Первый из пяти
Часть 9 из 18 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
В этот момент застучали каблуки, и я увидел сначала зеленые ботинки из змеиной кожи, затем заляпанный кровью подол когда-то серого платья. Подняв глаза, обратил внимание на растрепанные косы и кое-как надетую примятую шляпку. Трогательно и забавно. Если с утра бархатная шапочка с бантом на боку придавала Ирриче элегантность и утонченность, то сейчас смотрелась просто смешно.
– А где мой ридикюль? – требовательно осведомилась жена, не давая себе труда на предисловия.
– Тебя совсем не учили сначала приветствовать людей, а потом задавать вопросы? – довольно усмехнулся я и добавил: – Он у Триша.
Я аккуратно снял с ее головы гнездо, ранее бывшее шапочкой.
– Вы знакомы? – подозрительно поморщился Син Шао.
Глупый вопрос. Наверное, в понимании доброго доктора Первый Дож Республики постоянно снимает головные уборы с незнакомых женщин. А те в ответ просят поискать сумки.
– Тебе ассистировала моя догаресса, Син, – нехотя пробурчал я.
На лице Сина Шао застыло изумление, рот непроизвольно открылся.
– Ирриче Маас, – протянула руку жена, сгладив неловкость наступившего молчания.
Син Шао очнулся от потрясения, пожал протянутую руку, а потом просто рухнул на колени перед Ирриче.
– Вы – святая женщина, – воскликнул доктор. – Я склоняю голову перед вами и благословляю ту минуту, когда вы согласились ассистировать мне. Редко в моей практике встречаются такие умелые помощницы. Вам удалось очень грамотно оказать первую помощь. Даже оторванный палец сразу нашли и завернули в платок. Мы успели сделать реплантацию. И трубку в разрыв гортани ввели правильно. Не знаю, кто вас учил, но передайте своему учителю «спасибо». Сегодня вы спасли человеку жизнь.
– Встаньте с колен, доктор, – попросила Ирриче. – Услышать от вас высокую оценку моих трудов лестно. Я передам матушке ваши слова.
– Лаасе будет приятно узнать, как ты сегодня спасала людей, – ласково сказал я, обнимая жену за плечи.
– Лаасе? Твоя сестра, Маас? – уточнил доктор, резко поднявшись. А затем, зло прищурившись, повернулся к Ирриче:
– Вы дочь сенатора Брао?
– Ну да! – радостно воскликнула Ирриче. – Вы его знаете?
– Знаю, – лицо Сина передернуло от давней боли. – Когда вы родились, ваш отец отрубил голову моей матери.
Ирриче отшатнулась. Я крепче ее обнял. Триш и Вайнс в два прыжка оказались рядом, дабы сразу кинуться на Шао, если он не совладает собой. Но тот лишь развернулся и быстро пошел к выходу.
– Если бы Крэн, как собирался, женился на Лаасе, а не на Эритее, твоя мать, возможно, была бы жива. Ты никогда не смотрел на прошлую трагедию с этой стороны? – крикнул я в спину уходящему доктору. – Это же ты разрушил брак Крэна и Лаасе, Син?
Син Шао остановился и, будто бы увидев призрака, уставился на меня.
– Повтори, что ты сказал. – Шао сжал кулаки, но не двинулся с места.
– Ты так любил Лаасе, Син, что не мог вынести ее кула-тау с другим мужчиной. Что ты наговорил Крэну, что он отказался от моей сестры в последний момент? Ты же приходил к нему за день до подписания контракта?
– Убирайся, – прошипел Шао.
– Ты слишком непочтительно говоришь с Первым Дожем, – предостерег Триш, когда мы уже подошли к входной двери. – Прикуси язык, или я его отрежу, – добавил он и невзначай положил ладонь на рукоятку меча.
Глава 7. Ирриче.
