Пианино из Иерусалима

Он вручил ей новую распечатку, свидетельствовавшую о том, что Александра покинула отель в шесть часов вечера, полностью рассчитавшись и сдав номер. Александра взяла лист, с грустью чувствуя, как рвутся тонкие, невидимые нити, привязавшие ее к этому прекрасному приморскому городу, так и оставшемуся для нее непознанным.

– Такси вызвать? – спросил Сэм. – Я вызову на три утра. Доедете быстро, без пробок, но там в аэропорту будет интервью, досмотр, так что время пригодится. И у нас отличный дьюти-фри!

Александра поблагодарила парня, допила чай. Надо было торопиться – воспользоваться несколькими часами отдыха перед возней в аэропорту, принять душ, попробовать вздремнуть… Она подумала о погоде в Москве и передернула плечами, невольно взглянув на освещенную стоянку за стеклами панорамных окон.

– А скажите, – обратилась она к Сэму, – отель охраняется?

– Конечно! – заверил ее парень. – Все в камерах, есть охранная сигнализация.

– Я о другом… Может кто-нибудь посторонний зайти с улицы и попасть в номер?

– Нет! – категорически ответил Сэм. – Здесь всегда есть портье. Вам нечего бояться.

– Просто отель почти пустой, и поэтому такие мысли, – извиняющимся тоном произнесла художница. – Я не сомневаюсь, что система безопасности здесь надежная. Просто вчера поздно вечером я вышла на балкон… И заметила внизу, на стоянке, человека. Он смотрел на меня. Так мне показалось. И мне стало… Тревожно.

Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла бледной, неубедительной. Сэм, против ее ожиданий, отнесся к заявлению очень серьезно.

– Вчера ночью дежурил не я, другой портье, – сказал он. – Я у него спрошу, было что-то или нет. Что тот мужчина делал?

– Ничего, – развела руками Александра. – Просто стоял и смотрел на меня.

– Может быть, ваш знакомый?

– Нет-нет, я его не знаю. И у меня нет в Израиле знакомых. Он стоял рядом со своей машиной, а когда я выглянула второй раз, машина уехала.

– Хорошо, что вы меня предупредили! – задумчиво произнес Сэм. – Я спрошу… А где стояла машина, показать сможете?

Александра подошла к панорамному окну – из него прекрасно была видна освещенная стоянка.

– В том углу!

Сэм всмотрелся и возмущенно воскликнул:

– Еще и на инвалидное место встал! Ну, если он не инвалид, это ему обойдется в тысячу шекелей! А что, машин было много?

– Шестнадцать, – ответила Александра и, встретив удивленный взгляд Сэма, объяснила: – Я случайно сосчитала. Не спалось.

– То есть были свободные места, – пробормотал Сэм. – Тогда он, может быть, правда, инвалид. Встал туда по привычке. Вы не переживайте! Я никого к вам не пущу. Отдыхайте и собирайте вещи. В три часа за вами приедет такси. В половине третьего я вам позвоню в номер.

Когда Александра поднималась в лифте на восьмой этаж, она ругала себя за мнительность и за то, что всполошила Сэма. «Действительно, тот человек ничего плохого не делал. И возможно, смотрел он вовсе не на меня. Это нервы. Мало сплю…»

Белоснежный номер встретил ее натянуто, словно видел в первый раз. Александра скинула мокасины, босиком прошла по ледяным плиткам в ванную комнату, включила душ. Стоя с закрытыми глазами под струйками горячей воды, решила не звонить Павлу и не сообщать, когда улетает. «Знал он или не знал, что курс плохой, но получилось, что он меня здорово нагрел. Уж какие у него там дела с этим Яковом, гадать не берусь… И разбираться не хочу. И ведь главное – я была готова ему заплатить за услуги, а он постоянно твердил, что все это делает по дружбе, что я его обижу… Получилось, что он взял свои комиссионные».

