Плохой Круз

Я знала, что моя семья любит меня. Но я также знала, что в этот момент они были полностью изолированы от того, через что я проходила.

— Ты звезда, Несс. Одевайся, дорогая.

Мама похлопала Тринити по плечу, когда она шла к холодильнику, чтобы взять чай со льдом, который папа приготовил для нее перед тем, как отправиться на рыбалку этим утром.

Мой отец, благослови его сердце, был так же вовлечен в семейные дела, как я вкладывалась в состояние слепышей в Узбекистане. Подводя итог, он появлялся на важных мероприятиях, когда мы его просили.

— Как Бир, Несси? — спросила мама, наконец проявив интерес к чему-то в моей жизни.

— С ним всё хорошо. — Я оторвалась от набора, который делала. — На самом деле я…

— Я хочу отвезти его в торговый центр «Hanes» на следующей неделе. Куплю ему новый рюкзак и, возможно, несколько пар джинсов. Его штаны спадают на задницу. Ты это знала?

Это намеренно, но постарайся изменить его стиль, мама.

— Ему это понравится, — щебетала я. — В любом случае, ты не поверишь, что…

— Я думаю, он вырастет таким же высоким, как его отец. Единственная хорошая вещь, которую мог предложить этот бесполезный человек, — это его рост.

— Ха! Ну, говоря о Робе… — Я попыталась в третий раз, чуть более агрессивно.

Тринити спустилась вниз в летнем платье. Через плечо была перекинута новая тугая коса, на ней было немного туши, румяна и блеск для губ.

— Что ж, увидимся позже, Несси. Спасибо, что сделала для меня все подарочные пакеты!

— О, и милая, не забудь потом прибраться, — позвала мама. — У меня будут заняты руки, когда я вернусь, что касается подготовки дома к вечеринке.

Дверь с грохотом закрыли, как раз в тот момент, когда мой телефон загорелся новым сообщением. Он пришел с неизвестного номера с кодом города Аризоны.

Давай, Несси. Ты позволишь мне увидеться с моим сыном или как?

Не в этой жизни, засранец.





ГЛАВА 4

Круз




Две недели спустя.

Габриэлла Холланд была плохой идеей.

Я знал это в ту ночь, когда встретил ее в том баре.

В ту же ночь я забрал ее домой.

И на следующее утро, когда она небрежно рассматривала семейные фотографии, висевшие на стене моей гостиной, обнаженная, как в день своего рождения, и бросила бомбу, что она на самом деле тоже из Фэйрхоупа.

Что ее лучшая подруга Тринити работает в моей клинике, и ее мать будет рада узнать, что мы знакомы. Близко.

Что оставалось делать благородному человеку?

Человек, которого назвали наиболее вероятным кандидатом в президенты по версии Фэйрхоупа?

Кто не мог позволить себе совершить ошибку, не говоря уже о четырех ошибках за одну ночь, одна из которых в довольно авантюрной позе Камасутры, в результате чего молодая женщина была полностью скомпрометирована?

Я дал своим отношениям с Габриэллой Холланд честный шанс.

В конце концов, насколько мог видеть глаз, с ней не было абсолютно ничего плохого. Она была объективно ошеломляющей, закончила Колумбийский университет в прошлом году и работала блоггером и влиятельным лицом, продвигая косметические товары и уличную моду в социальных сетях.

Она хотела быть домохозяйкой, рожать милых пухленьких малышек, а я якобы хотел жену, которая именно этим и занималась.

Наши цели, планы и идеологии были теоретически согласованы.

Предположительно,это рабочее слово, потому что я не мог больше терпеть, когда она фотографировала каждую чертову вещь, которую мы ели перед употреблением, или делала селфи в каждом общественном туалете, который она посещала, ссылаясь на великолепное освещение.

— Но… Но почему? — Габриэлла фыркнула, скромно промокнув нос и глаза салфеткой, дрожа всем телом.


Лично мне не нравилась эта дрожь. Она дрожала, когда ела куриный салат в Джерри & Сыновья, когда она увидела что-то грустное в новостях, и когда в окно ворвался сквозняк.

Она была такой хрупкой, такой нежной, что ее место было в музее, а не в постели краснокровного мужчины (хотя, по иронии судьбы, надо сказать, что Габриэлла была в значительной степени готова делать все, что я захочу, так долго, как я звал на следующий день).

— Я что-то сказала? Я сделала что-то? Я не понимаю. На днях ты подарил мне ожерелье!

Она сидела на краю моего темно-синего дивана с мягкой обивкой, ее большие ланиные глаза блестели, как битое стекло.