Ирриче
Всю дорогу Матео старался не стонать, но ему особенно доставалось, когда рутьер трясло, и приходилось непроизвольно откидываться назад. Израненная спина не выносила любого соприкосновения с поверхностью. Уже поднявшись в наши покои, он приказал Тришу:
– Помоги раздеться и обработай спину.
Тот понимающе кивнул.
– Я сама тебе помогу. А Триш пусть сходит за снадобьем, – распорядилась я. – Быстрее будет.
Муж находился не в том состоянии, чтобы возражать. Я потрогала его лоб, начинала подниматься температура.
– Не знаю, чем ты его собрался лечить, – обратилась я Тришу, – но скорее неси свое волшебное зелье.
Он вопросительно посмотрел на своего командира. Матео обреченно махнул рукой, словно что-то разрешая. Триш выскочил из спальни. По пути он чуть не врезался в Вайнса, входившего с тазом горячей воды.
Потихоньку, размачивая присохшую ткань, я снимала с мужа одежду с запекшейся кровью. Мундир удалось снять, а вот рубашку с широким отложным воротником разрезали по бокам. Спину еще раз намочили теплой водой, и прилипшая к поврежденной коже ткань постепенно отошла. Картина открылась ужасающая. Пока я спасала солдат, никто не оказал помощь их генералу. На спине не было живого места от порезов и ожогов.
– Почему ты не обратился за помощью, Матео?! – в сердцах воскликнула я. – Может начаться воспаление! Поврежденная поверхность слишком велика.
– Не бойся, Ирриче, это мое не самое страшное ранение. Я выходил невредимым из переделок похлеще. Твоя задача протереть раны, убрав из них грязь. Все остальное сделает Триш.
Я поморщилась: лежит тут с окровавленной спиной и дает всем указания.
В комнату вошел Триш, неся перед собой закрытый темный сосуд размером с небольшой котел. В отличие от котла, сосуд был полностью из стекла, лишь наверху имелось узкое горлышко, заканчивающееся пробкой и металлическими скобами замка.
Триш открыл защелку и потянул пробку вверх. Я смотрела очень внимательно за его действиями, как дети смотрят на руки фокусника, поэтому не увидела, когда Матео кивнул Вайнсу. Тот встал рядом со мной. Триш продолжал колдовать над гигантской колбой: тряс ее и покачивал. В его движениях я заметила некую очередность. В какой-то момент он резко наклонил сосуд и поднес его к спине Матео. Из колбы показалась рептилия. Расположенные по бокам черной головы красные глаза вращались как безумные. Я вдохнула, боясь выдохнуть, ибо понимала, что с выдохом вырвется крик, а кричать сейчас нельзя. Ни в коем случае. Вайнс сжал мои плечи, то ли успокаивая, то ли удерживая. Змея повела головой в разные стороны, учуяв кровь, оскалила пасть, обнажая жуткие синие резцы: два спереди и два по бокам. С зубов закапал яд, фиолетово-синий, густой, с едким запахом. Я силилась не закричать, понимая, что мой муж и его оруженосцы «лечатся» так постоянно. Вайнс тихо прошептал мне на ухо:
– Спокойнее, госпожа, не напугайте Нёлу. А то она может укусить генерала.
Я застыла как вкопанная.
Из змеиной пасти показался язык, красный с мелкими точками или бородавками, весь измазанный ядовитой фиолетовой слизью. Он заскользил по ранам на спине мужа, слизывая кровь и оставляя фиолетовые ядовитые мазки. Зрелище одновременно казалось омерзительным и захватывающим. Триш очень медленно пронес колбу над всей спиной Матео, и шершавый язык змеи отметил чернильным узором каждую рану. Яд пенился, смешиваясь с сочившейся сукровицей, и наполнял комнату страшным смрадом.
Наконец экзекуция закончилась. Триш загнал змею обратно в колбу, надавив двумя пальцами на белые пятна на затылке рептилии.
– Положи сверху чистую ткань, Ирриче, – распорядился супруг. Я достала из гардероба свежую простыню и аккуратно накрыла ею широкую спину мужа. Потом помогла ему перевернуться. Триш унес Нёлу, а Вайнс таз с водой. Мы остались одни.
