Песнь призраков и руин
Часть 53 из 62 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Твоя мама представления не имела, кто я и откуда взялся, – огрызнулся управляющий. – Неужели ты думаешь, если б она это поняла, то оставила бы в живых?! Да султанша велела бы меня казнить в тот самый день, когда я переступил порог Ксар-Алахари. – Речь Фарида казалась острее меча, которым он был препоясан, но голос его при этом подрагивал, словно он пытался убедить не Карину, а самого себя в первую очередь. – Только Ханане знала всю правду и принимала ее без осуждения и страха.
Принцессе хотелось возразить ему, сказать, что он ошибается, что Пустельга все равно любила бы его, невзирая на принадлежность к Улраджи Тель-Ра. Но она видела, какой ненавистью и яростью запылали глаза матери там, в Святилище Цариц, при одном лишь упоминании о темных чародеях. Если б ей сообщили, что ее приемный ребенок происходит из рода проклятых колдунов…
Карина промолчала. Темные глаза Фарида стали еще темнее, а губы сложились в тонкую полоску.
– Спасибо, что нарвала мне Цветов Кровавой Луны, – процедил он. – Я долгие годы ломал голову, старался, но так и не нашел прохода в Город Мертвых. Теперь все готово. Я верну свое украденное тобою счастье.
Он кликнул стражников, и они грубо вытолкали принцессу из паланкина. Та не сопротивлялась, не звала на помощь.
Не кричала она и тогда, когда перед многотысячной толпой ее бросили на колени.
Гриотам, которые обессмертят этот вечер в своих сказаниях, не придется краснеть за Карину Алахари. Она встретит смерть без страха, глядя ей прямо в лицо.
И пред городом и миром встал Фарид и сказал так:
– Не прошло еще дня, как принцесса Карина объявила вам о кончине ее величества Хаиссы Сарахель. Но не упомянула о том, что это она лично направила руку, лишившую жизни ее царственную мать.
Карина мнила, что управляющий дворцовым хозяйством уже достиг всех мыслимых пределов низости, но ошиблась. Для него их не существовало. Он не только спланировал вероломное убийство, он хочет переложить вину на нее!
– Лжешь! – взревела Карина, бессильно потрясая кожаными путами. Виски сжимало спазмами в такт треску огня за спиной.
Как объяснить им, что все это ложь – о матушке, о Баба, о Ханане?!
– Но она повинна не только в смерти матери, но и отца, и сестры, – спокойно продолжал Фарид. – Еще в нежном возрасте властолюбие так затуманило ей разум, что она не пощадила собственную плоть и кровь.
Если бы Карина и нашла какие-то убедительные слова в свою защиту, они всё равно потонули бы в едином громе голосов всего Зирана, воззвавшего о справедливом возмездии. Никто не забыл о вечном недовольстве султанши дочерью, и теперь, когда Фарид так изящно и непринужденно исказил действительность себе в угоду, никакие увещевания уже не привлекли бы народ обратно на сторону принцессы. В последнюю секунду, сквозь марево всеобщей ненависти, злобы и проклятий, разглядела она, как какая-то фигура, вся в чем-то багряном, пригнулась под самым помостом.
Фарид простер руку вперед:
– Сегодня на глазах у всех пробьет час справедливого возмездия. Стража!
Двое Дозорных вынесли на «сцену» какой-то узел размером со взрослого человека, обернутый белым погребальным саваном. Только тогда Карина догадалась, что должно сейчас произойти.
– Нет! – Она забилась, закружилась, замахала связанными руками; все без толку. – Ничего не получится. Фарид, это невозможно!
Тот не сводил глаз с мертвого тела.
– Почему же? Вполне возможно. Мои предки проводили такие обряды уже много тысяч лет назад.
Татуировка скользнула по его руке, шлепнулась вниз и растеклась по помосту, словно чернильное пятно на воде. Потом эта черная масса медленно сгустилась в человеческую фигуру. Толпа разразилась удивленно-радостными воплями. Выпрямившись во весь рост, на Карину, прищурившись, смотрел Идир.
– Вот мы и снова увиделись, внучка.
На мгновение страх сковал ее тело, но она нашла в себе силы прокричать:
– Конечно! Я не сомневалась, что за всем этим стоишь ты! Один раз ты уже предал нас, тебе мало?!