У меня не хватило духу сказать ей, что ожерелье не имеет ничего общего с ней, а только со мной.

Я гордился тем, что был лучшим любовником в обеих Каролинах. Я осыпал своих подружек дорогими подарками, водил их куда угодно, никогда не пропускал важных свиданий и не отпускал их домой без сногшибательного оргазма.

Я возлагал на себя большие надежды.

В конце концов, я был любимцем Фэйрхоупа.

Мысль о том, чтобы подвести людей, вызывала у меня тревогу, как бы мне не нравилось притворяться, что это не так.

— Подожди, это из-за инцидента с неорганическим бургером? — Она щелкнула пальцами. — Думаю, я могла бы быть добрее к Месси Несси. Просто в последнее время я была под таким давлением из-за свадьбы Тринити и примерки подружки невесты…

— Это не имеет никакого отношения к Теннесси Тернер. — Я протянул Габриэлле еще одну салфетку. Я мог сказать, что как только она уйдет отсюда, она начнет рыдать навзрыд. — И к тебе тоже никакого отношения. Ты идеальная.

— Тогда почему ты расстаешься со мной?

«У меня нет ни малейшего понятия, дорогая. Я просто знаю, что ты надоела мне до смерти.»

Со мной что-то было не так, и мне нужно было понять, что именно.

Я знал, что не асексуален, потому что секс был единственным, что мне нравилось в моих отношениях. Я боролся со всем остальным в них.

Не было никакого ключевого или побуждающего момента, который изменил бы меня. Никакого запутанного расставания или слезливой истории, которые заставили бы меня не захотеть остепениться.

Я родился в большой семье, с двумя любящими родителями, которые обожали друг друга. У меня были девушки на протяжении многих лет. Некоторые отношения застряли больше, чем другие. Некоторых женщин я очень любил и определенно уважал всех, но чего-то не хватало.

Все выглядело нормально. Даже хорошо.

Это тоже было хорошо. Не очень хорошо. Не очень плохо. Вроде как ваше любимое блюдо в знакомом ресторане. Я никогда не был разочарован в женщинах, с которыми я был, но никогда не был в восторге от них

И я хотел быть.

Хотел, чтобы меня заставляли делать глупости, нарушать мои границы, расшифровывать то, что есть у мужчин моего возраста — брак, — а у меня нет.

В конце концов, выбирать одну женщину было бессмысленно, когда этот город был моей устрицей, и я мог выбрать жену в любое время (за исключением Теннесси Тернер, которую, честно говоря, я бы не пожелал своему злейшему врагу, если бы он когда-либо был у меня).

— Я понимаю. — Габриэлла села, хлопая себя по бедру.

Она вела целый разговор сама с собой. Не очень хороший признак.

— Понимаешь? — Я серьезно сомневался в этом, но все же поддержал разговор.

— Ты просто струсил, потому что Уатт женится, и ты знаешь, что будешь следующим. Я могу подождать, Круз. В этом смысле вообще нет давления.

Ничего, кроме того факта, что она уже отметила обручальные кольца в свадебных журналах и оставила их там, где я мог их найти. Честно говоря, я думал, что трех месяцев недостаточно, чтобы понять, хотите ли вы поделиться с человеком подпиской на Netflix, не говоря уже о том, чтобы сделать предложение руки и сердца.

— Дело не в этом. Мне нужно время, чтобы привести мысли в порядок.

— Обещай мне одну вещь.

Габриэлла теперь как-то вовсю рыдала, и я ненавидел себя за то, что ложусь с ней в постель. В свою защиту скажу, что я не думал, что мне придется увидеть ее на следующий день или в последующие три месяца.

— Конечно. — Я позволил себе улыбку, похлопав ее по колену. — Что угодно, дорогая.

Она сжала мои плечи, глядя мне прямо в глаза. — Ты серьезно подумаешь и сообщишь мне, когда вернешься из круиза. Я буду ждать тебя.

— Хорошо,

Я не хотел, чтобы она ждала меня.

Что еще более важно, я не хотел ждать её.

Круизы могут идти разными путями. Было вполне возможно, что я найду отдыхающего, с которым можно было бы завязать короткую интрижку, и я не хотел сдерживаться. Не тогда, когда я уже знал, что не хочу быть с Габриэллой еще один день.

— Тебе не обязательно меня ждать, но я буду чувствовать себя лучше, если подожду тебя. — Она изобразила слабую, усталую улыбку.

Это звучало как довольно запутанное соглашение для меня, но, возможно, Габриэлле нужно было несколько дней, чтобы переварить это. Я пытался порвать с ней уже два часа, и мы продолжали ходить туда-сюда.