– Поговори со мной, – попросил Матео, поморщившись. – Мне сейчас не уснуть. Мозги плавятся, так печет.
– Что это было? – потребовала я ответа.
– Нёла. Она лечит глубокие раны. Завтра на спине не будет даже пятнышка. Главное, перетерпеть первые два часа.
– Что за волшебная Нёла? Ее яд целебный?
– Бывают разные змеи. Тут у нас в болотах Трезариана водятся, в основном, ядовитые, есть змеи совершенно безвредные и бесполезные, а бывают, обладающие слюной-антисептиком. Только водятся они на побережье, в местах обитания стреттов. Те считают Нёлу и ее собратьев священными.
– И ты украл одну? – У меня округлились глаза от удивления, я ничего не могла с собой поделать.
– Нет, милая, – усмехнулся Матео. – Мне ее торжественно преподнесла старая княгиня Дарра. Оказала великую честь. А ее внук Лей подарил мне тапки, что сейчас носишь ты, и летучую мышь, которой мы закрываем окно в часы рассвета.
– Они живые?
– Тапки и мышь – нет. Это технологии. Стретты очень сильны в биомеханике. Могут создать любую живность, но даже им искусственная Нёла не по силам.
Муж погладил меня по руке.
– Я знаю, что сегодня ты устала, но очень тебя прошу, почитай мне вслух, – попросил Матео.
– Что почитать? Что-нибудь из библиотеки отца?
– Нет, – сказал Матео, слегка морщась. – У меня в кабинете, в столе лежит старая книга. Почитай ее.
Ирриче читает Матео
Там, откуда мы родом
Там, откуда мы родом, цветут сады, щебечут птицы, и синяя гладь моря радует глаз. Здесь же ничего этого нет. Планета, на которую мы попали, сильно отличается от нашей. Как небо и земля! Только Трезариан – это кромешный ад, несравнимый ни с каким небом. Кому?! Кому пришло в голову, что вот-вот разразится самая страшная по своей жестокости война, и все живое погибнет? Откуда взялись эти прогнозы? Кто-то нажился, продавая по баснословным ценам билеты на космические лайнеры и за бесценок покупая дорогие дома, имущество, земли беглецов. Замечательная афера. И как же много людей на нее купилось. Что там они показывали пугливым невеждам? Справки о составе грунта? Воздуха? Или воды? Об аборигенах, вроде как человеческой расы? Всё – полная чушь. Да и как за несколько сот световых лет можно заранее точно знать, куда именно ты направляешься? Билеты стоили дорого, очень дорого, да и на всех их все равно не хватило. Множества кораблей увозили перепуганных жителей Земли в другие галактики. И лишь последние три звездолета летели на Трезариан, манивший теплым океаном и мягким климатом. Пальмы, кокосы и фиолетовый песок. Тысяча счастливчиков поднялась на борт «Аквамбуса», взяв с собой только по десять килограммов личного багажа. Как вы думаете, что везли с собой эти люди? Правильно, бриллианты.
«На месте все купим», – рассуждали они с апломбом.
И мало кто подумал взять с собой антисептики или хотя бы примитивные устройства для перегонки спирта, опреснители воды. Таких людей были единицы, да и те погибли во время путешествия. Небольшой самогонный аппарат мы нашли среди бесхозной клади. Это и позволило выжить. Спирта перегонялось немного. На перегонку пошли сахар и картофель, нашедшиеся на борту. О том, чтобы употреблять спирт внутрь никто даже не заикался. Едва хватало для обработки ран и порезов, которых от соприкосновения с рифами появлялось великое множество. Если бы мы знали заранее, то не уничтожили во время перелета все спиртное, имевшееся на борту «Аквамбуса». Какая наивность, и какое легкомыслие! Почему мы самонадеянно решили, что летим в райские кущи?