– Можешь рычать сколько душе угодно, но нынешняя встреча – целиком и полностью его заслуга. – Идир кивком указал на Фарида. – Это он взял на себя смелость посетить мои владения и обратиться ко мне с просьбой о скромной помощи в воскрешении твоей сестры. Я смекнул, что Солнцестой открывает прекрасную возможность покончить с Алахари и с Преградой одним махом. Ну и не устоял. Твоя магическая сила, да вместе с силой этого парня дали мощный эффект, тут я тоже не просчитался. И вот результат.
Принцесса чуть не взвыла от нового приступа головной боли, однако сдержалась.
– Но ведь мы – и твои потомки, твое продолжение тоже! Зачем же ты преследуешь собственную родню?
– Вы мне не родня. Вы перестали быть ею в тот самый момент, когда моя дорогая женушка лишила жизни нашего сына ради возведения своей Преграды, а меня низвергла в царство гнилостного мрака! – Идир окинул взором величественные здания Зирана вокруг. – Все это построено моим могуществом и существует благодаря моей силе. Я имею полное право забрать город у вас, из этого мира, как Баия когда-то отняла его у меня.
– Я выполнил свою часть сделки, Идир, – прервал его Фарид. – Преграда пала. Теперь исполни Обряд.
Дух закатил глаза.
– Что ж, уговор есть уговор. К несчастью. Во-первых, нужны лепестки Цветка Кровавой Луны, растущего лишь в Городе Мертвых!
Фарид достал из-за пояса небольшой мешочек и высыпал его содержимое в костер. Языки пламени сменили цвет с оранжевого на интенсивно-красный – кровавого оттенка, давшего имя Цветку.
– Теперь сердце царя.
Дозорные передали Фариду сердце Тунде, и тот швырнул его в огонь, как тряпку, а не сердце человека, который еще недавно жил и дышал. Всполохи стали желтыми, и в них Карине померещилось лицо матери покойного мужа, такое счастливое, полное гордости за сына… Бедная женщина ведь еще не знает, что его нет в живых.
– И последнее: тело погибшего.
Воины Дозора положили труп Ханане у ног Фарида.
– Не прикасайтесь к ней! – что есть мочи завопила Карина. – Даже если… получится, все будет уже не так, как раньше!
Фарид посмотрел ей прямо в глаза:
– Конечно, не так. На сей раз все будет намного лучше.
Подняв почти невесомую мумию с нежностью искренне влюбленного, он предал огню и ее. Вот уже второй раз в жизни Карина видела, как ее сестру – такую добрую, подвижную, как ртуть, смешливую – поглощает бушующее пекло. Карину бы вырвало, но было нечем.
На этот раз пламя побелело и взметнулось, казалось, до самых звезд. И снова небо будто раскололось, и снова в трещинах его заиграли голубые огоньки.
– Теперь нкра свяжет священные реликвии воедино и вернет Земле то, что взято с нее, – возгласил Идир. – А до тех пор – крепко помни свой обет!
Фарид и Идир одновременно обернулись к Карине.
Отстегнув от пояса кеннуанский серп, управляющий шагнул к принцессе, и глаза его сверкнули неподдельной мукой.
– Иного способа нет. Только так, – сказал он скорее самому себе, чем Карине.
Но в тот самый миг, когда клинок начал опускаться, кто-то рядом вдруг окликнул:
– Идир!
Соткавшись словно из ниоткуда, из воздуха, Малик в мгновение ока оказался на помосте – так близко от Фарида, что тот от неожиданности замешкался, его меч завис в воздухе. Идир уставился Малику прямо в глаза. Губы его сложились в улыбку. Двое стражников обнажили мечи и кинулись к юноше, но дух остановил их:
– Нет, тащите его сюда!
Воины бросили Малика к ногам Идира. Карина все еще отчаянно пыталась высвободиться из пут, но те не поддавались.
– И как я тебя тут сразу не учуял? – Идир оглядел его потрепанную фигуру с головы до ног. – Думал, ты гниешь в темнице. Кто тебя выпустил оттуда?
– Ваше величество, еще в ходе первого испытания я узнал один магический секрет, но не поставил вас о том в известность. Хочу исправить это прямо сейчас. – Голос Малика дрожал, но он нашел в себе силы не отвести взгляда. Даже теперь принцессу какая-то непонятная, первобытная сила приковывала к нему: так стрелка компаса всегда тянется к северу. – Вы веками выжидали случая отплатить роду Алахари. Так зачем же теперь упускать его и предоставлять чьей-то чужой руке вырвать с корнем кровавое отродье Баии?
– Неужто ты думаешь, что я не о том мечтал долгие годы? Не представлял, как расправляюсь с ними? – пролаял обосуме. – Если бы не проклятая одноприродность наших волшебных сил, я бы свернул шею всем ее потомкам до единого!
