Песчаный дьявол
Часть 26 из 28 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Сафия догнала Кару у сводчатого входа в старый дворец – трехэтажное сооружение из известняка, украшенное резьбой и глазурью. Вдоль верхних этажей проходили тенистые балконы, опирающиеся на колонны. Внутри стены балконов были выложены небесно-голубыми изразцами, которые после ослепительных солнечных лучей дарили глазу успокоительную прохладу.
Казалось, вернувшаяся домой Кара не обрела спокойствия. Ее лицо оставалось угрюмым, губы – плотно сжатыми.
Сафия прикоснулась к руке подруги, гадая, в какой степени раздражительность Кары объясняется простым отчаянием, а в какой – действием химических препаратов.
– Песчаная буря нам не помеха, – заверила Сафия подругу. – Мы собираемся первым делом отправиться в Салалу, чтобы исследовать гробницу наби Амирана. А это на побережье, куда песчаные бури не заглядывают. Думаю, мы пробудем в Салале не меньше недели.
Кара шумно вздохнула.
– И тем не менее у меня не выходит из головы эта заварушка с Омахой. Я надеялась избежать лишнего шума.
У ворот возникло какое-то оживление. Обе женщины обернулись. Рядом с двумя лимузинами остановилась машина оманской полиции с мигалками. Задние двери открылись, и из нее выбрались двое мужчин.
– Помяни черта… – пробормотала Кара.
Сафия вдруг поймала себя на том, что ей трудно дышать. Воздух внезапно стал тяжелым, плотным.
Омаха…
Время потекло медленнее, подчиняясь глухому ритму сердцебиений, отзывающихся в ушах. Сафия надеялась, у нее будет больше времени на то, чтобы внутренне собраться, подготовиться к встрече. Испытывая неудержимое желание развернуться и убежать, она отступила назад. Кара положила руку ей на плечо.
– Все будет хорошо, – прошептала она.
Омаха подождал брата, после чего они протиснулись между двумя черными лимузинами. У Денни красовались синяки под обоими глазами, на нос была наложена шина. Младшего брата под локоть поддерживал Омаха. Пиджак его синего костюма висел, переброшенный через руку, белая рубашка с закатанными рукавами была перепачкана грязью и засохшей кровью. Омаха на мгновение задержал взгляд на Пейнтере Кроу, оглядев его с головы до ног, и осторожно кивнул, здороваясь с незнакомцем.
После Омаха посмотрел на Сафию. Глаза у него округлились, он замедлил шаг. Его лицо на мгновение застыло, затем на нем появилась робкая улыбка, быстро окрепшая. Он смахнул с лица выбившуюся прядь соломенно-желтых волос, словно не в силах поверить своим глазам. Его рот беззвучно прошептал имя, но со второй попытки ему все же удалось обрести дар речи.
– Сафия… О боже!
Кашлянув, Омаха отпустил брата и поспешно шагнул вперед. Не успела Сафия его остановить, как он уже буквально налетел на нее, заключая в объятия. От него пахло потом и солью, обычными запахами пустыни. Омаха крепко стиснул молодую женщину.
– Как я рад тебя видеть! – прошептал он ей на ухо.
Сафия колебалась, не в силах заставить свои руки обвить ему шею. Прежде чем она смогла решиться, Омаха резко выпрямился и отпустил ее. У него на щеках появился румянец. Сафия поймала себя на том, что язык в этот момент ей абсолютно неподвластен. Заметив какое-то движение за плечом Омахи, она устремила взгляд в ту сторону.
Обойдя брата, Денни остановился перед Сафией и начал улыбаться, но тотчас же поморщился от боли. Судя по лицу, младшему из братьев Данн здорово досталось. Радуясь его появлению, разрядившему обстановку, Сафия непроизвольно поднесла руку к собственному носу.
– Надеюсь, нос не сломан?
– Только сильный ушиб, а шина наложена на всякий случай, – заверил ее Денни.