Александра слишком давно работала с самыми разнообразными посредниками, чтобы сохранить какие-то иллюзии по поводу человеческой честности. Знакомясь с новым человеком, она по старой привычке и по врожденному свойству натуры считала этого человека честным. Но если выяснялось, что перед ней обманщик, она ничуть не удивлялась и не расстраивалась. Время, когда Александра принимала близко к сердцу каждое разочарование в человеке, давно прошло. «Честные люди тоже иногда обманывают, да еще как! – сказала ей как-то Марина Алешина, когда они обсуждали недавний московский скандал с большой поддельной коллекцией. – Жуликам до них далеко… Жулика видно, жулика чувствуешь. Его опасаешься. А честный тебя ограбит и еще цитату из классика скажет на тему твоего несовершенства. Или из Священного Писания что-нибудь припомнит! Один такой старец недавно меня на полмиллиона нагрел. И такие слова о нестяжательстве привел, что мне же еще и стыдно стало!»

Закутавшись в белый махровый халат, Александра поспешила забраться в постель. Вытащила из сумки телефон, проверила звонки и сообщения. Важных среди них не было. Илана молчала, Марина Алешина ограничилась СМС с сердечком и цветочком. Гурин прислал голосовое сообщение, которое Александра выслушала не без удовольствия. «Позвони, когда возвращаешься, без тебя все идет кувырком. Каталог не готов».

Александра написала сообщение: «Вылетаю в Москву завтра утром, сразу позвоню, когда прилечу!» Отослала его всем, кто мог ждать ее в Москве – Илане в первую очередь. Вдогонку она послала заказчице и второе СМС: «Пианино отправлено, все в порядке!» Денису она написала: «Не волнуйся, завтра появлюсь, все будет хорошо!»

«Неудивительно, что без меня все пошло кувырком! – погасив свет, она глубоко зарылась в пышное белое одеяло. – Этот аукцион – целиком мой. Мое создание, моя идея. И воплощение может быть только мое!»

…Денис Гурин, ее старый знакомый, относился к тому типу беспечных бессистемных собирателей, которые очень быстро превращают свою коллекцию в груду хлама. При этом он обладал отличным чутьем на действительно ценные вещи и был довольно прижимист, когда дело доходило до торга. Два месяца назад он пригласил Александру взглянуть на свое собрание.

– Деньги нужны, – лаконично обосновал он свое приглашение.

Александра приехала немедленно – она давно интересовалась коллекцией Дениса. Художница иногда пересекалась с ним на аукционах, на распродажах коллекций и всегда отмечала, что именно он приобретал. Объекты могли быть самые неожиданные – русская жанровая живопись девятнадцатого века, кузнецовский фарфор, лубочные открытки, табакерки, рисованые игральные карты, гусарская форма, предметы дамского туалета… Казалось, Гурину абсолютно безразлично, что покупать, но Александра чувствовала за всем этим некую систему, возможно, не осознаваемую самим коллекционером. Уловить направление, в котором действовал и думал собиратель, можно было, только увидев все собрание в целом.

И, посмотрев на коллекцию, занимавшую всю пятикомнатную квартиру в центре Москвы, Александра поняла. Картины, предметы, одежда, висевшая частью на манекенах, частью попросту на плечиках, под целлофановыми чехлами, – все располагалось хаотично. Но, переходя из комнаты в комнату, она все яснее осознавала некую закономерность. Наконец, Александра остановилась возле центра коллекции – батального полотна, которое она видела впервые.

– Дмитриев-Оренбургский, – пришел ей на помощь коллекционер, следовавший за ней по пятам. – Моя гордость! Буквально вырвал ее на торгах пять лет назад. А вот Верещагина у меня нет. Не по карману.

– Тема – война, верно? – Александра рассматривала полотно, изображавшее бой русских и турецких войск среди рыжих выжженных холмов. Горизонт терялся в пороховом дыму и утренней дымке. Несмотря на жестокость изображенной схватки, картина непостижимым образом производила впечатление тишины. Александре подумалось, что если бы это полотно внезапно обрело звук, то это были бы не выстрелы и крики, а шум ветра и стрекотание сверчков.