– Тогда насладитесь местью в полной мере. – Малик протянул Идиру руку. – Через меня. Возьмите мое тело в качестве выкупа за снятие заклятия.
– Что за чушь! Перережьте ей горло, и дело с концом! – скомандовал Фарид.
– Ни с места! – проревел Идир.
Дозорные застыли.
Чуть отступив, Царь Без Лица сощурился:
– Поясни, о чем ты.
– Я ведь не связан с Алахари волшебным родством, как вы, – растолковал Малик. – Переселившись в мою оболочку, вы сможете самолично убить принцессу.
С губ Карины слетело нечто среднее между всхлипом и истерическим смешком. Ну она и дура! Наивная оптимистка. Размечталась, идиотка, поверила, что этот парень испытывает к ней какие-то нежные чувства. Да он ведь уже однажды пытался ее зарезать, а теперь дошел в своей ненависти до того, что готов отдать себя самого с потрохами чудовищу – ради чего?! Только ради того, чтобы закончить черное дело?
На лице Идира отразился целый спектр эмоций, одна кровожадней другой.
– А зачем это нужно тебе?
– У меня есть свой интерес. Если вы убьете девчонку моей рукой, сестру вам придется отпустить. – В свете пламени от костра лицо Малика сияло. – Ну что, принимаете мое предложение?
В следующие несколько секунд, казалось, уместилась целая вечность. Потом Идир осклабился:
– Принимаю, – и схватил парня за руку.
Между небом и землей зависло мгновение особой, совершенной тишины, а в следующий миг Малик обернулся к Карине и ободряюще улыбнулся. Ему вообще очень шла такая улыбка – как будто солнце выглядывало из-за туч после грозы. Жаль, что раньше, когда представлялся случай, он нечасто пользовался ею.
Молниеносно, словно гаснущая искра, Идир исчез, а Малик рухнул на колени.
33. Малик
Существо, в котором еще так недавно жил Малик, встало на ноги и оглядело себя с удивлением. Все черты и приметы остались прежними, кроме одной – глаз. Раньше они были черными, как вороново крыло темной ночью, теперь стали стеклянными и сверкали неземной голубизной.
Идир далеко запрокинул голову Малика и расхохотался. Оцарапал щеку Малика, и по ней потекли тонкие струйки живой алой субстанции. Поднес кончики окровавленных пальцев Малика к губам Малика.
– Замеча-а-а-ательно. Просто замечательно.
Принцессе хотелось возразить ему, сказать, что он ошибается, что Пустельга все равно любила бы его, невзирая на принадлежность к Улраджи Тель-Ра. Но она видела, какой ненавистью и яростью запылали глаза матери там, в Святилище Цариц, при одном лишь упоминании о темных чародеях. Если б ей сообщили, что ее приемный ребенок происходит из рода проклятых колдунов…
Карина промолчала. Темные глаза Фарида стали еще темнее, а губы сложились в тонкую полоску.
– Спасибо, что нарвала мне Цветов Кровавой Луны, – процедил он. – Я долгие годы ломал голову, старался, но так и не нашел прохода в Город Мертвых. Теперь все готово. Я верну свое украденное тобою счастье.
Он кликнул стражников, и они грубо вытолкали принцессу из паланкина. Та не сопротивлялась, не звала на помощь.
Не кричала она и тогда, когда перед многотысячной толпой ее бросили на колени.
Гриотам, которые обессмертят этот вечер в своих сказаниях, не придется краснеть за Карину Алахари. Она встретит смерть без страха, глядя ей прямо в лицо.
И пред городом и миром встал Фарид и сказал так:
– Не прошло еще дня, как принцесса Карина объявила вам о кончине ее величества Хаиссы Сарахель. Но не упомянула о том, что это она лично направила руку, лишившую жизни ее царственную мать.
Карина мнила, что управляющий дворцовым хозяйством уже достиг всех мыслимых пределов низости, но ошиблась. Для него их не существовало. Он не только спланировал вероломное убийство, он хочет переложить вину на нее!
– Лжешь! – взревела Карина, бессильно потрясая кожаными путами. Виски сжимало спазмами в такт треску огня за спиной.
Как объяснить им, что все это ложь – о матушке, о Баба, о Ханане?!
– Но она повинна не только в смерти матери, но и отца, и сестры, – спокойно продолжал Фарид. – Еще в нежном возрасте властолюбие так затуманило ей разум, что она не пощадила собственную плоть и кровь.