В его голосе прозвучал едва заметный небраскский акцент; чувствовалось, что он не так давно покинул семейную ферму. Переведя взгляд с молодой женщины на брата, Денни застенчиво улыбнулся. Затянувшаяся неловкость начинала тяготить. Тут появился Кроу и протянул руку. Представившись, он обменялся с братьями рукопожатием. Его взгляд лишь мельком скользнул по Сафии, убеждаясь, что с ней все в порядке. Молодая женщина поняла, что Пейнтер дает ей время прийти в себя.
– А это моя коллега доктор Корал Новак, физик из Колумбийского университета.
Расправив плечи, Денни сглотнул комок в горле, украдкой разглядывая молодую женщину. Наконец он произнес сдавленным голосом:
– Я сам его окончил. Я имею в виду, Колумбийский университет.
Корал бросила взгляд на Пейнтера, словно прося разрешения говорить. Никаких внешних знаков не последовало, но она все равно сказала:
– Мир тесен.
Денни раскрыл было рот, затем передумал отвечать. Он не отрывал взгляда от женщины-физика. К ним присоединился Клей Бишоп. Сафия представила его, найдя успокоение в ритуале этикета.
– А это мой аспирант Клей Бишоп.
Молодой американец схватил обеими руками руку Омахи и принялся с жаром ее трясти.
– Сэр, я читал вашу монографию, посвященную персидским торговым путям во времена Александра Македонского. Надеюсь, у нас будет возможность обсудить ваши находки, сделанные в районе ирано-афганской границы.
Омаха повернулся к Сафии и Каре.
– Я не ослышался, этот молодой человек действительно назвал меня «сэром»?
Кара прервала знакомства, жестом пригласив всех заходить во дворец.
– Каждому из вас отведена отдельная комната, так что можете освежиться перед ужином, а затем отдохнуть.
Она первая вошла во дворец, стуча высокими каблучками модных туфель по древним плитам пола.
– Но не спешите привыкать к удобствам. Через четыре часа мы трогаемся в путь.
– Опять лететь на самолете? – спросил Клей Бишоп, едва сдерживая стон.
Омаха похлопал его по плечу.
– Не совсем. Сегодняшняя заварушка принесла по крайней мере один плюс, – сказал он, кивнув в сторону Кары. – Как приятно иметь влиятельных друзей, особенно таких, у кого есть милые игрушки.
Кара нахмурилась.
– Все приготовления закончены?
– Уже отдано распоряжение переправить снаряжение и припасы на новое место.
Сафия переводила взгляд с Омахи на Кару. По дороге во дворец у Кары состоялись бурные переговоры по телефону с Омахой, британским консульством и администрацией султана Кабуса. Каким бы ни был результат, Кару, похоже, он радовал далеко не в такой степени, как Омаху.
– Что насчет «призраков»? – спросила Кара.
– Они будут ждать нас на месте, – кивнув, ответил Омаха.
– Призраки? – переспросил Клей.
Но прежде чем кто-либо успел ему ответить, все оказались у холла, ведущего в южное крыло, предназначенное для гостей. Кара кивнула почтительно застывшему дворецкому с напомаженными седыми волосами, в черном смокинге и белой рубашке, от которого веяло доброй старой Англией.
– Генри, будьте добры, покажите гостям их комнаты.
Строгий кивок.
– Слушаюсь, мадам.
Когда взгляд дворецкого скользнул по Сафии, у него в глазах мелькнули радостные искорки, однако лицо осталось бесстрастным. Сколько помнила себя Сафия, Генри был здесь дворецким.
– Прошу следовать за мной, пожалуйста, – пригласил дворецкий.
Все направились за ним.
– Ужин будет подан на верхней террасе через тридцать минут, – окликнула их Кара.
Эта фраза прозвучала скорее как приказ, чем как приглашение.
Сафия пошла следом за остальными.
– Ты куда? – спросила Кара, хватая ее за руку. – Тебя ждет твоя прежняя комната. Она проветрена и готова.
Она повернула к главному дому.