Трезариан – планета, изученная только по телескопу Хаббл, встретила нас сиянием трех светил, клубившимся паром гейзеров и искрящимися россыпями архонта под ногами. И все. Никаких признаков человеческого жилья. Со многими случились истерики или сердечные приступы. Они думали, что на новой планете заживут в покое и богатстве, а оказалось, их ждут кирка и лопата. И спать приходилось поначалу в узких и душных спальных отсеках «Аквамбуса». А потом на скальном грунте, тонкими иголками впивавшемся в тело даже через толстые подстилки из полиуретана.
Из трех долетевших до слоев местной атмосферы кораблей уцелел только наш. Как я смог отследить по радарам, один звездолет, «Альтерусс», упал в океан и скорее всего, утонул. А другой – «Анстоу», опустился на берегу и попал в руки местных жителей, стреттов. Не спрашивайте меня, что сталось с пассажирами и экипажем. Но самый главный враг, находился поблизости. Влажный трезарианский воздух оказался прекрасной средой обитания всевозможных вирусов и инфекций. И никаких лекарств, способных остановить эту заразу, у нас не оказалось. Да и смогли бы они побороть неизвестного противника? Вчерашние везунчики, родившиеся с золотой ложкой во рту, умирали от малейшего пореза, волдыря, любой открытой раны. Многие оказались не приспособлены к выживанию в первобытной враждебной среде. Я не сразу заметил, что люди, поселившиеся рядом с гейзерами и почти на рифах, меньше подвергались инфекции. Это означало только одно – наши маленькие враги боятся высоких температур. И тогда мы решили построить несколько домов на скале, прямо над гейзерами. На более ровных площадках соорудили пару сараев, которые стали громко именоваться «домами». В ход пошли доски, пластмасса и металлические стойки, привезенные с собою с Земли. Эти строения защищали нас от диких зверей. Но не спасали от влаги и кишевшей снаружи инфекции.
Вы пробовали жить в бане, где клубится пар, а одежда намокает в считанные минуты? Лишь со временем мы поняли, что для микробов губительны соли, содержащиеся в горячей воде, бьющей из жерл десятков маленьких гейзеров, около которых мы и приземлились. Кто знает, может привычные лекарства, применяемые нами на Земле, оказались бы здесь бесполезны. Как и оружие, спусковой механизм которого сразу же покрылся ржавчиной. А брильянты, хранимые в сундучках? Они ведь тоже стали никому не нужны! Эта планета нас уравняла. И только смелость и трезвый ум помогли выжить одним, а глупость и трусость убили других, самых неприспособленных. А еще мы ничего не знали о мире, в который умудрились попасть.
В небольшом лесу неподалеку водилась ядовитая живность, по внешнему виду напоминавшая кролика. От одного укуса милого пушистого зверька наступала смерть. Медленная и мучительная. У нас на глазах умирал мой штурман, Карл Вейс, прирожденный охотник, в первый день после прилета легко поймавший похожую тварь, на первый взгляд представлявшуюся прекрасным ужином. Он молниеносно убил и освежевал животное, но даже разделать его не успел. Черная жижа, которая вместо крови циркулировала в теле зверька, и теперь оказалась на ладонях Карла, в считанные минуты с шипением и треском разъела плоть до костей, словно серная или соляная кислота. А мы даже пристрелить его не могли, чтобы прекратить эти мучения. Лишь к утру следующего дня стихли крики, а потом звери быстро растащили тело по кусочкам. С этого момента мы для них превратились в сытный обед, а они для нас стали еще одной напастью. Теперь почти каждый зверь был хищником. Хорошо, что огонь, поддерживаемый все время в лагере, отпугивал животных. Да и сами гейзеры хищники обходили стороной. У нас не было иного выбора, как поселиться еще ближе к маленьким горячим фонтанчикам.
