Первый из пяти

Он подошел к окну и посмотрел вниз.

– Кого там только нет. Охрана Совета, Сената и военный отряд твоего знаменитого родственника, – посетовал муж. – Как же они нас боятся!

Я в изумлении посмотрела на человека, которого еще несколько минут назад считала членом семьи. А все оказалось гораздо прозаичней. Интересно, отец знает, что Эшт – один из заговорщиков? Нужно что-то придумать, обязательно убежать от супруга и остаться в родительском доме. Иначе погибну, как Альма.

Муж быстро повел меня, будто овцу на заклание, в дальний коридор галереи, заканчивающийся тупиком. Раньше тут находился проход в Северную башню, но после очередной реконструкции, когда сделали подвесные мосты, проход заложили камнями. А чтобы стена не пустовала, ее облагородили нишами, где поставили статуи наших знаменитых предков. Получился своеобразный пантеон, куда мало кто заглядывал. Взрослым заходить сюда было без надобности, а детям запрещалось так далеко убегать от родительских покоев. Редко какой слуга забредал в эту часть галереи для уборки, или охранник, проходя мимо, мог на минуту другую присесть во время вахты.

– Постой здесь, – приказал Эшт и, подняв меня как куль с мукой, сунул в пустующую нишу, где раньше стояла статуя Аарона Брао, основателя рода. – Сейчас осмотрюсь и приду за тобой.

Ниша оказалась глубокой и узкой. Я даже пошевелиться в ней не могла

– Прекрасный вид, – довольно осклабился Эшт. – Нужно будет дома соорудить для тебя такую же.

Он ушел. Но о том, чтобы позвать на помощь, речь даже не шла. Кляп во рту и дальний коридор галереи делали такую затею невозможной. Я просто была обречена стоять как истукан в нише, на подставке для статуи, и ждать пока меня найдут. Приходилось просить богов, чтобы это случилось раньше, чем вернется Эшт. Но надежды почти не осталось. Я попыталась пошевелиться и уперлась спиной в стену. Один раз, другой, третий. Уперлась головой в свод. Потом стала медленно сползать по стене вниз. Удавалось мне это с большим трудом. Слишком узко. Я почти не могла двигаться и чувствовала, как мрамор холодит кожу через стеганую ткань пальто. В какой-то момент что-то дрогнуло, и ниша начала двигаться. Старый механизм медленно поворачивался. Скорее всего, я привела в движение какие-то тайные двери или ловушки, которыми был раньше наводнен дворец. Теперь оставалось молиться, чтобы помещение, куда медленно переносило меня поворотное устройство, было обитаемо. Иначе, пока меня найдут, пройдет не одно десятилетие.

Устройство с тихим урчанием повернулось вокруг своей оси. Я очутилась в незнакомой ярко освещенной комнате. Горели электрические светильники и лампы. На дверях нес службу караул. А ближе ко мне около гигантского письменного стола толпились люди.

На потемневшей от времени столешнице лежали чертежи и карты, и несколько мужчин, стоя ко мне спиной, склонили над ними головы. На звук, издаваемый поворотными механизмами, они все, как по команде, одновременно повернулись. Четверых из них я узнала сразу.

Отец, братья и Матео Маас.

Матео



Трудно описать тот ужас, когда повернувшись на непонятный скрип, я увидел вместо мраморного Аарона Брао, первого сенатора Республики, его правнучку Ирриче. Живую, во плоти. Со спутанными волосами, испуганным взглядом и связанными руками. Довершал картину кляп во рту. Я кинулся к ней, подхватил на руки и отнес в кресло, стоявшее около стола. Вынул кляп и требовательно спросил:

– Кто это сделал?

– Эшт… – выдохнула Ирриче.

Крэн стукнул кулаком по столу, а Гвен с Принсом уже прыгнули в нишу и нажимали на нужные кирпичи, снова приводя в действие тайный механизм. Я не стал им мешать и позвал своих людей.

– Найдите Дина, загоните его, как последнюю тварь! Мне он нужен живым! – не сдерживаясь, прорычал я, объявляя охоту.

Парни явно обрадовались. Всего один день прошел в тылу, а они уже закисли и устали от новой жизни.

– Вайнс, мои пистолеты и колет! – велел я.

Но сенатор Крэн подошел к дочери, которой я развязывал запястья, и сурово проронил:

– Нет. Бросай старые привычки, Матео. Ты теперь первое лицо Республики, и не волен рисковать собой.

Я попытался возразить, но Второй Дож повторил то же самое.

– Я на это не подписывался, – в сердцах бросил я.

– Кроме тебя, исправить ситуацию некому, – тихо напомнил Крэн. – Мои сыновья сейчас вдвоем загонят Эшта, и без твоих солдат.

– Правда? – деланно удивился я, отбрасывая в сторону крепкие шелковые шнуры, еще минуту назад крепко обвивавшие тонкие запястья Ирриче.

– Сам посуди, – продолжил Крэн, пытаясь не сорваться на крик, – мои мальчики знают все потайные лестницы и лабиринты. Они возьмут Эшта, твои парни даже выйти не успеют.

– Возможно, ты прав, Крэн. Нет нужды устраивать соревнования. Я дам фору Принсу и Гвену. Но если через пятнадцать минут сюда не приведут Дина, мне придется отправить своих людей. И лично перевернуть оба дворца.

Я постарался успокоиться, но не преуспел в этом. Сосредоточив все свое внимание на Ирриче, я взял в руки ее ладони и осмотрел запястья. От тонкого шнура кое-где уже выступила кровь. Ирриче пытаясь пересесть поудобней, безотчетно дернула ногой. Мелькнула босая пятка. Леди где-то потеряла туфли, если вообще их надевала. Я незаметно потрогал правую ногу, за что тут же заслужил пинок левой.

