Песнь призраков и руин

– Уж прости великодушно за такую оценку, полагать, будто в Солнцестое нет политической составляющей и он свободен от интриг, – верх наивности, – ответил Тунде. – Вообще, я бы не удивился, если б узнал, что победителя победителей всякий раз заранее тайно назначает султанша.

Краска ярости залила лицо Дрисса.

– Ты намекаешь, что моя бабка победила незаслуженно?!

Малик зашарил глазами в поисках выходов из заведения – на случай, если словесная перепалка перетечет в физическую, но Тунде продолжал все тем же легким, беспечным тоном:

– Я думаю только, что никто из нас не «заслуживает» победы в большей степени, чем другой и чем кто бы то ни было. И вовсе не утверждаю, что победители прошлых лет добились своего каким-то обманом. Но при этом полагаю – более того, знаю наверняка! – что, кто бы ни выиграл на сей раз и ни получил в жены Карину, он должен отдавать себе отчет: править страной и пройти три случайно выбранных испытания – далеко не одно и то же.

Потом он перевел взор на Малика и продолжил:

– Вот, к примеру, вам обоим известно, отчего членов кланов Ботъе и Барима никогда не приглашают на одни и те же праздники и прочие мероприятия. Почему, если они встретятся, может начаться гражданская война? Или почему матриарх Себбаров обязана каждые четыре месяца вносить в царские закрома по шесть тонн пшеницы? Вы хоть понимаете, что жизнь всего Сонанде зависит от решений, принимаемых парой дюжин семейств?

Малик и Дрисс безмолвствовали. Тунде покачал головой:

– Так я и думал. Вся эта возня победителей – детская игра! Настоящие «соревнования», поверьте, начнутся после церемонии закрытия. И именно в них я намерен одержать верх.

До сих пор Малик как-то даже и не задумывался, что будет, когда Солнцестой окончится. Ну, то есть… остальные победители станут просто жить-поживать в своем почетном статусе, пользуясь общим уважением. Большинство из них, вероятно, займет важные посты при дворе. А один и вовсе станет супругом будущей царицы, вторым человеком в городе. Огни праздника погаснут через пять дней, но эхо его разнесется сквозь десятилетия.

Ну а Малик – даже если выполнит задание Идира и его не поймают – все равно не сможет долго разыгрывать эту комедию с Адилем. А ведь раз сделавшись победителем, остаешься им навсегда, разве не так? Удастся ли ему снова уйти в тень после того чуда с Аданко, опять превратиться в ничто, в анонима?

Да и хочется ли ему этого?

Тунде все это время знай себе улыбался. Теперь Малику стало ясно, какой расчетливый ум скрывается за внешним дружелюбием и приветливостью Водного победителя, и это осознание заставляло его в новом свете посмотреть на недавние события. Может, он спас Малика, только чтобы расположить его к себе? С другой стороны – Малик-то чем лучше? Потащился сюда за ним лишь для того, чтобы побольше разнюхать о принцессе Карине!

Да, запутался он в паутине. Дрисс-то с Тунде умеют балансировать на ней с рождения, хоть и расходятся во взглядах. Этакие пауки, оплетающие своими нитями весь царский двор.

А Малик – муха, которую скоро проглотят.

На виске у Дрисса вздулась жилка, казалось, он вот-вот полезет через стол душить Тунде, но внезапно… плечи его поникли, запал погас, парень откинулся на спинку стула и сердито скрестил руки на груди.

– Закажи мне еще выпить! – гаркнул Солнечный победитель.

Тунде с готовностью исполнил этот приказ, вновь прибегнув к невообразимому дараджатскому. По бокалу принесли всем. Малик потеребил резинку на запястье, радуясь, что кризис миновал. Теперь, может, найдется и возможность подвести разговор к принцессе и расписанию ее передвижений.

Ну а пока ему остается только осушить очередной бокал вина и мысленно молить богов, чтобы этот самый напряженный отрезок вечера скорее подошел к концу.