Следуя за ней, Сафия не переставала крутить головой по сторонам. Здесь почти ничего не изменилось. Во многих отношениях имение было не столько жилищем, сколько музеем. На стенах висели писанные маслом полотна, портреты предков Кары, начиная с четырнадцатого века. Посреди гостиной стоял массивный антикварный обеденный стол из красного дерева, привезенный из Франции, как и шестирожковая бронзовая люстра, висящая над ним. Сафия отмечала здесь свой двенадцатый день рождения. Она хорошо помнила свечи, музыку, шумное веселье, смех. В этом доме всегда звучал смех. Но сейчас, обходя просторный зал, Сафия поразилась гулким отголоскам своих шагов.
Кара провела ее в крыло, которое занимали хозяева дворца.
Когда Сафии было пять лет, ее привезли сюда из приюта, чтобы она стала подругой маленькой Кары. Впервые ей отвели отдельную комнату с ванной. Впрочем, большую часть ночей Сафия проводила в спальне Кары, где девочки шептались, мечтая о будущем, которому так и не суждено было наступить.
Они остановились перед дверью. Внезапно Кара крепко прижала к себе подругу.
– Я так рада, что ты снова вернулась домой!
Отвечая на теплые, искренние объятия, Сафия снова увидела перед собой не взрослую женщину, а девушку, свою лучшую, самую дорогую подругу. Дом. Сейчас она почти верила в то, что это было так. Кара отпустила ее. В свете ламп на стенах ярко блеснули ее глаза.
– Омаха…
Сафия вздохнула.
– Все в порядке. Просто я думала, что готова. Но когда я его увидела… Он нисколько не изменился.
– Вот уж точно, – нахмурилась Кара.
Улыбнувшись, Сафия напоследок еще раз крепко обняла подругу.
– Все в порядке, честное слово.
Кара открыла дверь.
– Я распорядилась, чтобы тебе приготовили ванну. В шкафу чистое белье. Встретимся за ужином.
Она направилась дальше по коридору. Миновав свою прежнюю спальню, Кара пошла в дальний конец коридора к двустворчатым резным дверям из ореха, за которыми находились покои хозяина имения, комнаты, которые раньше занимал ее отец.
Сафия толкнула дверь и вошла в свою комнату. За небольшой, но светлой из-за высоких потолков прихожей располагалась гостиная, которая в детстве использовалась как игровая, а затем превратилась в личный кабинет. Именно здесь Сафия готовилась к защите диссертации. В гостиной пахло свежим жасмином – это был ее любимый цветок и любимый аромат.
Казалось, вернувшаяся домой Кара не обрела спокойствия. Ее лицо оставалось угрюмым, губы – плотно сжатыми.
Сафия прикоснулась к руке подруги, гадая, в какой степени раздражительность Кары объясняется простым отчаянием, а в какой – действием химических препаратов.
– Песчаная буря нам не помеха, – заверила Сафия подругу. – Мы собираемся первым делом отправиться в Салалу, чтобы исследовать гробницу наби Амирана. А это на побережье, куда песчаные бури не заглядывают. Думаю, мы пробудем в Салале не меньше недели.
Кара шумно вздохнула.
– И тем не менее у меня не выходит из головы эта заварушка с Омахой. Я надеялась избежать лишнего шума.
У ворот возникло какое-то оживление. Обе женщины обернулись. Рядом с двумя лимузинами остановилась машина оманской полиции с мигалками. Задние двери открылись, и из нее выбрались двое мужчин.
– Помяни черта… – пробормотала Кара.
Сафия вдруг поймала себя на том, что ей трудно дышать. Воздух внезапно стал тяжелым, плотным.
Омаха…
Время потекло медленнее, подчиняясь глухому ритму сердцебиений, отзывающихся в ушах. Сафия надеялась, у нее будет больше времени на то, чтобы внутренне собраться, подготовиться к встрече. Испытывая неудержимое желание развернуться и убежать, она отступила назад. Кара положила руку ей на плечо.
– Все будет хорошо, – прошептала она.
Омаха подождал брата, после чего они протиснулись между двумя черными лимузинами. У Денни красовались синяки под обоими глазами, на нос была наложена шина. Младшего брата под локоть поддерживал Омаха. Пиджак его синего костюма висел, переброшенный через руку, белая рубашка с закатанными рукавами была перепачкана грязью и засохшей кровью. Омаха на мгновение задержал взгляд на Пейнтере Кроу, оглядев его с головы до ног, и осторожно кивнул, здороваясь с незнакомцем.