Если бы Карина и нашла какие-то убедительные слова в свою защиту, они всё равно потонули бы в едином громе голосов всего Зирана, воззвавшего о справедливом возмездии. Никто не забыл о вечном недовольстве султанши дочерью, и теперь, когда Фарид так изящно и непринужденно исказил действительность себе в угоду, никакие увещевания уже не привлекли бы народ обратно на сторону принцессы. В последнюю секунду, сквозь марево всеобщей ненависти, злобы и проклятий, разглядела она, как какая-то фигура, вся в чем-то багряном, пригнулась под самым помостом.
Фарид простер руку вперед:
– Сегодня на глазах у всех пробьет час справедливого возмездия. Стража!
Двое Дозорных вынесли на «сцену» какой-то узел размером со взрослого человека, обернутый белым погребальным саваном. Только тогда Карина догадалась, что должно сейчас произойти.
– Нет! – Она забилась, закружилась, замахала связанными руками; все без толку. – Ничего не получится. Фарид, это невозможно!
Тот не сводил глаз с мертвого тела.
– Почему же? Вполне возможно. Мои предки проводили такие обряды уже много тысяч лет назад.
Татуировка скользнула по его руке, шлепнулась вниз и растеклась по помосту, словно чернильное пятно на воде. Потом эта черная масса медленно сгустилась в человеческую фигуру. Толпа разразилась удивленно-радостными воплями. Выпрямившись во весь рост, на Карину, прищурившись, смотрел Идир.
– Вот мы и снова увиделись, внучка.
На мгновение страх сковал ее тело, но она нашла в себе силы прокричать:
– Конечно! Я не сомневалась, что за всем этим стоишь ты! Один раз ты уже предал нас, тебе мало?!
– Можешь рычать сколько душе угодно, но нынешняя встреча – целиком и полностью его заслуга. – Идир кивком указал на Фарида. – Это он взял на себя смелость посетить мои владения и обратиться ко мне с просьбой о скромной помощи в воскрешении твоей сестры. Я смекнул, что Солнцестой открывает прекрасную возможность покончить с Алахари и с Преградой одним махом. Ну и не устоял. Твоя магическая сила, да вместе с силой этого парня дали мощный эффект, тут я тоже не просчитался. И вот результат.
Принцесса чуть не взвыла от нового приступа головной боли, однако сдержалась.
– Но ведь мы – и твои потомки, твое продолжение тоже! Зачем же ты преследуешь собственную родню?
– Вы мне не родня. Вы перестали быть ею в тот самый момент, когда моя дорогая женушка лишила жизни нашего сына ради возведения своей Преграды, а меня низвергла в царство гнилостного мрака! – Идир окинул взором величественные здания Зирана вокруг. – Все это построено моим могуществом и существует благодаря моей силе. Я имею полное право забрать город у вас, из этого мира, как Баия когда-то отняла его у меня.
– Я выполнил свою часть сделки, Идир, – прервал его Фарид. – Преграда пала. Теперь исполни Обряд.
Дух закатил глаза.
– Что ж, уговор есть уговор. К несчастью. Во-первых, нужны лепестки Цветка Кровавой Луны, растущего лишь в Городе Мертвых!
Фарид достал из-за пояса небольшой мешочек и высыпал его содержимое в костер. Языки пламени сменили цвет с оранжевого на интенсивно-красный – кровавого оттенка, давшего имя Цветку.
– Теперь сердце царя.
Дозорные передали Фариду сердце Тунде, и тот швырнул его в огонь, как тряпку, а не сердце человека, который еще недавно жил и дышал. Всполохи стали желтыми, и в них Карине померещилось лицо матери покойного мужа, такое счастливое, полное гордости за сына… Бедная женщина ведь еще не знает, что его нет в живых.
– И последнее: тело погибшего.
Воины Дозора положили труп Ханане у ног Фарида.
– Не прикасайтесь к ней! – что есть мочи завопила Карина. – Даже если… получится, все будет уже не так, как раньше!
Фарид посмотрел ей прямо в глаза:
– Конечно, не так. На сей раз все будет намного лучше.
Подняв почти невесомую мумию с нежностью искренне влюбленного, он предал огню и ее. Вот уже второй раз в жизни Карина видела, как ее сестру – такую добрую, подвижную, как ртуть, смешливую – поглощает бушующее пекло. Карину бы вырвало, но было нечем.
На этот раз пламя побелело и взметнулось, казалось, до самых звезд. И снова небо будто раскололось, и снова в трещинах его заиграли голубые огоньки.