Запасы сухого и жидкого топлива быстро истощались. Рубить на дрова деревья, растущие поблизости, никто не решался. Огромные гигантские стволы, сплошь покрытые черной плесенью, уходили далеко вверх, закрывая кронами все пространство над головой. Мы страшились помыслить, что могло обитать в ветвях, способных выдержать вес динозавра. Хорошо, хоть этой гадости здесь не водилось.
– А где мой ридикюль? – требовательно осведомилась жена, не давая себе труда на предисловия.
– Тебя совсем не учили сначала приветствовать людей, а потом задавать вопросы? – довольно усмехнулся я и добавил: – Он у Триша.
Я аккуратно снял с ее головы гнездо, ранее бывшее шапочкой.
– Вы знакомы? – подозрительно поморщился Син Шао.
Глупый вопрос. Наверное, в понимании доброго доктора Первый Дож Республики постоянно снимает головные уборы с незнакомых женщин. А те в ответ просят поискать сумки.
– Тебе ассистировала моя догаресса, Син, – нехотя пробурчал я.
На лице Сина Шао застыло изумление, рот непроизвольно открылся.
– Ирриче Маас, – протянула руку жена, сгладив неловкость наступившего молчания.
Син Шао очнулся от потрясения, пожал протянутую руку, а потом просто рухнул на колени перед Ирриче.
– Вы – святая женщина, – воскликнул доктор. – Я склоняю голову перед вами и благословляю ту минуту, когда вы согласились ассистировать мне. Редко в моей практике встречаются такие умелые помощницы. Вам удалось очень грамотно оказать первую помощь. Даже оторванный палец сразу нашли и завернули в платок. Мы успели сделать реплантацию. И трубку в разрыв гортани ввели правильно. Не знаю, кто вас учил, но передайте своему учителю «спасибо». Сегодня вы спасли человеку жизнь.
– Встаньте с колен, доктор, – попросила Ирриче. – Услышать от вас высокую оценку моих трудов лестно. Я передам матушке ваши слова.
– Лаасе будет приятно узнать, как ты сегодня спасала людей, – ласково сказал я, обнимая жену за плечи.
– Лаасе? Твоя сестра, Маас? – уточнил доктор, резко поднявшись. А затем, зло прищурившись, повернулся к Ирриче:
– Вы дочь сенатора Брао?
– Ну да! – радостно воскликнула Ирриче. – Вы его знаете?
– Знаю, – лицо Сина передернуло от давней боли. – Когда вы родились, ваш отец отрубил голову моей матери.
Ирриче отшатнулась. Я крепче ее обнял. Триш и Вайнс в два прыжка оказались рядом, дабы сразу кинуться на Шао, если он не совладает собой. Но тот лишь развернулся и быстро пошел к выходу.
– Если бы Крэн, как собирался, женился на Лаасе, а не на Эритее, твоя мать, возможно, была бы жива. Ты никогда не смотрел на прошлую трагедию с этой стороны? – крикнул я в спину уходящему доктору. – Это же ты разрушил брак Крэна и Лаасе, Син?
Син Шао остановился и, будто бы увидев призрака, уставился на меня.
– Повтори, что ты сказал. – Шао сжал кулаки, но не двинулся с места.
– Ты так любил Лаасе, Син, что не мог вынести ее кула-тау с другим мужчиной. Что ты наговорил Крэну, что он отказался от моей сестры в последний момент? Ты же приходил к нему за день до подписания контракта?
– Убирайся, – прошипел Шао.
– Ты слишком непочтительно говоришь с Первым Дожем, – предостерег Триш, когда мы уже подошли к входной двери. – Прикуси язык, или я его отрежу, – добавил он и невзначай положил ладонь на рукоятку меча.
Глава 7. Ирриче.
Ирриче
Всю дорогу Матео старался не стонать, но ему особенно доставалось, когда рутьер трясло, и приходилось непроизвольно откидываться назад. Израненная спина не выносила любого соприкосновения с поверхностью. Уже поднявшись в наши покои, он приказал Тришу:
– Помоги раздеться и обработай спину.
Тот понимающе кивнул.