После Омаха посмотрел на Сафию. Глаза у него округлились, он замедлил шаг. Его лицо на мгновение застыло, затем на нем появилась робкая улыбка, быстро окрепшая. Он смахнул с лица выбившуюся прядь соломенно-желтых волос, словно не в силах поверить своим глазам. Его рот беззвучно прошептал имя, но со второй попытки ему все же удалось обрести дар речи.
– Сафия… О боже!
Кашлянув, Омаха отпустил брата и поспешно шагнул вперед. Не успела Сафия его остановить, как он уже буквально налетел на нее, заключая в объятия. От него пахло потом и солью, обычными запахами пустыни. Омаха крепко стиснул молодую женщину.
– Как я рад тебя видеть! – прошептал он ей на ухо.
Сафия колебалась, не в силах заставить свои руки обвить ему шею. Прежде чем она смогла решиться, Омаха резко выпрямился и отпустил ее. У него на щеках появился румянец. Сафия поймала себя на том, что язык в этот момент ей абсолютно неподвластен. Заметив какое-то движение за плечом Омахи, она устремила взгляд в ту сторону.
Обойдя брата, Денни остановился перед Сафией и начал улыбаться, но тотчас же поморщился от боли. Судя по лицу, младшему из братьев Данн здорово досталось. Радуясь его появлению, разрядившему обстановку, Сафия непроизвольно поднесла руку к собственному носу.
– Надеюсь, нос не сломан?
– Только сильный ушиб, а шина наложена на всякий случай, – заверил ее Денни.
В его голосе прозвучал едва заметный небраскский акцент; чувствовалось, что он не так давно покинул семейную ферму. Переведя взгляд с молодой женщины на брата, Денни застенчиво улыбнулся. Затянувшаяся неловкость начинала тяготить. Тут появился Кроу и протянул руку. Представившись, он обменялся с братьями рукопожатием. Его взгляд лишь мельком скользнул по Сафии, убеждаясь, что с ней все в порядке. Молодая женщина поняла, что Пейнтер дает ей время прийти в себя.
– А это моя коллега доктор Корал Новак, физик из Колумбийского университета.
Расправив плечи, Денни сглотнул комок в горле, украдкой разглядывая молодую женщину. Наконец он произнес сдавленным голосом:
– Я сам его окончил. Я имею в виду, Колумбийский университет.
Корал бросила взгляд на Пейнтера, словно прося разрешения говорить. Никаких внешних знаков не последовало, но она все равно сказала:
– Мир тесен.
Денни раскрыл было рот, затем передумал отвечать. Он не отрывал взгляда от женщины-физика. К ним присоединился Клей Бишоп. Сафия представила его, найдя успокоение в ритуале этикета.
– А это мой аспирант Клей Бишоп.
Молодой американец схватил обеими руками руку Омахи и принялся с жаром ее трясти.
– Сэр, я читал вашу монографию, посвященную персидским торговым путям во времена Александра Македонского. Надеюсь, у нас будет возможность обсудить ваши находки, сделанные в районе ирано-афганской границы.
Омаха повернулся к Сафии и Каре.
– Я не ослышался, этот молодой человек действительно назвал меня «сэром»?
Кара прервала знакомства, жестом пригласив всех заходить во дворец.
– Каждому из вас отведена отдельная комната, так что можете освежиться перед ужином, а затем отдохнуть.
Она первая вошла во дворец, стуча высокими каблучками модных туфель по древним плитам пола.
– Но не спешите привыкать к удобствам. Через четыре часа мы трогаемся в путь.
– Опять лететь на самолете? – спросил Клей Бишоп, едва сдерживая стон.
Омаха похлопал его по плечу.
– Не совсем. Сегодняшняя заварушка принесла по крайней мере один плюс, – сказал он, кивнув в сторону Кары. – Как приятно иметь влиятельных друзей, особенно таких, у кого есть милые игрушки.
Кара нахмурилась.
– Все приготовления закончены?