– Теперь нкра свяжет священные реликвии воедино и вернет Земле то, что взято с нее, – возгласил Идир. – А до тех пор – крепко помни свой обет!
Фарид и Идир одновременно обернулись к Карине.
Отстегнув от пояса кеннуанский серп, управляющий шагнул к принцессе, и глаза его сверкнули неподдельной мукой.
– Иного способа нет. Только так, – сказал он скорее самому себе, чем Карине.
Но в тот самый миг, когда клинок начал опускаться, кто-то рядом вдруг окликнул:
– Идир!
Соткавшись словно из ниоткуда, из воздуха, Малик в мгновение ока оказался на помосте – так близко от Фарида, что тот от неожиданности замешкался, его меч завис в воздухе. Идир уставился Малику прямо в глаза. Губы его сложились в улыбку. Двое стражников обнажили мечи и кинулись к юноше, но дух остановил их:
– Нет, тащите его сюда!
Воины бросили Малика к ногам Идира. Карина все еще отчаянно пыталась высвободиться из пут, но те не поддавались.
– И как я тебя тут сразу не учуял? – Идир оглядел его потрепанную фигуру с головы до ног. – Думал, ты гниешь в темнице. Кто тебя выпустил оттуда?
– Ваше величество, еще в ходе первого испытания я узнал один магический секрет, но не поставил вас о том в известность. Хочу исправить это прямо сейчас. – Голос Малика дрожал, но он нашел в себе силы не отвести взгляда. Даже теперь принцессу какая-то непонятная, первобытная сила приковывала к нему: так стрелка компаса всегда тянется к северу. – Вы веками выжидали случая отплатить роду Алахари. Так зачем же теперь упускать его и предоставлять чьей-то чужой руке вырвать с корнем кровавое отродье Баии?
– Неужто ты думаешь, что я не о том мечтал долгие годы? Не представлял, как расправляюсь с ними? – пролаял обосуме. – Если бы не проклятая одноприродность наших волшебных сил, я бы свернул шею всем ее потомкам до единого!
– Тогда насладитесь местью в полной мере. – Малик протянул Идиру руку. – Через меня. Возьмите мое тело в качестве выкупа за снятие заклятия.
– Что за чушь! Перережьте ей горло, и дело с концом! – скомандовал Фарид.
– Ни с места! – проревел Идир.
Дозорные застыли.
Чуть отступив, Царь Без Лица сощурился:
– Поясни, о чем ты.
– Я ведь не связан с Алахари волшебным родством, как вы, – растолковал Малик. – Переселившись в мою оболочку, вы сможете самолично убить принцессу.
С губ Карины слетело нечто среднее между всхлипом и истерическим смешком. Ну она и дура! Наивная оптимистка. Размечталась, идиотка, поверила, что этот парень испытывает к ней какие-то нежные чувства. Да он ведь уже однажды пытался ее зарезать, а теперь дошел в своей ненависти до того, что готов отдать себя самого с потрохами чудовищу – ради чего?! Только ради того, чтобы закончить черное дело?
На лице Идира отразился целый спектр эмоций, одна кровожадней другой.
– А зачем это нужно тебе?
– У меня есть свой интерес. Если вы убьете девчонку моей рукой, сестру вам придется отпустить. – В свете пламени от костра лицо Малика сияло. – Ну что, принимаете мое предложение?
В следующие несколько секунд, казалось, уместилась целая вечность. Потом Идир осклабился:
– Принимаю, – и схватил парня за руку.
Между небом и землей зависло мгновение особой, совершенной тишины, а в следующий миг Малик обернулся к Карине и ободряюще улыбнулся. Ему вообще очень шла такая улыбка – как будто солнце выглядывало из-за туч после грозы. Жаль, что раньше, когда представлялся случай, он нечасто пользовался ею.
Молниеносно, словно гаснущая искра, Идир исчез, а Малик рухнул на колени.
33. Малик
Существо, в котором еще так недавно жил Малик, встало на ноги и оглядело себя с удивлением. Все черты и приметы остались прежними, кроме одной – глаз. Раньше они были черными, как вороново крыло темной ночью, теперь стали стеклянными и сверкали неземной голубизной.
Идир далеко запрокинул голову Малика и расхохотался. Оцарапал щеку Малика, и по ней потекли тонкие струйки живой алой субстанции. Поднес кончики окровавленных пальцев Малика к губам Малика.
– Замеча-а-а-ательно. Просто замечательно.