16. Карина




Гомон Речного рынка растворился позади в ночи, и по Карининой спине пробежала легкая дрожь – впрочем, отчасти даже приятная. И не успела принцесса подумать, не совершила ли она только что ужасную ошибку, как она оказалась в мире буйной зеленой растительности под куполом ясного ночного неба.

Стволы причудливых деревьев тянулись здесь во все стороны, и кроны их возносились так высоко, что, казалось, задевали созвездия. Воздух был насыщен влагой – не прошло и минуты, как по шее Карины потекли струйки пота. Негромкое стрекотание цикад, уханье сов и иные звуки, издаваемые обитателями ночи, заполняли пространство. Афуа, шагая впереди, вывела свою гостью на широкую поляну, где с полдюжины крытых соломой хижин теснились вокруг большого костра и площадки для лагеря, заполненной людьми.

Естественно, Карина никогда здесь раньше не бывала, но опыт многолетних уроков географии сразу подсказал: они в джунглях к северу от Оджубайской пустыни. На прародине арквазийского народа.

Карина в одну секунду позабыла и о Солнцестое, и об Обряде Воскрешения из мертвых, даже о Пустельге – и немудрено: впервые ее взору открылся кусочек подлинного мира за пределами стен Зирана! Она глубоко вдохнула, сердце билось где-то на уровне горла, в воздухе пахло солнечным светом и дождем.

– Параметры данной палатки далеко не соответствуют разрешенному стандарту, – пробормотала она, растирая между пальцами желтые лепестки гибискуса.

Совершенно такие же реальные, вещественные, как в Зиране.

– Снаружи – не придерешься, все точно по правилам, установленным вашими властями! – горячо возразила Афуа. – Ну а насчет «внутри» никто ничего не запрещал.

– Это что, какой-то… портал в другое измерение? – Карина указала кивком на узкий проем в пологе палатки на другом конце поляны. За ним по-прежнему виделся маленький «фрагмент» города.

– Продукт заклинания на расширение пространства плюс магия восприятия. – Девочка гордо выпятила грудь: – Я сама создала этот эффект! Приятно захватить с собой в далекое путешествие участок родных мест. Теперь он всегда под рукой.

Карина обвела жестом стену джунглей вокруг:

– И все это с помощью нкра?

– Как сказать… Нкра нельзя использовать. Его можно только направить. В нужное русло.

На лице Карины появилось недоуменное выражение. Афуа наморщила носик:

– Ну, не знаю. Ученые люди в Осодэ, конечно, объяснили бы лучше. Это они меня всему научили.


– И как же…

– Афуа! Явилась наконец! – Не успела принцесса спросить то, что хотела, как сзади к ним приблизилась крупная, грузная женщина, внешне так схожая с Афуой, что сомнений не оставалось: это ее мать. – Помоги-ка мне разливать суп.

– Но, мама, мне сперва нужно помочь… вот этой девушке!

– В прошлый раз, когда ты бралась кому-то «помогать», чем дело закончилось? Весь дом наполнился осами.

– Я тут ни при чем, так просто совпало! Мама, ее прислала принцесса…

– О, тогда пусть присоединяется к нам. А дело – после ужина.

– Вы очень любезны, но, боюсь, у меня совсем нет времени… – начала Карина, но… Если родительница Афуы всерьез собралась кого-то накормить, сопротивление бесполезно. Недолго думая, посланница просто затащила гостью в самую просторную хижину, где обнаружилось множество людей; все они колдовали над ужином.

Афуа быстро представила одного за другим всех своих многочисленных родичей: двоюродных братьев и сестер, дядей, теток, двоюродных братьев и сестер дядей и теток, седьмую воду на киселе, «прихваченную» делегацией по дороге в Зиран, и еще каких-то двоюродных. Несколько тетушек сразу загомонили и засуетились вокруг Карины, а Афуа с другими старшими детьми тем временем раздали всем миски пахучего красного супа, в котором плавали здоровые куски рыбы, козлятины, а также круглые шарики вареной маниоки.