– Уже отдано распоряжение переправить снаряжение и припасы на новое место.
Сафия переводила взгляд с Омахи на Кару. По дороге во дворец у Кары состоялись бурные переговоры по телефону с Омахой, британским консульством и администрацией султана Кабуса. Каким бы ни был результат, Кару, похоже, он радовал далеко не в такой степени, как Омаху.
– Что насчет «призраков»? – спросила Кара.
– Они будут ждать нас на месте, – кивнув, ответил Омаха.
– Призраки? – переспросил Клей.
Но прежде чем кто-либо успел ему ответить, все оказались у холла, ведущего в южное крыло, предназначенное для гостей. Кара кивнула почтительно застывшему дворецкому с напомаженными седыми волосами, в черном смокинге и белой рубашке, от которого веяло доброй старой Англией.
– Генри, будьте добры, покажите гостям их комнаты.
Строгий кивок.
– Слушаюсь, мадам.
Когда взгляд дворецкого скользнул по Сафии, у него в глазах мелькнули радостные искорки, однако лицо осталось бесстрастным. Сколько помнила себя Сафия, Генри был здесь дворецким.
– Прошу следовать за мной, пожалуйста, – пригласил дворецкий.
Все направились за ним.
– Ужин будет подан на верхней террасе через тридцать минут, – окликнула их Кара.
Эта фраза прозвучала скорее как приказ, чем как приглашение.
Сафия пошла следом за остальными.
– Ты куда? – спросила Кара, хватая ее за руку. – Тебя ждет твоя прежняя комната. Она проветрена и готова.
Она повернула к главному дому.
Следуя за ней, Сафия не переставала крутить головой по сторонам. Здесь почти ничего не изменилось. Во многих отношениях имение было не столько жилищем, сколько музеем. На стенах висели писанные маслом полотна, портреты предков Кары, начиная с четырнадцатого века. Посреди гостиной стоял массивный антикварный обеденный стол из красного дерева, привезенный из Франции, как и шестирожковая бронзовая люстра, висящая над ним. Сафия отмечала здесь свой двенадцатый день рождения. Она хорошо помнила свечи, музыку, шумное веселье, смех. В этом доме всегда звучал смех. Но сейчас, обходя просторный зал, Сафия поразилась гулким отголоскам своих шагов.
Кара провела ее в крыло, которое занимали хозяева дворца.
Когда Сафии было пять лет, ее привезли сюда из приюта, чтобы она стала подругой маленькой Кары. Впервые ей отвели отдельную комнату с ванной. Впрочем, большую часть ночей Сафия проводила в спальне Кары, где девочки шептались, мечтая о будущем, которому так и не суждено было наступить.
Они остановились перед дверью. Внезапно Кара крепко прижала к себе подругу.
– Я так рада, что ты снова вернулась домой!
Отвечая на теплые, искренние объятия, Сафия снова увидела перед собой не взрослую женщину, а девушку, свою лучшую, самую дорогую подругу. Дом. Сейчас она почти верила в то, что это было так. Кара отпустила ее. В свете ламп на стенах ярко блеснули ее глаза.
– Омаха…
Сафия вздохнула.
– Все в порядке. Просто я думала, что готова. Но когда я его увидела… Он нисколько не изменился.
– Вот уж точно, – нахмурилась Кара.
Улыбнувшись, Сафия напоследок еще раз крепко обняла подругу.
– Все в порядке, честное слово.
Кара открыла дверь.
– Я распорядилась, чтобы тебе приготовили ванну. В шкафу чистое белье. Встретимся за ужином.
Она направилась дальше по коридору. Миновав свою прежнюю спальню, Кара пошла в дальний конец коридора к двустворчатым резным дверям из ореха, за которыми находились покои хозяина имения, комнаты, которые раньше занимал ее отец.
Сафия толкнула дверь и вошла в свою комнату. За небольшой, но светлой из-за высоких потолков прихожей располагалась гостиная, которая в детстве использовалась как игровая, а затем превратилась в личный кабинет. Именно здесь Сафия готовилась к защите диссертации. В гостиной пахло свежим жасмином – это был ее любимый цветок и любимый аромат.