По семейным обстоятельствам

— Не будет никакого суда, — устало ответил альв. — Рабство здесь законно. В Каменске с этим особо не сталкиваются, потому что город маленький и нравы простые, а вот в Арахате в каждом богатом доме есть рабы. Свои и чужеземные. Много раз старому князю подавали прошение о запрете рабства. Но… князя всё устраивало. Возможно, внук его и поменяет что-то, но когда еще это будет?

— Проблема вашего мира в том, что все боятся взять на себя ответственность, — проворчала Ната. — А ведь нужно только начать. Толкнуть комок с горы. А дальше оно само пойдет. Я здесь никого не знаю, но хочу что-то поменять. Пусть не мне законы вершить, но конкретно одному козлу я хочу открутить хвост.

— Нат… — Валь помолчал, а потом махнул рукой. — А ты права. Давай сделаем это. Проберемся к нему в дом, выманим и грохнем. Или найдем доказательства грязных делишек, за которые его казнят.

— Или сфабрикуем их, — нехорошо улыбнулась Ната.

— Вот именно. Но одна ты все равно не поедешь.

— Так Ари…

— Я с вами.

— И как ты себе это представляешь? Придешь в замок «здрасьте, я вернулся»? Или ты решил побыть живцом?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Тогда с Иеном. Он уже со мной разговаривал.

Ната тоже уже обдумала этот момент. Она решила, что Иен, в принципе, нормальный мужик. К тому же в чемоданах теперь разбирался. Только вот как с Лилькой быть?

— Я согласна на Иена, но с одним условием, — сказала Ната. — Мальчиков ты как-то при себе держи, что ли. Они ведь за мной помчатся.

— А мы им не скажем, куда ты собралась, — кивнул Валь. — Просто за патентом. Стас сейчас учится, ему не до поездок. А Владька без него не влезет никуда. Наверное. Я прослежу.

На том и порешили.

Валенуэль чувствовал себя, конечно, слабаком и трусом. Это он должен был ехать в замок Лотрейна и решать все проблемы, но прекрасно осознавал, что там его никто слушать не станет. Тем более, он — альв. Чужеземец. Десять лет за ним никто не пришел, а это значит — и сейчас не придет. Лезть прямиком в волчью пасть бессмысленно. Куда больше пользы от него тут, в Каменске. Есть тут у него свой личный враг, дважды посягнувший на его жену. Вот с ним он и разберется, пока Наты нет. А Славики ему помогут в этом. Тем более, что Ната будет не одна, а с Иеном. Цверга Валь в бою видел, знал, чего тот стоит. Свою жизнь он доверил бы другу без колебаний. Тем более, Лотрейн, конечно, псих, но не идиот. Обижать Нату ему совершенно невыгодно. Кто ж режет курицу, несущую золотые яйца?

И все равно — до чего ж тошно на душе! Как будто предает кого-то, как будто прячется от проблем. Руки невольно тянулись к дорожной сумке. Там на самом дне, под бумагами и вязанными матерью носками лежала его старая флейта. Он давно уже не играл. Лирическое настроение нападало на него редко. Пожалуй, только в минуты сильного душевного волнения. Вот как сейчас.

— Нат, — тихо позвал он жену. — Ты не против, если я немного поиграю?

Ната, рисующая что-то на листе бумаги, вскидывает голову и широко раскрывает глаза.

— На флейте? — уточняет она недоверчиво.

Валь кивает.

— А можно? Я думала, ты не играешь потому, что… ну не знаю. Бережешь для концерта.

На самом деле Ната очень давно хотела его попросить продемонстрировать свое искусство, но не решалась. Если сам не играет, то кто она такая, чтобы об этом просить? Нет, она все еще не чувствовала себя вправе вторгаться в его глубины. Человек (и альв, разумеется, тоже) — существо многослойное и не каждому откроется. Если флейтист не играет — значит, есть на то причины.

— Нет, — вздохнул Валь. — Просто настроение нужно особое. И время. Не ночью же играть? Ночью у нас другие дела, да? — и улыбнулся Нате лукаво.

Она только ресницы опустила. Да. И ночью, и утром, когда детей нет. И вообще… она ведь так и не разобралась, как тут предохраняются. А Валь супружеские долги не копил, не откладывал на потом. Так что и неплохо будет от него ненадолго уехать, может, мозг, который от поцелуев альва окончательно в кисель превращается, заработает. Как раз и с ведьмой поговорит.

— А знаешь, — неожиданно передумал Валь, глядя на прикусившую губу и покрасневшую от своих мыслей жену. — Черт с ней с флейтой. Иди сюда. Вот ты уедешь, я буду скучать. Хочу тобой надышаться.

