раз. А то знаешь, в договоре прописано…

И пока доченька его единственная не успела уточнить, что именно там прописано (а он по лицу видел — заинтересовалась), сбежал. С пирогами. Бросив Нату на растерзание подруги, которая тут же начала придумывать себе всякие ужасы.

Бедняга Иен! Это каким же нужно обладать терпением, чтобы жить с Лилей!

Впрочем, Иен, который вернулся нагруженный как ослик, «бедным» себя никак не ощущал. Наоборот, сиял весь, как золотая монетка. Расставлял в серванте посуду, рассказывал, что нашел неплохой сарайчик под мастерскую — недорого. Ната скрипела зубами — ну какой сарайчик? Нужна вывеска, нужна салон, где будут выставлены образцы, где можно принимать серьезных гостей — с диванами и, возможно, даже секретарем. Нет, Иен, конечно, прекрасный исполнитель, но пыль в глаза пускать совершенно не умеет, а ведь правильно преподнесенный товар — половина успеха!

Валь устало улыбался. Его друг был поистине неутомим. Валь считал себя выносливым, но после «прогулки» с Иеном — выдохся, едва держался на ногах. Впрочем, он сам виноват — вызвался помочь донести покупки. Помог. Теперь спину ломило. Развалился в кресле, радуясь, что Ната тут же села рядом, на подлокотник. Обвил талию жены, прижался к ее боку и блаженно закрыл глаза. Чего хотела от него Лиля, понял не с первой попытки.

— Что?

— Держи, говорю, — блондинка довольно грубо и настойчиво совала Валенуэлю в руки незнакомый кристалл. — Загадывай желание. Пока я щедрая. Иен, ты ведь не против?

Надо же, догадалась спросить! Прогресс налицо!

— Нет. Так правильно будет, — спокойно согласился цверг.

— Какое еще желание? — устало спросил Валь. — О! Это что — та самая «лилия»?

— Именно. Ну? Долго думать будешь?

Валь кончиками пальцев провел по острым ребрам кристалла, улыбнулся.

— Я уже давно знаю, чего хочу. Чтобы разделить свою жизнь с моей женой — по-настоящему. Напополам. Пусть мои годы будут ее годами, вот. Мне мало ее человеческой жизни и слишком много своей почти бесконечной.

Кристалл вдруг полыхнул в его руках так ослепительно ярко, что все невольно зажмурились. И погас. Потускнел.

— Кажется, я его сломал, — криво улыбнулся альв. — Что, многого захотел?

— Нет. Ты все сделал правильно. Посмотри на Нату.

Он посмотрел.

Его жена неуловимо изменилась. Карие глаза сделались словно глубже, ярче, кожа — светлее. Брачные знаки на виске, до этого едва видимые, теперь буквально сияли. Перед ним был уже не человек, но и не альвийка. Кто-то средний. Неужели получилось?

— А «лилию» отдай обратно, — деловито распорядилась Лилька. — Мало ли, подзарядится еще. Хорошая штучка, такими артефактами не разбрасываются.






35. Эпилог




Натка и перспективы

— Ты напрасно радуешься, — с грустной улыбкой говорил Валь, гладя лежащую у него на плече Натку по волосам. — Долгая-долгая жизнь — это ещё и тяжкое бремя. Ты увидишь, как состарятся и умрут твои сыновья. И друзья. И просто — знакомые. Альвы ведь неспроста живут в своей долине и выезжают за ее пределы лишь на недолго время. Жить среди людей невыносимо. Мы привязываемся к своим близким, а потом сходим с ума от боли, теряя их.

— Я понимаю, — шептала Ната. — Это страшно. Но я верю, что мои дети проживут долгую и счастливую жизнь. И буду этим счастлива. Потому что они все равно бы умерли, со мной или без меня. Да, я буду плакать. Рыдать. А ты будешь держать меня в своих руках — муж.