– Русско-турецкая война, правильно, – подтвердил Гурин. – Что скажешь?

– Скажу, что ты собрал настоящий маленький музей на дому, – чистосердечно признала Александра. – Хочешь продать?

– Деньги нужны, – повторил Гурин.

– Если распродавать по отдельности, ты сможешь получить хорошую цену за несколько позиций… Всего. Дмитриев-Оренбургский, само собой, еще две картины в той комнате, – Александра кивнула в сторону двери. – Серебро. Оружие. За все остальное ты получишь гроши, да и то если найдутся любители. Что сомнительно. Сам знаешь – рынок набит.

– Дураки собирают коллекции в жирные годы, а продают в тощие, – философски заметил Гурин. – При покупке переплачивают, при продаже – теряют. Умные люди поступают наоборот. Ты можешь что-то для меня придумать? По старой дружбе.

– Тематический аукцион, – без колебаний заявила Александра. – Красивый каталог с историческими статьями. Можно привлечь любителей. Конечно, большинство явятся просто посмотреть, но придут и настоящие ценители. Придется потратиться, но и результат будет хороший.


Денис согласился, и Александра принялась хлопотать. Она при помощи Гурина составила опись лотов, настояла на том, чтобы войти в сотрудничество со своим любимым аукционным домом. Это влекло за собой дополнительные расходы, но обеспечивало определенный уровень. Если коллекционер слышал название «Империя», он понимал, что готовится отнюдь не заурядная барахолка на задворках, а мероприятие, о котором будут говорить. «Империя» обеспечивала все – аренду помещения для аукциона, персонал, охрану, страховку коллекции, юридическое сопровождение, по желанию клиента – изготовление каталога и экспертизу. От экспертизы Александра воздержалась. Каталог заказала – она могла бы сделать фотографии сама, но в квартире Гурина было не слишком хорошее освещение, и большинство снимков были бы испорчены. Денис ворчал, что расходов все больше, а барышей пока не предвидится, Александра его успокаивала.

– А ты что планировал? – говорила она. – Все отснять на телефон и дать объявление в соцсетях, в группах, где торгуют антиквариатом? Устроить распродажу прямо на квартире? Это ты сможешь потом провернуть с остатками коллекции, после аукциона. Будет уже не так жалко. А у тебя есть настоящие редкости. Им нужны достойные покупатели.

– Ты говоришь, как тот купец у Островского, который уговаривал бесприданницу ехать с ним в Париж, – усмехался Гурин. – Мол, такой бриллиант дорогой оправы требует и умелого ювелира.

– А я и есть купец, – рассмеялась тогда Александра. – Жаль только, что во мне иногда просыпается художник! Уснуть бы ему совсем, да все никак… Для торговли нужна холодная голова.

Аукцион, намеченный на ближайшее воскресенье, занимал все ее мысли. Александра волновалась и тайно гордилась им, как своим детищем. Это было совсем не то, что бегать по всей Москве, добывая заказы на реставрацию, или брать на комиссию заурядные вещи. Последние дни перед торгами обещали быть особенно напряженными. Типография задерживала каталог – возникли технические проблемы. Это грозило серьезными последствиями – приехать на аукцион вслепую, зная лишь о его общей направленности, захотели бы далеко не все. Обычно серьезные клиенты получали каталог предстоящих торгов с курьером, загодя. Приглашения были разосланы, но ответы получены едва ли от половины приглашенных. Гурин, ничего не смысливший в организации подобных мероприятий, паниковал. Александра держалась с внешним спокойствием. Время было чрезвычайно удачное – конец года, канун праздников.

– В декабре люди покупают все, что видят, – уверяла она Гурина. – Это большая удача, что «Империя» нашла для нас зал в воскресенье!