– Это суп из пальмовых плодов. А белые катышки называются фуфу[27], – пояснила Афуа, выуживая из общего котла самый большой кусок мяса и протягивая его старшему из присутствующих мужчин. – Их нельзя сразу глотать, а то подавишься.

Карина с тревогой покосилась на свою миску. Она в жизни не ела ничего, приготовленного кем-то, кроме дворцового повара, и еще перед каждой трапезой всегда принимала на всякий случай противоядие. Но положа руку на сердце, трудно было предположить, что кто-то захочет отравить ее здесь. А с первой же ложки улетучились все сомнения – такая вкуснотища! После ужина принцесса собиралась снова приступить к Афуе с вопросами о нкра, но та успела затеять шутливую возню с кучкой малышей своих кузенов, и все они гурьбой куда-то убежали. Больше никого во всей заколдованной палатке она не знала, так что оставалось лишь наблюдать за общей жизнью большой арквазийской семьи – почти как зрителю из зала.

Сама Карина никогда не общалась с родственниками, за исключением самых близких, понятия «большой клан» для нее не существовало. Собственно, Алахари все умерли, а семейство Баба отвернулось от него, когда он, разорвав старую помолвку, ушел к Пустельге. И вообще, странно и непривычно было просто так сидеть и трапезничать в кругу людей, которые не стараются тебя использовать, обмануть, перетянуть на свою сторону. Которым ничего от тебя не надо.

И принцессе это нравилось. Очень нравилось.

– Ну, вот я и вернулась! – Афуа колесом вкатилась в хижину.

Карина тряхнула головой. Ладно, хватит. Хорошего понемножку. Она сюда не на экскурсию пришла и не грустить о своей судьбе. Она пришла спасать маму.

– Прежде всего мне нужен четкий ответ. Что такое нкра?!

– Ну… вот представь себе весь мир как большую паутину. – Афуа, увлекшись, перешла на «ты». – На этой паутине и ты, и я, и все остальные – только маленькие точки. Но все мы повязаны нитями взаимных чувств и всего того, чем мы влияем друг на друга. Окажешь, например, услугу своему лучшему товарищу. Или случайно напустишь ос в дом… Так и действует нкра: объединяет нас сетью невидимых связей. Умение поставить нкра себе на службу, склонить его выполнять твои желания – это и есть магия. Но из людей в наши дни она почти никому недоступна – только таким завенджи, как я.

Завенджи. Еще одно новое слово. Какой-то от него странный привкус остается на языке.

– А кто такие завенджи?

Напустив на себя вид профессора, пытающегося растолковать простейшую вещь несмышленышу, Афуа объяснила:

– Создав мир, Великая Мать населила его четырьмя классами организмов. Первыми стали «вышние сущности», ныне известные как божества-покровители: Солнце, Луна, Ветер, Земля, Вода, Огонь и Жизнь.

– Знаю, знаю – за ними последовали темный народец, люди и животные, именно в таком порядке, – нетерпеливо подхватила принцесса. Особыми знаниями в богословии она никогда не отличалась, но базовый миф о творении, конечно, знала.

– Да-да! Божества-покровители придали миру те формы, какие он имеет сейчас, темный народец предоставил им для этого свои волшебные силы, люди возделали почву, и все классы существ обрели навеки дом и пристанище. Увидев, что всё и вся соблюдает Древний, или Изначальный, закон, и возрадовавшись, Великая Мать оставила Сонанде спокойно наслаждаться процветанием. Но вскоре после того, как она прекратила прямое вмешательство в его дела, люди возроптали от зависти. Они сочли несправедливым то, что темному народцу дано растить леса и прокладывать путь рекам просто так, без усилий, в то время как им приходится над этим трудиться годами в поте лица своего.

Речь Афуы не отличалась красноречием, как у гриота, но его отсутствие с лихвой возмещалось могучей энергией детского энтузиазма. Ребенку ведь редко случается встретить внимательного слушателя. Карина припомнила, как сама вечерами с бьющей через край страстью, взахлеб, перебивая себя самое, вываливала на Ханане все события минувшего дня. И теперь она даже подалась слегка вперед, чтобы девочка не сомневалось: каждому ее слову жадно внимают.