Ну вот, именно об этом она и говорила! Он только позвал, а у Наты мурашки по рукам бегут. И ей тоже очень хочется… дышать вместе с ним.





19.




Ната и дела семейные

Ехали втроем на повозке, благо, что снег уже почти везде сошел. Дороги в княжестве не так уж и плохи, местами даже камнем мощеные. Хотя часто вся дорога — это заполненная жидкой грязью колея. Вот тут-то Натка и поняла, что ехать вместе с цвергом куда лучше, чем одной. Иен легко и просто вытаскивал повозку из грязи, не боялся пачкать руки. Словом — обычный такой мужик, сильный и надежный. Вообще Ната предпочитала альвов, тут даже без вариантов, но Иеном сложно было не восхищаться.

Молчаливый, угрюмый, бородатый — он правил лошадьми с недовольным видом, то и дело что-то ворча под нос, но Ната видела, что рядом с женой он совсем другой. В принципе, она понимала, что оставлять беременную супругу и переться навстречу приключениям с двумя неугомонными бабами — удовольствие сильно ниже среднего. Единственное, что ее утешало: детки остались в Каменске. К утру второго дня не догнали (она, в принципе, была к этому готова) — значит, Валь справился с ними.

Нате было скучно. Ариадне — нисколечко. Она из Каменска ни разу не уезжала, поэтому всё было для нее в диковинку. Оттого она вертелась на сиденье и болтала без умолку — всё как и полагается обычной девчонке семнадцати лет. Ната еще помнила, как была вот такой же: как раз в семнадцать она из своих Березонек приехала в город поступать в институт. И ведь поступила же — сходу на самую престижную специальность «Экономика в промышленности». Там и Егора встретила — он был ее однокурсником. Там и завертелось всё у них. Ей семнадцать, Егору двадцать два — он после колледжа. Красивая пара, искры, первая любовь. Он так отличался от деревенского быдла — умный, интеллигентный, из хорошей семьи, мама — учитель в школе. Папа — дальнобойщик. Не пьет, не курит, про наркотики даже не думает. Ей было этого достаточно, чтобы влюбиться по уши.

Ната невольно поглядела на Иена: она бы и в семнадцать на такого не посмотрела, и в тридцать три мимо бы прошла. Низкий, бородатый, молчит. Ни поболтать с ним, ни пошутить, ни посмеяться. А гляди ж ты, если поглубже копнуть — надежный. Вот. Это слово лучше всего ему подходило. Надежный, как скала, как грубо сколоченный табурет.

А Валь — легкий, как ветер. Но тоже — надежный, как ей думалось. Кстати, раз уж вспомнила.

— Ари, а предохраняются тут как?

— Чего?


— Чтоб детей не было, что нужно делать?

— Не спать с мужчиной, — в глазах ведьмы мелькнула насмешка.

— А еще способы есть? Не такие радикальные?

— Есть. Мужчина должен… ну… — девочка вся покраснела. — Ну не должен… туда не должен.

— Я поняла, — закатила глаза Ната. — А отвары, таблетки всякие? Про барьерную контрацепцию даже не спрашиваю, и так понятно, что презервативов из рыбьих кишок тут нет.

— Наверное, есть отвары, но я не знаю, — пожала плечами Ари. — Мне не нужно. У меня достаточно сил, чтобы со мной подобная оказия не произошла. А тебе… Ну я могу попробовать наговор на воду сделать. А что, ты детей не хочешь? А почему? Ты-то замужем. И роди своему Валю парочку альвенышей. Ты же не бесплодная, а дети — это благословение.

— Дети должны быть по согласию, — сказала Натка хмуро. — Я уже родила вон двоих. А потом одна их растила. Люблю их безмерно, но второй раз — увольте.

— Думаешь, Валь тебя бросит? — огорченно спросила ведьма.

— Не бросит никогда и ни за что, — рыкнул Иен, который к их разговору прислушивался. — Валенуэль не из таких. Он очень честный и ответственный.

— Я уже знаю, — согласилась Натка. — Но и ставить его перед фактом я не хочу. Пока он сам не примет решения, я буду предохраняться. Знать бы, как.

— Так ты у Глена спроси, — ворчливо посоветовал Иен. — От девчонки какой толк? Много ли она знает? А цверги детей всегда планируют.

— Спрошу. Спасибо, — и не удержалась: А вы с Лилей тоже планировали?