— Конечно, буду, — соглашался Валь. — Всегда буду держать. Ещё вот что… придётся знакомиться с моей семьёй. Это, скорее, минус. Сестра у меня… своеобразная. Да и другая родня тоже. Так что будь готова к смешкам за спиной и ядовитым словам в лицо. Будь ты человеком, я бы и не подумал тебя туда везти. К чему? А вот теперь нужно.

Натка прикусила губу. Вот оно как. Человек все же — существо другого сорта. Или он просто имел в виду кратковременность их совместной жизни?

— Я знал ведь, что у Лили есть этот артефакт. Просить бы не стал, знаю, что он бесценный. К тому же она и так очень много для меня сделала. Лилька, конечно, не сахарок, упрямая, вздорная и капризная, но она умеет дружить и быть щедрой. Так вот, я свое желание обдумывал очень давно, понимаешь? Ты мне очень нужна, Нат.

— И все? — усмехнулась она, заглядывая ему в лицо и подушечками пальцев скользя по его брачным знакам. Красивые — цветы, листья. — Просто нужна?

— Я тебя люблю, ты разве не знаешь? — невозмутимо, не открывая глаз ответил Валенуэль. — Правда, точно не могу сказать, когда это понял. Но ты — это я, Нат. И я тебя люблю.

Она вдруг всхлипнула, и тут же от спокойствия Валя не осталось и следа. Он схватил её, прижал к себе и принялся укачивать, как младенца.

— Ну что это за сопли? — ворчал он, пытаясь скрыть смущение. — Я тебе больше ничего говорить не буду, если ты ревешь.

— Валь. Я… мне никто не говорил такого. Никогда.

— Врешь. Дети говорили. И муж первый точно говорил.

— Ни про какого мужа не помню, — буркнула Ната. — Не было у меня никого, кроме тебя. Все остальное — ненастоящее. И не муж он был на самом деле, а так… подделка дешёвая. Муж — это ты. Я тебя очень-очень люблю.

Самое важное было сказано. Оба они об этом знали. Ната не могла не понимать, что Валь её любит. Уж после его желания никаких сомнений у неё не осталось. Скорее уж, она сомневалась в себе, потому что раньше думала, что любовь — это когда страшно, больно и увлекательно, словно прыжок с тарзанки. Но теперь понимала, что любовь многогранна. И бывает так, что ты находишь родную душу и просто согреваешься рядом. И это тоже — любовь.

С Валем Нате было спокойно и радостно. Хотя некоторые вопросы и требовали улаживания.

— Валь, а твой ресторан?

— Так к осени только. Пока там работы ведутся.

— А потом, осенью?

— Надо будет ехать в Арахат.

— А я?

— Ты не хочешь? — с тревогой спросил Валь.

— Я не знаю. Здесь Стаська у Глена учится. Иен с чемоданной мастерской. Как все это бросить?

— Так птичка моя, зачем бросать? Оставим Стасика жить у Лили с Иеном. А в Арахате откроем тебе лавку. Не так уж и далеко ехать — хоть каждую неделю приезжать можно. К тому же Арахат — город большой, порт речной есть. Там проще продавать всякие диковинки. И ты мне очень нужна, будешь учить меня свои салаты готовить. Борщ я уже умею.

Что ж, альв был прав. Ничего непоправимого в том, что Ната уедет с ним в столицу Белогорского княжества, нет. Иен вполне присмотрит за Стасом. По отдельности близнецы не так уж и опасны, они это уже выяснили. Да, Ната будет страшно скучать, но ведь это естественный процесс — дети вылетают из гнезда. Она и сама в семнадцать ушла из родительского дома навсегда. И ни разу не хотела вернуться.

Но тогда у них очень много работы — именно сейчас! Наладить производство чемоданов, обустроить Иену мастерскую, в конце концов, смастерить для его жены коляску — она ведь не отстанет. Найти первых покупателей.

А к Валю ещё обещал приехать Леон, сам, лично. Нужны были веские свидетельства против Лотрейна.