…И вот – до аукциона оставалось три дня, а она была за несколько тысяч километров от Москвы. Ей не верилось, что уже завтра, в полдень, она вдохнет сырой знакомый воздух, от которого на языке остается привкус растаявшего сахара. Александра узнала бы Москву по запаху среди десятков других мегаполисов – как узнают любимого человека по шагам, по его тени, наяву и во сне. С мыслями об аукционе она задремала, давая себе слово отдохнуть всего полчаса и встать, чтобы собрать вещи.





* * *


Ее разбудил телефонный звонок. Она схватила свой мобильник, лежавший на тумбочке рядом с кроватью, но экран оставался темным. В следующую секунду она поняла, что звонит стационарный гостиничный телефон. В трубке раздался веселый голос Сэма:

– Доброе утро! Через полчаса придет такси. Я варю вам кофе.

– Спасибо-спасибо, – растерянно забормотала художница, выбираясь из складок одеяла. – Я моментально спущусь…

Вещей было мало – в основном туалетные принадлежности. Она уложила в чемоданчик документы об отправке пианино и синюю папку Иланы. Осмотрела номер напоследок. Поймала себя на мысли, что ей не хочется уезжать.

…Большая чашка кофе с молоком ждала ее на чайном столике. Рядом стояла корзинка с булочками, маленькие упаковки сливочного масла и джема.

– Хлеб вчерашний, – с сожалением признался Сэм.

– Огромное спасибо! – Александра присела на край дивана, взяла чашку и, прикрыв глаза, маленькими глотками опустошила ее. Голова прояснилась. Когда она открыла глаза, перед ней стоял улыбающийся Сэм с кофейником:

– Еще!

Он наполнил чашку и доверительно сообщил:

– А я кое-что узнал! Вы говорили о человеке, который на вас смотрел, помните?

Настроение у Александры почему-то упало. Она кивнула:

– Конечно, помню.

– Так вот, когда вы ушли в номер, я сообразил, что на эту стоянку он мог въехать только если жил в отеле. Иначе охранник на шлагбауме не впустит его. Это исключительно для клиентов. Для персонала отдельная стоянка, в подземном паркинге.

– И что же? – с замиранием сердца спросила женщина. Она забыла о кофе.

– Я позвонил охраннику. Он дежурил и в прошлую ночь. Он вспомнил этого мужчину! Синий «опель». Водитель – израильтянин. Приехал около одиннадцати вечера, показал бронь нашего отеля, сказал, что заселяется. Ему открыли шлагбаум. У нас круглосуточная регистрация гостей.

– Он здесь живет? – облегченно выдохнула Александра.

– Нет, – перестав улыбаться, ответил Сэм. – Я проверил – вчера вечером и ночью ни один клиент не заселялся. Позвонил портье, который вчера дежурил. Никто не заезжал.

– Но… Я не понимаю!

– Я тоже, – пожал плечами Сэм. – Доложу начальству. Может быть, вор. Хотел попасть в отель. Сделал бронь, распечатал и тут же отменил. Мы с этим разберемся. Это подозрительно. Но вы не думайте об этом, это уже наша забота! Обычно перед праздниками, в конце декабря, много туристов, ну и воры тоже появляются… Гастролеры.

На стойке из полированного дерева мягко зазвонил телефон. Сэм снял трубку, перекинулся парой слов и сообщил Александре:

– Такси здесь. Успеете выпить еще чашку кофе!

– Нет-нет, – заспешила она, – я лучше поеду. Спасибо вам огромное за помощь!

Александра протянула Сэму купюру в пятьдесят шекелей, парень высоко поднял редкие рыжие брови:

– Ой, спасибо! Это много… Не забывайте нас, приезжайте еще! Помните, я вам обещал устроить экскурсии!

Он снабдил ее на прощание буклетом отеля, написав на последней странице свой мобильный телефон.

– Если какие-то вопросы – звоните по вотсапу из России, я все устрою! Мне многие гости звонят! И обязательно приезжайте еще, и не на два дня! на неделю!

– Так и сделаю, – пообещала Александра, перекидывая через плечо ремень сумки. Сэм подхватил чемодан. – А сами вы в России бывали? Вы так хорошо говорите по-русски!