– Ноги холодные. Сколько времени ты так бродила по замку?

– Не знаю, – отмахнулась Ирриче. Любая другая на ее месте упала бы в обморок или разрыдалась. Но Ирриче Брао посмотрела на меня своими огромными зелеными глазами и тихо пробормотала:

– Кажется, я совершила ужасную ошибку.

– Мы избавим тебя от этой ошибки, – мрачно проговорил Крэн. – Я лично убью негодяя. Еще не взойдет Роа, как ты станешь вдовою.

– Ни в коем случае! – встрял в разговор Алиас Ниу. – Эшт Дин нужен нам живым, у него может быть информация о Барте и его планах. Эшта необходимо допросить.

– Я согласен с Алиасом, – отрубил я. – Кроме того, Эшта нужно посадить под замок как заложника. Надеюсь, такая мера приведет в чувство его отца. И он угомонится.

Сенатор Брао и Второй Дож уставились на меня в изумлении. Видимо, раньше подобная мысль их головы не посещала. Мне не хотелось винить их за это. К тому же, все мое внимание по-прежнему занимала Ирриче. Я прошел в личные апартаменты и вернулся с мазью и меховыми тапками. Обработал тонкие запястья ранозаживляющей массой, а потом прикрикнул:


– Аррлонг!

Эффект оказался потрясающим. Тапки, словно живые зверьки, кинулись к ступням Ирриче и облепили ее ноги, становясь точно по размеру. Все на минуту забыли о свалившихся на голову проблемах. А Ирриче тихо рассмеялась.

Крэн оказался прав. Через несколько минут Принс и Гвен возвратились с уловом. Лицо Эшта казалось сплошным кровоподтеком.

– Даже бегать не пришлось, – посетовал Принс. – Этот дурак стоял перед нишей и созерцал скульптуру прадедушки Брао.

– Никак не мог понять, как его жена превратилась в мраморного мужика, – хохотнул Гвен.

– Гвен, – предостерег сенатор сына.

Гвенцепс Брао замолчал, посерьезнев, тихо подошел к сестре. Ни слова не говоря, встал около кресла, защищая. Как будто меня рядом было недостаточно.

– На колени! – взревел сенатор Брао, лицо и шея которого побагровели от ярости.

Я никогда не видел его в таком состоянии, хотя о диком нраве Крэна наслышан.

Эшт Дин испуганно плюхнулся на пол, повторять не пришлось.

– Как глава семьи Брао, я разрываю с тобою сула-тау моей дочери Ирриче, – еле сдерживаясь, рявкнул сенатор. – Контракт расторгнут по причине жестокого обращения с моей дочерью, во-первых. А во-вторых, из-за несостоятельности ее мужа. Ты же не можешь содержать семью, Дин?



– Я… – залепетал Дин. – Мы просто играли. Скажи, жена.

– Мы не играли, Эшт, – отрезала Ирриче.

– Ты хочешь, чтобы наш ребенок родился незаконнорожденным? – возмущенно прокричал Эшт, видимо считая свою позицию слишком крепкой.

– Я хочу, чтобы мой ребенок находился, как можно дальше от тебя, – чуть слышно проговорила Ирриче. – Потому что не знаю, что еще придет тебе в голову.

Дин стоял на коленях, опустив голову, и рыдал. И такому ничтожеству Крэн вверил Ирриче!

Жалкое зрелище.

– На время расследования преступлений Барта Дина, нужно подержать его сына под арестом, – сказал Алиас Ниу, ставя точку в этой истории.

– Согласен, – проскрежетал я. И отдал приказ охране Совета: – Уведите.

После того, как конвой увел Эшта, в комнате наступила тишина.

– Отец, а что теперь будет со мной? – всхлипнула Ирриче, приготовившись нести груз отверженной.

– Что-нибудь придумаем, – растерянно пробурчал сенатор, прекрасно понимая, что появилось большое осложнение, и он сам не знает, что предпринять. – Заключим с кем-нибудь фиктивный сула-тау, не бойся.

– Крэн, я желаю заключить контракт. Между мной и Ирриче. Только кула-тау, и он не будет фиктивным, – решительно вмешался я.

Сенатор Брао раздумывал меньше минуты и затем кивнул.

– Я согласен, – медленно проговорил он, явно довольный, что его дочь вместо парии станет догарессой. – Несите бумаги, зовите жрецов.

Через полчаса все бумаги были подписаны, церемония проведена. Мы с Крэном ударили по рукам, лишний раз подтверждая заключенную сделку. Ирриче так и сидела в кресле, уставившись взглядом в одну точку. Ее мнением никто не удосужился поинтересоваться.

Люди медленно расходились по своим покоям, чтобы урвать несколько часов сна. Солдаты сменяли друг друга в карауле.

Прощаясь, Алиус Ниу пожал мою руку и пробурчал чуть слышно:

– Как за одну ночь поменялась диспозиция. Теперь и вы лично заинтересованы…

– Для меня это дело стало личным, когда в обед генерала Шрая подсыпали отраву, – отрезал я.

Алиас Ниу понимающе кивнул, затем церемонно раскланялся и удалился.

– Береги мою девочку, – попросил Крэн, а его сыновья просто молча со мной обнялись.

В кабинете сразу стало пусто, лишь Ирриче, как сломанная кукла, не двигаясь, сидела в кресле.





Глава 6. Ирриче