Он и приехал — когда уже про него и не вспоминали. Да не один, с невестой. Ариадна была если и узнаваема, то с трудом. Важная такая дама — в роскошном платье, отороченном дорогим мехом, шляпке с пером, перчатках и сапожках. Даже взгляд у нее изменился. Теперь она смотрела на свой родной город без всякого страха, гордо, даже надменно, хмуря свои густые чёрные брови и брезгливо поджимая хорошенькие губки. Королевишна, не иначе!

И то сказать — не ведьма деревенская, а Ариадна Бронная, ныне уже студентка магического университета. Её приняли без экзаменов — еще бы, с таким-то мощным даром! И пусть обучение начнётся только осенью — сейчас у нее есть время раздать старые долги. Например, заявиться в дом к своему дядюшке и спросить, оформил ли он дом свой на себя, или по бумагам тот принадлежит покойной Матильде Бронной. Как это — какая разница? Матильда, между прочим, завещание оставила, в котором ясно указала единственной наследницей внучку. Нет, на выкуп она не согласна. И где будет жить её "единственный близкий родственник", ей плевать. Да хоть на улице! А избушку, в которой жили Натка, Валь и их сыновья, он продал, хотя права такого не имел. Опять же — согласно завещанию. Так что, дядюшка, вы ещё денег своей "любимой племяннице" должны и немало.

Сладка ли месть? О — безумно! Ариадна наслаждалась каждым злым своим словом, каждым стоном дядьки.

А Леон с любопытством наблюдал. Совсем ещё ребёнок его невеста. Ничего, время научит её и прощать, и продумывать поступки. Это сейчас ей кажется, что она — птица полёта великого. Ведьма, внучка известного мага, невеста князя. А таких, как она — в университете каждый второй. Тяжко ей будет, богатые детки сожрут её с потрохами. Не больно-то помогут ей все эти туманные статусы, а сильный дар, скорее всего, вызовет лишь зависть и злобу. К тому же дружить Ариадна совершенно не умела, зато врагов себе наживать — у нее талант.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Леон с детства в высшем обществе вращался и прекрасно представлял его нравы. Падать ей будет больно.

Наверное, есть в Ариадне многое и от ее гордого деда, и от мерзавца-отца. Да, Гесс все же не ошибся — к рождению этой девочки он имел самое прямое отношение. Что, впрочем, не спасло его от суда. Хотя Лотрейна однозначно ждала смертная казнь — слишком много нашлось вдруг свидетельств его смертельно опасных игр с рабами. Целое кладбище. А Гесс был всего лишь исполнителем, ему грозили рудники. И ещё неизвестно, что лучше. Он, конечно, ни в чем не признавался, и про зелье уверял, что знать не знает, откуда оно. Дескать, это бы надо у его предшественника спрашивать, попытайтесь, если у вас конечно, некромант знакомый есть. На рудники он не хотел, несколько раз пытался сбежать, теперь вот сидел в камере с переломанными ногами и, наверное, очень страдал.

Улучив минутку, Натка, у которой отсутствовал всяческий страх перед властями, спросила у юного князя, зачем же он всё-таки назвал Ариадну невестой?

— А попробуй её не назови, — грустно улыбнулся Леон. — Она же такая… порывистая. Глупостей натворит. Мне, во-первых, моя жизнь дорога. А во-вторых, хочется Ари защитить. Хотя бы своим именем. Обещать ведь — не значит жениться, верно? Ей предстоит многому научиться. Знаете, Наталья, меня воспитывали в строгости с самого детства. Я всегда помнил о долге. Но и то — натворил бед. А ей будет гораздо сложнее. И никто этот путь за неё не пройдёт. Но если она справится — я первый отдам ей свое сердце.

Такой юный… и такой мудрый. Белогорскому княжеству повезло! Даже если оно пока само это не поняло. Даже если столица бурлит и возмущается слухам об окончательной отмене рабства в княжестве. Ох и не хотят этого ни аристократы, ни крупные фермеры. У всех есть рабы — в кухне ли, на полях, в мастерских. Им ведь не нужно платить, у них нет никаких прав. Они еще не знают, что князь — упертый ничуть не меньше, чем его ведьма-невеста. Все равно свою линию прогнет.