– Я сама тебе помогу. А Триш пусть сходит за снадобьем, – распорядилась я. – Быстрее будет.
Муж находился не в том состоянии, чтобы возражать. Я потрогала его лоб, начинала подниматься температура.
– Не знаю, чем ты его собрался лечить, – обратилась я Тришу, – но скорее неси свое волшебное зелье.
Он вопросительно посмотрел на своего командира. Матео обреченно махнул рукой, словно что-то разрешая. Триш выскочил из спальни. По пути он чуть не врезался в Вайнса, входившего с тазом горячей воды.
Потихоньку, размачивая присохшую ткань, я снимала с мужа одежду с запекшейся кровью. Мундир удалось снять, а вот рубашку с широким отложным воротником разрезали по бокам. Спину еще раз намочили теплой водой, и прилипшая к поврежденной коже ткань постепенно отошла. Картина открылась ужасающая. Пока я спасала солдат, никто не оказал помощь их генералу. На спине не было живого места от порезов и ожогов.
– Почему ты не обратился за помощью, Матео?! – в сердцах воскликнула я. – Может начаться воспаление! Поврежденная поверхность слишком велика.
– Не бойся, Ирриче, это мое не самое страшное ранение. Я выходил невредимым из переделок похлеще. Твоя задача протереть раны, убрав из них грязь. Все остальное сделает Триш.
Я поморщилась: лежит тут с окровавленной спиной и дает всем указания.
В комнату вошел Триш, неся перед собой закрытый темный сосуд размером с небольшой котел. В отличие от котла, сосуд был полностью из стекла, лишь наверху имелось узкое горлышко, заканчивающееся пробкой и металлическими скобами замка.
Триш открыл защелку и потянул пробку вверх. Я смотрела очень внимательно за его действиями, как дети смотрят на руки фокусника, поэтому не увидела, когда Матео кивнул Вайнсу. Тот встал рядом со мной. Триш продолжал колдовать над гигантской колбой: тряс ее и покачивал. В его движениях я заметила некую очередность. В какой-то момент он резко наклонил сосуд и поднес его к спине Матео. Из колбы показалась рептилия. Расположенные по бокам черной головы красные глаза вращались как безумные. Я вдохнула, боясь выдохнуть, ибо понимала, что с выдохом вырвется крик, а кричать сейчас нельзя. Ни в коем случае. Вайнс сжал мои плечи, то ли успокаивая, то ли удерживая. Змея повела головой в разные стороны, учуяв кровь, оскалила пасть, обнажая жуткие синие резцы: два спереди и два по бокам. С зубов закапал яд, фиолетово-синий, густой, с едким запахом. Я силилась не закричать, понимая, что мой муж и его оруженосцы «лечатся» так постоянно. Вайнс тихо прошептал мне на ухо:
– Спокойнее, госпожа, не напугайте Нёлу. А то она может укусить генерала.
Я застыла как вкопанная.
Из змеиной пасти показался язык, красный с мелкими точками или бородавками, весь измазанный ядовитой фиолетовой слизью. Он заскользил по ранам на спине мужа, слизывая кровь и оставляя фиолетовые ядовитые мазки. Зрелище одновременно казалось омерзительным и захватывающим. Триш очень медленно пронес колбу над всей спиной Матео, и шершавый язык змеи отметил чернильным узором каждую рану. Яд пенился, смешиваясь с сочившейся сукровицей, и наполнял комнату страшным смрадом.
Наконец экзекуция закончилась. Триш загнал змею обратно в колбу, надавив двумя пальцами на белые пятна на затылке рептилии.
– Положи сверху чистую ткань, Ирриче, – распорядился супруг. Я достала из гардероба свежую простыню и аккуратно накрыла ею широкую спину мужа. Потом помогла ему перевернуться. Триш унес Нёлу, а Вайнс таз с водой. Мы остались одни.
– Поговори со мной, – попросил Матео, поморщившись. – Мне сейчас не уснуть. Мозги плавятся, так печет.