— Нет, — усмехнулся вдруг цверг, и улыбка осветила его лицо. — У нас с ней просто получилось. Мы даже не поженились еще… второй раз. А уже получилось.

— Второй раз?

— Ой, долгая история, — отмахнулся Иен. — Потом у Лили спросишь. Она тебе, я уверен, расскажет со всеми нелестными для меня подробностями.

— Забавно, — прокомментировала Ната, про себя подумав, что нет, не забавно. Она через такое проходила, ей не понравилось. Но Иен — не Егор. Для него, кажется, ребенок желанный. — Иен, а расскажи мне про князя Белогорского.

— Зачем?

— Ну вот есть герцог, а есть князь. Они же равны, нет?

— Не совсем. Это как твои чумудамы. Владения герцога являются частью княжества. Герцог вроде как вассал у князя. Чумудам герцога внутри чумудама князя, — цвергу явно нравились чемоданы, хоть он и коверкал их название. — Поэтому князь может герцогу приказывать, правда, в разумных пределах.

— А у цвергов как? Лиля говорила, у вас тоже князья?

— У нас все князья равны. Собственно говоря, у цвергов — клановая система. Есть, к примеру, князь Холодный — так он глава над своим кланом. Все его подданные — родственники, хотя порой и очень-очень дальние. Но все равно — семья. И есть князь Алмазный — в его владениях живут уже его родственники. Разумеется, в клане Алмазных запросто найдется барышня, которая родилась в клане Холодных, вышла замуж и уехала к мужу. Но она в таком случае — уже считается подданной Алмазных.

— А ты из какого клана?

— А я сам по себе. Ушел на вольные хлеба. Лиля хотела независимости. На самом деле я, конечно, все равно плачу десятую часть прибыли своему князю, считаюсь его подданным и все такое, могу рассчитывать на помощь клана в случае необходимости. Могу вернуться в любой момент. Но формально я в бессрочном отпуске. Так-то я из Холодного замка. Мой кузен Северный — тоже родился в Холодном замке, тоже… на самовыгуле, как выражается Лиля. Но цверги не любят жить далеко от своих. И мы с Северным не любим. Поэтому и поселились здесь, в Белогорском княжестве. Рядом с Холодными горами.

— А родители, братья, сестры есть у тебя?

— Есть. И родители, и братья. Но они под землей, в клане Железных живут. Мама не смогла жить сверху, страшно ей было, давило на нее небо. А я вот поехал на первого мастера экзамен сдавать, мне и тридцати тогда не было. Да так и остался. Понравилось.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ясно, — кивнула Ната.

— А у тебя кто есть?

— Валь и сыновья, — быстро ответила женщина. — Больше никого.

— Ну-ну. Посмотрим еще, как тебя альвы примут. Предки-то у Валя мировые, а вот сестричка — сука редкостная. Ну ничего, ты боевая. Если что — бей прямо в морду. Не жалей ее.

— Я не думаю, что увижу семью Валя, — тяжело ответила Ната. — Зачем? Смысла нет ему меня с ними знакомить. Лет через сорок оно, знаешь, само рассосется. Что для альва — каких-то сорок лет? Я — всего лишь краткий миг в его жизни.

— Вот как ты думаешь, — оглянулся на нее Иен. Смотрел цепко, почти зло.

«Расскажет Валю, — поняла Натка. — Ну и пусть. Пусть рассказывает. Как будто Валенуэль сам не понимает!»

Замолкла, насупилась, как всегда, когда думала об этом. Ей было хорошо с Валем. Ната всегда старалась смотреть в будущее с оптимизмом, видеть только хорошее. Вторая работа? Зато в два раза больше опыта. Курьер? Никакого фитнеса не нужно, кардионагрузки совершенно бесплатны. Нет высшего образования? Книжки читать никто не мешает, а когда дети вырастут — поступит на вечернее. Егор просит выметаться из квартиры? Ммм… тут сложнее. Ну, до работы близко и кварплата в разы меньше.

А вот теперь не получалось. Она отчаянно хотела быть вместе в альвом. Но стареть при нем — нет, не хотела. И видеть в его глазах жалость не хотела. И обузой быть не хотела. Вот еще не дело — быть вздорной бабкой рядом с вечно молодым мужем! Поэтому и вцепилась она в чемоданы. Свое дело поможет ей стать независимой. Валь пусть едет в Арахат, открывает ресторан. А она останется в Каменске.

Вот только разделается с герцогом…

— Я и не знала, что всё так сложно, — грустно вздохнула Ари. — Наверное, и у меня все плохо будет. Я ведь почти его не знаю.

— Кого — его?