– И вот двое из людей решили, что с них хватит, и стали думать, как им тоже овладеть магией. Забрались они на вершину самой высокой горы в Эшре и так ловко обхитрили тамошнего духа, что он разболтал им тайну волшебства. Овладев тайной, эти двое тут же открыли ее всему своему племени, а из этого племени уже образовалось первое поколение завенджи и улраджи.

Карина напряглась:

– «Улраджи»? Как в «Улраджи Тель-Ра»?

Афуа кивнула:

– Ага. Но только школа Улраджи Тель-Ра образовалась гораздо позже, через много тысяч лет. Понимаешь, существуют две разновидности магии: завенджийская воздействует на физический, вещный мир, а улраджийская – на неосязаемый, на воспоминания, мечты, сны, даже на смерть. Поскольку изначально магия вообще не предназначалась для человечества, каждый из нас способен овладеть в жизни только одной разновидностью. Вот и волшебники называются соответственно тому, какими чарами пользуются… Слушай дальше! Когда Великая Мать узнала, что люди похитили секрет колдовства, Она страшно разгневалась и решила их наказать: уменьшила сроки жизни и отняла способность говорить с животными. И темный народец тоже покарала: отселила его в отдельное царство природы, где нам его не видно. А еще – разогнала народ, посягнувший на священную тайну, по разным концам Сонанде. Те, кто в наши дни умеет творить волшебство, – потомки жертв рассеяния, поэтому родиться могут где угодно… Вот. Потом Великая Мать опять удалилась на покой, предупредив человечество: если мы еще раз нарушим Древний закон, третьего раза не будет. Мы все погибнем.

Афуа стянула с запястья один из своих браслетов и положила на ладонь. В следующую секунду глаза Карины расширились – металл словно ожил, начал расползаться, переливаться…

– Специфику твоих магических способностей определяет Сизигия. Рожденные под эгидой Луны завенджи исцеляют раны тела, а улраджи – разума. Я принадлежу знаку Жизни, поэтому умею управлять самой «жизнью» вещей, их сутью и формой. Могу, например, «убедить» палатку, что изнутри она больше, чем на самом деле.

Пустельга была из Детей Земли. Теперь понятно, почему ее сады цвели так пышно и каким образом вся эта зелень помогла ей отбиться от первого убийцы. Так. Но если мама – завенджи (была завенджи), то кто тогда Карина? Она осмотрела эмблему Ветра у себя на руке.

– Значит, если б я была завенджи, повелевала бы ветрами?

– Ну да. Но если бы в тебе дремала магия, ты бы ее уже давно ощутила. Волшебные силы по большей части просыпаются еще в детстве… – Афуа задумчиво наморщила нос. – Хотя чудно́. Понимаешь, вообще-то, с тех пор как мы в Зиране, я не учуяла тут ни одного завенджи. Мы – порода редкая, нас мало, но обычно сразу распознаем друг друга, поскольку нкра у нас гораздо сильнее, чем у обычных людей. Так вот, тогда, перед появлением кометы, мне показалось, что я ощутила всплеск магической энергии, совсем рядом. Но точно не скажу, очень быстро все прошло.

Вероятно, это как-то связано с Преградой? В любой иной ситуации Карина обязательно расспросила бы, нет ли способа с помощью чар покончить и с этим заклятием (проклятием!) тоже, но сейчас недоставало времени. С минуты на минуту ее отсутствие во дворце обнаружат.

– У вас в семье все колдуют? – уточнила принцесса, пытаясь осмыслить рассказ Афуы.

Даже теперь, своими глазами наблюдая плоды магии и после всего увиденного в Святилище Цариц, она затруднялась сразу перевернуть с ног на голову все прежние представления о мире.

– Нет, не все. Хотя мама, если заведется и разозлится, – настоящая ведьма, честное слово. Только ты ей не говори, ладно? А то заставит меня до конца недели чистить уборные!