– Что это было? – потребовала я ответа.
– Нёла. Она лечит глубокие раны. Завтра на спине не будет даже пятнышка. Главное, перетерпеть первые два часа.
– Что за волшебная Нёла? Ее яд целебный?
– Бывают разные змеи. Тут у нас в болотах Трезариана водятся, в основном, ядовитые, есть змеи совершенно безвредные и бесполезные, а бывают, обладающие слюной-антисептиком. Только водятся они на побережье, в местах обитания стреттов. Те считают Нёлу и ее собратьев священными.
– И ты украл одну? – У меня округлились глаза от удивления, я ничего не могла с собой поделать.
– Нет, милая, – усмехнулся Матео. – Мне ее торжественно преподнесла старая княгиня Дарра. Оказала великую честь. А ее внук Лей подарил мне тапки, что сейчас носишь ты, и летучую мышь, которой мы закрываем окно в часы рассвета.
– Они живые?
– Тапки и мышь – нет. Это технологии. Стретты очень сильны в биомеханике. Могут создать любую живность, но даже им искусственная Нёла не по силам.
Муж погладил меня по руке.
– Я знаю, что сегодня ты устала, но очень тебя прошу, почитай мне вслух, – попросил Матео.
– Что почитать? Что-нибудь из библиотеки отца?
– Нет, – сказал Матео, слегка морщась. – У меня в кабинете, в столе лежит старая книга. Почитай ее.
Ирриче читает Матео
Там, откуда мы родом
Там, откуда мы родом, цветут сады, щебечут птицы, и синяя гладь моря радует глаз. Здесь же ничего этого нет. Планета, на которую мы попали, сильно отличается от нашей. Как небо и земля! Только Трезариан – это кромешный ад, несравнимый ни с каким небом. Кому?! Кому пришло в голову, что вот-вот разразится самая страшная по своей жестокости война, и все живое погибнет? Откуда взялись эти прогнозы? Кто-то нажился, продавая по баснословным ценам билеты на космические лайнеры и за бесценок покупая дорогие дома, имущество, земли беглецов. Замечательная афера. И как же много людей на нее купилось. Что там они показывали пугливым невеждам? Справки о составе грунта? Воздуха? Или воды? Об аборигенах, вроде как человеческой расы? Всё – полная чушь. Да и как за несколько сот световых лет можно заранее точно знать, куда именно ты направляешься? Билеты стоили дорого, очень дорого, да и на всех их все равно не хватило. Множества кораблей увозили перепуганных жителей Земли в другие галактики. И лишь последние три звездолета летели на Трезариан, манивший теплым океаном и мягким климатом. Пальмы, кокосы и фиолетовый песок. Тысяча счастливчиков поднялась на борт «Аквамбуса», взяв с собой только по десять килограммов личного багажа. Как вы думаете, что везли с собой эти люди? Правильно, бриллианты.
«На месте все купим», – рассуждали они с апломбом.
И мало кто подумал взять с собой антисептики или хотя бы примитивные устройства для перегонки спирта, опреснители воды. Таких людей были единицы, да и те погибли во время путешествия. Небольшой самогонный аппарат мы нашли среди бесхозной клади. Это и позволило выжить. Спирта перегонялось немного. На перегонку пошли сахар и картофель, нашедшиеся на борту. О том, чтобы употреблять спирт внутрь никто даже не заикался. Едва хватало для обработки ран и порезов, которых от соприкосновения с рифами появлялось великое множество. Если бы мы знали заранее, то не уничтожили во время перелета все спиртное, имевшееся на борту «Аквамбуса». Какая наивность, и какое легкомыслие! Почему мы самонадеянно решили, что летим в райские кущи?
Трезариан – планета, изученная только по телескопу Хаббл, встретила нас сиянием трех светил, клубившимся паром гейзеров и искрящимися россыпями архонта под ногами. И все. Никаких признаков человеческого жилья. Со многими случились истерики или сердечные приступы. Они думали, что на новой планете заживут в покое и богатстве, а оказалось, их ждут кирка и лопата. И спать приходилось поначалу в узких и душных спальных отсеках «Аквамбуса». А потом на скальном грунте, тонкими иголками впивавшемся в тело даже через толстые подстилки из полиуретана.
Из трех долетевших до слоев местной атмосферы кораблей уцелел только наш. Как я смог отследить по радарам, один звездолет, «Альтерусс», упал в океан и скорее всего, утонул. А другой – «Анстоу», опустился на берегу и попал в руки местных жителей, стреттов. Не спрашивайте меня, что сталось с пассажирами и экипажем. Но самый главный враг, находился поблизости. Влажный трезарианский воздух оказался прекрасной средой обитания всевозможных вирусов и инфекций. И никаких лекарств, способных остановить эту заразу, у нас не оказалось. Да и смогли бы они побороть неизвестного противника? Вчерашние везунчики, родившиеся с золотой ложкой во рту, умирали от малейшего пореза, волдыря, любой открытой раны. Многие оказались не приспособлены к выживанию в первобытной враждебной среде. Я не сразу заметил, что люди, поселившиеся рядом с гейзерами и почти на рифах, меньше подвергались инфекции. Это означало только одно – наши маленькие враги боятся высоких температур. И тогда мы решили построить несколько домов на скале, прямо над гейзерами. На более ровных площадках соорудили пару сараев, которые стали громко именоваться «домами». В ход пошли доски, пластмасса и металлические стойки, привезенные с собою с Земли. Эти строения защищали нас от диких зверей. Но не спасали от влаги и кишевшей снаружи инфекции.
Вы пробовали жить в бане, где клубится пар, а одежда намокает в считанные минуты? Лишь со временем мы поняли, что для микробов губительны соли, содержащиеся в горячей воде, бьющей из жерл десятков маленьких гейзеров, около которых мы и приземлились. Кто знает, может привычные лекарства, применяемые нами на Земле, оказались бы здесь бесполезны. Как и оружие, спусковой механизм которого сразу же покрылся ржавчиной. А брильянты, хранимые в сундучках? Они ведь тоже стали никому не нужны! Эта планета нас уравняла. И только смелость и трезвый ум помогли выжить одним, а глупость и трусость убили других, самых неприспособленных. А еще мы ничего не знали о мире, в который умудрились попасть.
В небольшом лесу неподалеку водилась ядовитая живность, по внешнему виду напоминавшая кролика. От одного укуса милого пушистого зверька наступала смерть. Медленная и мучительная. У нас на глазах умирал мой штурман, Карл Вейс, прирожденный охотник, в первый день после прилета легко поймавший похожую тварь, на первый взгляд представлявшуюся прекрасным ужином. Он молниеносно убил и освежевал животное, но даже разделать его не успел. Черная жижа, которая вместо крови циркулировала в теле зверька, и теперь оказалась на ладонях Карла, в считанные минуты с шипением и треском разъела плоть до костей, словно серная или соляная кислота. А мы даже пристрелить его не могли, чтобы прекратить эти мучения. Лишь к утру следующего дня стихли крики, а потом звери быстро растащили тело по кусочкам. С этого момента мы для них превратились в сытный обед, а они для нас стали еще одной напастью. Теперь почти каждый зверь был хищником. Хорошо, что огонь, поддерживаемый все время в лагере, отпугивал животных. Да и сами гейзеры хищники обходили стороной. У нас не было иного выбора, как поселиться еще ближе к маленьким горячим фонтанчикам.
Запасы сухого и жидкого топлива быстро истощались. Рубить на дрова деревья, растущие поблизости, никто не решался. Огромные гигантские стволы, сплошь покрытые черной плесенью, уходили далеко вверх, закрывая кронами все пространство над головой. Мы страшились помыслить, что могло обитать в ветвях, способных выдержать вес динозавра. Хорошо, хоть этой гадости здесь не водилось.